Когда родственники считают, что ваш успех — их законная добыча, приходится делать тяжёлый выбор. Татьяна сделала его — и не пожалела.
Семейный совет
Татьяна встала рано. Она вышла на террасу своего нового дома. Этот дом был её гордостью. Не просто постройка, а материальное воплощение того, что она выжила. Выстояла.
Сегодня должен был состояться «семейный совет». Так это назвала её младшая сестра, Галина. Татьяна поморщилась. Она знала, что скрывается за этим громким названием. Галина звонила три дня назад елейным голосом, и Татьяна согласилась. Отказать сестре она всё ещё не умела, хотя училась этому последние пять лет.
К обеду Татьяна накрыла стол в беседке.
В два часа подъехал старенький «Форд». Из него вывалилось шумное семейство: Галина, её муж Сергей и их сын, двадцатипятилетний Виталик. Виталик был любимцем матери и главной головной болью всей родни.
— Ох, Танюха! — Галина распахнула калитку. — Ну и хоромы ты отгрохала! Это ж сколько денег в землю зарыто!
Обед начался с обсуждения болячек. Татьяна ела мало, больше наблюдала. Она видела, как бегают глаза у сестры. Они чего-то ждали.
— Кстати, о бизнесе, — оживился Сергей, опрокидывая стопку. — Слышал, ты вторую точку открывать собираешься? Ремонт идет. Это ж миллионы. Значит, дела идут в гору. Не то что у нас, простых смертных.
— Сережа, к чему ты клонишь? — прямо спросила Татьяна.
Галина переглянулась с сыном. Виталик откашлялся:
— Теть Тань, тут такое дело… Я решил жениться. На Марине. Она из хорошей семьи, понимаешь? Не могу же я привести её в нашу «двушку» к родителям. Стыдно.
— Ну, снимать можно, — пожала плечами Татьяна.
— Ты не сравнивай! — перебила Галина. — Сейчас молодежи старт нужен. Фундамент. Мы вот тут посоветовались… В общем, Виталику квартира нужна. Своя.
Точка разрыва
Татьяна отложила вилку. Пазл сложился. «Семейный совет» приехал не за советом, а за ключами от счастья.
— И? — спросила она.
— Ну что «и»? — Галина заерзала. — У тебя деньги есть. Мы знаем, что ты ту квартиру, бабушкину, продала. Ты же богатая, Тань. Для тебя это — раз плюнуть. Мы не просим в подарок, ты не думай! Мы отдадим. Частями.
— Частями? — переспросила Татьяна. — По пять тысяч в месяц? Галя, квартира сейчас стоит минимум пять миллионов. Вы будете отдавать мне этот долг сто лет.
— Ну зачем ты сразу так? — обиделся Сергей. — Мы же родня. У тебя детей нет, кому ты это всё оставишь? С собой в могилу заберешь?
Эти слова ударили больно. У Татьяны не было детей не потому, что она не хотела. А потому, что в девяностые она выбрала выживание, выбрала вытащить семью из нищеты. И платой за это стало одиночество.
— Значит, так, — голос Татьяны стал жестким. — Денег на квартиру я не дам.
За столом повисла тишина.
— Как это не дашь? — прошептала Галина. — Совсем?
— Совсем. Виталик взрослый парень. Пусть берет ипотеку. Я могу помочь с первым взносом — дам двести тысяч. Безвозмездно.
Виталик покраснел:
— Ты издеваешься?
— Да на эти деньги даже кладовку не купишь!
— Сама в золоте купаешься, а родному племяннику кости бросаешь!
— Виталик, не хами, — осадила его Татьяна. — Я не в золоте купаюсь. Я работаю по двенадцать часов в сутки.
— Ой, не надо нам эти сказки! — взорвалась Галина. — Тебе просто повезло! Ты на рынке место выбила, а я училась! Интеллигенция! А теперь я должна у торгашки милостыню просить?
— Торгашки? — Татьяна медленно встала. Внутри поднималась холодная ярость. — Галя, эта «торгашка» тебе обучение оплачивала. Эта «торгашка» маме операцию оплатила. Эта «торгашка» вам машину купила!
— Это твоя обязанность была! Ты старшая! — кричала Галина. — А сейчас ты зажралась! Сидишь тут, как барыня. Деньги тебе глаза застили!
Татьяна смотрела на них — на родных людей. И видела перед собой чужаков. Потребителей. Они были уверены, что её успех — это лотерейный билет, который она обязана разделить с ними.
— Уходите, — тихо сказала Татьяна.
— Что? — осеклась Галина.
— Уходите. Вон отсюда. Оба. Трое.
— Ты нас выгоняешь? — Виталик усмехнулся. — Из-за денег? Ну ты и крыса, теть Тань.
— Не из-за денег. А из-за того, что вы забыли, кто я. Я не банкомат, Галя. Я не золотая антилопа. Я живой человек. Вам плевать на меня. Вам нужно только «дай».
— Да подавись ты своими деньгами! — выплюнула Галина. — Ноги моей здесь больше не будет! Забуду, что у меня есть сестра, которая считает, что моё счастье — её собственность! Будешь подыхать одна — стакан воды никто не подаст!
— Идите. Воду я себе сама куплю. Кулер поставлю.
Когда «Форд» выехал за ворота, Татьяна закрыла калитку на засов. Щелчок металла прозвучал как выстрел. Точка.
Новая жизнь
Она вернулась в беседку и сгребла остатки изысканного обеда — недоеденный стейк, увядший салат, полупустую бутылку вина — в мусорный пакет. Весь этот фарс отправился в помойку.
Телефон пискнул. Сообщение от Галины: «Мама бы в гробу перевернулась, если бы видела, какой жадной тварью ты стала».
Татьяна усмехнулась и нажала кнопку «Заблокировать».
— Мама бы гордилась, — сказала она вслух. — Мама как-то сказала: «Танька, если себя не уважаешь, другие тебя и за человека не посчитают».
Вдруг у калитки остановилась машина. Это была Лена, её заместительница и подруга.
— Тань, ты дома? Я с тортом! Пустишь?
Татьяна почувствовала, как уголки губ сами ползут вверх.
— Заходи, Ленка! Я сегодня провела генеральную уборку. Вынесла мусор. Крупногабаритный. Родня приезжала. И уехала. Насовсем.
Они сидели на террасе до ночи. Когда Лена уехала, Татьяна поднялась в свой кабинет, открыла сейф и достала папку с документами. Там лежало завещание, в котором всё имущество отходило сестре и племяннику.
Татьяна взяла лист плотной бумаги и медленно, с наслаждением разорвала его полам. Потом еще раз. Клочки упали в корзину белым снегом.
— Завтра позвоню нотариусу, — решила она. — Создам фонд помощи талантливым детям. Тем, кому это действительно нужно. И кто скажет «спасибо» не за деньги, а за шанс.
Она подошла к окну. Луна заливала сад серебром, а дом казался островком тишины. Её остров. Её правила. Её жизнь.
На следующее утро Татьяна проснулась от пения птиц. Впереди был рабочий день, задачи, которые она любила решать. Выходя из дома, она увидела забытую гостями дешевую зажигалку. Она подняла её и брезгливо бросила в урну.
Чужеродный элемент. Мусор.
Машина уносила Татьяну в её мир, где ценность человека определялась его поступками, а не родственными связями. И в этом мире ей было на удивление комфортно.