Шестьдесят лет. Дата, которая должна была стать праздником, но обернулась предательством. Маргарита Аркадьевна смотрела на список гостей и понимала: её юбилей вот-вот превратится в фарс.
План юбилея
На кухонном столе лежал развернутый лист ватмана. Это был не просто список — это был стратегический план. Маргарита Аркадьевна, всю жизнь проработавшая завучем, не хотела, чтобы её праздник прошел «как у людей» — с салатами в тазиках и горой грязной посуды. В этот раз она решила сделать всё иначе. Красиво. В кафе.
Она поправила очки и перечитала колонку «Расходы». Сумма выходила пугающая для пенсионерки. Но душу грела договоренность, достигнутая еще полгода назад. Тогда зять Геннадий, жуя шашлык на даче, широко махнул рукой:
— Маргарита Аркадьевна, ну что вы прибедняетесь? Один раз живем! Заказывайте кафе. Хорошее, в центре. Мы с Олей поможем. Основной стол — за нами. Это будет наш подарок.
Эти слова стали для Маргариты Аркадьевны подушкой безопасности. Поэтому она с чистой совестью внесла залог в кафе «Венеция» — десять тысяч, почти половину пенсии. Остальную сумму нужно было внести за три дня до банкета.
Обман ожиданий
Когда позвонила администратор и напомнила об оплате, Маргарита Аркадьевна напекла пирожков и поехала к детям. Не звонить же по такому вопросу.
Дверь открыла Оля. В прихожей высились огромные нераспакованные коробки, перекрывая проход.
— Ремонт? — удивилась мать.
— Технику обновили, — отвела глаза дочь.
В кухне за столом сидел Геннадий, уставившись в ноутбук.
— Привет, Гена! Пирожков привезла.
Зять поднял скучающий взгляд, буркнул «спасибо» и потянулся за угощением. Крышку ноутбука он так и не закрыл. Маргарита Аркадьевна села на краешек стула. Она вдруг почувствовала себя чужой в квартире, на которую когда-то отдала все деньги с продажи родительской дачи.
— Дело у меня к вам, — начала она. — В среду нужно оплату вносить. По смете восемьдесят тысяч.
Геннадий перестал жевать. Медленно отложил пирожок. Оля начала с остервенением тереть пятно на столе.
Повисла липкая тишина.
— Мам, тут такое дело… — тихо начала дочь. — Мы, наверное, не сможем.
— Что значит не сможете? — растерялась Маргарита Аркадьевна.
— У нас вообще сейчас нет свободных денег, — резко отрезал Геннадий, захлопывая ноутбук.
Решающий разговор
— Как нет? Вы же обещали! Это же ваш подарок!
— В мае была другая ситуация, — жестко ответил зять. — А сейчас рынок нестабильный. И вообще, мы купили домашний кинотеатр. Акция была. И путевки в Турцию оплатили, у Оли нервное истощение, ей нужно море.
У Маргариты Аркадьевны пересохло в горле.
— Подождите… Кинотеатр? Турция? У меня юбилей в субботу! Я гостей пригласила!
— Мам, ну ты могла бы и поскромнее, — подала голос Оля, не глядя на мать. — Собрались бы дома, я бы салатик порезала.
— Дома? — голос матери дрогнул. — Я не могу стоять у плиты двое суток. Я хотела праздника. Один раз в жизни!
Маргарита Аркадьевна повернулась к зятю:
— Гена, я же не просила бриллиантов. Я половину пенсии откладываю, чтобы вам помогать. Внуку будущему счет открыла…
— Это ваша инициатива, — перебил Геннадий. — Мы не обязаны спонсировать ваши банкеты. Хотите гулять — гуляйте по средствам.
Он сделал паузу и произнес фразу, которая разделила жизнь Маргариты Аркадьевны на «до» и «после»:
— За банкет плати сама, Маргарита Аркадьевна! Это ваши капризы и амбиции. Хотите пустить пыль в глаза — платите. А у нас денег на ветер нет.
(А вы бы смогли простить такое?)
Маргарита Аркадьевна замерла. Ей показалось, что её ударили.
— Оля? Ты тоже так считаешь? Денег на ветер?
Дочь подняла полные слез глаза:
— Мам, ну не начинай… Сложно с деньгами. Мы придем, поздравим. Подарок подарим… блендер.
Блендер. У неё уже было три.
Маргарита Аркадьевна медленно встала. Голова вдруг стала ясной и холодной.
— Значит, на ветер. Хорошо. Я вас услышала.
— Мам! Мамочка, ну подожди! — крикнула Оля в спину. — Мы приедем в субботу!
Маргарита Аркадьевна обернулась. Она смотрела на дочь как на незнакомку.
— Не надо приезжать, Оля. Берегите финансы.
Она вернулась в пустую квартиру. Подошла к зеркалу: «Ну что, Рита? Доэкономилась? Допомогалась?».
Потом прошла на кухню и достала из шкафчика заветную жестяную банку из-под чая. Там лежали её «похоронные». Неприкосновенный запас. Семьдесят тысяч.
Руки дрожали, когда она пересчитывала купюры.
— А пошло оно все, — сказала она вслух. — Живая я еще. Рано меня хоронить.
Новая жизнь
На следующий день она пришла в кафе.
— Алиночка, будут изменения, — твердо сказала она. — Вычеркивай Геннадия, Ольгу и сватов. Минус четыре человека.
— Поняла. Что-то еще?
— Да. Меню. Убираем курицу, давай семгу. И торт самый дорогой, с ягодами.
— Маргарита Аркадьевна, это же дороже выйдет…
— Я плачу. И музыкантам передай — хочу танцевать.
Суббота выдалась солнечной. Юбилей был шикарным. Гости восхищались столом и музыкой. Когда телефон зажужжал от звонка Оли, Маргарита Аркадьевна улыбнулась и сбросила вызов.
Она встала с бокалом для тоста:
— Я поняла одну вещь, дорогие мои. Пока мы сами себя не полюбим, никто нас не полюбит. Нельзя быть удобной, как старый диван. Нужно быть драгоценной, как антикварная ваза.
На следующий день в дверь позвонили. На пороге стояли дети с коробкой блендера. Вид у них был виноватый, но с претензией.
— Мам, ты почему трубку не брала? Мы думали, ты передумала отмечать, денег же не было.
— Деньги нашлись. Мои финансы позволяют мне прекрасно проводить время.
Оля попыталась протиснуться в коридор:
— Мам, мы тут подумали… Займи нам немного? На путевки не хватает из-за топливного сбора. Тебе же подарили деньги?
Маргарита Аркадьевна рассмеялась.
— Подарили. И немало.
У Гены загорелись глаза:
— Ну вот! Выручайте. С зарплаты отдадим.
Маргарита Аркадьевна покачала головой:
— Нет, Гена.
— Почему? Ты же их не потратила!
— Потратила. Точнее, вложила. В себя.
— Куда?!
— Абонемент в бассейн, курс массажа и путевка в санаторий.
— В санаторий? — челюсть у Гены отвисла. — А как же мы? Мы думали, ты с котом посидишь, пока мы в Турции…
— Кот поживет у соседки. Платно.
Она увидела, как меняются их лица: злость, обида. Но ей было все равно.
— Ну все, дорогие мои. У меня такси, мы с девочками едем в театр. Блендер оставьте себе, будете смузи делать.
Дверь захлопнулась перед их носами. В квартире пахло розами. Жизнь только начиналась, и Маргарита Аркадьевна точно знала: эта новая жизнь ей очень нравится. И платить за нее она будет сама — с удовольствием.