Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в серванте. Игорь замер посреди комнаты, глядя на место, где секунду назад стояла Вика. Его жена. Которая только что поставила ему ультиматум.
— Либо ты со мной, либо ты со своей больной мамой, а я ухожу.
Слова ещё висели в воздухе, острые, как осколки разбитой чашки. Той самой, которую Вика швырнула в стену, не выдержав очередного разговора о маминых таблетках и визите к врачу.
Игорь опустился на диван. Руки дрожали. В соседней комнате что-то глухо стукнуло — мама, наверное, услышала крик и теперь пыталась встать с постели. После инсульта она плохо ходила, опиралась на палочку, путала слова. Но всё понимала. Особенно то, что стала обузой для сына.
— Мам, лежи, всё нормально, — крикнул Игорь, но голос предательски дрогнул.
Ничего не было нормально уже три месяца. С того самого дня, когда мама упала на кухне, пока он был на работе. Соседка вызвала скорую. В больнице врач сказал: инсульт средней тяжести, нужна реабилитация, постоянный уход.
Игорь взял отпуск за свой счёт. Потом перешёл на удалёнку. Вика сначала молчала, потом начала вздыхать по вечерам. А через месяц заговорила о том, что они так не договаривались.
— Игорь, ну что за жизнь? — говорила она, стоя на кухне с недовольным лицом. — Я замуж за тебя выходила, а не в сиделки к твоей маме записывалась.
— Вик, она моя мама. Ей больше не к кому пойти.
— А сестра? Брат? У неё ведь есть родня!
— Сестра живёт в Новосибирске, у неё трое детей. Брат... он вообще не появляется уже лет десять. Я один, понимаешь?
Вика закатывала глаза.
— Вот именно. Ты один. А я — я здесь вообще при чём?
Она всё чаще уходила к подруге, возвращалась поздно. Игорь пытался не замечать запах чужого парфюма, не задавать лишних вопросов. Он был слишком усталый. По ночам вставал к маме — помочь дойти до туалета, дать воды. Днём работал, потом готовил, убирал, покупал лекарства. Вика словно растворилась в их квартире, стала почти призраком. Присутствовала, но не участвовала.
А сегодня она выдала ультиматум.
Игорь провёл ладонями по лицу. Голова раскалывалась. Он знал, что выбор невозможен. Как можно выбирать между матерью, которая родила тебя, вырастила, и женщиной, с которой прожил пять лет?
— Игорёк, — тихий голос из комнаты. — Сынок, иди сюда.
Он встал, пошёл к маме. Она лежала на боку, смотрела на него глазами, полными слёз.
— Ты слышала, да? — Игорь присел на край кровати.
— Я... не хочу, чтоб из-за меня... — Мама говорила медленно, с трудом подбирая слова. — Ты уходи к ней. Я как-нибудь...
— Мам, не надо.
— Игорь, я серьёзно. Позвони Тамаре, она меня к себе возьмёт. Или в дом престарелых устрой. Только не ругайся с Викой.
Игорь сжал её руку.
— Мам, прекрати. Никуда ты не поедешь.
Она заплакала. Беззвучно, только слёзы катились по морщинистым щекам.
— Я ведь знаю... Ты из-за меня... Она молодая, красивая. Уйдёт от тебя, найдёт другого. А ты останешься со старухой больной.
— Мама, хватит. Ты не старуха. Тебе шестьдесят два года. И ты поправишься.
Но он сам не верил в эти слова. Врач сказал: восстановление будет долгим и не факт, что полным.
Игорь вернулся в комнату, взял телефон. Викины сообщения висели непрочитанными. Он набрал её номер. Долгие гудки. Наконец она ответила.
— Что?
— Вик, давай поговорим нормально.
— О чём говорить? Я всё сказала.
— Ты не можешь требовать, чтобы я бросил маму.
— Могу. И требую. Знаешь, сколько мне лет? Двадцать девять. У меня нет детей, нет нормальной жизни. Я хочу путешествовать, ходить в кино, спать по выходным. А не слушать, как твоя мама стонет по ночам и просит судно.
Игорь сжал челюсти.
— Она больна.
— Это не моя проблема. Я не подписывалась на это.
— А на что ты подписывалась? — Игорь не сдержался. — В браке бывают трудности. Мы должны их переживать вместе.
— Игорь, я устала. Устала от этой жизни, от тебя, от всего. Мне нужно нормальное будущее. С мужчиной, который будет думать обо мне, а не о своей мамочке.
— Значит, ты меня не любишь.
Пауза. Долгая, тяжёлая.
— Наверное, нет, — тихо сказала Вика. — Или любила раньше. Но не сейчас. Прости.
Она сбросила звонок.
Игорь стоял с телефоном в руке. Внутри всё похолодело. Странно, но боли не было. Только какая-то пустота. Словно что-то важное оторвалось и унеслось, а он даже не успел заметить, когда именно.
Он вернулся к маме. Она лежала с закрытыми глазами, но Игорь знал, что она не спит.
— Мам, хочешь чаю?
— Хочу.
Он пошёл на кухню, поставил чайник. Вытащил из шкафа маленькую чашку с розами, которую мама любила. Заварил чай, добавил мёд. Вернулся, помог ей сесть, подложил подушки.
— Спасибо, сынок.
Они пили чай в тишине. За окном шумели деревья. Ветер гнул ветки, трепал листья. Игорь смотрел на маму и вдруг понял: выбор уже сделан. Давно сделан. Не сегодня, не после ультиматума Вики. А много лет назад, когда мама одна растила его, работая на двух работах. Когда сидела ночами у его кровати, пока он болел. Когда отдавала последние деньги, чтобы он поступил в институт.
Вика хотела выбора. Она его получила.
Через неделю Игорь подписал бумаги о разводе. Вика забрала свои вещи, пока его не было дома. Оставила записку на столе: "Не держу зла. Желаю счастья".
Игорь скомкал листок и выбросил в мусорку.
Прошло три месяца. Мама начала ходить с палочкой увереннее. Игорь нашёл хорошего реабилитолога, который приходил на дом. Медленно, но она восстанавливалась. Даже речь стала яснее.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне за ужином, мама посмотрела на Игоря серьёзно.
— Сынок, ты не жалеешь?
— О чём?
— Что она ушла.
Игорь задумался. Жалеет ли он? Нет. Странно, но нет.
— Знаешь, мам, я думал, что буду жалеть. Но не жалею. Вика показала, кто она на самом деле. Человек, который уходит в трудную минуту, мне не нужен.
Мама кивнула.
— Ты хороший мальчик, Игорёк. Найдёшь ещё. Такую, которая будет рядом и в горе, и в радости.
— Может быть. А пока мне хорошо с тобой.
Он взял её руку, тёплую, морщинистую. И впервые за долгие месяцы почувствовал что-то похожее на покой.
Прошёл ещё год. Мама уже могла сама ходить в магазин за углом, готовила обеды, пока Игорь работал. Они привыкли к новой жизни, размеренной и спокойной. Игорь перестал думать о Вике. Иногда встречал общих знакомых, которые говорили, что она вышла замуж и уехала в другой город. Ему было всё равно.
Однажды в поликлинике, где он сопровождал маму на очередной осмотр, Игорь столкнулся с женщиной. Она несла кипу бумаг, споткнулась, и всё рассыпалось по полу.
— Ой, простите! — она присела, начала собирать листы.
Игорь помог ей. Их руки коснулись, когда они оба потянулись за одним документом. Женщина подняла голову, улыбнулась. У неё были добрые карие глаза.
— Спасибо большое.
— Не за что.
Они разошлись. Но через несколько дней снова встретились в той же поликлинике. Женщина оказалась медсестрой, работала в соседнем кабинете. Её звали Света. Она помогла Игорю разобраться с какими-то бумагами для мамы, подсказала, куда обратиться за льготами.
Потом они случайно столкнулись в магазине. Потом в парке, куда Игорь водил маму гулять.
— Вы меня преследуете? — пошутил Игорь.
— Скорее вы меня, — рассмеялась Света.
Они начали общаться. Осторожно, без спешки. Игорь рассказал ей о маме, о Вике. Света слушала внимательно, не перебивала.
— Знаете, — сказала она однажды, — я тоже ухаживала за родителями. За обоими. Отец болел диабетом, мама — астмой. Это тяжело. Но я ни разу не пожалела, что была рядом. Это святое — заботиться о тех, кто дал нам жизнь.
Игорь посмотрел на неё новыми глазами. Вот она, та самая, о которой говорила мама. Человек, который понимает.
Они начали встречаться. Света приходила в гости, помогала маме, готовила вместе с ней на кухне. Мама расцветала, смеялась. Игорь не помнил, когда в последний раз видел её такой счастливой.
Через полгода он сделал Свете предложение. Никаких роскошных ресторанов, никаких фейерверков. Просто вечером на кухне, за чаем с мамой.
— Света, выходи за меня замуж.
Она улыбнулась, вытерла слезу.
— Да.
Мама заплакала от счастья.
Свадьба была скромной. Друзья, родственники, тёплая атмосфера. Мама сидела за столом, гордая и счастливая. Игорь смотрел на Свету, на маму и понимал: вот оно, настоящее. Не показное, не требовательное. Простое человеческое тепло.
Однажды, через год после свадьбы, когда Света была беременна их первым ребёнком, мама позвала Игоря на кухню.
— Сынок, я хочу тебе кое-что сказать.
— Говори, мам.
— Спасибо тебе. За всё. Ты мог бросить меня, уехать с Викой. Но остался. И знаешь что? Я счастлива. Счастлива, что у меня такой сын. И такая невестка. Вы — моё счастье.
Игорь обнял её.
— Мам, это ты — моё счастье.
Они сидели так, обнявшись, а за окном падал снег. Тихо, красиво. И Игорь думал: выбор, который казался невозможным, оказался самым правильным в его жизни. Потому что настоящая любовь не ставит ультиматумов. Она просто остаётся. Рядом. Всегда.