Квартира встретила его уже привычной тишиной. Алексей включил в прихожей свет и тихо буркнул себе под нос, чтобы нарушить слишком плотную тишину квартиры:
– Вот я и дома.
Его слова утонули где-то в глубине комнат. Алексей повесил ключи на дощечку с мебельными гвоздиками – этакую импровизированную ключницу, сделанную им самим еще в школе из деревяшки с выжженным на ней детской не совсем умелой рукой теремком. Мебельный гвоздик с потемневшей от времени шляпкой угрожающе наклонился и, прежде чем Уваров успел что-то предпринять, выскочил из дощечки. Ключи, звякнув, упали на тумбочку возле двери и тут же подленько соскользнули в пространство между ней и стеной.
– Ах, ты ж, блин блинский! – буркнул Алексей, склоняясь к тумбочке и сразу же понял, что просто просунуть пальцы и извлечь ключи – не получится. Придется отодвигать этого колченогого полированного монстра, стоящего в углу с незапамятных времён. Живот протестующе заурчал, намекая, что неплохо бы восполнить дефицит калорий, но Уваров упрямо потянул тумбочку на себя, отодвигая от стены. Ключи он поднял, а вот тумбочка уготовила ему подлянку при возвращении на место: дверца внезапно распахнулась, низвергнув лавину старых газет. Их заботливо собирала бабушка, когда была жива: «поедешь весной на дачу и свезёшь туда». Алексей нахмурился, гоня печальные воспоминания, сгреб в охапку газеты и сунул обратно. Традиция собирать макулатуру прервалась после бабушкиной смерти. Да и дачу, Уваров хорошо это понимал, теперь придётся продать. С нынешней его жизнью в постоянных разъездах огородом не займёшься даже набегами.
Из неаккуратной пачки, засунутой обратно в тумбочку, выскользнул небольшой листок и упрямо спикировал на пол. Алексей подобрал его и замер как громом поражённый: с пожелтевшей от времени бумаги на него смотрели те самые крупные серые глаза, обладательницу которых он так и не смог точно писать штатному художнику. Листок – объявление о розыске пропавшего от «Лиза Алерт» явно пролежал в тумбочке не один год, завалившись в дальний угол, и выпал весьма кстати. «А ведь мог бы сгинуть в дачной буржуйке, – подумал Уваров. – Или я мог бы вынести его на мусорку с другими газетами». Глазами он уже выхватывал скупую информацию: «Пескова Марина Николаевна, 2001 г.р., пропала возле автозаправки… была одета… глаза серые, волосы светло-русые, ниже плеч, рост 168 см…» Он снова всмотрелся в поблекшие от времени черты лица на фотографии. Она – сомнений нет! И художника завтра мучить не придётся.
Алексей тут же набрал Колесникова:
– Юрий Анатольевич, я её нашёл! Пескова Марина Николаевна, пропала без вести четыре года назад. Надо бы выяснить о ней всё. Я сейчас назад в отдел поеду, хочу по базе данных пробить.
– На ночь глядя? – с сомнением сказал капитан. – Может, лучше отдохнёшь? Завтра утром с новыми силами примешься. Срочности никакой нет. Группа находится в квадрате, за всплесками возможной активности следит. Тебе бы выспаться, Уваров.
– Да я всё равно теперь не усну.
– Ну, как знаешь.
Желудок Алексея его внезапное решение не одобрил, разразившись громким возмущённым урчанием. «Поел бы сперва!» – он буквально услышал бабушкино недовольное ворчание, не иначе – галлюцинация от голода. Нехотя разулся и прошёл в кухню. Ладно, подождут базы данных, пока он в топку чего-нибудь не закинет. На голодный желудок думается хуже.
*
В поздний час в коридорах царила гулкая пустота, Охранник при входе, дремавший за конторкой, даже глаза не открыл, лишь головой повёл, как старый пёс, на нюх определяющий, кто пришёл: свои или чужаки. Дверь архива, высокая, массивная, была, конечно же, заперта, но Уварову туда и не нужно было. Он завернул к неприметной двери рядом, за которой скрывалась каморка с небольшим диванчиком и компьютерным столом, где он и собирался провести с пользой несколько часов.
Щелчок выключателя – и под потолком вспыхнул яркий свет, гоня тьму под диван. Уваров протиснулся к столу, отодвинул кресло, намереваясь сесть и замер по стойке смирно, остановленный возмущённым взглядом зелёных глаз.
– И чего тебя принесла нелёгкая в полночный час? – ворчливо поинтересовался Гаруша, удобно расположившийся в кресле.
– Работать надо, – коротко доложил Алексей.
Гаруша нехотя сел, сладко потянулся, совершенно по-кошачьи дважды деранул лапами обивку и неторопливо перебрался на диван. Уваров же занял кресло, нагретое телом коргоруши, и включил компьютер.
– Чаю бы что ли сделал, – недовольно забурчал Гаруша с дивана. – Чего насухую сумерничать? Поди, и конфет к чаю прихватить не догадался. Недотыка какой!
– Да. Как-то не подумал об этом, каюсь, – ответил Уваров и углубился в работу.
Вскоре ему удалось выяснить, что Пескова Марина Николаевна пропала в районе автозаправки у посёлка городского типа Исаковка. «Далековато от Прохоровки, – подумал Уваров, делая пометки на листе бумаги. – Километров пятьдесят будет. И всё же связь какая-то должна быть, надо просто выяснить – какая».
В день, а точнее, в вечер своего исчезновения она вместе со своим молодым человеком заезжала на автозаправку, а после, по пути домой между ними произошла ссора, девушка потребовала остановить машину и вышла. Павел, с его слов, решил показать характер и уехал. «Вот гад! – возмутился Уваров. – Бросил девчонку на пустынной дороге среди леса. Ну, допустим, задурила она – отвези домой, сдай родителям, а потом уж характер показывай, пока не надоест». Далее, со слов того же Павла, они немного остыл и решил вернуться. Прошло не более десяти минут, но Марины на месте не оказалось. Молодой человек решил, что она пошла обратно на заправку, чтобы поймать там попутку. Но и там девушка не появлялась. «Кто-то подобрал? – размышлял Уваров, с изумлением и недоверием разглядывая чашку чая и небольшую плитку сливочного ириса, каким-то образом появившуюся на столе. – Плохо, что на трассе нет камер, не федеральная же, тут и сэкономить можно. Последний раз она засветилась на камерах с автозаправки, когда заезжала туда вместе с Павлом – и всё». Алексей задумчиво потянулся к чашке, отхлебнул горячий терпкий напиток и ошарашенно застыл, уставившись на Гарушу, сидящего по-человечески на диване с точно такой же чашкой в руках. Или всё же лапах?
– Спасибо скажи, что Гаруша обо всём позаботился, – назидательно произнёс тот.
– Спасибо! – завороженно пробормотал Уваров, продолжая таращиться на коргорушу. Вместо пёстренького котейки на диване сидел небольшого роста человечек, обросший шерстью, большеглазый, с треугольными ушами, торчащими на косматой макушке.
– Ну, насмотрелся что ли? – недовольно осведомился Гаруша. – Глядись теперь в свою коробку с чудесами. Ради этого сюда среди ночи притащился ведь.
Уваров заставил себя оторвать взгляд от коргоруши и снова углубился в работу. «Итак, на чём я остановился? – он снова приник к монитору. – Вышла из машины и пропала. На автозаправке не появилась, других машин, проезжающих за этот период тоже не было, так во всяком случае зафиксировали камеры автозаправки, на которые попадает участок трассы. Значит, никто не мог подобрать её и увезти в неизвестном направлении. Трасса там тоже прямая, без прилегающих дорог. Куда же она делась? Свернула в лес и заблудилась, как это следует из основной версии следствия? А может, на том участке есть похожая аномалия, и Марина угодила в нее, как Лазаревы? Надо бы проверить».
Уваров кинул взгляд на часы. Время перевалило далеко за полночь. Гаруша, напившись чая, снова перекинулся в кота и теперь клевал носом, пристроившись на подлокотнике дивана. Уваров выключил компьютер, вылез из-за стола и перебрался на диван, рассудив, что нет никакого смысла отправляться среди ночи домой, если утром всё равно на работу.
«Устал что-то сильно, – подумал он. – Надо постараться отдохнуть хорошенько. Утром поговорю с Колесниковым – надо съездить на то место, где этот Павел высадил девушку, и исследовать его на аномалии…» Он прилёг на диван и прикрыл глаза. Припомнил низинку, поросшую кустарником, темнеющий вдали лес. Тот был похож на волну, катящуюся к берегу, только не воды, а темноты. Она изгибалась, пожирая вырубку, катилась прямо на него, а он снова окаменел, не имея сил пошевелить даже мизинцем. Тьма подкатилась вплотную, грозно вздыбилась и накрыла его с головой.
*
Он был в ночном лесу. Вокруг высились шершавые стволы елей, тянулись из мрака косматые хвойные лапы. Медленно падали хлопья снега, промозглый воздух лип к телу. Во мраке, укутанный густыми тенями, маячил чей-то силуэт, и Уваров, движимый неодолимым порывом, шагнул вперёд, к тёмной человеческой фигуре. Приблизившись, протянул было руку, но не успел коснуться. Некто, стоящий к нему спиной, резко развернулся, и ночной молчаливый лес огласил пронзительный крик, наполненный одновременно ужасом и яростью. Тьма накатила с новой силой, он едва успел разглядеть широко распахнутые серые глаза, пряди светло-русых волос, налипшие на мертвенно бледные щёки, прежде чем они растаяли во мраке.
Бездонная темнота всё же сжалилась над ним – вынесла его к поверхности, на границу сна и бодрствования. Уваров приоткрыл глаза, увидел стол и горящую лампу на нём, льющую уютный тёплый свет на забытый на столешнице листок с заметками. Убедился, что тьмы, той жуткой бездонной, ползущей из леса – нет, есть лишь обычный сумрак, жмущийся по углам от света лампы, а значит, зловещие силы больше над ним не властны. Это успокоило его, и он перевернулся на другой бок и снова прикрыл глаза.
– Умаялся – аж с ног свалился, – услышал Алексей рядом бормотание Гаруши. – Оно и ясно: заложные и не так умотать могут.
Но Уваров не был уверен, слышал ли он эти слова на самом деле или они ему приснились.
*
– А ты, Уваров, как я вижу, решил всё же ночь провести на казённом диване в приятной компании Гаруши? – голос Колесникова спугнул хрупкий утренний сон.
Алексей распахнул глаза, заморгал, пытаясь сообразить, где его застало пробуждение. Лоб щекотало что-то тёплое и лохматое, оказавшееся коргорушиным хвостом. Тот спал на подлокотнике, обняв его передними лапами и свесив хвост Уварову на лицо.
– Доброе утро! – виновато пробормотал Уваров, поднимаясь с дивана.
Хотел же встать пораньше и привести себя в порядок до прихода начальства, а сам проспал, как школьник к первому уроку.
– Ну, что, как успешно прошли ночные бдения? – поинтересовался капитан.
– Вполне удачно, – ответил Уваров, указывая на листок с записями.
– Тогда пойдём, кофейку выпьем, и ты мне всё расскажешь, – предложил Колесников, покосившись на Гарушу, недовольно завозившегося на диване.
*
– А есть ли смысл ехать на место исчезновения этой Марины? – спросил капитан, когда Алексей изложил ему всё, включая собственные соображения.
– Да почему нет-то?
– Хотя бы потому, что точное место её исчезновения нам не известно. Друг указал примерно, где её высадил. Плюс-минус несколько сотен метров. За те десять минут, а может и не десять, потому что это тоже примерно, Марина могла уйти на приличное расстояние. Мало того, она вообще могла сойти с дороги в лес, хотя это кажется самым странным решением, но обиженные девушки, чтобы припугнуть своего кавалера, ещё и не на такое способны. Отошла, как она думала, на несколько метров, чтобы спрятаться и заставить его поволноваться, и заблудилась в темноте. Вот и представь размах поисков предполагаемой аномалии.
– Об этом я как-то не подумал, – приуныл Уваров. – Но я уверен, что эта девушка как-то связана с аномалией у Прохоровки.
– Не отрицаю. Но продолжать изучение феномена нужно там, где мы его обнаружили. Если где-то существует смежная аномальная зона, то логичнее вычислить её через ту, что у Прохоровки.
– Так может мне тогда присоединиться к группе наблюдателей?
– Не сейчас. Пока в том квадрате, судя по отчётам, всё спокойно. Поэтому у меня для тебя другое задание. Во-первых, съезди к этому дятлу, который девчонку в пылу ссоры бросил ночью на обочине пустой трассы, да ещё и посреди леса. Побеседуй с ним. Машину служебную возьмёшь, а вообще, Уваров, пора о приобретении личного транспорта задуматься. Несолидно как-то: в таком учреждении работаешь, баранку крутить умеешь, а машины до сих пор нет.
– Водить я в армии научился, – признался Уваров, – а на машину не успел скопить. Так, а что во-вторых?
– А во-вторых, загляни к нашим этнографам, узнай, нет ли у них какого-то материала по Прохоровке и окрестностям. Возможно, это прольёт немного света на наш феномен.