Часть 1. Арифметика разрухи
Квартира напоминала декорацию к фильму о поспешной эвакуации. Свисающие лохмотья старых обоев, обнажённый бетон, который пылил при каждом неосторожном движении, и стойкий запах затхлости, въевшийся в самый каркас здания. Елена Борисовна, мать Юры, приобрела эту «двушку» спонтанно, польстившись на цену ниже рыночной, и великодушно пустила сына с невесткой пожить, поставив лишь одно условие: приведите жильё в порядок.
Людмила, привыкшая к порядку в документах городской администрации, смотрела на этот хаос не как на трагедию, а как на задачу. Задачу с чёткими переменными: площадь стен, стоимость смесей, цена ламината. Она видела здесь уютное гнездо, светлую гостиную и спальню в пастельных тонах. Но вот уже третий месяц переменная под именем «Юра» вносила в уравнение критическую погрешность.
— Юр, ты купил грунтовку? — спросила Люда, не отрываясь от экрана ноутбука. На мониторе светилась сложная таблица в Excel.
Юра, грузно ступая, прошёл в кухню, где единственным островком цивилизации был работающий холодильник и старый стол. Он бросил на стул пакет с логотипом магазина автозапчастей.
— Нет. Не успел, — буркнул он, доставая банку энергетического напитка. — Зато чехлы новые взял на водительское. С массажным эффектом. Спина отваливается целыми днями баранку крутить.
Люда медленно сняла очки. Её взгляд скользнул по пакету. Чехлы с «массажным эффектом» стоили как четыре канистры качественной грунтовки.
— Мы договаривались, — её голос звучал ровно, без истерических нот, что обычно раздражало мужа больше всего. — В этом месяце мы закрываем вопрос с черновой отделкой. Я отложила свою премию на плитку. Твоя часть была — подготовить стены.
— Ты опять начинаешь? — Юра скривился, словно откусил лимон. — Я работаю, Люда. Устаю. Имею я право хоть копейку на себя потратить? Или я, как раб на галерах, должен всё в этот бетон вкладывать?
— Это не просто бетон. Это наш дом. Твоя мама дала нам возможность не платить аренду. Экономия колоссальная.
— Мама дала, мама и заберёт, если захочет, — отмахнулся Юра. — Тебе легко говорить, сидишь в своём кабинете бумажки перекладываешь. А я людей вожу. Ответственность.
Людмила промолчала. Она знала, что спорить с эмоциями при помощи фактов — занятие бесполезное, если оппонент не владеет логикой. Она просто внесла новую цифру в графу «Непредвиденные расходы» и закрыла ноутбук.
Часть 2. Дебет, кредит и эгоизм
Через неделю ситуация повторилась, но масштаб бедствия увеличился. Вместо обещанной помощи бригаде штукатуров (на которую Люда всё-таки выделила средства, поняв, что муж палец о палец не ударит), Юра приобрёл игровую приставку. С рук, у какого-то знакомого, но сумма всё равно была внушительной.
Вечером Людмила разложила на кухонном столе распечатанный лист формата А4. Это была не просто бумажка, а детальный отчёт за последние девяносто дней.
— Нам нужно поговорить о бюджете, — сказала она, когда Юра, напевая что-то под нос, пытался подключить новую «игрушку» к старому телевизору, привезённому с дачи.
— Опять ты со своей бухгалтерией, — он даже не обернулся. — Люда, не души. Дай расслабиться после смены.
— Посмотри на цифры, Юра.
Она подошла и положила лист прямо поверх коробки с приставкой. В столбце «Вклад Людмилы» значились суммы на продукты, коммуналку (которую они платили за квартиру свекрови), закупку материалов, оплату интернета. В столбце «Вклад Юрия» зияли редкие, сиротливые цифры: пара походов в магазин за хлебом и колбасой, да заправка её машины один раз, когда он брал её покататься.
— И что это? — он наконец соизволил взглянуть.
— Это доказательство того, что я содержу нас обоих, пока ты играешь в имитацию семейной жизни. Ты живёшь здесь бесплатно, ешь за мой счёт, а свою зарплату спускаешь на развлечения и автомобиль, который даже не твой личный, а рабочий автобус ты украшаешь за свой счёт.
Юра покраснел. Его широкое лицо налилось дурной кровью. Он скомкал лист.
— НЕ СМЕЙ СЧИТАТЬ МОИ ДЕНЬГИ! — крикнул муж, швырнув бумажный комок в угол, где сиротливо стоял мешок с цементом. — Я мужик! Я зарабатываю! А ты… ты мелочная! Скупердяйка! Только и знаешь, что считать!
— Я не считаю твои деньги, Юра. Я считаю общий дефицит, — холодно парировала Людмила. — Семья — это предприятие с долевым участием. А у нас получается благотворительный фонд с моей стороны.
— Ах, предприятие? Ну так и живи со своим калькулятором! А меня не трогай! Я в этом доме хозяин!
— Хозяин чего? — Люда обвела взглядом ободранные стены. — Пыли?
Он злобно сплюнул прямо на пол — всё равно ремонта нет — и ушёл в комнату, громко хлопнув дверью, которая чудом держалась на одной петле.
Часть 3. Костюм раздора
Напряжение в квартире можно было резать ножом. Юра демонстративно не разговаривал с женой, общаясь исключительно односложными фразами: «Где ужин?», «Рубашку погладила?». Людмила перестала готовить сложные блюда, перейдя на простейшие салаты и отварную курицу, что вызывало у мужа приступы гастрономического негодования.
Через две недели Людмила принесла домой большой фирменный пакет. Ей предстояла важная конференция в области, где нужно было выглядеть безупречно. Она долго откладывала эту покупку, но старые вещи уже потеряли вид, а статус требовал соответствия. В пакете лежал брючный костюм цвета графита. Идеальный крой, дорогая ткань, строгие линии.
Юра встретил её в коридоре. Он как раз собирался на встречу с друзьями — пятница, святое дело. Увидев пакет, он прищурился.
— Что это?
— Костюм для работы.
— Покажи.
Люда достала пиджак. Вещь выглядела дорого. Даже не разбирающийся в моде Юра понял, что это не распродажа в масс-маркете.
— Сколько? — отрывисто спросил он.
— Это неважно. Я купила его на свои деньги.
— Сколько?! — рявкнул он так, что зазвенели стёкла в старом серванте.
— 25 тысяч.
Юра застыл. Его глаза округлились, а рот приоткрылся, хватая воздух.
— Двадцать пять… Ты потратила двадцать пять штук на тряпку? На себя?
— Это инвестиция в карьеру, Юра. И это мои заработанные деньги.
— Инвестиция?! — он захохотал, но смех был злым, лающим. — У нас в ванной плитки нет! Я сплю на старом диване, у меня спина болит! А она покупает костюмчики! Ты настоящая эгоистка, Люда! Крыса, которая жирует, пока муж горбатится!
— Горбатится? — Люда аккуратно повесила пиджак на вешалку. — Ты за три месяца не купил даже гвоздя. Твоя «спина» лечится новыми чехлами и пивом с друзьями, а не ортопедическим матрасом, который я предлагала купить, но ты сказал, что это дорого.
— МОЛЧАТЬ! — заорал Юра. — Ты живёшь в квартире МОЕЙ матери! Ты обязана вкладываться сюда! А ты транжиришь!
Он шагнул к ней, нависая всей своей массой.
— Ты вернёшь это в магазин. Завтра же. А деньги отдашь мне. Я сам куплю материалы. Тебе доверять нельзя.
В этот момент Людмила посмотрела на него не как на мужа, а как на ошибку в отчёте. Ошибку, которую нельзя исправить, можно только удалить.
— НЕТ, — твёрдо сказала она.
— Что ты сказала?
— Я сказала нет. Я не верну костюм. И денег тебе не дам. И ремонта здесь за мой счёт больше не будет.
Юра опешил от такой наглости. Он привык, что Люда сглаживает углы, ищет компромиссы.
— Тогда проваливай! — выпалил он, уверенный, что она сейчас испугается, начнёт извиняться. — Убирайся, если не хочешь жить по моим правилам! Кому ты нужна, разведенка, да ещё и такая жадная!
Часть 4. Теорема ухода
Людмила не заплакала. Она не стала кричать или бить посуду. Она просто кивнула, будто подтверждая получение приказа.
— Хорошо.
Она достала телефон и набрала номер.
— Алло, грузовое такси? Да, на сегодня, через два часа. Грузчики понадобятся.
Юра стоял, прислонившись к косяку, и ухмылялся. Он был уверен: это блеф. Сейчас она побегает, поймёт, сколько стоит съём, и приползёт обратно.
Но Людмила действовала с точностью часового механизма. Она достала чемоданы. В них отправилась одежда, обувь, косметика. Затем она методично начала собирать то, что покупала для быта: мультиварку, хороший утюг, постельное бельё, даже набор качественных ножей.
— Э, ты чего? — Юра забеспокоился, когда она начала скручивать дорогие светодиодные лампы, вкручивая обратно старые тусклые «лампочки Ильича», которые висели тут изначально.
— Это моё имущество. Согласно чекам, которые я сохранила, — спокойно ответила Люда.
К приезду грузчиков квартира вернулась к своему первозданному, убогому состоянию. Исчезла микроволновка, шторы (временные, но качественные), коврик в ванной.
Когда грузчики выносили последнюю коробку, Юра попытался преградить ей путь.
— Ты серьёзно? Из-за костюма?
— Нет, Юра. Из-за калькуляции. Ты убыточный актив. Амортизация чувств прошла, остаточная стоимость — ноль.
Она положила ключи на тумбочку.
— Прощай. На развод подам через Госуслуги.
Дверь захлопнулась. Юра остался один в полумраке, среди голых стен. Он пнул оставленный пакет с мусором.
— Идиотка! — крикнул он в пустоту. — Приползёшь через неделю!
Часть 5. Финальный баланс
Прошёл месяц. Людмила не приползла. Она сняла уютную студию недалеко от работы, получила должность начальника отдела (костюм действительно пригодился) и наслаждалась спокойствием. Никто не требовал отчёта, никто не обвинял её в транжирстве, никто не высасывал энергию.
Юра же наслаждался свободой ровно три дня. Потом закончилась чистая посуда. Потом — деньги. Оказалось, что продукты сами в холодильнике не появляются, а коммунальные платежи — это не миф. Жить в бетонной коробке без уюта, который создавала Люда, стало невыносимо тоскливо.
Однажды в субботу замок входной двери щёлкнул. Юра, лежавший на диване в одних трусах и игравший в приставку, лениво повернул голову, думая, что это вернулась жена.
Но на пороге стояла Елена Борисовна. Мать оглядела помещение: горы коробок из-под пиццы, слой пыли, разбросанные носки, тёмные пятна на бетоне.
— Мама? А ты чего без звонка? — Юра попытался прикрыться пледом.
— Я звонила Люде, — голос матери был сухим и жёстким. — Хотела узнать, как продвигается ремонт. И узнала много интересного. Оказывается, Люда съехала месяц назад.
— Ай, да она истеричка! — махнул рукой Юра. — Из-за тряпок скандал устроила. Жадная, мелочная баба. Я её выгнал. Пусть подумает над своим поведением.
Елена Борисовна прошла в центр комнаты, не снимая обуви, потому что пол был грязнее асфальта на улице.
— Ты выгнал жену, которая полностью нас со светом оплачивала и пыталась сделать из этого сарая дом?
— Мам, ты не понимаешь… Она мои деньги считала!
— А были деньги, Юра? — Елена Борисовна посмотрела на сына с презрением, которого он раньше никогда не видел в её глазах. — Я дала вам эту квартиру, чтобы у тебя была семья. Чтобы ты построил очаг. Люда — золотая женщина, умница, трудяга. А ты… ты как паразит.
— Мам, ну чего ты начинаешь? Вернётся она, никуда не денется.
— Не вернётся, — отрезала мать. — Она умная. Умные дважды в одну кучу не наступают.
Елена Борисовна достала телефон.
— У тебя неделя, Юра.
— В смысле? Неделя на что?
— Чтобы съехать.
Юра подскочил на диване, выронив джойстик.
— Куда?! Это же моя квартира! Ну, в смысле, наша!
— Это МОЯ квартира. И я её продаю. Покупатель уже есть, риелтор придёт завтра делать фото. Так что приберись тут, чтобы не позориться.
— Мама, ты не можешь! Я твой сын! Где я буду жить?!
— Ты же водитель, Юра. Взрослый мужик. «Хозяин», как ты любишь говорить. Снимешь жильё. Узнаешь, сколько стоит аренда, сколько стоит жизнь. Может, тогда научишься уважать чужой труд и вклад.
— Но мам…
— ВСЁ. Разговор окончен. Сделка через десять дней. Ключи отдашь риелтору.
Она развернулась и вышла, оставив сына с открытым ртом посреди руин его собственной глупости.
Юра остался один. Он попытался позвонить Людмиле, чтобы… он сам не знал, что сказать. Может, обвинить, может, потребовать, чтобы она поговорила с матерью.
Механический голос в трубке бесстрастно сообщил: «Абонент внёс вас в чёрный список».
Он посмотрел на приставку, на дорогие чехлы для сидений, валяющиеся в углу, и впервые почувствовал, как холод голых бетонных стен пробирает до костей. Математика жизни оказалась жестокой: если ты умножаешь заботу близких на ноль, в итоге сам становишься нулём.
Автор: Елена Стриж ©