Вечерний воздух был напоен ароматом флоксов и свежескошенной травы. Солнце медленно закатывалось за верхушки сосен, окрашивая небо в густые, медовые тона. На террасе просторного загородного дома сидели две женщины. В бокалах плескалось холодное белое вино, а на тарелке лежали аккуратно нарезанные сыры и гроздь винограда — такого сладкого, что осы кружили рядом, не решаясь, однако, нарушить этот идеальный покой.
Лена откинулась на спинку ротангового кресла и прикрыла глаза. Впервые за последние десять лет июль на её даче был тихим. Не было слышно визга детей, требующих мороженого, не громыхал шансон из портативной колонки двоюродного брата, не раздавался командный голос тётки, указывающей, куда лучше поставить рассаду (которую она сама, разумеется, сажать не собиралась). Была только тишина, нарушаемая лишь стрекотанием кузнечиков и тихим джазом, льющимся из динамиков.
Её подруга, Марина, с наслаждением откусила кусочек сыра и посмотрела на хозяйку дома с нескрываемым восхищением.
— Ленка, я до сих пор не верю, что у тебя получилось. Честно. Я думала, ты сломаешься в последний момент. Всё-таки родня, кровь не водица, как говорится.
Лена открыла глаза. В них плясали озорные искорки, смешанные с железной решимостью человека, прошедшего через ад и вернувшегося победителем.
— Кровь не водица, Мариш, это правда. Но иногда эта кровь становится слишком токсичной. Я просто провела процедуру очищения. Диализ совести, если хочешь.
Она сделала глоток вина и улыбнулась своим мыслям. История, которая привела к этому благословенному вечеру, была долгой, мучительной и, увы, до боли знакомой многим женщинам, которым «посчастливилось» иметь большой дом и безотказный характер.
Всё началось давно, еще когда Лена и её муж, Сергей, только достроили этот дом. Это было их детище, их мечта. Они вложили в него всё: деньги от проданной бабушкиной квартиры, накопления за пять лет без отпусков, собственные силы и нервы. Сергей сам клал плитку, Лена ночами шила шторы и высаживала розы. Они мечтали, как будут приезжать сюда на выходные, жарить мясо для себя, читать книги в гамаке и просто дышать.
Но у вселенной, а точнее, у многочисленной родни Сергея и самой Лены, были другие планы на этот райский уголок.
Первым «пробным шаром» стал визит троюродной сестры Лены, Светланы, с мужем и двумя детьми-погодками. Они позвонили в четверг вечером и радостно сообщили: «Мы тут мимо проезжаем, решили заскочить на чаёк!». «Чаёк» растянулся на четыре дня. У Светланы «случайно» оказались в багажнике купальники, сменная одежда и надувной матрас.
Лена, воспитанная в традициях «гость — это святое», металась между кухней и гостевой комнатой. Она готовила завтраки, обеды и ужины, убирала разбросанные игрушки, стирала полотенца, которые гости бросали прямо на пол в ванной. Светлана при этом сидела на качелях с книжкой и говорила: «Ой, Ленусь, как у вас хорошо! Прямо курорт! А ты чего такая бледная? Отдохни, присядь! Кстати, там детки сок разлили на ковер, ты затри, пока не впиталось».
Когда они уехали, Лена упала на диван и проспала двенадцать часов. Сергей тогда сказал: «Ну ладно, один раз можно. Родня всё-таки».
Если бы они знали, что это было только начало великого нашествия.
Слух о том, что у Лены и Сергея «шикарная усадьба» (хотя это был просто добротный дом) и, главное, «бесплатный олл-инклюзив», разлетелся по семейному древу со скоростью лесного пожара. Следующим летом график посещений был расписан плотнее, чем у президента.
Приезжала тётка Тамара из Рязани. Женщина громкая, бесцеремонная, считающая, что её возраст и статус старшей родственницы дают ей право на всё. Она привезла с собой внука, избалованного подростка, который первым делом заявил, что интернет у Лены «отстойный», а суп «какой-то пустой». Тётка Тамара ходила по участку как агроном-инспектор.
— Ленка, ты зачем гортензии здесь посадила? Им тут темно! — кричала она через весь сад, пока Лена мариновала три килограмма шашлыка на всю ораву.
— Тёть Том, им тут нормально, третий год цветут, — пыталась оправдываться Лена.
— Ой, не спорь со старшими! Я жизнь прожила! И вообще, мясо у тебя жестковато в прошлый раз было. Ты уксуса поменьше лей, у меня изжога. И скажи Сергею, пусть баню растопит пораньше, а то в прошлый раз мы замерзли ждать.
Самым страшным было то, что никто из гостей никогда не привозил с собой продукты. Максимум — тортик к чаю, самый дешевый, вафельный, который сами же и съедали. Считалось, что раз у Лены дом, значит, у неё бездонный погреб и печатный станок для денег.
— Ну у вас же своё всё! — искренне удивлялась золовка Ирина, когда Лена намекнула, что неплохо бы купить мяса. — Огурчики, помидорчики, картошечка. А курочку можно и в магазине взять, вам что, для родной племянницы жалко?
Лена молчала. Она чувствовала себя заложницей собственного гостеприимства. Ей было стыдно сказать «нет», стыдно показаться жадной или негостеприимной. «Что люди скажут?» — этот вирус, привитый с советского детства, сидел глубоко.
Апофеозом стал прошлый август. У Лены был юбилей — 45 лет. Она хотела отпраздновать его тихо, с мужем, может быть, сходить в ресторан. Но родня решила иначе. «Юбилей — это святое! Мы все приедем тебя поздравлять!» — заявили они.
И они приехали. Пятнадцать человек. Тётка Тамара, сестра Светлана с мужем и детьми, брат Сергея с новой женой, какие-то дальние племянники, которых Лена видела второй раз в жизни. Они заполонили дом, как саранча.
Лена провела свой день рождения у плиты. Она жарила, парила, резала, мыла. Пот градом катился по спине, нарядное платье висело в шкафу, потому что в фартуке было удобнее. Гости сидели за накрытым столом на веранде, пили дорогой коньяк, который Сергей берег для особого случая, и произносили тосты.
— За Лену! За нашу хозяюшку! Чтоб руки не болели нас кормить! — орал подвыпивший муж Светланы, размахивая вилкой с наколотым куском буженины.
В какой-то момент Лена вышла на веранду с очередным подносом. Ноги гудели. Ей хотелось плакать. Никто, абсолютно никто не спросил: «Лен, может помочь?». Наоборот, слышались только претензии: «А майонез есть?», «А чего салфетки кончились?», «Ой, а рыбка-то суховата вышла».
И тут она увидела подарок. На столе, среди грязных тарелок, стояла коробка. «Скидывались все вместе!» — гордо объявила тётка Тамара. Лена открыла коробку. Там была мультиварка. Самая дешевая, китайская, с треснувшим корпусом. «По акции взяли, уцененная, но работает же! Тебе на кухне пригодится, чтоб нам каши варить по утрам!» — радостно пояснила Светлана.
Внутри Лены что-то оборвалось. Тонкая струна терпения лопнула с оглушительным звоном. Она посмотрела на эти лоснящиеся, сытые лица, на горы еды, которую она готовила двое суток, на эту убогую мультиварку. Она вспомнила, как не спала ночами, как экономила на себе, чтобы купить продукты к столу, как Сергей вчера чинил насос в скважине, который сломали дети Светланы, пытаясь засунуть туда камни.
Она ничего не сказала тогда. Молча поставила поднос, развернулась и ушла в спальню. Закрылась на ключ. Гости еще долго гуляли, стучали ей в дверь («Ленка, ты чего? Обиделась? Ну ты даешь, мы ж от души!»), потом пели песни, потом, наконец, расползлись спать, оставив горы грязной посуды.
Утром Лена вышла из комнаты другим человеком. В её глазах больше не было желания угодить. Там был холодный расчет генерала перед решающей битвой.
Она молча убрала дом после отъезда гостей. Вымыла полы, выбросила ту самую мультиварку в мусорный контейнер. Сергей ходил за ней следом, виновато заглядывая в глаза.
— Лен, ну прости. Ну они же родня...
— Это последний раз, Сережа, — спокойно сказала она. — Я не нанималась быть бесплатной прислугой в отеле «У погибшего альпиниста». Со следующего сезона всё будет по-другому.
— Ты их выгонишь? — испугался муж. — Скандал же будет. Мать не переживет, тётка Тамара проклянет.
— Нет, выгонять я никого не буду. Это грубо и неэффективно. Я сделаю так, что они сами не захотят ехать. Или захотят, но на моих условиях.
Осень и зиму Лена вынашивала план. Она переписывалась с юристами, изучала опыт других людей, даже сходила к психологу, чтобы укрепить свою броню. К маю стратегия была готова.
В середине мая, когда дачный сезон традиционно открывается, телефон начал разрываться. Первой позвонила Светлана.
— Ленусь, привет! Мы тут планируем на июньские праздники к вам. Дети соскучились, да и шашлычков охота. Ты там подготовь комнату на втором этаже, ту, что с видом на лес, мы её любим. И это, скажи Сереге, пусть мангал почистит, а то в прошлый раз зола летела.
Лена включила громкую связь, чтобы Сергей тоже слышал.
— Привет, Света. Рада тебя слышать, — голос Лены был медовым. — Конечно, приезжайте. Мы как раз открываем сезон. Только есть одно небольшое изменение.
— Какое еще изменение? — насторожилась сестра.
— Мы с Сергеем решили монетизировать дачу. Времена тяжелые, сам понимаешь, кризис, цены растут. Содержать такой дом накладно. Поэтому мы переоформили всё как гостевой дом. Теперь у нас ИП, всё официально.
В трубке повисла тишина. Потом Светлана нервно хихикнула.
— Лен, ты шутишь? Какой гостевой дом? Мы же родня!
— Родня роднёй, а бизнес бизнесом, — невозмутимо ответила Лена. — Для родственников у нас, конечно, скидка. Десять процентов. Я тебе сейчас прайс в Вотсап скину. Там всё расписано: проживание, питание, пользование баней, мангальной зоной.
— Ты... ты с ума сошла? — взвизгнула Светлана. — Ты хочешь с родной сестры деньги брать за койку? За тарелку супа?!
— Света, ну ты же не приходишь в магазин своего мужа и не берешь продукты бесплатно только потому, что ты его жена? Хотя нет, ты берешь, но это семейный бюджет. А у нас бюджеты разные. Я трачу электричество, воду, газ, покупаю продукты, стираю белье. Это труд и деньги. В прошлом году вы прожили у нас в общей сложности три недели. Я посчитала по средним рыночным ценам — вышло около ста пятидесяти тысяч рублей. Это без учета ущерба насосу. Я готова простить старые долги, но с этого года работаем по предоплате.
— Да пошла ты! — заорала Светлана. — Жлобиха! Барыга! Ноги моей у тебя не будет!
И бросила трубку. Лена улыбнулась и поставила жирную галочку в своем блокноте. Минус один.
С тёткой Тамарой было сложнее. Она позвонила через неделю, уже предупрежденная Светланой, и сразу пошла в атаку.
— Лена! Я слышала, ты там совсем совесть потеряла? Деньги с людей трясешь? Я тебя на руках нянчила! Я тебе на свадьбу сервиз подарила! А ты мне — прейскурант?!
— Тётя Тома, — спокойно прервала её Лена. — Сервиз ваш давно разбился, а вот спина у меня болит до сих пор после ваших прошлогодних закруток, которые я одна делала, пока вы сериалы смотрели. Я вас очень уважаю, поэтому предлагаю вам пакет «Всё включено» с двадцатипроцентной скидкой. Пенсионерам у нас льготы. Но есть условие: полное самообслуживание.
— Чего? — опешила тётка.
— Если не хотите платить деньгами, можно бартером. Трудотерапия. Четыре часа в день на грядках, готовка на всю семью по очереди, уборка санузлов. Я составлю график дежурств. Вы же любите командовать? Вот и покомандуете шваброй.
Тётка Тамара задохнулась от возмущения.
— Да ты... Да я... Да чтоб я на старости лет унитазы драила у собственной племянницы?! Прокляну! Всем расскажу, какая ты дрянь!
— Рассказывайте, — разрешила Лена. — Чем больше людей узнает, тем меньше халявщиков приедет. Реклама — двигатель торговли.
Тётка бросила трубку с такой силой, что, казалось, треснул пластик. Минус два.
Но самым трудным испытанием был брат Сергея, Вадим. Он был человеком «простым», без комплексов, и считал, что бабские разборки его не касаются. Он просто приехал. Без звонка. В пятницу вечером у ворот остановился его старенький джип. Из него вывалился сам Вадим, его жена и двое огромных собак.
— Здорово, хозяева! — заорал он, пиная калитку. — Открывайте, гости прибыли! Пивка привезли, рыбки!
Сергей побледнел и посмотрел на жену.
— Лен, они приехали. Что делать?
Лена спокойно допила чай, встала и поправила домашнее платье.
— Сиди здесь. Я сама.
Она вышла к воротам. Калитка была заперта на новый, надежный замок. Вадим тряс решетку.
— Эй, Ленка! Ключ заело? Открывай давай, собаки ссать хотят!
— Привет, Вадик, — Лена подошла к забору, но открывать не спешила. — А вы бронировали?
— Чего? — вытаращил глаза деверь. — Какое бронировали? Ты чё, перегрелась? Это ж мы!
— Я вижу, что вы. Я спрашиваю: вы номер бронировали? У нас сейчас высокий сезон, мест нет.
— Лен, кончай придуриваться. Открывай, говорю! Мы устали с дороги!
— Вадим, я предупреждала всех. Дом работает в режиме гостиницы. Свободных комнат нет. В гостевой сейчас живут люди, — она не врала, в гостевой действительно жила её подруга с мужем, которых Лена пригласила специально, бесплатно, но с условием подыграть.
— Какие люди? Выгнали бы их! Родня приехала!
— У людей договор аренды и оплачено проживание. Я не могу их выгнать. Если хотите, могу порекомендовать отличную турбазу в пяти километрах отсюда. Там домики недорогие.
Вадим начал багроветь. Он попытался перелезть через забор, но собаки начали лаять и путаться у него под ногами.
— Серёга! — заорал он, видя брата в окне. — Серёга, ты чё, подкаблучник? Выйди, поговори как мужик! Твоя баба совсем берега попутала!
Сергей вышел на крыльцо. Лена на секунду испугалась: вдруг дрогнет? Вдруг старая привычка уступать возьмет верх?
Сергей подошел к воротам, встал рядом с женой и положил ей руку на плечо. Посмотрел на брата тяжелым взглядом.
— Вадим, Лена всё правильно сказала. Это её дом и её правила. Мы больше не принимаем гостей «дикарями». Хочешь общаться — звони заранее, договаривайся, приезжай с уважением, а не с претензиями. А сейчас — извини, у нас ужин.
— Ну вы и твари... — выплюнул Вадим. — Семью на бабки променяли. Да чтоб вы подавились своим ужином!
Он сплюнул на асфальт, загрузил собак и жену обратно в машину и, визжа шинами, рванул с места.
Лена смотрела вслед удаляющемуся облаку пыли и чувствовала, как с плеч падает огромная бетонная плита, которую она тащила годами.
— Ты как? — спросил Сергей, сжимая её плечо.
— Великолепно, — выдохнула она. — Просто великолепно. Ты, кстати, был крут.
— Да надоели, — махнул рукой муж. — Реально надоели. Я когда увидел, как он калитку пинает... Сразу вспомнил, как он в прошлом году мою любимую яблоню сломал, когда пьяный задом сдавал. И даже не извинился. Ты права, Лен. Хватит.
...Марина слушала эту историю, открыв рот. Солнце уже почти село, и на веранде зажглись уютные фонарики.
— И что, никто больше не приезжал? — спросила она.
— Никто, — довольная улыбка Лены стала еще шире. — Светлана звонила матери Сергея, жаловалась, что мы зажрались. Тётка Тамара распускает слухи, что мы вступили в секту. А Вадим всем говорит, что мы обанкротились и вынуждены сдавать углы. Но знаешь, что самое главное?
— Что?
— Они не едут. Они обиделись. И эта обида — лучшая охранная система, которую можно было придумать. Я теперь наслаждаюсь каждой минутой. Я готовлю то, что хочу я. Я встаю, когда хочу я. Я приглашаю тех, кого хочу видеть — вот тебя, например. Потому что ты привезла вино, сыр и отличное настроение, а не кучу грязного белья и претензий.
Лена подняла бокал, в котором отразились огоньки гирлянды.
— Я навеки вычеркнула свою родню из списка гостей. И они об этом узнали самым убедительным образом! — с наслаждением произнесла Лена. — За границы, Мариш! За священные границы частной собственности и личного пространства!
— За тебя, дорогая! — чокнулась с ней подруга. — Ты мой герой. Надо будет взять твой прайс-лист на вооружение. У меня тоже свекровь любит на дачу без звонка нагрянуть...
Они рассмеялись, и этот смех, свободный и легкий, полетел над садом, путаясь в ветвях яблонь, которые в этом году впервые не боялись быть сломанными пьяными гостями. В доме пахло пирогом с черникой, который Лена испекла просто так, для души, зная, что ей достанется самый лакомый кусочек, и никто не скажет, что в нем мало сахара.
Жизнь, наконец, принадлежала ей. И это было самое сладкое чувство на свете.
А как вы считаете, справедливо ли поступила Лена, выставив родственникам счет за проживание, или нужно было быть мягче? Делитесь мнением в комментариях!