Можно сколько угодно говорить о равноправии, но женщины всегда будут находиться в менее выигрышном положении в сравнении с мужчинами. И да, ситуация выравнивается в последние десятилетия, но само явление никуда не исчезло. Хочу немного порассуждать на эту тему и поделиться личной историей.
Эта статья написана в рамках проекта VK Добро и Дзена ко Дню матери. Каждый ваш лайк и комментарий приравнивается к одному рублю. Собранная сумма будет переведена организаторами в НКО «Душа мамы».
Свою статью я назвала «штраф за материнство», и это не просто удачное маркетинговое словосочетание, это социальный (и отчасти экономический) термин. Он описывает, как материнство негативно сказывается на карьерных возможностях, заработной плате и пенсионных накоплениях женщины. Это не выдумка, а подтвержденный исследованиями феномен.
Официально в нашей стране на уровне конституции запрещена дискриминация, в том числе по половому признаку, но в реальной жизни она очень даже присутствует, особенно в корпоративной кадровой политике.
Какой бы гуманной ни была компания, она вынуждена считаться с экономикой: сотрудницы, уходящие в декрет или на частые больничные, — это прямые убытки и сложности в планировании. Нравится вам это или нет, но это факт.
Я была по обе стороны баррикад: и как мама сына, который до 5 лет болел каждый месяц (у него был повторяющийся обструктивный бронхит), и как руководитель группы, состоящей преимущественно из женщин, где часть моих подчиненных с сентября по апрель стабильно уходили на больничный по здоровью детей.
Поверьте и тем, и другим сложно. Расскажу подробнее, как это было у меня.
Часть 1: Мама на работе: история моего “штрафа”
Мне было 28 лет, когда я вышла на должность менеджера по продажам в офис после первого декрета. За плечами у меня был хороший опыт личных продаж, и руководство подразделением из 10 человек. Писала об этом тут:
После декрета мне пришлось умерить свои амбиции и начать свой профессиональный путь с начала (привет, штраф за материнство). Я специально выбрала крупную компанию, где всё было официально, чтобы не было проблем с больничными и прочими трудностями молодых родителей.
Я работала клиентским менеджером, мы продавали электронно-цифровые подписи и сопутствующие услуги. Это относительно недорогая услуга, поэтому и сделки быстрые, до 5 дней. Когда работаешь с таким продуктом, то ты всегда в тонусе. Только закрыл старых клиентов, тебе уже прилетели карточки с новыми на обзвон. Ты заболел и не выставил счёт на следующий день, как обещал, и клиента увел конкурент. Нужно быть постоянно включенным и активным. Вот об этом факторе я не подумала, когда выбирала новое место работы, а нужно было.
Каждый мой больничный обходился мне дорого (удалёнки тогда у нас в компании еще не было, работать можно было только из офиса). Каждый раз всех моих «теплых» клиентов раздавали коллегам, и, возвращаясь, я снова начинала практически с нуля. Моя воронка продаж опустошалась, а с ней уходили и деньги.
Цикл «неделя работы — две недели дома с больным ребенком» стал моим личным адом. Я не преувеличиваю. Так и было.
И пусть я формально выполняла план, моя вера в себя как в профессионала рушилась. Раньше я стабильно была в лидерах, а теперь оказалась в середнячках. Я постоянно жила в стрессе и сомневалась: есть ли вообще смысл в этой гонке, если я не могу контролировать самое главное — здоровье своего ребенка?
Через полгода, я начала просить иногда брать больничный мужа, стало полегче, но глобально не сильно помогло. Потом супруг сменил работу, и эта возможность вовсе отпала.
А потом случилось то, о чем я даже не подозревала: у меня закончились оплачиваемые дни по уходу за ребёнком. Оказалось, что государство устанавливает на них жёсткий лимит — 60 дней в году, и 90, если болезнь серьёзная.
Когда бухгалтерия уведомила меня, что следующие больничные будут только за мой счёт, я почувствовала себя в ловушке. Государственная поддержка, призванная помочь, оказалась ограниченной, и я осталась один на один с проблемой, неся не только моральные, но и прямые финансовые потери.
Осознание, что твоя материнская обязанность болеть вместе с ребёнком становится финансовой ловушкой, — это отдельный вид отчаяния.
Мой руководитель (одинокая женщина, практически живущая на работе) стойко принимала к сведению каждый раз новости о болезни сына. Где могла снижала план, если меня не было более 50% рабочих смен, и искренне желала мне успеха. Но, конечно, рассчитывать на меня в полной мере она не могла, так как фактор здоровья сына был непредсказуемым, точнее он был вполне себе предсказуемым, но в негативном ключе.
А когда случился коронавирус, и всех закрыли по домам, стало совсем грустно. Я даже нашла фото, как выглядело мое рабочее место. Удивительно просто, что я хоть что-то в таких условиях еще продавала.
В общем, я несколько месяцев вынашивала идею об увольнении. И когда написала заявление, должна была отработать еще две недели (по закону), но у меня снова заболел сын, и избавил меня от этой обязанности.
Сейчас мой старший здоров. Настоящий спортсмен, и как и говорили врачи, после пяти лет всё почти прошло. Но этот период своей трудовой деятельности я не забуду никогда. Я выпала из карьеры не просто на три года декрета, а на пять. Это много, за это время мой прежний опыт сильно обесценился. Я начинала практически с чистого листа.
Часть 2: Взгляд руководителя: испытание сочувствием
Когда ты работаешь с женщинами, то в управлении персоналом появляется много дополнительных косвенных вводных, связанных с твоими сотрудниками: здоровье их детей, отношения в семье с мужем (или, наоборот, рабочие интрижки), гормональные всплески, - всё это приходится учитывать, оставаясь в рамках профессиональной этики.
У меня был менеджер, с сыном лет 9, не помню уже точно возраст. Мальчик достаточно часто болел, плюс еще и само здоровье коллеги нельзя было назвать крепким. Она хорошо работала, была внимательна к деталям, но регулярные отсутствия не могли не влиять на результат. Сейчас мне кажется, что с Леной (так звали менеджера) я отрабатывала свою карму за историю выше.
Я искренне старалась ей помогать, может даже больше чем остальным. Конечно, другие члены команды иногда замечали такое внимание и, возможно, чувствовали себя обделенными. Это был сложный управленческий выбор: поддерживать одного сотрудника в ущерб чувствам команды или оставаться в рамках строгой формальности в ущерб человечности.
Дак вот, по Лене очень сложно было планировать хотя бы даже на месяц вперед. Я не могла рассчитать, сколько дней она будет "в строю", и соответственно сколько клиентов она успеет обработать. Благо у нее была очень высокая конверсия, одна из самых высоких в отделе, и брала она не количеством, а качеством.
Мы пытались найти компромиссы для сложившейся ситуации. Я согласовала для нее гибридный график, не настаивала на командировках, часто подстраховывала в переговорах, если могла.
Я видела, что для неё работать было мучительно (до этого она была ИП, и трудилась вместе с супругом из дома), это была постоянная борьба между семьей и работой (это настоящая дилемма для людей с высоким чувством ответственности). Ожидаемо, что выбор всё-таки был сделан в пользу семьи и более комфортных вариантов заработка.
И в заключении
Так что же такое “штраф за материнство” на деле? Для меня это не абстракция, а пять лет выпавшей карьеры, постоянный стресс и чувство вины. Но, как показал опыт руководителя, это еще и системная проблема, которую не решить одним лишь личным сочувствием.
Хочу ли я как руководитель работать с молодыми мамами, зная прикуп? Наверное, да, нужно просто быть всегда готовой к плавающему планированию. Молодые мамы - очень мотивированная и благодарная категория сотрудников. Как будто часть энергии аккумулировалась во время декрета, и при определенных обстоятельствах, она может быть раскрыта и быть крайне полезной для бизнеса.
______________________________________
Если эта статья отозвалась в вас, поставьте лайк или напишите комментарий. Ваша реакция — это не просто цифра в ленте, а реальный вклад в поддержку таких же мам, которые прямо сейчас нуждаются в помощи.