Часть 1. Акустика тесной клетки
Воздух в квартире был густым, словно кисель, сваренный из раздражения и запаха полимерной глины. Студия, которую Виктор и Полина называли домом уже второй год, напоминала скорее кладовую забытых вещей, чем семейное гнездо. Тридцать квадратных метров, где каждый шаг эхом отдавался в нервной системе другого.
Виктор сидел за своим рабочим столом, отгороженным от остального мира хлипкой ширмой. Под ярким светом кольцевой лампы лежали разобранные механизмы — он занимался конструированием кинетических скульптур. Это требовало тишины, сосредоточенности и, главное, отсутствия вибраций. Каждая пружина, каждый противовес должны были находиться в идеальном равновесии.
— Ты опять разложил свои железяки на половину комнаты! — голос Полины прорезал тишину, как смычок по расстроенной скрипке.
Она стояла посреди того, что условно считалось гостиной, кухней и спальней одновременно. Вокруг неё громоздились коробки с материалами для флористики — Полина составляла букеты из сухоцветов на заказ. Сухие стебли, крошки оазиса и обрезки лент покрывали пол тонким слоем мусора, который она называла «творческим беспорядком».
— Полина, это мой рабочий уголок, — спокойно ответил Виктор, не отрывая взгляда от крошечной шестерёнки под лупой. — Я занимаю ровно один квадратный метр.
Книги автора на ЛитРес
— Уголок! — она махнула руками, отчего пыль с сухоцветов взметнулась в воздух. — Витя, мы живем как в коробке из-под обуви! Я не могу дышать. Мне нужно место для вдохновения, а я вижу только твою сутулую спину и эти бесконечные пружины.
— Мы обсуждали это, — Виктор аккуратно отложил пинцет. — Потерпи ещё полгода. Я закрою контракт с галереей, и мы возьмём ипотеку на двушку. Нельзя прыгать выше головы.
— Полгода? — Полина подошла к ширме и резко отодвинула её. Конструкция на столе Виктора покачнулась. — Мать права. Ты просто боишься ответственности. Ты привык жить как крот. А я так не могу! Мне стыдно приглашать подруг. Светка вчера купила таунхаус, а я живу в конуре!
Виктор медленно повернулся. В его глазах не было привычного примирения.
— Светка вышла замуж за сына нефтяника. А мы с тобой строим всё сами. Точнее, я строю.
— Ах, ты попрекаешь меня? — Полина сощурилась. — Я тоже работаю!
— Твои букеты пока окупают только сами букеты, Поль. За аренду плачу я. Продукты — я.
— Это временно! Ты должен верить в меня, а не считать копейки! Нам нужна нормальная квартира сейчас, а не когда я состарюсь!
Часть 2. Чужой устав
Ситуация накалилась к вечеру пятницы, когда дверной звонок возвестил о прибытии кавалерии. Тамара Игоревна, мать Полины, вплыла в квартиру, неся перед собой запах тяжёлых, сладких духов, от которых у Виктора мгновенно начинало першить в горле.
— Дети мои! — провозгласила она, оглядывая студию так, словно вошла в чумной барак. — Господи, какая духота. Полечка, ты совсем бледная. Конечно, в такой тесноте захиреет любой цветок.
Она по-хозяйски прошла в «кухонную зону», сдвинув бумаги Виктора с края стола, чтобы поставить сумку с контейнерами.
— Я принесла котлетки, — сообщила теща, игнорируя мрачный взгляд зятя. — Витя, ты бы хоть окно открыл. Или кондиционер купи. Ах да, он же не влезет в этот скворечник.
— Здравствуйте, Тамара Игоревна, — процедил Виктор. — У нас работает вытяжка.
— Вытяжка, — фыркнула она, усаживаясь на единственный свободный стул. — Это не жизнь, Витенька. Это выживание. Я всё время говорю Полине: молодость уходит. Ей нужно развиваться, нужно пространство. А ты её запер.
— Мам, он не понимает, — жалобно подхватила Полина, присаживаясь рядом с матерью. — Я ему говорю: давай снимем трешку в центре, у меня пойдут заказы, уровень другой будет. А он заладил про экономию.
— Экономия на жене — это первый шаг к разводу, — назидательно произнесла Тамара Игоревна, отправляя в рот виноградину из вазы. — Витя, тебе нужно быть смелее. Возьми кредит, займи у друзей. Ты же мужчина. Посмотри на Кирилла, мужа моей племянницы. Крутится, вертится, дом достраивают. А ты всё со своими игрушками возишься.
Виктор почувствовал, как внутри сжимается тугая пружина — совсем как в его механизмах, когда перекручиваешь завод.
— Мои «игрушки» стоят дороже, чем вы думаете, Тамара Игоревна. И они требуют уважения. Как и я в собственном доме.
— В собственном? — теща ядовито улыбнулась. — Милок, это съемная конура. Твоего здесь — только носки. Мы с отцом предлагали вам первоначальный взнос, но ты же гордый.
— Вы предлагали взнос под условие, что квартира будет оформлена на вас, — жёстко отрезал Виктор. — Я не подпишусь на такое рабство.
— Это называется страховка! — возмутилась Полина. — Ты просто не доверяешь моей семье!
Часть 3. Голос крови
На следующий день Виктор встретился с сестрой. Ольга ждала его в небольшом сквере, держа в руках два стакана с черным кофе. Она была полной противоположностью Полины: собранная, резкая, одетая в практичную куртку. Пять лет они с мужем жили в крошечной однушке, копили каждый рубль, но зато теперь въезжали в просторную «сталинку» без помощи родителей.
— Ты выглядишь так, будто тебя жевали, но не проглотили, — констатировала Ольга, передавая брату стакан.
— Тёща вчера устроила бенефис, — Виктор сделал глоток, горячая жидкость немного прояснила мысли. — Требуют переезда. Немедленно. В элитный ЖК.
— А платить кто будет? Пушкин? Или её гербарии?
— Я, разумеется. Они считают, что я сижу на сундуке с золотом и просто жмотничаю. Полина заявила, что ей негде творить. Что я её душу.
Ольга покачала головой, глядя на облетающие клёны.
— Вить, проблема не в метрах. Мы с Андреем в восемнадцати квадратах жили, и никто никого не душил. Проблема в том, что Полина — вечный ребенок, а её мать — кукловод. Ты для них просто ресурс. Функция. «Принеси, подай, оплати, уйди, не мешай».
— Я люблю её, Оль.
— Ты любишь образ, который сам себе придумал. А живешь ты с капризной барышней, которая ни дня в жизни не работала по-настоящему. И с её мамой, которая считает тебя обслуживающим персоналом. Знаешь, что будет, если ты снимешь эту трешку?
— Что?
— Тамара Игоревна переедет к вам. «Помогать по хозяйству», «советовать», «направлять». Ты сбежишь через месяц, но останешься с долгами.
Виктор молчал. Слова сестры падали на благодатную почву его собственных сомнений, прорастая злыми, колючими всходами.
— Что мне делать? — спросил он тихо.
— Перестать быть удобным, — глаза Ольги блеснули. — Зубы покажи. Ты мужик или банкомат? Хватит глотать их хамство. Как только ты перестанешь давать, увидишь их истинное лицо.
Часть 4. Пир во время чумы
Неделю спустя, вернувшись домой раньше обычного, Виктор застал картину, от которой у него потемнело в глазах.
В их тесной студии яблоку негде было упасть. Полина устроила «девичник», который плавно перетек в семейный совет. За столом сидели две подруги Полины и, конечно, Тамара Игоревна во главе.
Но ужаснуло Виктора не наличие гостей. Его рабочий стол был очищен. Полностью. Дорогостоящие инструменты были сгребены в кучу и сброшены в картонную коробку под вешалкой, а на самом столе, на его идеально выверенной поверхности, стояли блюда с нарезкой, бутылки вина и грязные тарелки.
Его незаконченная скульптура — сложнейшая система балансиров, над которой он бился два месяца — валялась на подоконнике, погнутая, словно кто-то использовал её как подставку для сумки.
— О, явился наш Рокфеллер! — громко провозгласила одна из подруг, уже изрядно навеселе.
— Витя, не стой в проходе, — Полина махнула рукой, держа бокал. — Девочкам некуда сесть. Мы тут обсуждаем дизайн моей будущей мастерской. Мама нашла шикарный вариант на набережной! Аренду потянем, если ты продашь старое оборудование, что у родителей в гараже лежит.
Виктор медленно прошел в комнату. Он не разулся. Грязь с ботинок оставалась на светлом ламинате, но ему было плевать. Он подошел к подоконнику, взял в руки свою покалеченную работу. Тонкая латунная ось была безнадежно искривлена.
— Кто это трогал? — голос Виктора звучал пугающе тихо, без привычных мягких интонаций.
— Ой, ну началось, — закатила глаза тёща. — Оно мешало. Мы на стол ставили салаты. Полина сказала, это мусор.
— Мусор? — Виктор повернулся к жене.
— Вить, ну не начинай при гостях! — Полина нахмурилась, чувствуя неладное, но винные пары придавали ей глупую смелость. — Это просто железки. Мама предложила тост за наше будущее, за новую квартиру, где у меня будет кабинет. Ты должен радоваться, что я стремлюсь к лучшему!
— Она права, — поддакнула теща, накладывая салат. — Ты, Витя, эгоист. Мы тут решили: хватит терпеть. Завтра едем смотреть квартиру. И точка. А если денег нет — бери вторую работу. Мужчина должен пахать, а не конструкторы собирать.
Что-то оборвалось внутри Виктора. Не было ни истерики, ни дрожи. Только ледяная ясность. Злость, чистая и концентрированная, как кислота, вымыла все сомнения, всю любовь, всё терпение.
Он усмехнулся. Широко, страшно.
— Девочки, — громко сказал он, перекрывая гул голосов. — Вечеринка окончена. Вон отсюда.
В комнате повисла тишина.
— Ты что себе позволяешь? — взвизгнула Тамара Игоревна.
— Я сказал: вон. У вас три минуты, чтобы собрать свои шмотки и освободить помещение.
Часть 5. Крах иллюзий
— Ты пьян? — Полина вскочила, опрокинув бокал. Красное вино пятном расплылось по столу (его рабочему столу!). — Как ты смеешь так разговаривать с моей мамой и подругами?
Виктор подошел к столу и одним резким движением сдернул скатерть вместе со всем содержимым. Звон бьющейся посуды был подобен грому. Салатницы, бутылки, тарелки — всё полетело на пол, в тот самый «творческий беспорядок» Полины. Подруги взвизгнули и прижались к стенам.
— Ты рехнулся! — заорала теща, вскакивая.
— Молчать! — рявкнул Виктор так, что Тамара Игоревна присела обратно. — Я два года слушал ваше нытье. Я два года терпел этот табор в своем доме. Я работал ночами, чтобы оплачивать твои, Полина, хотелки и твои, тёща, визиты. Вы называли мою работу мусором? Вы решали за меня?
Он шагнул к жене. Полина впервые увидела в глазах мужа не обожание, а презрение.
— Ты хотела пространство? Ты хотела самостоятельности? Поздравляю.
Виктор достал телефон и набрал номер.
— Алло, Сергей? Да. Я принимаю оферту на продажу студии. Да, прямо сейчас. Нет, квартиранты съезжают сегодня. Ключи будут у консьержа через час.
Он сбросил вызов и посмотрел на ошеломленных женщин.
— Эту квартиру я купил пять лет назад. До брака. Оформил на отца, чтобы не было лишних вопросов. Вы же думали, мы снимаем? Что я нищеброд? Отлично. Сегодня я её продал. У меня есть покупатель, который ждал отмашки полгода.
— Ты... ты не можешь... — пролепетала Полина, бледнея. — А как же мы? Куда мне идти?
— К маме, — жестко улыбнулся Виктор. — В её огромную квартиру, где столько места для твоего творчества.
— Зятек, ты что удумал! — Тамара Игоревна покраснела, набирая напор воздуха для скандала. — Мы в суд пойдем! Это совместно нажитое!
— Вы дура или как? Квартира куплена до брака. Собственник — мой отец. Вы здесь — никто. Гости, которые засиделись, — Виктор подошел к вешалке, сдернул пальто тещи и швырнул его ей в лицо. — Подруги — на выход. Живо. Иначе вызову наряд и оформлю за проникновение и порчу имущества. А имущество вы испортили знатно.
Подруги, подхватив сумки, выскочили в коридор, не прощаясь.
— Витя, подожди, — Полина попыталась схватить его за руку, в её глазах стояли слезы страха. Не за брак, за комфорт. — Мама просто погорячилась. Мы всё уберем. Давай поговорим...
Он брезгливо стряхнул её руку.
— Разговоры кончились, когда ты позволила им смешать с грязью мой труд. Ты не жена, Полина. Ты паразит. Я закрыл твои кредитки десять минут назад через приложение. Денег ноль.
— Что?! — вскрикнула она, хватаясь за телефон.
— Уходи, — тихо, но весомо произнес Виктор. — Собирай свои ветки, свою паршивую мать и уходи. Если через час я найду здесь хоть одну вашу вещь, она полетит в окно.
— Ты пожалеешь! Ты приползешь! — визжала Тамара Игоревна, пока Полина, рыдая, кидала вещи в чемоданы. — Ничтожество! Жмот!
Виктор стоял у окна и смотрел на улицу. Он не слушал их проклятий. Внутри было пусто и чисто, как в мастерской после генеральной уборки. Он знал, что завтра переедет в студию при галерее, где ему предложили контракт. А деньги с продажи этой «конуры» пойдут на открытие собственной мастерской. Без партнеров. Без нахлебников.
Когда дверь за женщинами захлопнулась, он подошел к своей исковерканной скульптуре. Взял инструменты. Пружина была сломана, но основание уцелело.
— Ничего, — сказал он в тишину. — Переберем. Сделаем лучше.
Он был абсолютно счастлив.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ