Про водонапорную башню Уральского завода тяжёлого машиностроения, больше известную в народе как "Белая башня", хотя бы краем уха слышал, пожалуй, каждый житель или гость столицы Урала. Сооружение, построенное в начале 1930-х годов, вошло во все учебники по архитектуре в качестве подлинного манифеста конструктивизма, стало символом прославившегося на весь мир Уралмаша и, впоследствии, одним из символов Екатеринбурга. Ежедневно тысячи горожан видят Белую башню, проезжая по улицам Орджоникидзевского района, однако далеко не все знают, как выглядит городская достопримечательность изнутри.
Об истории строительства Белой башни я однажды уже рассказывал – вы можете ознакомиться с этой публикацией, перейдя по ссылке. Ну а для тех, кто хочет сэкономить своё время, приведу здесь небольшой синопсис. В 1929 году, в самый разгар строительства Уралмаша, был объявлен конкурс на лучший проект водонапорной башни, которая обеспечила бы водой строящееся предприятие вместе с прилегающим к нему жилым массивом. Победу в конкурсе одержал молодой уральский архитектор Моисей Рейшер – по легенде все необходимые эскизы и чертежи он подготовил за одну бессонную ночь. Построенная по его проекту водонапорная башня стала крупнейшим на тот момент подобным гидротехническим сооружением в мире: объём её бака превышал 750 кубических метров – этого хватило бы, чтобы заполнить 30 железнодорожных цистерн! Башня исправно выполняла своё предназначение вплоть до начала 1960-х годов, когда её вывели из эксплуатации: к тому времени большая часть города уже получала воду из Верх-Исетского пруда, а артезианские скважины у озера Шувакиш, к которым была подключена Белая башня, значительно оскудели.
С тех пор бесхозное и никому ненужное сооружение высотой почти 30 метров медленно разрушалось, хоть и было взято под государственную охрану как памятник архитектуры. В разные годы из башни планировали сделать кафе, ресторан, офисный центр, планетарий и музей советского конструктивизма, однако дальше разговоров дело так и не пошло. За свою практически столетнюю историю сооружение ни разу не ремонтировалось. В 2012 году оно было передано в безвозмездное пользование архитектурной гpyппе "Podelniki", которая взяла башню под свою опеку. Молодые архитекторы подготовили проект реставрации башни и на первые небольшие гранты, выделенные Министерством культуры и фондом Владимира Потанина, провели консервацию: ограничили свободный доступ внутрь башни, очистили её от скопившегося за несколько десятилетий мусора, заменили разбитые стёкла, подлатали кровлю. Именно арх-группа "Podelniki" в настоящее время проводит экскурсии по Белой башне. Вырученные средства направляются на реставрацию здания. В такой "благотворительной" экскурсии поучаствовал и я.
При ближайшем рассмотрении башня оказывается не такой уж и белой. Согласно проекту Рейшера её побелили известью, благодаря чему она и получила своё "говорящее” название. Уж не знаю, сколько раз с тех пор подновлялась побелка (один раз точно, потому что в годы Великой Отечественной войны башню как стратегический объект перекрашивали в камуфляжный цвет), но сейчас в плачевном состоянии пребывает даже штукатурка, которая местами обвалилась, обнажая голый бетон. Основание башни задумывалось архитектором как трамвайная остановка, совмещённая с газетным киоском – теперь тут располагаются небольшая галерея, посвящённая истории Белой башни, и сувенирный магазинчик, где можно купить весь модный ныне мерч с соответствующей символикой – футболки, кружки, магниты, шопперы. При входе обязательно нужно надеть строительную каску: сооружение находится в аварийном состоянии и, к тому же, не предназначено для массового посещения – из-за тесноты можно ненароком разбить голову о нависающие балки или низкие потолки.
В подвале башни каким-то чудом сохранились остатки коммуникаций – трубы, вентили, прочая регулирующая и запорная арматура. Непонятно, как они остались на своих местах в девяностые годы, когда все внутренности башни увлечённо распиливали мародёры. Вряд ли железная дверь остановила бы охотников за металлом – те с радостью утащили бы в пункт приёма и её. Может быть, сказался страх вызвать коммунальную аварию – ведь под башней проходят действующие сети водо- и теплоснабжения? Ну, не знаю: навряд ли тогда подобная перспектива могла кого-то остановить.
Лестничный марш, ведущий наверх, крутой и тесный, со множеством пролетов и узенькими площадками, на которых едва могут разминуться двое человек. Когда-то здесь было ещё теснее из-за многочисленных коммуникаций – о том, что они здесь некогда присутствовали, свидетельствуют закрытые листами фанеры дыры в полу. Все стены исписаны граффити и "автографами" посетителей башни. Большинство надписей датируются 1990-ми годами и началом 2000-х, однако встречается и более ранняя "наскальная живопись", оставленная местными неандертальцами. Кое-где штукатурка облупилась, обнажая несъёмную деревянную опалубку и утеплитель. Да, все внутренние помещения башни когда-то отапливались – в них поддерживалась температура на уровне +8 градусов, чтобы вода не замерзла в суровые уральские зимы. При внимательном изучении опалубки в глаза бросаются кованые гвозди. Удивительный контраст, характерный для первых советских пятилеток: масштабная социалистическая стройка – и кованые гвозди наподобие тех, что можно увидеть в дореволюционных постройках.
Вот он – огромный объём, большую часть которого некогда занимал резервуар для воды. По периметру расположены круглые окна. Они небольшие, зато их много, так что света внутри хватает. Резервуар был металлическим, причём с солидной толщиной металла – немудрено, что в своё время он стал желанной добычей для лиц с мелкоуголовными наклонностями. Ныне о его существовании напоминает лишь основание, имеющее выпуклую форму наподобие бутылочного донышка – для придания дополнительной жесткости. Первоначально при строительстве башни решили сэкономить, сделав дно резервуара стальным, хотя по проекту Рейшера оно должно было быть бетонным. Экономия вышла боком: при вводе башни в эксплуатацию 5 июня 1931 года дно лопнуло всего через час после торжественного митинга, а сотни кубометров воды затопили окрестные улицы. Пришлось переделывать. Резервуар занимал не всё пространство башни – между ним и внешними стенами оставался зазор шириной около метра. Там размещались трубы центрального отопления, а также были смонтированы настилы и лестницы, благодаря которым персонал мог проводить визуальный осмотр стенок резервуара, отбирать пробы воды и выполнять прочие регламентные работы. Поскольку все эти конструкции были металлическими, их ожидаемо постигла та же судьба, что и сам резервуар.
Историю башни по-прежнему хранят её стены, а вот история окружающего её района нашла отражение в ярком граффити, протянувшемся по периметру резервуара. Я бы не обратил на него внимания, но слова экскурсовода заставили меня вглядеться в рисунки, выполненные в ацтекском стиле. Оказывается, художник Егор Горе Вастов в 2016 году создал эту работу, изобразив в столь необычном виде основные вехи криминальной истории Уралмаша времён лихих 90-х. Частично об этом мрачном периоде истории Екатеринбурга я уже однажды рассказывал. Довольно интересно ознакомиться с этой статьей и сопоставить изложенные в ней события с фрагментами граффити – во многих сценах основные персонажи вполне узнаваемы. В общем, граффити, которое сам автор назвал "Городская легенда", получилось очень необычным – теперь оно тоже считается местной достопримечательностью. Вдоль стен недавно установили деревянные скамьи. Благодаря форме дна резервуара они образуют своеобразный амфитеатр вокруг центрального возвышения импровизированной "сцены”. Здесь часто проходят различные мероприятия, в том числе в рамках фестиваля "Ночь музыки". Однажды в Белой башне выступал струнный квартет, а любители электронной музыки часто устраивают здесь рейв-вечеринки.
Преодолев ещё несколько лестничных маршей, можно выйти на крышу башни. Плоская эксплуатируемая кровля – одна из "визиток" конструктивизма. По задумке Рейшера здесь должна была разместиться смотровая площадка, доступная для всех желающих. В советское время вершину башни венчала красная звезда. Позже она была утрачена и восстановлена лишь недавно – правда, в более нейтральном белом цвете. Когда-то с вершины башни открывался прекрасный вид. Точнее, прекрасный вид с неё открывается до сих пор, но раньше он был ещё лучше. Башня задумывалась как архитектурная доминанта всего Уралмаша, поскольку стояла на пересечении сразу нескольких магистральных улиц. Лучше всего она смотрелась в перспективе бульвара Культуры – при взгляде вдоль него башню можно было видеть от самой проходной УЗТМ, расположенной в полутора километрах. К сожалению, этот вид канул в Лету ещё в советское время, когда прямо на оси бульвара построили дворец культуры "Урал". В наши дни из-за точечной застройки Белая башня вот-вот окончательно затеряется среди современных высоток.
Моисей Рейшер, размышляя над дальнейшей судьбой своего творения в начале 1960-х годов, когда башню вывели из эксплуатации, загорелся идеей разместить в ней летнее кафе. На самом деле, было бы здорово. Увы, даже в советское время план архитектора разрушился о барьер в виде норм пожарной безопасности, согласно которым на вершине башни могло одновременно находиться крайне ограниченное количество людей: в случае возникновения нештатной ситуации сложно было бы обеспечить эвакуацию по узкой лестнице. Теперь к чисто бюрократическим препонам добавились и экономические трудности: денег на реконструкцию башни по-прежнему нет, инвесторов на горизонте не видно, а скромного дохода от продажи сувениров и проведения экскурсий едва хватает на то, чтобы не давать башне разрушаться ещё сильнее. Тем не менее, нынешние "опекуны" сооружения не опускают руки, так что, вполне возможно, рано или поздно мечта Рейшера всё же осуществится. Впрочем, вопрос не в том, быть ли кафе наверху, как мечтал архитектор. Уже много лет Белая башня стоит на распутье между модным арт-пространством и укоризненными руинами. Поднимемся ли мы по её узкой лестнице к чему-то новому – или так и останемся внизу, наблюдая, как она медленно становится призраком в окружении безликих высоток?
Ранее я уже рассказывал и о том, как сложилась судьба создателя Белой башни, архитектора Моисея Вениаминовича Рейшера. Он много сделал для города, и всё-таки войти в историю ему суждено было прежде всего как автору проекта башни в конструктивистском стиле. Помимо этого, в цикле публикаций "Они построили Екатеринбург" я рассказывал и про других уральских архитекторов. Необычной биографией, в частности, может похвастать Константин Бабыкин – автор многих знаковых для уральской столицы зданий и отец-основатель архитектурного образования в советском Свердловске. Ну а Михаил Малахов, думаю, не нуждается в отдельном представлении – он не только принимал участие в создании знаменитого Казанского собора в Санкт-Петербурге, но и привнёс немало элементов классицизма в архитектурный облик Екатеринбурга.
Если вам понравилась статья, подписывайтесь также на моё сообщество в социальной сети "ВКонтакте" и мой Telegram-канал – там много интересного!