За окном нудно моросил октябрьский дождь, превращая вечерний город в размытую акварель. Ольга устало потерла виски, глядя на экран ноутбука. Цифры в таблице сходились, но радости это не приносило — только гудящую тяжесть в затылке. А ещё через час ей предстояло самое сложное: объяснить мужу, почему она не может взять его брата на работу. Опять.
Дверной колокольчик звякнул, выпуская последнюю клиентку. Ольга вздохнула, закрыла ноутбук. Хотелось тишины, горячей ванны и чая с мятой. Но телефон в кармане вибрировал уже в третий раз. Звонил Олег, муж.
— Да, я уже выхожу, — ответила она, накидывая пальто. — Что-то срочное? Голос у тебя какой-то... натянутый.
— Просто приезжай скорее, — буркнул Олег. — Мама приехала. И Виталик.
— В среду? — удивилась Ольга, запирая дверь студии. — Повод?
— Приезжай, Оль. Ждём.
Всю дорогу до дома, стоя в пробках, она перебирала в голове варианты. Свекровь, Тамара Павловна, без повода не приезжала. Обычно это означало проблемы у её младшего сына, Виталика. В свои тридцать пять он всё ещё искал себя, попутно теряя деньги, работы и жён.
Когда Ольга вошла в квартиру, в нос ударил запах запеченной курицы и дорогих духов. Спотыкаясь о чужие ботинки, она поняла: разговор будет непростым.
За столом царило торжественное напряжение. Тамара Павловна сидела во главе стола, прямая, как жердь. Виталик ковырял вилкой в салате, а Олег суетился с тарелками. Вид у мужа был виноватый, как у нашкодившего пса.
— Наконец-то, — вместо приветствия произнесла свекровь. — Мы уж думали, ты там ночуешь в своих цветочках. Садись, разговор серьёзный.
Ольга молча села за стол.
— Я слушаю.
Тамара Павловна выразительно посмотрела на младшего сына. Виталик откашлялся:
— В общем, Оля, мы тут посовещались. Твой бизнес нуждается в семейном контроле. Я займу пост твоего заместителя.
В комнате повисла тишина. Ольга моргнула.
— Прости, что?
— Заместителя управляющего, — повторил Виталик увереннее. — Название не важно. Нужен свежий взгляд, мужская рука. Масштабирование, франшиза.
Ольга перевела взгляд на мужа. Олег изучал узор на скатерти.
— Олег? Ты знал?
— Оль, ну а что такого? Виталик свободен. Ты же жаловалась, что тяжело. Брат поможет. Всё в семью.
— Перерыв в карьере? — усмехнулась Ольга. — Это так теперь называется увольнение за прогулы?
— Из-за расхождений во взглядах! — вспыхнул Виталик. — Цветочки, ленточки... Это не бизнес! Нужен агрессивный маркетинг.
— Виталий, — голос Тамары Павловны зазвенел сталью. — Ольга просто устала и не понимает своего счастья. Оленька, тебе скоро сорок. Пора о детях, о доме, а ты всё коробки таскаешь. Мужика в бизнес пусти — дело пойдет. Семья должна помогать.
Ольгу захлестнула знакомая волна гнева — той самой силы, что пять лет назад помогла ей открыть киоск в переходе, когда Олег лежал в депрессии.
— Так, точки над i, — сказала она чётко. — Мой бизнес — это моё дело. Я его построила с нуля. Мне не нужен заместитель, который отличает только розу от кактуса.
— Ты как с матерью разговариваешь? — возмутился Виталик.
— А я с разумом. У тебя нет опыта.
— Опыт — дело наживное! — парировала свекровь. — Главное — доверие. Чужой украдет, а Виталик — свой. Ты не будь жадной. Делиться надо.
— Я и так делюсь. Зарплатами. Налогами. Чем ещё? Должностью, которую не открывала?
— Оль, ну пожалуйста, — поднял глаза Олег. — Возьми его на испытательный срок. На пару месяцев. Не сработаетесь — уволишь. Мама успокоится.
Ольга посмотрела на эту троицу. Свекровь с поджатыми губами, надутый Виталик и мягкотелый Олег, готовый продать её комфорт ради спокойствия мамочки. Она знала, что «нет» будет означать войну. Звонки, бойкоты, нытьё.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Испытательный срок. Месяц. Должность — администратор зала. Зарплата — как у стажера. Контроль курьеров, приём товара, чистота.
— Администратор? — скривился Виталик. — Я думал про стратегию...
— Сначала научись планировать вывоз мусора, — отрезала Ольга. — Опоздание на пять минут — штраф. Хамство — увольнение. На работе я — Ольга Николаевна. Согласен?
Виталик посмотрел на мать. Та едва кивнула.
— Ладно, — буркнул он. — С понедельника. Покажу, как надо работать.
Ольга не знала тогда, что подписывает себе приговор. Точнее, начало конца своей спокойной жизни.
Понедельник начался с того, что Виталик опоздал на сорок минут. Он вошёл вальяжно, с дорогим кофе.
— Тесновато, — заявил он флористу Марине. — И музыка заунывная. Надо бодряк, чтобы клиент быстрее уходил.
— Здравствуйте, Виталий, — сухо сказала Ольга. — Ты опоздал.
— Пробки. Где мой кабинет?
— Твоё место — за стойкой. Иди принимать поставку.
Через час она нашла его на крыльце — он курил и обсуждал крипту. Машина с цветами стояла неразгруженная.
— Виталий! Почему товар не принят?
— Да пусть сами таскают, я потом гляну.
В тот день Ольга сама разгружала фуру. Вечером Олег передал: «Ты мальчика унижаешь, а у него высшее образование!»
— У него диплом института заборостроения! — кричала Ольга. — Он бездельник!
— Ему нужно время! — бубнил Олег.
Вторая неделя прошла под эгидой «инноваций». Пока Ольги не было, Виталик выставил на витрину уцененные увядающие азалии.
— Эффект дефицита, — объяснил он вернувшейся Ольге. — Хорошее надо прятать.
— Ты идиот? Витрина — это лицо! А теперь здесь кладбище растений!
— Ты консерватор. Кстати, я заказал новый сайт. Аванс перевел.
— Какой аванс? Откуда?
— Из кассы. Ты же сказала — доступ есть.
В кассе не хватало тридцати тысяч. Арендных.
— Верни. Сейчас же.
— Да ты что, я уже перевел! Это инвестиция!
Она выгнала его. Но вечером явилась Тамара Павловна с корвалолом и причитаниями. Олег встал на её сторону. И Ольга сломалась. Снова.
Катастрофа случилась через три недели. Студия получила заказ на свадьбу дочери чиновника. Нужно было привезти две тысячи белых голландских роз. Ольга всё оплатила, расписала логистику.
В день доставки она уехала на монтаж. Виталик клятвенно заверил, что встретит фуру.
В одиннадцать звонка не было. В двенадцать Ольга набрала Виталика. «Абонент недоступен».
Она позвонила водителю.
— Меня развернули, — удивился тот. — Ваш заместитель отменил заказ. Я товар сдал перекупщикам.
У Ольги потемнело в глазах. Две тысячи роз. Свадьба завтра.
Она дозвонилась до Марины.
— Виталик утром заехал, забрал деньги из сейфа, сказал, что едет к новому поставщику, и уехал.
Ольга села на ступеньки ресторана. Завтра здесь будет праздник. Или её похороны как предпринимателя.
Она нашла его в баре. Пьяного и довольного.
— А я сделку обмываю! — крикнул Виталик. — Розы у Ашота — в два раза дешевле. Ну, не белые, но какая экономия!
Ольга выплеснула ему в лицо виски.
— Где цветы?
— Привезут к вечеру. Ну, не совсем свежие, но лаком побрызгаем...
Она поехала на рынок. В грязном контейнере лежали полудохлые чайные розы.
Следующие двенадцать часов стали адом. Она обзвонила всех конкурентов, унижалась, перекупала цветы втридороги. Всю ночь они с Мариной и студентами собирали композиции, кололи пальцы в кровь. Олег звонил — она не брала трубку.
К утру зал утопал в белоснежных розах. Идеально. Заказчик был в восторге.
Ольга вернулась домой в полдень. Руки в порезах, под глазами синяки.
На кухне сидела вся «святая троица».
— Явилась, — сказала Тамара Павловна. — А Виталик сделку провёл, сэкономил, а ты ему виски в лицо!
Ольга молча прошла в спальню, достала чемодан.
— Ты куда? — Олег стоял в дверях.
— Не я. Ты. — Она выкидывала его вещи из шкафа.
— Оля, истерика?
— Убирайся.
— Что?
— Убирайся! — закричала она. — Вместе с братом и мамой! Вон!
На крик прибежали родственники.
— Сумасшедшая, — констатировал Виталик.
— Ты выгоняешь мужа? Из-за цветов? — всплеснула руками свекровь.
Ольга тяжело дышала.
— Из-за цветов? Нет. Из-за предательства. Он украл деньги, отменил заказ, я потеряла двести тысяч. Но дело не в деньгах.
Она посмотрела на Олега.
— Дело в тебе. Ты видел, что он творит, и молчал. Ты позволил ему грабить и унижать меня. Тебе удобнее быть хорошим сыном, чем мужем. Вот и будь им. У мамы.
— Это наша квартира...
— Моя квартира. Собирай. Час. Потом вызову полицию.
— Ты не посмеешь! — прошипела свекровь. — Мы семья!
— Вы — как сорняки в моём саду. А я устала их поливать.
Через час они ушли. С проклятиями, угрозами. Дверь захлопнулась.
Ольга сползла на пол. В тишине стало слышно, как шуршат шины. Сколько раз она молчала, чтобы не обидеть? Уступала, чтобы сохранить мир? Теперь она знала: иногда молчание — это не доброта, а предательство себя самой.
Она встала, сгребла со стола кружки и скатерть в мусорное ведро.
Телефон пискнул. Сообщение от банка об оплате. И от Марины: «Вы герой. Мы вами гордимся. Отдыхайте».
Ольга улыбнулась. Впервые за месяц.
Она набрала ванну, легла в воду. Было больно. Впереди — развод, сплетни, грязь. Но это решаемо. Главное, она сохранила себя. И своё детище.
«Твой бизнес нуждается в семейном контроле», — всплыло в памяти.
— Нет, — сказала Ольга в пустоту. — Мой бизнес нуждается в профессионалах. А моя жизнь — в чистке от сорняков.
На следующий день она пришла в студию выспавшейся, в новом пальто.
— Ольга Николаевна! — обрадовалась Марина. — Приходил Виталий. Требовал компенсацию.
— И что?
— Вызвали охрану. Его вывели.
— Пусть кричит. Работы много.
Жизнь продолжалась. Цветы вяли и распускались. Люди встречались и расставались. Но больше никто не назовёт её бизнес «кружком умелые ручки».
Через полгода она открыла второй филиал. На открытие пришёл Олег. С вялыми гвоздиками.
— Оль, может, попробуем с начала? Я понял ошибки.
Ольга посмотрела на него и не почувствовала ничего. Ни жалости, ни злости. Только удивление: как она могла жить с этим чужим человеком?
— Извини, Олег. Вакансий нет. Ни в бизнесе, ни в жизни.
Она развернулась и пошла к гостям. К партнёрам, друзьям и новым горизонтам.
Вечером того дня Ольга сидела в новом кабинете. На столе — фото из первого отпуска, что она провела одна.
В дверь постучали. Курьер принёс пакет. В нём — коробка дорогих конфет и записка без подписи: «Ты сильная. У тебя всё получится».
Она надкусила шоколадную конфету. Внутри была вишня в ликере. Горько-сладкая, как и сама жизнь.
— Вкусно, — сказала она себе. — И главное — мне никто не нужен, чтобы это разделить.
Она выключила свет и вышла в прохладный вечер. Город сиял огнями, и каждый огонёк казался обещанием. Ольга глубоко вдохнула. Воздух пах свободой и, совсем немного, осенними хризантемами. Самый лучший запах на свете.