Добрый вечер.
Весна 1983 года. Костромская область готовилась к первомайским праздникам. На площадях репетировали колонны демонстрантов, витрины магазинов украшали транспарантами, а в воздухе витало предвкушение весеннего праздника. Никто не мог представить, что всего через несколько дней этот спокойный русский край охватит настоящая паника.
Всё началось в тихой деревеньке под Никольским. Местная жительница, возвращаясь поздно вечером от соседки, заметила у забора чью-то тень. Не успела она разглядеть незнакомца, как услышала крики: «Тамару убили!»
Тридцатилетняя Тамара Лобанова, медсестра из психиатрической больницы, лежала умерла от огнестрельного ранения. Рядом валялись гильзы от малокалиберной винтовки и пустой кошелёк. Обручальное кольцо убитой почему-то осталось на месте — словно убийца выронил его в спешке.
На следующее утро в этой же деревне пропала ещё одна женщина. Ангелина Игнаткина, сорока двух лет, мать троих детей. Она работала на птицефабрике и вызвалась принести яиц для поминального стола по Тамаре. С фабрики женщина ушла с полной корзиной, но до дома так и не добралась.
Пока оперативники строили версии, пришло новое страшное известие. В ювелирном посёлке Красное-на-Волге в заброшенной казарме нашли тело сорокачетырехлетней Марии Завьяловой. А в Шекшиме, у самого порога дома, — шестидесятитрёхлетней Антонины Сабуровой. Сначала местные милиционеры решили, что имеют дело с естественной смертью. Лишь когда тело пожилой женщины переносили в машину, заметили на фуфайке крошечные дырочки. Эксперт без колебаний констатировал: огнестрел. Мелкокалиберка.
Экспертиза подтвердила худшие опасения — все четыре убийства совершены из одного оружия. При этом преступления происходили в радиусе 350 километров. Маньяк перемещался по области словно призрак.
Особое беспокойство вызывало то, что все убийства совершались накануне Первомая. Руководство области всерьёз опасалось, что вооружённый преступник может устроить бойню прямо во время демонстрации. На вертолётах облетали леса, прочёсывали каждую подозрительную землянку. Безрезультатно.
Прорыв в деле наступил, когда в психиатрической больнице заглянули в овощехранилище. В огромном бетонном чане для засолки капусты нашли тело пропавшей Ангелины Игнаткиной. Рядом — смятую пачку сигарет «Герцеговина Флор». Костромские эксперты, используя новейший феромагнитный порошок, сняли с целлофановой обёртки чёткий отпечаток пальца.
Тем временем в Шекшиме произошло ключевое событие. Подруга убитой Марии Завьяловой, зайдя в местный магазин, увидела у цыганки сумку, пропавшую после убийства. Задержанная женщина ничего внятного сказать не могла, но соседи рассказали интересные подробности. У цыганки был сын, отбывавший «химию» в Горьковской области, который часто приезжал с другом — парнем, постоянно меняющим имена.
При обыске в доме цыганской семьи нашли патроны для мелкокалиберки. Хозяин признался: винтовка действительно была, но её украл тот самый загадочный друг сына.
Отпечаток пальца с пачки сигарет отправили в Горький. Ответ не заставил себя ждать — двадцатитрёхлетний Сергей Карпов, трижды судимый за изнасилования. Горьковские оперативники знали его как опасного рецидивиста.
Вскоре эксперты установили, что Карпов причастен и к убийству в Нерехте — семидесятилетней старушки, которую первоначально считали жертвой бытового преступления.
Портреты Карпова развесили по всей области. Рабочие одного из горьковских заводов опознали его в столовой. При задержании преступник оказал ожесточённое сопротивление, отстреливаясь из самодельного обреза. К счастью, обошлось без жертв.
В СИЗО Карпов дал подробные признательные показания. Мотив его преступлений шокировал даже опытных следователей. «Месть», — откровенно говорил он. Те, кого он когда-то насиловал, по его мнению, сломали ему жизнь. Остальные женщины были для него не лучше.
Лишь об одной своей жертве он говорил с намёком на сожаление. Раненую Ангелину Игнаткину он привёл в овощехранилище. Женщина умоляла пощадить её ради троих детей. Три раза осеклся пистолет. Но четвёртый выстрел прозвучал.
Особые чувства Карпов испытывал только к матери — тихой, забитой женщине, продолжавшей любить своего сына несмотря ни на что. После двух свиданий в СИЗО он попросил следователя больше не организовывать встреч. «Я этого не выдержу», — объяснил он. Его отец, напротив, отказался от встречи, бросив коротко: «Собаке — собачья смерть».
Ноябрь 1983 года. Костромской областной суд вынес приговор — высшая мера наказания. Карпов отказался подавать прошение о помиловании, хотя это могло продлить ему жизнь ещё на полгода. Видимо, решил, что перед смертью не надышишься.
Эта история осталась одним из самых мрачных эпизодов костромской милиции. Всего полгода понадобилось маньяку, чтобы посеять страх во всей области. И всего полгода потребовалось оперативникам, чтобы найти того, кого в коридорах УВД называли призраком.
Если эта история вас затронула, поставьте лайк и подпишитесь на наш канал. Криминальная хроника СССР хранит ещё много неизвестных широкой публике дел. Впереди — новые расследования.
Подписывайтесь на канал Особое дело.