Добрый день.
Начало нулевых. Книжные развалы по всему СНГ завалены дешёвыми брошюрами в потёртых обложках. «Вор в законе», «Срок за решёткой», «Зона чести». Чтиво для пацанов, написанное на коленке. Герои — супермены из криминального мира, этакие Робин Гуды с наколками. Но за глянцевой мифологией часто скрывались куда более мрачные и противоречивые истории. Одна из них — история Артура Ерошевского. Вора, который пытался жить по уставу, когда сам устав уже давно стал фикцией. И которого этот конфликт в итоге уничтожил.
Его жизнь — готовый сценарий для трагедии. Родился в 64-м в Тульской области, но детство его было далеко от образцового советского. Родители разошлись, мать с новым мужем и маленькой дочкой на руках перебралась в Одессу, оставив Артура на отшибе. Одесские дворики стали его университетами. Улица, спецшкола для трудных подростков — обычный путь для тысяч таких же пацанов. Но в Ерошевском было нечто, что выделяло его. Упрямство. Не просто хулиганское, а какое-то фанатичное, идущее из глубины.
Его главной, возможно, единственной святой была младшая сестра Анжелика. Ради неё он, ещё пацан, сбегал из спецшколы, преодолевая сотни километров. Зарабатывал на еду для неё гениально и безумно — подделывал продуктовые чеки. Когда он узнал, что сестра в ахтырской спецшколе едва не покончила с собой, он рванул к ней, невзирая ни на что. Его поймали. И «за воспитание» накинули год к сроку. Ему было 18, и он попал на взрослую зону. С этого момента его судьба была предрешена.
Зона не сломала его. Она его закалила, превратив упрямство в несгибаемую принципиальность. Он объявил себя в оппозиции к администрации. Отказывался от любой работы, от любых компромиссов. Карцер, побои, лишения — всё это он принимал как должное, но не отступал. Сокамерники смотрели на него с немым уважением: такого упёртого они ещё не видели. В 85-м он вышел, но ненадолго. Снова срок — 8 лет. И снова та же песня: вечный бунтарь, вечный карцер.
Именно эта несгибаемость привлекла к нему внимание вора в законе Евгения Дмитриева, известного как «Женя Азиат». В 1992 году, в разгар криминальной вольницы, Ерошевского «короновали». Когда он вышел на свободу в середине 90-х, Одесса встретила его уже другим городом — диким, жестоким, поделённым на сферы влияния. По традиции, он получил из общака солидные подъёмные. И здесь проявилась его вторая, парадоксальная черта.
В то время как другие законники тратили миллионы на золотые Rolex и немецкие авто, Ерошевский смотрел на это с презрением. Он считал такие траты уделом малолеток. Бóльшую часть денег он… раздал. Перечислял в тюрьмы, помогая сидельцам, которых система давила так же, как когда-то давила его. Он открыто осуждал «братву», забывшую о помощи тем, кто в зоне. Эта позиция, редкая для тех лет, привлекла к нему внимание таких авторитетов, как Виктор Куливар и Георгий Стоянов. Они доверили ему неслыханное — создать и контролировать общегородской общак. Ерошевский стал не просто вором, а казначеем и, в каком-то смысле, совестью одесского криминалитета.
Его вотчиной стал поселок Котовского. И здесь он снова пошёл против течения. Он объявил войну кавказским группировкам, которые при покровительстве коррумпированных чиновников наводняли город наркотиками и пытались захватить нефтяной бизнес порта. Ерошевский обложил их данью, а на своей территории под страхом смерти запретил торговать дурью. Это был вызов. Ему звонили «авторитеты» из Москвы, уговаривали «уступить», сулили долю в нефтяном бизнесе. Но Ерошевский, посовещавшись с Куливаром, стоял насмерть. Он играл по своим правилам в игре, где правила уже давно отменили.
Расплата пришла с неожиданной стороны. В конце 96-го его задерживают на вокзале по надуманному предлогу — якобы за оскорбление пожилой женщины. В отделении разыгрывается спектакль: Ерошевский достаёт переделанный сигнальный револьвер, ранит милиционера, его скручивают. Суд даёт условный срок — смехотворное наказание для вора в законе. Для Ерошевского это был сигнал. Чёткий и ясный: его подставляют. Он решает на время исчезнуть и уезжает в Югославию.
Пока его нет, в Одессе убивают его соратника и друга Виктора Куливара. Город на пороге большой войны. Ерошевский возвращается в июле 97-го — на день рождения сына. Казалось бы, семейный праздник. Но в Одессе тех лет не было ничего личного. Вечером компания — Артур, его сестра Анжелика и двое друзей — поехала на пляж, а после зашла в бар. На танцполе Анжелику грубо толкает какой-то мужчина. Завязывается драка. Оказалось, что обидчики — милиционеры. Силовики избивают Ерошевского и его друзей. Унижают. Бьют.
Для человека с его принципами, для вора, чья репутация была его доспехами, это было непереносимо. Обычная полицейская провокация обернулась точкой кипения. Спустя несколько часов они вернулись. С автоматами и гранатами. В бар, где ещё сидели их обидчики, полетела граната. Последовала автоматная очередь. Итог: убитый милиционер, двое случайных посетителей, 16 раненых. Апокалипсис в центре Одессы.
Власть отреагировала мгновенно. Мэр Гурвиц назначил за его голову огромную по тем временам награду — 5000 гривен. За несколько дней задержали 76 человек. След вывел на квартиру на улице Шишкина. 30 июля 1997 года начался штурм. Ерошевский, как и положено бунтарю, сдаваться отказался. Его взяли с боем.
Суд приговорил его к расстрелу. Но судьба подарила ему отсрочку — как раз ввели мораторий. Его заменили пожизненным. Казалось бы, конец. Но для Ерошевского тюрьма была родной стихией. Он снова, как в юности, конфликтовал с администрацией, оспаривал взыскания, не шёл на сделку. В 2014 году, на фоне амнистии, ему предложили подать прошение о помиловании. Он отказался. Принцип был дороже свободы. В том же году его не стало — обострился старый туберкулёз. Ему было 49.
Он не был ангелом. Он был убийцей. Но его история — это не про бандитизм. Это про человека, который до конца пытался жить по выдуманному им самим кодексу чести в мире, где чести не было места. И который был уничтожен столкновением с реальностью, оказавшейся куда циничнее любых его принципов.
Подпишитесь на канал Особое дело.