Часть 1. Асимметрия фундамента
— Что значит разводимся? — удивлённо спросил муж у жены. — Мы же собирались на дачу в выходные!
Эдуард застыл с надкушенным бутербродом в руке. Масло медленно плавилось и стекало на его пальцы, но он этого не замечал. Его лицо выражало искреннее, почти детское непонимание, словно ему сообщили, что гравитация больше не действует, а завтра отменили понедельник.
Марина не ответила сразу. Она методично складывала столовые приборы в картонную коробку. Вилка к вилке, ложка к ложке. Металл соприкасался с металлом с коротким, сухим звоном, который в утреннем пространстве кухни казался громче удара гонга. Она действовала с точностью хирурга или, скорее, инженера-конструктора, которым и являлась. Никаких лишних движений.
— Марина, ты меня слышишь? Какого чёрта?! — голос Эдуарда повысился на полтона. — У нас шашлыки запланированы. Я уже мясо заказал у фермера. Ты хоть представляешь, сколько оно стоит?
— Представляю, — спокойно ответила Марина, закрывая коробку и заклеивая её скотчем. Звук разматывающейся ленты был резким, окончательным. — Две тысячи четыреста рублей за килограмм. Плюс то, что ты накидываешь сверху, якобы «за доставку», оставляя разницу себе на мелкие расходы. Я всё посчитала, Эдик. Погрешность в моих расчётах исключена.
Эдуард отложил бутерброд. Аппетит пропал мгновенно, уступив место липкому, неприятному холодку в животе. Он посмотрел на жену. Она стояла перед ним в домашнем костюме, волосы были собраны в простой хвост, лицо не выражало ни гнева, ни печали — только холодную сосредоточенность. Это пугало больше всего. Если бы она кричала, била посуду, он бы знал, что делать. Утешить, прикрикнуть, купить подарок — стандартный алгоритм. Но она напоминала сейчас сложный измерительный прибор, который зафиксировал критическое отклонение и запустил протокол аварийной остановки.
— Ты бредишь, — фыркнул он, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией. — Переутомилась на своих чертежах. Давай ты сейчас успокоишься, выпьешь таблетку, и мы поедем. Мама моя, между прочим, тоже едет. И Жанна. Ты хочешь перед ними сцену устроить?
— Именно этого я и хочу, — Марина взяла со стола папку с документами. — Они будут здесь через сорок минут. Я их пригласила.
— Ты… позвала мою мать и сестру? Сюда? Чтобы объявить о разводе? — Эдуард усмехнулся, вставая со стула. Он был крупным мужчиной, привыкшим доминировать в пространстве, занимать собой всё свободное место. — Ну, ты даешь. Ты хоть понимаешь, что они с тобой сделают? Мама тебя в порошок сотрёт. Жанна вообще высмеет. Ты же знаешь их отношение к семейным ценностям.
— ЗНАЮ, — коротко ответила Марина. Это слово прозвучало как удар молотка.
Она подошла к календарю, висевшему на стене, и сняла его. Под календарём обнаружилось чистое светлое пятно на обоях — след времени, которое они прожили здесь.
— Я провела аудит, Эдуард, — произнесла она, не глядя на него. — Полный аудит наших отношений за последние пять лет. И финансовый, и эмоциональный. Дебет с кредитом не сходится. Сальдо отрицательное. Банкротство неизбежно.
— Какой к лешему аудит? Ты женщина, а не калькулятор! — взревел Эдуард. — Тебе не хватает внимания? Ласки? Я работаю как вол, чтобы у тебя всё было!
Марина медленно повернулась. В её взгляде было что-то такое, от чего Эдуард невольно сделал шаг назад, упёршись поясницей в столешницу.
— Ты работаешь региональным менеджером по закупкам, — отчеканила она. — Твой официальный оклад составляет восемьдесят тысяч рублей. Однако твои расходы превышают эту сумму в среднем на сто сорок процентов ежемесячно. И нет, это не премии. Это деньги, которые исчезают из нашего общего бюджета, из бюджета твоей матери и даже из накоплений Жанны, к которым ты имел доступ через «семейную помощь».
Эдуард побледнел. Кровь отхлынула от лица, оставив его серым, как старая штукатурка.
— Ты… ты рылась в моих вещах?
— Я анализировала данные, которые ты сам неосмотрительно оставлял в открытом доступе. Ты недооценил мою квалификацию, Эдуард. Я рассчитываю нагрузки на несущие конструкции небоскрёбов. Найти дыру в твоей примитивной бухгалтерии для меня было задачей для первого курса.
В прихожей раздалась трель дверного звонка.
— Это они, — сказала Марина, глядя на настенные часы. — Прибыли ровно по графику. Открывай.
Часть 2. Коэффициент лжи
Эдуард шёл к двери, чувствуя, как пол под ногами становится ватным. В голове крутилась одна мысль: «Она блефует». Марина не могла знать всего. Да, он иногда брал деньги. Ну как брал… заимствовал. У матери с пенсионного накопительного счета — она всё равно в этих цифрах не разбирается, ей и пенсии хватает. У Жанны, когда та просила помочь с инвестициями. Он "вкладывал" их, правда, в основном в свои развлечения и долги, возникшие из-за красивой жизни, которую он вёл на стороне. Но он ведь планировал всё вернуть! Когда-нибудь. С большой сделки.
Он открыл дверь. На пороге стояла Инна Сергеевна, его мать — женщина монументальная, привыкшая командовать парадом. Рядом переминалась с ноги на ногу Жанна, его младшая сестра, державшая в руках торт.
— Сынок! — громогласно воскликнула Инна Сергеевна. — Что за срочность? Марина позвонила, голос такой официальный, сказала: «Вопрос жизни и смерти». Я уж думала, случилось чего. А вы тут… одеты? Мы на дачу едем или нет?
— Привет, мам. Привет, Жанна, — пробормотал Эдуард, отступая, чтобы пропустить родственниц. — Тут у Марины… истерика небольшая. Кризис среднего возраста, наверное. Сейчас вы ей мозги вправите, и поедем.
Он попытался подмигнуть сестре, но Жанна смотрела на него странно. Не с обожанием, как обычно, а с какой-то настороженностью.
Они прошли в гостиную. Марина уже ждала их там. На большом овальном столе не было ни чая, ни угощений. Только стопки бумаг, разложенные веером, и ноутбук.
— Доброе утро, Инна Сергеевна, Жанна, — поприветствовала их Марина. Она не улыбалась, не суетилась. Она стояла у торца стола, словно председатель совета директоров.
— Мариш, ты чего такая смурная? — спросила Жанна, ставя торт на комод, потому что на столе места не было. — Праздник же, суббота.
— Присаживайтесь, — Марина указала на стулья напротив себя. — Разговор будет предметный. Эдуард, ты тоже садись. Желательно подальше от вазы, я знаю твою привычку размахивать руками, когда нервничаешь.
Инна Сергеевна нахмурилась, поправляя шарфик на шее.
— Марина, мне не нравится этот тон. Ты что, прокурор? Мы к вам в гости пришли, а не на допрос. Эдик сказал, ты разводиться надумала. Это правда? Что за блажь? Семья — это труд, милочка!
— Семья — это система, Инна Сергеевна, — поправила её Марина. — А любая система должна быть устойчивой. Если один элемент паразитирует на других, конструкция рушится. Я собрала вас здесь, чтобы продемонстрировать степень разрушения.
Эдуард плюхнулся в кресло, скрестив ноги.
— Мам, не слушай её. Она себе напридумывала. Я просто купил себе новые часы, а она устроила скандал из-за бюджета. Жадность, понимаешь? Патологическая жадность.
— НЕТ, — громко сказала Марина. — Жадность — это когда забираешь чужое. Смотрите на экран.
Она нажала клавишу на ноутбуке, и эа монитор, который она предусмотрительно развернула к гостям, вывел таблицу.
— Что это? — щурясь, спросила Инна Сергеевна.
— Это движение средств по вашему накопительному счету, Инна Сергеевна, доверенность на который вы опрометчиво дали сыну три года назад «для управления вкладом».
Эдуард дёрнулся, как от удара током.
— Выключи! Немедленно выключи! Это личная информация!
— Сидеть! — вдруг рявкнула Марина так, что Эдуард, уже привставший, снова осел в кресло. В её голосе прорезались металлические нотки, от которых звенело в ушах.
— Итак, — продолжила она спокойнее. — Инна Сергеевна, вы полагали, что на счету сейчас около двух миллионов рублей, с учётом процентов. Верно?
— Ну… да, примерно так, — растерянно кивнула свекровь.
— Фактический остаток — тринадцать тысяч четыреста пятьдесят рублей.
В комнате стало тихо. Но это была не «звенящая тишина» из романов, а вакуум, в котором исчезло всё, кроме дыхания Инны Сергеевны.
— Как… тринадцать тысяч? — прошептала она. — Эдик? Ты же говорил, что переложил их в более выгодный банк?
— Я переложил! — взвизгнул Эдуард. Пот катился по его виску. — Просто там… сложная схема, они на брокерском счёте, сейчас нельзя снять, рынок просел! Марина врёт, она не понимает в финансах!
— Жанна, — Марина переключила слайд. — Полтора года назад ты дала брату шестьсот тысяч на покупку машины из Японии. Машины до сих пор нет, верно? Он говорит: «таможня задерживает», «проблемы с логистикой».
Жанна побледнела, кивнув.
— Вот транзакция от того числа, — Марина указала указкой на строку. — Деньги поступили на карту Эдуарда. В тот же день пятьсот тысяч были переведены в букмекерскую контору, а сто тысяч ушли на оплату аренды квартиры по адресу: улица Лесная, дом 4, квартира 12.
Эдуард вжался в кресло. Он выглядел как зверь, попавший в капкан, который сам же и ставил.
— Что за квартира? — спросила Жанна ледяным тоном.
— Там проживает некая Виолетта, — бесстрастно пояснила Марина. — И, судя по расходам Эдуарда на доставку еды и цветов по этому адресу, он проводит там все свои «задержки на работе».
Часть 3. Вектор агрессии
— Ах ты дрянь! — Эдуард вскочил, опрокинув стул. Лицо его пошло красными пятнами. — Ты шпионила за мной? Ты взломала мои счета?! Это подсудное дело! Я тебя засужу!
— Сядь, я сказала, — Марина даже не шелохнулась. — Ничего я не взламывала. Твой планшет синхронизирован с домашним облаком, пароль от которого — дата рождения твоей первой собаки. Ты до безобразия предсказуем, Эдик. Твой интеллектуальный уровень — константа, стремящаяся к нулю.
Инна Сергеевна медленно поднялась. Она больше не выглядела грозной матриархальной фигурой. Сейчас это была просто пожилая женщина, которую предали. Она подошла к сыну.
— Улица Лесная? — переспросила она глухо. — А мои деньги… они тоже ушли Виолетте?
— Мама, ты не понимаешь! — затараторил Эдуард, хватая её за руки. — Я хотел как лучше! Я хотел отыграться и вернуть вдвойне! Это инвестиция была, просто не повезло! А Марина… она всё подстроила! Она хочет нас поссорить! Посмотри на неё, стоит тут, строит из себя умную! УБИРАЙСЯ из моего дома! — заорал он на жену.
— Из чьего дома? — уточнила Марина, чуть склонив голову набок.
— Из моего! Я здесь хозяин! Я мужчина!
Марина вздохнула и достала из папки документ с синей печатью.
— Геометрия пространства такова, Эдуард, что этот дом тебе не принадлежит. Помнишь, полгода назад ты подписывал документы на рефинансирование ипотеки? Ты так торопился на встречу к своей Виолетте, что даже не прочёл, что именно подписываешь.
Эдуард замер. В его глазах плескался животный ужас.
— Что ты сделала?
— Брачный договор с пунктом о раздельной собственности и соглашение о разделе имущества при наличии долговых обязательств одного из супругов. А так как ты набрал микрозаймов на своё имя — я тоже их нашла, кстати, общая сумма около миллиона — то по условиям, которые ты сам подписал, твоя доля в квартире перешла мне в счёт погашения моих личных средств, потраченных на закрытие части твоих долгов. Я ведь закрыла твои кредиты в двух банках на прошлой неделе. Ты даже не заметил, что коллекторы перестали звонить.
— Ты заплатила за мои долги? — Эдуард моргнул. — Ну вот! Значит, мы семья!
— Я выкупила твой долг. Теперь ты должен мне. И квартирой ты расплатился. Юридически — ты здесь гость. И весьма нежеланный.
Жанна встала рядом с Мариной.
— Эдик, ты сволочь, — сказала она просто, без истерики. — Ты украл деньги на операцию отцу.
— Чего? — Эдуард вытаращил глаза. — Какому отцу? Папа умер десять лет назад!
— На памятник, — поправилась Жанна. — Мы собирали на новый гранитный комплекс. Деньги были у мамы. Ты их просрал на ставки и шлюху?
— Не смей так называть Виолетту! — взвизгнул Эдуард и тут же прикусил язык, поняв, что сдал себя окончательно.
Инна Сергеевна молча взяла со стола тяжёлую хрустальную пепельницу (которой никто никогда не пользовался, так как в доме не курили) и с размаху опустила её обратно на столешницу, рядом с рукой сына. Стекло жалобно дзынькнуло, но не разбилось.
— Вон, — сказала она тихо.
— Мам? Ты чего? Ты её слушаешь? Эту… змею? — Эдуард попятился.
— Вон отсюда! — заорала мать так, что у Эдуарда затряслись щёки. — Чтобы духу твоего не было! Обокрасть мать! Сестру! И жену, которая за тобой дерьмо разгребает! Иди ты к лешему, Эдуард!
Часть 4. Поверхностное натяжение лопнуло
Эдуард метался по гостиной. Ситуация развивалась не по сценарию. Обычно он мог заболтать любого, надавить на жалость, перевернуть всё так, что виноваты были окружающие. Но против цифр и сухих фактов, выложенных на стол, его харизма не работала. Марина заблокировала все его манёвры.
— Хорошо! — крикнул он, хватая ключи от машины со столика. — Я уйду! Подавитесь вы этой квартирой! У меня есть машина! Я продам её и начну всё сначала! А вы приползёте ко мне, когда я поднимусь!
Он бросился к выходу. Марина не пыталась его остановить. Она лишь посмотрела на Жанну и кивнула.
— Эдик, постой! — окликнула его сестра.
Он обернулся в дверях, уже надевая ботинки.
— Что? Совесть проснулась? Денег дать хотите на дорогу?
— Ключи положи, — спокойно сказала Марина.
— С чего бы? Машина на мне! Я её покупал!
— Ты покупал её в браке, — напомнила Марина. — Но дело не в этом. Жанна, расскажи ему.
Жанна скрестила руки на груди.
— Эдик, помнишь, ты просил меня оформить ОСАГО на твой джип месяц назад, потому что у тебя "карта зависла"?
— Ну? И что? Я тебе вернул… А, нет, не вернул. Верну потом!
— Ты тогда прислал мне сканы документов. Я посмотрела ПТС. Машина в залоге у банка, Эдик. У того самого, где у тебя просрочка полгода. Они вчера выставили требование об изъятии. Я проверила по базам ГИБДД сегодня утром. Твой джип в розыске приставами. Если ты сядешь за руль и тебя остановят на первом же посту — машину заберут на штрафстоянку.
— Врёшь! — Эдуард выскочил в подъезд.
Женщины слышали, как он топает по лестнице (лифт ждать не стал), как хлопнула тяжёлая дверь парадной.
— Не заберут, — сказала Марина, подходя к окну. — Я уже вызвала эвакуатор от банка. Он стоит во дворе.
Инна Сергеевна тяжело опустилась на диван. Вся её статность исчезла, плечи поникли.
— Марина… — прошептала она. — Прости меня, старую дуру. Я же всегда его защищала. Думала, ты к нему придираешься, что ты сухая, безэмоциональная… А он… Господи, он же вор. Мой сын — вор.
— Он болен, Инна Сергеевна. Игромания и патологическая лживость, — Марина налила свекрови стакан воды. — Я терпела долго. Пыталась лечить, разговаривать, рассчитывать варианты выхода. Но предел прочности материала исчерпан. Конструкция признана аварийной и подлежит сносу.
— Что теперь будет? — спросила Жанна, подходя к матери и обнимая её за плечи.
— У вас всё будет хорошо, — твердо сказала Марина. — Я составила план. Жанна, по поводу твоих денег: я знаю, где он прятал "заначку". Часть вернём. Инна Сергеевна, я помогу вам оформить претензию, чтобы заблокировать его возможность брать кредиты на ваше имя, если у него есть какие-то ваши данные.
Внизу, во дворе, раздался отчаянный вой сигнализации, а затем яростные крики. Женщины подошли к окну.
Эдуард прыгал вокруг своего огромного черного джипа, который уже был водружён на платформу эвакуатора. Двое крепких мужчин в форме что-то объясняли ему, тыча в планшет. Эдуард размахивал руками, пинал колёса эвакуатора, хватался за голову. Потом он увидел Марину в окне третьего этажа.
Он погрозил ей кулаком. Марина лишь бесстрастно задернула штору.
Часть 5. Уравнение с одним неизвестным
Прошла неделя. В квартире Марины царил идеальный порядок, но теперь он не казался пустым и холодным. Это был порядок свободы.
Звонок в дверь раздался вечером. Марина посмотрела в глазок. На площадке стоял Эдуард. Выглядел он жалко: помятая рубашка, щетина, под глазами мешки. Былого лоска и самоуверенности как не бывало. Марина открыла дверь, но не сняла цепочку.
— Чего тебе?
— Марин, пусти, а? — заскулил Эдуард. — Мне идти некуда. Виолетта… она меня выгнала. Сказала, что без денег я ей не нужен. Представляешь, какая тварь?
— Представляю. Расчёт оказался верным, — кивнула Марина. — Я предупреждала тебя, что вероятность лояльности данного субъекта прямо пропорциональна твоему платежному балансу.
— Марин, ну хватит умничать! Я всё осознал! Я был идиотом! Давай начнём всё… ну, ты поняла. Я устроюсь на работу, всё отдам! Мама трубку не берет, Жанна меня в черный список кинула. Мы же семья! Мы столько лет вместе!
Марина смотрела на него и чувствовала удивительную лёгкость. Ни жалости, ни гнева. Только понимание, что задача решена и архив сдан.
— Нет, Эдуард.
— Ну дай хоть денег на хостел! Есть нечего!
— У меня нет наличных. Только безнал, а переводы тебе делать я не буду — твой счет арестован, — Марина говорила ровным голосом. — Но я сделала для тебя кое-что.
Глаза Эдуарда загорелись надеждой.
— Что? Ты погасила ещё долг?
— Нет. Я собрала твои вещи. Те, что ты не успел забрать. И я продала их на онлайн-аукционе.
— Ты… что?! Мои костюмы? Мою коллекцию виниловых пластинок?
— Именно. И, следуя принципам гуманизма, я купила тебе билет.
— Билет? Куда? В Турцию? В санаторий?
Марина просунула в щель распечатанный электронный билет на поезд.
— Плацкарт. До Воркуты.
Эдуард уставился на бумажку.
— Воркута? Зачем мне в Воркуту? С ума сошла?
— Там живет твой дядя Миша, который держит лесопилку. Я созвонилась с ним. Он готов взять тебя разнорабочим. Жилье в бараке, еда, физический труд на свежем воздухе. Это единственное место, где тебя не найдут кредиторы из "БыстроДенег", которым я твою задолженность не перекрывала. А они ребята серьёзные, Эдик. Билет на сегодня, поезд через два часа.
— Я не поеду! — заорал Эдуард.
— Тогда оставайся здесь, на коврике. Адрес твоего нынешнего местоположения я тем ребятам тоже, кстати, сообщила. Сказала, что ты будешь здесь примерно до девяти вечера.
Эдуард в ужасе оглянулся на лестничный пролет. Там было тихо, но ему уже чудились шаги тяжелых ботинок.
— Ведьма! — выплюнул он. — Сухарь! Калькулятор ходячий! Чтоб ты провалилась со своими цифрами!
Он выхватил билет из её руки и побежал вниз по лестнице, спотыкаясь и матерясь. Марина закрыла дверь, щёлкнула замком — два оборота, как положено по инструкции безопасности.
Вернувшись в кухню, она увидела на столе забытый им неделю назад тот самый бутерброд. Он засох, скрючился и покрылся плесенью.
— Биологический распад органики, — констатировала Марина.
Она аккуратно, двумя пальцами, взяла его и выбросила в мусорное ведро. Затем достала чистый лист бумаги, взяла карандаш и написала вверху: «План ремонта. Этап 1. Демонтаж прошлого».
Цифры складывались в идеальные ряды. Жизнь наконец-то обретала правильную геометрию.
Автор: Елена Стриж ©