Семейный праздник в честь юбилея свёкра проходил в загородном ресторане. За длинным столом собралось человек двадцать родственников. Марина сидела рядом с Юрой, механически улыбалась шуткам, поддерживала разговор о погоде и новостях.
Дядя Юры, Валерий Петрович, грузный мужчина с красным лицом, встал с бокалом в руке.
— Дорогой брат! — начал он громко. — В твои семьдесят ты молодец! А я вот в свои шестьдесят пять уже обеспечил себе безбедную старость. Две квартиры в собственности! Одну сдаю, на эти деньги живу. Вторая — для души, там ремонт европейский сделал!
Родственники зашумели, закивали одобрительно. Марина заметила, как изменилось лицо Юры. Челюсти сжались, на скулах заиграли желваки.
— Молодец, дядя Валера! — поддержал кто-то из двоюродных братьев. — Вот это я понимаю — хозяин жизни!
— А то! — расплылся в довольной улыбке Валерий Петрович. — Мужик должен иметь недвижимость. Это основа! Без собственности ты никто.
Юра залпом выпил коньяк из рюмки, потянулся за бутылкой. Марина положила руку ему на запястье.
— Хватит, — тихо сказала она.
— ОТСТАНЬ, — огрызнулся он, наливая полную рюмку.
Весь вечер Юра был мрачнее тучи. Молчал, пил, смотрел исподлобья на дядю, который продолжал рассказывать о своих квартирах, о том, как выгодно вложил деньги в недвижимость ещё в девяностые.
— А вы где живёте? — вдруг обратился Валерий Петрович к Юре. — Всё в той же однушке?
— В двухкомнатной, — буркнул Юра.
— А, ну да, помню. Марина от родителей получила, да? Повезло тебе с женой!
Юра побагровел. Марина видела, как он сжимает кулаки под столом.
— Мы вместе живём, это НАША квартира, — процедил он сквозь зубы.
— Конечно, конечно, — миролюбиво кивнул дядя. — Семья — это общее хозяйство. Только вот документы-то на чьё имя?
Повисла неловкая пауза. Все знали, что квартира записана на Марину — её родители подарили дочери жильё ещё до замужества.
***
Дорога домой прошла в молчании. Юра вёл машину, вцепившись в руль. Марина смотрела в боковое окно на мелькающие фонари.
Едва они вошли в квартиру, Юра взорвался.
— Видела, как он надо мной издевался? Специально! При всех!
— Он просто хвастался, — устало ответила Марина, снимая туфли.
— Хвастался? Да он меня НИКЕМ выставил! Безквартирным приживалом!
Марина прошла в спальню, начала расстёгивать платье. Юра шёл следом.
— Знаешь что? Надо переписать квартиру на меня!
Марина замерла.
— Что?
— Ты слышала. Перепишем квартиру на моё имя. Я глава семьи, так будет правильно!
— Юра, ты пьян. Иди проспись.
— Я ТРЕЗВ как стёклышко! — заорал он. — Семь лет живём, а я до сих пор как квартирант! Это унизительно!
— Как это переписать квартиру на тебя? А ты в неё что-то вложил? — холодно спросила Марина.
— Я твой МУЖ! Разве этого недостаточно?
Марина повернулась к нему лицом. В её глазах полыхнула злость.
— НЕТ, недостаточно! Ты даже за коммуналку не платишь регулярно! Ремонт последний мои родители оплачивали! Мебель я покупала на свою зарплату!
— Ах вот как! Теперь ты мне это в лицо тычешь!
— А что я должна делать? Молча отдать тебе квартиру, потому что твоё самолюбие задел пьяный дядька?
Юра схватил со стола вазу, швырнул об стену. Осколки брызнули во все стороны.
— Да как ты СМЕЕШЬ! Я требую уважения! Завтра же пойдём к нотариусу!
***
— УБИРАЙСЯ! — заорала Марина так, что у неё сорвался голос. — Немедленно убирайся из МОЕЙ квартиры!
Юра опешил. За семь лет брака он привык, что жена всегда уступает, сглаживает конфликты, идёт на компромиссы. А тут — такая злость, такая ненависть в голосе.
— Ты что, с ума сошла? — растерянно пробормотал он.
— Это ты сошёл с ума! — Марина тряслась от гнева. — Семь лет я терплю твоё нытьё, твои комплексы, твою лень! Работаешь продавцом в магазине электроники, получаешь копейки, но строишь из себя хозяина жизни! А теперь ещё и квартиру мою захотел? Да пошёл ты К ЧЁРТУ!
— Марина, успокойся...
— НЕ СМЕЙ мне указывать! Знаешь что? Я всё это время себя уговаривала — он изменится, найдёт нормальную работу, станет ответственным. А ты? Ты только деградируешь! И теперь ещё хочешь меня обобрать?
— Я не хочу тебя обобрать! Просто...
— ЗАТКНИСЬ! — Марина схватила его рубашки из шкафа, начала швырять в коридор. — Собирай свои вещи и ПРОВАЛИВАЙ!
— Ты не имеешь права! Я здесь прописан!
— Временная регистрация, дорогой! Она заканчивается через месяц, и я её не продлю! А сейчас — ВОН! Или я вызову братьев!
Упоминание братьев подействовало. Марина была младшей в семье, её два старших брата — оба бывшие спортсмены — души в ней не чаяли.
— Ты об этом пожалеешь, — прошипел Юра, собирая разбросанные вещи.
— Это ты пожалеешь, что связался со мной! — Марина была на пределе. — Семь лет я кормила тебя, одевала, терпела твои выходки! А ты что? Возомнил себя барином? Да иди ты в баню!
Юра запихивал вещи в спортивную сумку. Руки у него тряслись.
— Я уйду, но это не конец...
— Это КОНЕЦ! — отрезала Марина. — И ключи оставь!
***
Юра стоял в подъезде, не веря происходящему. Сумка с вещами валялась у ног. В кармане звякнул телефон — сообщение от Марины: «Вещи остальные завтра вынесу. Не появляйся больше».
Он набрал её номер — отбой. Ещё раз — телефон выключен.
Пришлось ехать к матери. Та открыла дверь в халате, с бигуди на голове.
— Юрка? Ты чего в такое время?
— Мам, можно у тебя пожить?
— А что случилось?
Юра рассказал свою версию — как Марина взбесилась на ровном месте, выгнала его из дома. Про требование переписать квартиру умолчал.
— Эх, сынок, — вздохнула мать. — Говорила я тебе — не связывайся с этими карьеристками. Вон, соседская Люда до сих пор не замужем, хорошая девочка, спокойная...
На следующий день Юра пытался встретиться с Мариной возле её работы. Она прошла мимо, даже не взглянув.
— Марина, давай поговорим!
— НЕТ. Забирай вещи и исчезни.
Пакеты с его одеждой стояли возле мусорных баков. Юра подхватил их, поплёлся к машине. Соседка, тётя Клава, выглянула из подъезда.
— Что, Юрий, выставила? Правильно сделала! Нечего на чужой шее сидеть!
Он не ответил, сел в машину, уехал.
Прошла неделя. Юра жил у матери, спал на раскладушке в кухне. На работе косо смотрели — пришёл помятый, небритый. Начальник сделал замечание.
Через две недели он встретил общих знакомых — Игоря и Лену.
— Юрка! А мы думали, ты уехал!
— Почему уехал?
— Ну Маринка сказала, что вы расстались. Она, кстати, отлично выглядит! Похудела, причёску новую сделала. И на работе её повысили — теперь начальник отдела!
Юра скрипнул зубами.
***
Прошёл месяц. Юра всё ещё жил у матери, та начинала намекать, что пора бы и съехать. На работе дела шли всё хуже — он постоянно опаздывал, путался в заказах.
В пятницу вечером позвонил дядя Валерий.
— Юрка, ты как? Слышал, с женой разошёлся?
— Временно, — буркнул Юра.
— Эх, племянник, а я тебя предупреждал — надо было сразу всё на себя оформлять! Бабы, они такие — сегодня любит, завтра выгонит!
— Дядь Валер, может, поможешь? Мне бы комнату снять...
— Помочь? — расхохотался дядя. — А ты что, денег накопил? Или работу нормальную нашёл?
— Пока нет, но...
— Вот когда будет, тогда и поговорим! А пока — извини, у меня свои проблемы.
И отключился.
В понедельник Юру вызвал начальник.
— Давыдов, это уже переходит все границы! Три жалобы за неделю от покупателей! Ты что, спишь на работе?
— Я... у меня сложный период...
— У всех сложные периоды! Последнее предупреждение — ещё один косяк, и ты уволен!
Вечером Юра сидел в кухне у матери, пил чай. По телевизору показывали сериал про успешных бизнесменов.
— Вот видишь, — говорила мать, — мужчины должны быть хозяевами! А твоя Маринка тебя не уважала, вот и выгнала!
В дверь позвонили. Мать пошла открывать.
— Юрий Давыдов здесь проживает? — спросил мужской голос.
— Да, а что случилось?
— Курьерская служба. Письмо для него. Распишитесь.
Мать принесла конверт. Юра вскрыл его трясущимися руками. Уведомление о расторжении временной регистрации. И приписка от руки: «Не пытайся вернуться. М.»
Он скомкал бумагу, выбежал на балкон. Внизу, во дворе, стояла новенькая белая машина. Из неё вышла Марина — в новом пальто, с модной сумкой. Следом вышел высокий мужчина в дорогом костюме, открыл перед ней дверь подъезда.
— Это кто? — спросила мать, выглянув на балкон.
— Никто, — глухо ответил Юра.
Через месяц его уволили с работы — перепутал дорогой заказ, магазин понёс убытки. Пришлось устраиваться грузчиком на склад. Платили мало, работа тяжёлая.
Однажды, разгружая мебель, он увидел адрес доставки — его бывшая квартира. Точнее, квартира Марины.
— Чего застыл? — крикнул напарник. — Тащи диван!
Юра взвалил диван на спину, понёс к машине. В окне третьего этажа мелькнула Марина — смеялась, показывала кому-то, куда ставить новый шкаф.
— Эй, мужик! — окликнул его водитель. — Ты чего плачешь? Тяжело?
Юра вытер лицо рукавом.
— Пыль в глаза попала.
Вечером, сидя в материнской кухне, он вспоминал тот злополучный вечер. Зачем он потребовал квартиру? Зачем пытался самоутвердиться за чужой счёт?
Телефон молчал. Марина больше никогда не позвонила. А он так и не понял до конца, что сделал не так. В его представлении муж имел право на имущество жены. Имел право требовать. Имел право быть хозяином.
Только вот Марина думала иначе. И её злость, её гнев стали для него полной неожиданностью. Он готов был к слезам, к уговорам, к долгим разговорам. Но не к тому, что она просто вышвырнет его за дверь, как надоевшую мебель.
— Юрка, — позвала мать, — ужинать будешь?
— НЕТ, — ответил он и пошёл на свою раскладушку.
За окном шёл снег. Где-то там, в тёплой квартире, Марина встречала Новый год. Без него.
А он лежал на скрипучей раскладушке и думал — как же так получилось? Почему дядя Валерий владеет двумя квартирами, а он — ни одной? Почему Марина не захотела делиться? Почему выгнала?
Ответа не было. Только обида, злость и непонимание. Он так и не осознал, что жадность и наглость разрушили его жизнь. Что нельзя требовать того, что тебе не принадлежит. Что уважение не даётся по праву пола или статуса — его нужно заслужить.
Мать выключила телевизор, легла спать. В квартире стало тихо. Только старые часы на стене отсчитывали секунды его неудавшейся жизни.
Автор: Елена Стриж ©