«Помогите наказать убийцу! Полиция бездействует!» – гласила первая надпись, и по ногам Зинаиды пополз не то страх, не то негодование, не то всё разом. Сердце забило глухо, тяжело, с трудом разгоняя загустевшую кровь, и пальцы неверно перевернули титульный лист.
Кира забралась под мамино одеяло, положила голову на плоскую подушку и вдохнула до щемящей боли запах. Как же так?.. Зачем?.. Почему ты ничего не рассказала? Тебе было так плохо, так тошно, и ты была совсем одна!..
Кира хорошо помнила дни, когда начинался кошмар. Она помнила, как беспросветная безысходность накрывала нежное лицо мамы, как тускнели глаза, как слабели мягкие руки, как таяла улыбка и стихало дыхание. Мама словно превращалась в мягкую куклу, податливую, равнодушную, не отличающую дня от ночи. Она бы не дала отпора, не защитилась, даже не ответила! Но зато как сверкала в моменты жизни! Была улыбчивой, доброй, сияла утренним солнцем! Коллеги её уважали, студенты ловили каждое слово, растения буквально поднимали листья, стоило ей пройти мимо! А как любил её отец! Стоило мерзкой дряни отступить, как начиналась пора радости, любви и счастья! Они ходили в парк за домом; катались на цветных каруселях, а после обязательно покупали вкуснейшие слойки с малиной или вишней; когда дочь стала постарше, посещали выставки, театры, устраивали весёлые посиделки дома с настольными играми и маминой выпечкой! А потом чудесная пора вновь подходила к концу, в доме стихали все звуки, и даже тени двигались с какой-то опаской... Но папе всегда удавалось отгонять эту жуть, оттеснять в самые дальние, закрытые уголки сознания. Пусть на время, пусть не навсегда, но всё же на большую часть их жизни.
Кира не заметила, как сжала в кулаке одеяло и как пересохли глаза, что уставились в одну точку. Ей больше никогда не обнять маму, никогда не заговорить с ней, не поделиться радостью, не рассказать о своей жизни! Мама не увидит, как растёт внук Найджел, названный в её честь, не встретит новый год, не отпразднует день рождения. Она больше никогда не займётся своими растениями... От воспоминаний о благоухающем саде, в котором прошло её детство, о сотнях цветов, редких и не очень, Кира разрыдалась. Мама не заслужила такого конца, всю жизнь она боролась, старалась быть, как все, карабкалась изо всех сил, пока не наткнулась на двух паразитов, двух бестолочей, нечутких, тупых, глухих к чужим слабостям и страданиям. Так не должно быть, так неправильно. Есть в этом чуждое, противное порядочным людям, людям с сердцем, цивилизованным людям! Но что теперь могла сделать Кира? Всё то доброе, чистое и светлое с этих пор отравлено навсегда... Месть сжигала её изнутри, разъедала плавиковой кислотой, сочилась ядовитыми слезами. Нет, она не оставит это дело. Пусть все бездействуют, не верят, считают мать полоумной, выдумщицей, шизофреничкой, но она-то знает, что это не так. Она знает.
Кира решительно поднялась с кровати и кинулась к дневнику. Она последовательно выбрала самые животрепещущие, самые понятные обычным людям записи и достала смартфон. Справедливость хоть в каком-то виде должна существовать! Хоть самую малость, хоть толику, хоть каплей в море! Иначе зачем есть человечество? Женщина вырвала из конца дневника пустой лист и написала большими буквами: «Помогите наказать убийцу! Полиция бездействует!» А дальше много ещё чего... Затем она быстро оделась, проверила в телефоне «галерею» и выскочила вон из квартиры.
***
Зинаида Владимировна, полная сил, утренней энергии, довольная после сытного завтрака спускалась по лестнице. В подъезде было прохладно, слегка накурено – опять сосед со второго не мог дождаться, пока выйдет на улицу! уж она ему задаст, как увидит! – слышалось тихое перелистывание бумаги. Старуха поспешила. Кто это с утра пораньше проверяет почтовые ящики? Хорошие люди туда случайно заглядывают! Когда с работы идут или из магазина возвращаются. А кто в 9 утра проверять будет? Точно хулиганы!
Пенсионерка нахохлилась, насупилась, приняла самый грозный вид! Плечи и грудь точно надулись, выступили вперёд, как у готового к схватке борца. Она выскочила на последнюю лестницу взъерошенным коршуном, но мигом остыла.
– Здравствуй, Танюша! – немедленно расплылась в улыбке старуха. Перед окном, внутри которого засохли в пыльной паутине мухи, стояла молодая женщина. Она увлечённо читала какие-то бумаги и сперва даже не заметила, как кто-то пришёл. Но стоило приторному голосу окатить стены, как она вздрогнула и подняла большие золотисто-карие глаза в немом испуге. Затем она сунула бумаги в пакет с продуктами и поспешила уйти.
– Здравствуйте, Зинаида Владимировна, – процедила она и, слегка косясь на назойливую соседку, стала подниматься по лестнице.
– Как Надюша? – продолжила старуха, совсем не понимая, что произошло.
Татьяна едва заметно дёрнулась, её губы искривились, будто хотели бросить колкость, и она нехотя ответила:
– Я спешу.
Пожилая женщина с упрёком покачала головой ей вслед: ишь ты! Нос задрала! Трудно про дочку ответить? Съедят её, что ли? Уж такая малышка прекрасная, эта Наденька! Кудряшки пружинистые, свои, глазки – угольки чёрные, так и обожгут, а голосок звонки-и-ий! По всему двору слыхать! Зинаида вздохнула, отогнала от себя раздражение и хотела продолжить неспешный обход, как в голову забралась новая мысль: Танька-то читала! Небось опять какую ерунду в ящики подкинули, вот и настроение у неё испортилось! Она внимательно осмотрела изрядно помятые, серые, продырявленные на заводе ящики и быстро убедилась: ага, везде что-то лежит, и судя по цвету – одинаковое!
Старуха достала связку, медленно, с важностью отыскала нужный ключ, открыла собственный помятый ящик и вынула стопку плотно сцепленных бумаг.
«Помогите наказать убийцу! Полиция бездействует!» – гласила первая надпись, и по ногам Зинаиды пополз не то страх, не то негодование, не то всё разом. Сердце забило глухо, тяжело, с трудом разгоняя загустевшую кровь, и пальцы неверно перевернули титульный лист.
Там было всё... И проект «Здоровье московских пенсионеров», и Александр Андреевич, и разговоры о фее, и ложный диагноз шизофрения, и Владимир Зиновьевич – её переиначенное имя, и их родство! Надежда узнала, что Сашечка – внук! Но как?! Кто ей сказал?!
Старуха опёрлась плечом на ящики, чувствуя, как подбирается головокружение и тошнота. «Вот же нахалка! Совсем стыд потеряла! Обнаглела в конец! Ну я ей задам!» – решила Зинаида. И стало полегче.
Предыдущая часть - Продолжение
В начало
Пока я пишу продолжение, вы можете почитать Радость моя, Песочные часы или выбрать что-нибудь ещё на Карте канала.
А также приглашаю в мой Телеграм-канал - закулисье автора☺️