– Ни стыда, ни совести! Ты к кому обращаешься?! Ты к старшему человеку обращаешься! Конечно, о каком воспитании речь, о чём я?! – заголосила бабка, пока внук трусливо отсиживался в подъезде. – Сначала бросают родителей, а потом ищут виноватых!
Кира сидела на лавке во дворе, а летнее солнце нещадно жарило её тёмную макушку, от чего перед глазами плыли круги. Но молодая женщина ничего не замечала, в голове бесконечной каруселью проворачивались мерзкие события утра. «Ваша мать больной человек», – говорили они, люди в форме, – «дневник не может быть доказательством, мало ли какой бред приходил вашей матери на ум? Словам психически нездорового человека, даже написанным, да-да, уверяю вас, уважаемая, нельзя доверять! Мы не можем принять вашего заявления, нет состава преступления. Вот если бы...»
Женщина закрыла глаза и сглотнула. Нет состава преступления. Есть тело, но нет дела. Надо же, раньше хотя бы тела было достаточно. А что же сейчас? Где справедливость?
Кира дышала тяжело, буквально заставляя рёбра сжиматься силой воли. Всем наплевать. Кто она такая, эта несчастная пожилая женщина? Ну сбрендила, ну наелась удобрений, с кем не бывает? А то, что кто-то, точно назойливая муха, расшатывал её психику, выводил из душевного покоя, попросту – вредил ей, это ничего не значит! «Нету, уважаемая, состава преступления!» И всё тут.
Она открыла глаза и осмотрела просторный, озарённый яркими лучами двор. Весело щебетали птички, ребятишки возились и пищали на детской площадке, ползли по небу редкие, воздушные, белые облачка. Всё вокруг словно издевалось, смеялось над страшным горем, выступало в насмешку. Как отпустить? Как забыть? Как жить дальше, когда две подлые твари топчут эту планету?
Кира тяжело повела глазами и заметила согнутую старушку с перевязанной шерстяным валиком поясницей. Пожилая женщина бездумно прогуливалась вдоль оранжевого забора, за которым почему-то засыхала сирень...
И Кира вскочила. Резко, решительно! Её глаза налились кровью и гневом, руки дрожали от нетерпения, сердце колотилось как бешеное!
– Извините? Простите, пожалуйста?! – позвала она бабульку звонко через весь двор. Мария Захаровна сперва не поняла, что обращаются к ней, и с надеждой принялась озираться – авось не по её душу пришли, – но затем досадное осознание, что молодая незнакомка обращается к ней, наконец просочилось в побелевшую голову. Старуха остановилась, и на краткий миг ей подумалось – а не притвориться ли глухой? Но Кира подскочила так бойко и резво, что соблазнительная мысль улетучилась.
– Здравствуйте... – смущённо и с опаской поздоровалась Мария Захаровна.
– Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, вы давно здесь живёте?
– Давненько будет...
– Вы, наверное, всех здесь знаете, – постаралась мягко улыбнуться молодая женщина, но улыбка получилась злой и настырной.
– Не многих, – почуяла неладное старушка и, как это водится у пожилых, не скованных никакими обязательствами перед ближними, торопливо направилась к своему подъезду.
– Подождите, пожалуйста! Не знаете ли вы Зинаиду? Может, здесь проживает такая? С внуком?
– Ничаво не знаю! – прошамкала совершенно по-старушечьи Мария Захаровна. Получилось грубо, обозлённо и... испуганно.
– Пожалуйста, прошу вас... – Кира обогнала её, попыталась умоляюще взять в свои дрожащие руки её, но неожиданно бабка сипло завизжала, забилась, заверещала, точно пойманный индюк, и привлекла ненужное внимание прохожих. Молодая женщина вынужденно отступила. Теперь её ещё сильнее трясло от бешенства, от безразличия, от наплевательства, от эгоизма. Что же это за люди такие? Никому ни до кого нет дела! Ведь знает что-то, точно знает! Иначе отчего такая реакция?! Не безумная же она?! Не похоже...
Кира в отчаянии отшатнулась. В висках стучало, уши давило, сердце разбивалось о рёбра! Так нельзя, так не должно быть... Что же это за мир, что за цивилизация, где можно безнаказанно убивать, издеваться и тебе за это ничего не будет? Где равнодушие считается признаком мудрости, а бездействие – единственная форма бытия?
Кира медленно втянула душный ядовитый воздух и подняла глаза. Из подъезда напротив выходила пожилая женщина под руку с пухлым парнем. Она о чём-то весело болтала, а, видимо, внук скучающе елозил взглядом по двору...
Что-то внутри щёлкнуло, подскочило, и Кира бросилась вперёд.
– Зинаида, здравствуйте! – выкрикнула она с расстояния. Старуха ожидаемо повернулась. В яблочко! В самое яблочко!
– Слушаю вас, – настороженно ответила та.
– Как живётся после того, как вы отправили в могилу человека? А это тот самый великий доктор Александр Андреевич? У тебя хоть образование есть? – дерзко накинулась Кира на парня, и тот побелел. Нетронутый бритвой пушок неприятно встопорщился.
– Иди-ка! – Зинаида Владимировна властно отпихнула Сашечку назад и вышла вперёд боевым петухом. – Ты кто такая будешь? До-о-о-очь, вижу, что дочь! – не дождалась ответа она. – Это ты её убила, сволочь неблагодарная! Ты! Бросила мать одну! А сама свалила за бугор к предателям! Что, теперь квартирку к рукам прибрала? Продавай! Продава-а-а-а-ай!!! Вам лишь бы денег побольше! Ни души, ни сердца!!!
Кира оторопела. Перед ней стояла невдолбенная, злобная, совершенно неадекватная старуха, уверенная в собственной правоте сильнее, чем сам Господь Бог.
– Моя мама всегда была очень ранимая и чувствительная! Она всю жизнь боролась с хронической депрессией! Она наблюдалась у лучшего врача! Какого чёрта вы полезли?! Какое вы имели право?! Из-за вас у неё случился рецидив! Из-за вас она...
– Ни стыда, ни совести! Ты к кому обращаешься?! Ты к старшему человеку обращаешься! Конечно, о каком воспитании речь, о чём я?! – заголосила бабка, пока внук трусливо отсиживался в подъезде. – Сначала бросают родителей, а потом ищут виноватых!
– Я никогда её не бросала! И миллион раз пыталась увезти! Но как вы себе это представляете – насильно увезти взрослого человека, когда он не хочет?! Верёвкой его связать?!
– Иди отсюда подобру-поздорову, пока я милицию не вызвала!
– А вызовите! Я покажу им дневник, попрошу проверить вашего внука, в дневнике о нём много интересного! Ни лицензии врача, ни образования! Вы – убийцы!
– Вы послушайте, люди добрые! – воззвала с праведным гневом и мерзкой улыбочкой Зинаида Владимировна, показушно оборачиваясь вокруг себя. – Обманщица какая! Мошенница! Я тебя посажу! Ишь ты, к беззащитной старухе привязалась! Нашла добычу послабее!
Кира задыхалась, Кира тряслась от гнева и бешенства, она была готова придушить эту подлую бабку здесь и сейчас! Как вдруг осознала – ничего не исправить, ничего не изменить. Полиция не будет заниматься этим мелким, незначительным, по их меркам, делом. Они уже ей отказали. Надежда Ивановна не олигарх, не чиновник, не пуп земли, у неё не было денег и связей, она для всех – никто. Такие никому не интересны, никто не будет стараться ради них, они лишь пыль, песок, прах... С такими можно делать всё. И ничего тебе за это не будет.
Кира развернулась и ушла под громогласную брань. Кем её только не называли и в чём только не обвиняли. Зинаида Владимировна ещё долго хорохорилась и старалась бодриться перед изумлёнными прохожими, но горюющая дочь давно её не слушала. В её глазах бушевало пламя мести.
Предыдущая часть - Продолжение
В начало
Пока я пишу продолжение, вы можете почитать Радость моя, Песочные часы или выбрать что-нибудь ещё на Карте канала.
А также приглашаю в мой Телеграм-канал - закулисье автора☺️