НАЧАЛО ИСТОРИИ
Глава 3. Маршрут в никуда
Луч фонаря бил в глаза, ослепляя, превращая мир в пульсирующее белое пятно.
— Руки! — рявкнул голос. — Чтобы я их видел!
Игорь медленно поднял руки. Вода с рукавов рубашки стекала за шиворот, но он этого не чувствовал. Холод стал абстракцией. Реальностью было только черное отверстие ствола двустволки, направленное ему в грудь.
Человек за фонарем шагнул ближе. Хрустнула галька.
— Беглые? — спросил он негромко. — С зоны, что ли?
— Нет, — голос Лены был похож на скрип стекла. — Мы… туристы. Отстали от поезда.
— Туристы, — мужик хмыкнул. Он опустил фонарь, и Игорь увидел лицо — старое, изрезанное морщинами, с клочковатой седой бородой. На нем была выцветшая штормовка. — Туристы нынче в лаковых штиблетах по болотам не шастают.
Он подошел вплотную. От него пахло табаком-самосадом и оружейным маслом.
— Михалыч ищет?
Игорь кивнул. Врать смысла не было.
— Ясно. Значит, должники.
Старик опустил ружье, но не убрал палец со спускового крючка.
— Вам повезло, городские. Я с Михалычем водку не пью. Но и помогать вам не резон. Увидят с вами — хату спалят.
— Нам нужно в деревню, — сказал Игорь. — Старые Кедры. Водитель сказал, там лесовоз…
— Водитель, — старик сплюнул. — Кинул вас Колька, как лохов. Нет в Кедрах лесовоза. Там вообще ничего нет, кроме вдов да старух. Но автобус туда ходит. Гробовозка. Раз в неделю.
Он посмотрел на часы — старые, командирские, на широком ремешке.
— Через двадцать минут будет на перекрестке. Если добежите — уедете. Не добежите — волки дожрут.
— Где перекресток? — Игорь вцепился в эту надежду, как утопающий.
— Вон там, по просеке, до старой ЛЭП. Потом направо. И молчите там. В этом автобусе лишних вопросов не любят.
Старик развернулся и исчез в темноте так же бесшумно, как появился. Словно леший, растворившийся в своих владениях.
Они бежали.
Лена уже не чувствовала ног. Ступни превратились в ледяные колодки, каждый шаг отдавался тупой болью в коленях. Пиджак Игоря, наброшенный на плечи, промок и стал тяжелым, как могильная плита. Но она бежала, потому что остановка означала смерть.
Игорь тащил ее за руку. Он слышал ее хриплое дыхание, похожее на всхлипы.
«Если она упадет, я ее не донесу», — эта мысль ужалила его, холодная и рациональная. Он испугался этой мысли. Десять лет он клялся в любви, дарил бриллианты и возил на курорты. Но сейчас, в черной жиже тайги, любовь истончилась до животного инстинкта выживания. Он тащил ее не потому, что любил, а потому что без нее он окончательно перестанет быть человеком.
Они вывалились на гравийную дорогу под ЛЭП ровно в тот момент, когда из-за поворота показались мутные желтые фары.
Это был не автобус. Это было чудовище, собранное из кусков металлолома. Старый «ПАЗик», перекошенный на одну сторону, с ржавыми боками и решетками на окнах. Он рычал и чихал, ползя по ухабам.
Игорь выскочил на свет, размахивая руками.
— Стой! Стой!!!
Автобус затормозил с визгом, от которого заныли зубы. Дверь-гармошка с шипением разъехалась, открывая черное нутро.
Игорь втолкнул Лену на ступени и ввалился следом.
Внутри пахло соляркой, перегаром, мокрой псиной и безысходностью.
Салон был полон. На обшарпанных сиденьях сидели люди. Мужики в ватниках, бабки с мешками, какие-то темные личности в капюшонах. Все они молчали. Все головы повернулись к вошедшим.
Водитель, огромный детина с бычьей шеей, даже не обернулся.
— Проезд сто рублей. Или вали.
Игорь замер. Денег не было. Колец не было. Телефонов не было.
Он почувствовал, как паника ледяной рукой сжимает горло. Если их сейчас высадят…
Лена вдруг шагнула вперед. Она расстегнула мокрый пиджак Игоря. Под ним, на шее, на тонкой золотой цепочке висел маленький кулон — капля с бриллиантом. Подарок Игоря на первую годовщину. Она чудом не сняла его в поезде, он закатился под воротник платья.
Она рванула цепочку. Тонкое золото лопнуло.
— Вот, — она протянула кулон водителю. — До Кедров. За двоих.
Водитель взял украшение грязными пальцами. Поднес к глазам. Хмыкнул.
— Садитесь в конец. И не отсвечивайте.
Автобус дернулся и пополз дальше.
Они упали на заднее сиденье, жесткое, с торчащими пружинами. Рядом храпел мужик, прижимая к груди мешок, в котором что-то шевелилось.
Тепло салона ударило в голову, вызывая дурноту. Лену начало трясти — отходила от шока. Зубы стучали так громко, что, казалось, слышал весь автобус.
Игорь прижал её к себе. Он сам дрожал.
— Ты как? — спросил он шепотом.
— Никак, — она смотрела перед собой пустым взглядом. — Игорь, зачем мы поехали?
— На юбилей? Ну, надо было… Петр Сергеевич важный партнер…
— Нет. Зачем мы вообще живем так? — она повернула к нему лицо. Тушь смылась окончательно, под глазами залегли черные тени. — Мы же чужие, Игорь. Мы ехали в поезде и молчали. Мы в ресторане сидим и в телефоны смотрим. Мы сейчас чуть не сдохли в лесу, а я думала только о том, что ненавижу тебя за то, что ты купил эти билеты.
Игорь отстранился. Слова ударили больнее, чем ветки в лесу.
— Лена, сейчас не время…
— Самое время. Может, другого не будет. Ты заметил, что ты меня даже не спросил, как я, когда тот урод нас высадил? Ты думал о том, как будешь выглядеть. Ты всегда думаешь, как ты выглядишь.
— Я спасал нас! — прошипел он. — Я перевел тебя через реку!
— Ты тащил меня как чемодан. Потому что бросить чемодан — это потеря лица.
Игорь хотел ответить, хотел ударить словами в ответ, напомнить ей, кто оплачивает её гардероб и косметологов, но осекся.
Автобус начал тормозить.
Не плавно, как перед остановкой, а резко, рывками.
Водитель заглушил мотор. Свет в салоне мигнул и погас. Осталась только синеватая луна за грязными стеклами.
В салоне повисла тишина. Даже мужик с мешком перестал храпеть.
— Чего стоим, Вася? — крикнул кто-то из темноты.
— Тихо! — цыкнул водитель.
Игорь выглянул в окно. Снаружи, поперек узкой дороги, стоял «УАЗ-Патриот» с включенной люстрой на крыше. Но это была не полиция. Мигалка была оранжевой.
Рядом с машиной стояли трое. В камуфляже, с автоматами.
— Проверка, — прошептал сосед с мешком. — ЧОП местный. Золотари. Они беглых ищут с прииска.
У Игоря похолодело внутри. ЧОП. Прииск. Комендант Михалыч говорил про артель. Это его люди.
Они искали не беглых зеков. Они искали их.
Дверь автобуса с лязгом открылась. В салон ударил луч мощного фонаря.
— Всем сидеть! — голос был сухим, механическим. — Документы приготовить.
Луч зашарил по лицам пассажиров. Выхватил старуху в платке, мужика с мешком, спящего подростка.
Игорь сполз вниз, пытаясь спрятаться за спинку переднего сиденья. Лена сжалась в комок.
— Если найдут — убьют, — одними губами прошептал Игорь. — Они свидетелей не оставят.
— Что делать? — в глазах Лены плескался ужас.
Луч приближался. Шаги тяжелых берцев по металлическому полу отдавались в голове набатом.
Рядом с ними зашевелилась старуха. Она посмотрела на Игоря, на его трясущиеся руки, на мокрое платье Лены. В ее глазах, выцветших и водянистых, мелькнуло что-то странное. Не жалость. Понимание.
Она молча стянула с себя огромный, вонючий пуховый платок и бросила его на Лену, накрывая её с головой. А потом пнула под сиденье грязный мешок из-под картошки.
— Ноги, — шикнула она Игорю. — В мешок суй, дурень.
Игорь не задавал вопросов. Он сунул ноги в мешок, подтянул колени к подбородку и сгорбился, притворяясь спящим пьяницей.
Луч света ударил ему в лицо. Игорь зажмурился, дыша через раз.
— Эй, бабка, кто это с тобой?
— Внуки мои, — прошамкала старуха скрипучим голосом. — С города приехали, горя ухватили. Пьяные оба, прости господи. Не трогай их, служивый, заблюют все.
Чоповец постоял секунду. Луч задержался на грязном пиджаке Игоря, на платке, скрывающем лицо Лены. Запах в этом углу автобуса был таким ядреным — смесью пота, сырой шерсти и перегара от соседа, — что охранник скривился.
— Бомжатник, — брезгливо бросил он. — Ладно, Вася, езжай. Нет тут наших.
Он развернулся и вышел.
Дверь закрылась. Мотор заревел. Автобус дернулся.
Игорь выдохнул. Воздух со свистом вышел из легких, будто он держал его под водой десять минут.
Он стянул мешок с ног. Лена сбросила платок.
— Спасибо, — прошептал Игорь старухе. — Мать, спасибо тебе… Я не знаю, как отблагодарить.
Старуха даже не посмотрела на него. Она отвернулась к окну, крестясь.
— Не меня благодари. Бога моли, что отвел. И в Кедрах не болтай лишнего. Там у стен уши есть.
Через час автобус остановился.
— Конечная! Старые Кедры! Дальше дороги нет!
Они вышли последними.
Игорь ожидал увидеть деревню. Ну, хотя бы как в фильмах про деревню — покосившиеся заборы, лай собак, дым из труб.
Но перед ними было кладбище домов.
Черные, пустые глазницы окон. Провалившиеся крыши. Улицы, заросшие крапивой в человеческий рост. Тишина была такой, что звон в ушах казался грохотом.
Фонарей не было. Свет давала только луна.
— И где люди? — голос Лены дрожал.
Автобус развернулся и уехал, оставив их в облаке сизого дыма.
— Водитель сказал, здесь живут, — Игорь огляделся. — Вдовы и старухи.
— Здесь никто не живет, Игорь. Это мертвая деревня.
Они пошли по главной улице. Грязь чавкала под ногами.
Вдруг Игорь остановился.
— Смотри.
В конце улицы, в одном из домов — большом, крепком, за высоким забором — горел свет. Не электрический. Живой, теплый свет керосиновой лампы или свечей.
И что-то еще.
У ворот этого дома стояла машина.
Игорь прищурился. Сердце пропустило удар.
Это был черный «Гелендваген». Чистый. С московскими номерами.
Здесь. В тупике мира, где нет дорог, где смыты мосты.
— Это глюк? — спросила Лена.
— Нет, — Игорь схватил её за руку. — Это шанс. Или ловушка.
— В такой глуши «Гелик»? Игорь, это могут быть бандиты. Те, кто держит прииск.
— Или те, кто может нас вывезти. У нас нет выбора. Мы замерзнем на улице.
Они подошли к забору. Ворота были приоткрыты.
Во дворе было чисто. Ни бурьяна, ни мусора.
Игорь шагнул во двор.
— Есть кто живой? — крикнул он.
Дверь дома открылась. На крыльцо вышла фигура. Высокая, в длинном плаще.
Лица было не разглядеть — свет лампы бил из-за спины, превращая человека в силуэт.
— Живые здесь редкость, — голос был спокойным, глубоким, интеллигентным. Совсем не местным. — А вот гостей мы не ждали. Особенно таких… нарядных.
Человек сделал шаг вперед, и свет упал на его лицо.
Это был мужчина лет пятидесяти. Ухоженная бородка, очки в тонкой оправе. В руке он держал книгу.
Но Игорь смотрел не на лицо.
Он смотрел на то, что стояло в прихожей за спиной мужчины.
Там, на вешалке, висела куртка. Ярко-красная, спортивная куртка «Moncler».
Точно такая же была у Лены в чемодане, который украли в поезде.
Игорь перевел взгляд на хозяина дома. Мужчина улыбнулся.
— Проходите. Чай стынет. Мы как раз обсуждали теорию случайных чисел. Вы верите в случайности, Игорь Владимирович?
Он знал его имя.
Откуда этот человек знает имя Игоря? И как куртка Лены оказалась в доме посреди мертвой деревни раньше самих героев? Это совпадение или тщательно спланированная охота? Пишите свои догадки в комментариях — самая безумная теория может оказаться правдой!
Продолжение следует...