Глава 4
Неделя пролетела в лихорадочном ожидании. Алекс дни напролёт проводил за компьютером, рассылая запросы, общаясь с коллегами из Триеста, листая оцифрованные подшивки старых итальянских газет. Матильда же чувствовала себя беспомощной. Она пыталась работать, но мысли постоянно возвращались к Кларе и Луке. Она проводила часы в кабинете, перебирая другие папки из архива, надеясь найти ещё хоть какую-то зацепку – фотографию, записную книжку, что угодно.
Однажды вечером, разбирая папку с пометкой «Личное», она нашла его. Не письмо, а фотографию. Маленькую, чёрно-белую, слегка потрёпанную по краям. На ней был запечатлен молодой человек в белой рубашке с расстёгнутым воротником, опирающийся на перила набережной. Он смотрел не в объектив, а куда-то вдаль, и на его лице застыла смесь решимости и лёгкой грусти. Он был очень красивый – с тёмными вьющимися волосами, сильным подбородком и глазами, в которых, даже на плёнке, угадывался огонь. На обороте, твёрдым, мужским почерком было выведено: «Триест, сентябрь 1974. Всегда твой, Л.»
Матильда долго смотрела на фотографию. Теперь у Луки Росси было лицо. Оно не было злодейским или легкомысленным. Оно было лицом человека, который многое видел и о многом мечтал. Эта находка сделала историю ещё более реальной и оттого ещё более болезненной.
Она сфотографировала снимок и отправила Алексу. Через минуту раздался его звонок.
«Боже, – сказал он, и в его голосе слышалось волнение. – Он настоящий. Я только что получил ответ из муниципального архива Триеста».
Матильда замерла, сжимая телефон в потной ладони. «И?»
«Лука Росси. Родился в Неаполе в 1952 году. Был зарегистрирован как временный работник в порту Триеста с июня по ноябрь 1975 года. И... у них есть копия заявления о его исчезновении. Его подала некая Франческа Дини, владелица пансиона, где он снимал комнату. Датировано 5 декабря 1975 года».
Сердце Матильды упало. Значит, это правда. Он не сбежал. Он исчез, и кто-то бил тревогу.
«Что в заявлении?»
«Стандартные формулировки. Не явился на работу, не вернулся в пансион, вещи остались. Последний раз его видели 28 ноября, когда он ушёл с утра на смену. Больше его никто не видел. Полиция проводила расследование, но... – Алекс сделал паузу, – но дело было закрыто через полгода за отсутствием улик. Есть приписка, что он «мог быть связан с радикальными элементами», что, вероятно, и стало причиной такого быстрого закрытия дела».
«Радикальные элементы... – с горечью повторила Матильда. – Ярлык, который всё списывает».
«Держись, есть ещё кое-что, – продолжил Алекс, и в его голосе зазвучала нотка азарта. – Мой знакомый, копаясь в архивах леворадикальных газет того времени, нашёл упоминание. Не о нём, а о событии. 28 ноября 1975 года в порту Триеста была крупная стычка между забастовщиками и штрейкбрехерами, нанятыми администрацией. В дело вмешалась полиция. Были задержанные, несколько человек получили ранения. В сводке упоминается, что один из задержанных, «молодой рабочий из Неаполя», был доставлен в участок, но позже отпущен за отсутствием состава преступления».
Матильда вскочила с кресла. «28 ноября! Это тот самый день! Алекс, это же он!»
«Вероятность 99%. Но что случилось после того, как его отпустили из участка? Почему он не вернулся в пансион?»
Они молчали, обдумывая эту загадку. Полиция отпустила его. Значит, он вышел на свободу. И... исчез.
«Алекс, а что если... – голос Матильды дрогнул, – что если с ним расправились те самые штрейкбрехеры? Или... или полиция не просто его отпустила?»
«В те времена в Италии было много «грязных» дел, – мрачно подтвердил Алекс. – Исчезновения политически активной молодёжи – не редкость. Тело могли просто сбросить в море с лодки. Документы уничтожить. Дело списать на «побег» или «связь с мафией». Это объясняет, почему его так и не нашли».
Мысль была ужасающей, но логичной. Она придавала истории трагическую, но завершённость. Лука не бросил Клару. Он стал жертвой политических игр и коррупции.
«Бедная Клара, – прошептала Матильда. – Она так и не узнала».
«Возможно, это и к лучшему, – тихо сказал Алекс. – Знать, что твоего любимого убили, возможно, лучше, чем верить, что он тебя предал. Хотя... какая разница, если боль всё равно невыносима».
На следующее утро Алекс пришёл к ней с ноутбуком. «Я не могу это оставить. Мы не можем. Мы должны попытаться найти концы. Я... я сделал запрос в Национальный архив Италии. Поиск по имени «Лука Росси», дата рождения 1952, место – Неаполь. Мы можем попробовать найти свидетельство о смерти. Или... или что-то ещё».
Они сели за стол в кабинете, и Алекс запустил программу, подключившись к удалённой базе данных. Поиск занял несколько минут. Матильда, затаив дыхание, смотрела на экран, на котором мелькали строки с именами и датами.
И вдруг поиск выдал результат. Один-единственный.
Росси, Лука. Дата рождения: 14 марта 1952, Неаполь.
Матильда ахнула. Алекс щёлкнул мышкой.
Открылось цифровое свидетельство. Но это было не свидетельство о смерти.
Это было свидетельство... о браке.
Матильда не поверила своим глазам. Она прочла, потом прочла ещё раз, медленно, по слогам, пытаясь осмыслить.
«Лука Росси, 14.03.1952 г.р., и Елена Маццони, 18.07.1954 г.р., вступили в брак 15 июня 1976 года в муниципалитете города Бари.»
Дата плыла перед глазами. 15 июня 1976 года. Через семь месяцев после его предполагаемой гибели. Через семь месяцев после того, как Клара получила назад своё нераспечатанное письмо.
В комнате повисла оглушительная тишина. Матильда чувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. Всё, во что она поверила, всё, что казалось такой трагичной, но чистой правдой, рухнуло в одно мгновение.
«Нет, – прошептала она. – Этого не может быть. Это ошибка. Другой Лука Росси».
Алекс молчал. Он увеличил изображение. Там был идентификационный номер, тот самый, что и в документах из порта Триеста. Это был он. Их Лука.
«Он... жив, – с трудом выдавил Алекс. – Он женился. В Бари. Через полгода после того, как исчез из Триеста».
Матильда отшатнулась от экрана, как от огня. Горечь, жгучая и ядовитая, подступила к её горлу. Вся боль от предательства Артёма вернулась к ней сторицей, смешавшись с болью за Клару. Она чувствовала себя обманутой вдвойне.
«Он был жив, – говорила она, не в силах остановиться. – Все эти годы... Он женился на другой. А Клара... Клара сидела на этой скамейке и ждала. Всю свою жизнь. Она умерла, веря в него, а он... он жил своей жизнью. Он её обманул. Бросил. Все эти красивые письма... всё это была ложь?»
Алекс закрыл ноутбук. Его лицо было суровым. «Кажется, наша детективная история превратилась в тривиальный роман о том, как парень бросил девушку и женился на другой. Без всяких политических заговоров и таинственных исчезновений».
Матильда встала и подошла к окну. Ей было физически плохо. Она смотрела на скамейку в саду, и теперь ей казалось, что это не символ вечной любви, а памятник глупости и наивности. Памятник женщине, которую предали и которая так и не смогла это признать.
«Зачем? – спросила она, обращаясь скорее к ветру за окном, чем к Алексу. – Зачем писать такие письма? Зачем клясться в вечной любви, если ты просто сбежишь и женишься на первой встречной?»
Алекс подошёл к ней. «Мы не знаем всей истории, Матильда. Может, у него были причины. Может, его что-то напугало. Арест, политика... Может, он решил, что так будет лучше для неё. Сбежать и исчезнуть, чтобы не тащить её в свою опасную жизнь».
«Не оправдывай его! – резко оборвала она, оборачиваясь. В её глазах стояли слёзы гнева. – Нет оправдания такому предательству! Никакого! Он сломал ей жизнь! Он уничтожил её!»
Она была в ярости. Ярости за Клару, за себя, за всех женщин, которых бросали и которым лгали.
Алекс не спорил. Он просто стоял рядом, давая ей выпустить пар. Потом тихо сказал: «Что мы будем делать с этой информацией?»
Матильда сжала кулаки. Ей хотелось найти этого Луку Росси, этого старика, который, возможно, до сих пор живёт в Бари с своей Еленой, и крикнуть ему в лицо, что он сделал. Рассказать ему о Кларе, которая так и не вышла замуж, которая так и не перестала ждать.
«Я хочу найти его, – сказала она, и голос её был твёрдым. – Я хочу посмотреть ему в глаза. Я хочу услышать его версию. Прежде чем вынести приговор».
Алекс кивнул. «Хорошо. Тогда мы едем в Бари».
Он сказал это так просто, как будто предложил сходить в соседний посёлок. Матильда смотрела на него, и её ярость понемногу начала сменяться изумлением. Этот человек, почти незнакомый, был готов бросить всё и поехать с ней на другой конец Италии, чтобы докопаться до правды о чужой любовной истории полувековой давности.
В его глазах она не увидела ни жалости, ни снисхождения. Она увидела уважение. И что-то ещё... что-то похожее на ту самую преданность, в которую она уже перестала верить.
«Алекс... я...»
«Ничего не говори, – он улыбнулся, и это была уставшая, но тёплая улыбка. – Билеты на поезд я уже смотрю. Собирай вещи. Наша охота ещё не окончена. Она только что стала намного интереснее».
Он вышел, оставив её одну в кабинете, заваленном письмами мёртвой женщины к человеку, который, оказалось, был жив и всё это время жил своей жизнью. Правда оказалась горше любой выдумки. Но теперь у Матильды была новая цель. Не оправдать Луку, а понять. Понять, как любовь, которая казалась такой сильной, могла оказаться такой хрупкой. И, возможно, понять что-то о себе самой.