— Света, ты такая красивая сегодня! — подруга Машка поправила фату на моих волосах. — Прямо как принцесса.
Я улыбнулась отражению в зеркале. Платье действительно получилось волшебным — кружевной лиф, струящаяся юбка. Мы с мамой выбирали его три месяца, объездили все салоны города.
— Только бы всё прошло хорошо, — пробормотала я, поправляя букет из белых роз.
— Да что может пойти не так? — Машка махнула рукой. — У тебя идеальная свадьба, идеальный жених, идеальная погода. Расслабься наконец.
Я хотела расслабиться. Честное слово, хотела. Но внутри что-то сжималось — тревога, которую я не могла объяснить. Может, из-за Лены? Моя старшая сестра последние недели вела себя странно. На примерке платья сидела с кислым лицом, на девичнике ушла раньше всех, а когда я спросила, не хочет ли она сказать тост на свадьбе, отрезала: «Не хочу».
— Лена пришла? — спросила я у мамы, которая заглянула в комнату невесты.
— Пришла, — мама поджала губы. — Правда, выглядит... ну, не очень. Ты же знаешь её.
Знала. Лена всегда была сложной — резкой, прямолинейной, неуживчивой. Ей тридцать два, она работает главбухом в строительной компании, снимает однушку на окраине и принципиально не заводит серьёзных отношений.
— Мужики все одинаковые, — любила повторять она. — Зачем мне это надо?
Я не спорила. У каждого своя правда. Но иногда мне казалось, что за этой бравадой скрывается что-то другое — усталость, одиночество, которое она не хотела признавать даже перед собой.
Церемония прошла идеально. Олег держал мою руку и смотрел так, словно я была единственной женщиной на свете. Мама всхлипывала в платочек, папа сдержанно кивал, скрывая растроганность. Лена сидела в третьем ряду, отстранённая и молчаливая, в тёмно-синем платье, которое явно купила наспех.
Банкет начался весело. Тосты, танцы, поздравления. Я порхала между столами, принимая объятия родственников и друзей. Олег не отходил от меня ни на шаг — целовал в висок, шептал комплименты, подливал шампанское.
Лена сидела за дальним столом и методично опустошала бокал за бокалом. Я заметила это, но решила не вмешиваться. Подумаешь, выпила немного. Праздник же.
Проблемы начались ближе к десяти вечера.
— А теперь слово сестре невесты! — объявил ведущий. — Лена, выходи, не стесняйся!
Я обернулась. Лена медленно поднялась из-за стола. Её походка была нетвёрдой, лицо красное, взгляд стеклянный.
— Лен, может, не надо? — тихо сказала я, но она уже шла к микрофону.
— Значит так, — начала она, хватаясь за стойку микрофона. — Хочу сказать... хочу сказать тост. За мою сестрёнку. За Светочку.
В зале стихли разговоры. Гости с интересом смотрели на Лену.
— Светочка у нас всегда была правильной, — продолжала она, и в её голосе прозвучали странные нотки. — Училась хорошо, работала хорошо, мужика хорошего нашла. Вот она, в белом платье, как ангелочек.
Я почувствовала, как сердце екнуло.
— Лена, — позвала я тихо.
— Погоди, — отмахнулась она. — Я ещё не закончила. Вот только... — она покачнулась, — только почему-то мне кажется, что это всё... неправильно.
— Что ты несёшь? — я встала из-за стола.
— А то, что ты недостойна этого белого платья! — выкрикнула Лена, и её голос разнёсся по залу. — Вот что я несу!
Наступила гробовая тишина. Даже музыка смолкла.
— Ты пьяная, — сказала я, чувствуя, как щёки горят от стыда и ярости. — Не понимаешь, что говоришь.
— Понимаю! — Лена рассмеялась — противно, истерично. — Лучше всех понимаю! Ты думаешь, я не знаю про твоего Максима? Про то, как ты с ним встречалась два года назад? Как изменяла ему с другим? А теперь вот, невинность из себя строишь!
Олег резко встал.
— Какой Максим? — спросил он, глядя на меня.
— Это... — я запнулась. — Это было давно, до нас.
— Давно! — передразнила Лена. — А история-то свежая! Света всегда умела крутиться, всегда умела выходить сухой из воды. А я что? Я дура, которая всю жизнь честно работает и ни одного нормального мужика не встретила!
— При чём тут это? — голос мой дрожал. — Какое ты имеешь право...
— Самое прямое! — перебила она. — Я твоя сестра! И я не могу смотреть, как ты всех дурачишь!
Мама подошла к Лене, пыталась увести её, но та вырвалась.
— Отстань! Я ещё не всё сказала! — Лена махнула рукой, чуть не упав. — Знаешь, Светка, я всегда завидовала тебе. С самого детства. Ты была любимицей, красавицей, умницей. А я — серая мышь, которую никто не замечал. И вот ты опять получила всё — принца, платье, свадьбу. А я что? Ничего!
Я смотрела на неё и не узнавала. Это была не моя сестра — это был чужой, озлобленный человек, изрыгающий яд.
— Олег, выведи её, — попросила я жениха.
— С удовольствием, — Олег кивнул охране.
— Не трогайте меня! — завопила Лена, когда двое крепких парней взяли её под локти. — Света, ты пожалеешь! Ты пожалеешь, что выгнала меня!
Её вывели из зала. Гости переглядывались, шептались. Я стояла посреди танцпола и не знала, что делать. Хотелось провалиться сквозь землю.
— Дорогие гости, — ведущий быстро взял микрофон. — Продолжаем наш праздник! Давайте потанцуем!
Музыка заиграла снова, но веселья как не бывало. Все делали вид, что ничего не произошло, но атмосфера была испорчена.
— Прости, — прошептал Олег, обнимая меня. — Не обращай внимания.
— Как не обращать? — я сдерживала слёзы. — Все слышали. Все думают...
— Ничего они не думают. Все поняли, что она пьяная и несёт чушь.
Но я-то знала, что не всё было чушью. Максим действительно был. Мы встречались два года, и да, у меня был короткий роман на стороне. Я призналась Максиму, мы расстались, и я считала эту страницу закрытой. Я никогда не рассказывала об этом Олегу — зачем? Это было в прошлом.
А теперь прошлое выплеснулось посреди свадьбы, благодаря моей милой сестрице.
На следующий день мама позвонила в восемь утра.
— Света, доченька, как ты?
— Нормально, — соврала я, глядя на потолок. Мы с Олегом ночевали в гостинице, и я почти не спала.
— Лена очень жалеет о том, что наговорила. Она была не в себе, ты же понимаешь.
— Понимаю.
— Поговори с ней. Она твоя сестра.
— Мама, — я села на кровати. — Она испортила мою свадьбу. При всех. Ты понимаешь, что она наделала?
— Понимаю, но...
— Никаких "но". Я не хочу её видеть. Не хочу слышать. Для меня она больше не существует.
— Света, не говори так. Вы же родные люди.
— Родные люди так не поступают.
Я отключила телефон. Олег проснулся, обнял меня.
— Мама звонила? — спросил он.
— Да. Просит простить Лену.
— А ты?
— Не прощу. Никогда.
Он вздохнул, но не стал спорить. Вечером мы говорили о том, что случилось. Я рассказала про Максима — всё, как было. Олег слушал молча, потом сказал:
— Я не идеален. У меня тоже было прошлое. Я не держу на тебя зла за то, что ты не рассказала. Главное, что сейчас мы вместе.
Я расплакалась от облегчения. Хоть что-то хорошее в этом кошмаре.
Прошло пять лет. У нас с Олегом родилась дочка Милана, купили квартиру, обустроились. Я работала дизайнером интерьеров, Олег руководил отделом продаж. Жизнь наладилась, стала спокойной и предсказуемой.
С Леной я так и не помирилась. Мама регулярно пыталась нас свести, но я была непреклонна. На семейные праздники мы приходили в разное время. Лена присылала подарки Милане через родителей — я их не открывала.
— Ты слишком жестока, — говорила мама. — Она же кается.
— Пять лет прошло, мам. Если бы она действительно каялась, нашла бы способ поговорить со мной лично.
— Она боится. Ты же не отвечаешь на её сообщения.
— Правильно делаю.
Но внутри что-то грызло. Иногда я ловила себя на мысли о Лене — интересно, как она там? Как живёт? Счастлива ли? Потом злилась на себя за эти мысли. Она не заслуживала моего сочувствия.
Однажды субботним вечером, когда мы с Миланой пекли печенье, раздался звонок в дверь.
— Я открою! — прокричала дочка и побежала к двери.
— Милана, нельзя просто так открывать! — крикнула я, вытирая руки.
Но было поздно. Дверь распахнулась, и на пороге стояла Лена.
Мы смотрели друг на друга молча. Она сильно изменилась за эти годы — похудела, волосы стали короче, на лице появились морщинки. Но глаза остались прежними — серыми, усталыми.
— Привет, — сказала она тихо.
— Уходи, — ответила я.
— Света, пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой.
— Нам не о чем говорить.
— Есть о чём. Очень важном.
Я хотела захлопнуть дверь, но Милана вцепилась в мою руку.
— Мама, кто эта тётя?
— Никто, — сказала я.
— Я твоя тётя Лена, — улыбнулась Лена дочке. — Сестра твоей мамы.
— У меня есть тётя? — Милана радостно подпрыгнула. — Мама, почему ты не говорила?
Я закрыла лицо руками. Всё шло не так.
— Можно я войду? — спросила Лена. — Десять минут. Потом уйду, если захочешь.
Я пропустила её. Мы сели на кухне, Милана вернулась к своему тесту.
— Ну, говори, — я скрестила руки на груди.
Лена вздохнула.
— Я прохожу терапию. Уже год. Психолог помогает разобраться... со многим. И одна из задач — извиниться перед людьми, которым я причинила боль.
— Значит, это для твоей терапии? — усмехнулась я. — Чтобы галочку поставить?
— Нет, — она покачала головой. — Это для тебя. И для меня тоже, но в первую очередь для тебя. Я хочу, чтобы ты знала — я искренне сожалею о том вечере. Я была ужасна. Я завидовала тебе так сильно, что это съедало меня изнутри. И когда я увидела тебя в этом платье, такую счастливую... что-то во мне сломалось.
— Ты испортила самый важный день в моей жизни, — голос мой дрожал. — Унизила меня перед всеми.
— Знаю. И ничто не оправдывает моих слов. Но я хочу, чтобы ты поняла — это была моя проблема, не твоя. Я ненавидела не тебя. Я ненавидела себя.
Я молчала, переваривая услышанное.
— Я думала, что если разрушу твой праздник, мне станет легче, — продолжала Лена. — Но стало только хуже. Я потеряла сестру, родители смотрят на меня с укором, я осталась совсем одна. И это моя вина.
— А что ты хочешь от меня? — спросила я. — Чтобы я сказала: "Всё хорошо, я тебя прощаю"?
— Нет. Я хочу, чтобы ты знала правду. И если когда-нибудь сможешь простить — буду рада. Если нет — пойму.
Мы сидели молча. Милана подошла к Лене, протянула ей печенье.
— Это я испекла, — сказала она. — Попробуйте.
Лена взяла печенье, откусила.
— Очень вкусно, — улыбнулась она, и в глазах блеснули слёзы.
— Тётя Лена, а почему ты плачешь? — забеспокоилась Милана.
— Просто я очень давно не ела такого вкусного печенья, — ответила Лена.
Я смотрела на них и чувствовала, как внутри тает лёд, который я наморозила за эти годы. Лена выглядела потерянной, одинокой, несчастной. И я вдруг подумала — а что я выиграла, разорвав с ней отношения? Стало ли мне легче? Счастливее?
— Мама говорила, что ты переехала, — сказала я. — Куда?
— Снимаю студию за городом. Там тише. Завела кошку, — Лена виновато улыбнулась. — Звать Мурка. Я стала совсем домоседкой.
— А как работа?
— Ушла из той компании. Теперь работаю на фрилансе, веду бухгалтерию для нескольких небольших фирм. Хватает на жизнь.
Мы говорили ещё час. Лена рассказывала о терапии, о том, как сложно было признать свои ошибки, как стыдно вспоминать ту свадьбу. Я рассказывала о Милане, о работе, о планах на будущее.
Когда она собралась уходить, я проводила её до двери.
— Лена, — позвала я.
Она обернулась.
— Приходи на Миланин день рождения. Через две недели. Будем рады.
Лена замерла, потом кивнула, не доверяя своему голосу.
— Спасибо, — прошептала она.
Когда дверь закрылась, Милана подбежала ко мне.
— Мама, а тётя Лена теперь будет приходить к нам?
— Да, солнышко, — я погладила дочку по голове. — Будет.
Вечером, когда Олег вернулся с работы, я рассказала ему о визите Лены. Он выслушал и сказал:
— Ты приняла правильное решение. Жизнь слишком коротка, чтобы хранить обиды.
Я кивнула, прижавшись к его плечу. Впервые за пять лет я почувствовала, что тяжесть, которую носила в душе, стала легче. Белое платье осталось в прошлом — вместе со свадьбой, скандалом и болью. Впереди было что-то новое — возможность начать с чистого листа.
И я была готова попробовать.