— Маринка, а ты знаешь, что я твоего Олега люблю? — Лиза покачнулась, держась за спинку стула. — Вот уже пять лет люблю. Мы с ним... ну, ты поняла.
Я застыла с бокалом в руке. Музыка на корпоративе гремела, коллеги танцевали, кто-то громко смеялся у бара. А я вдруг оказалась в вакууме, где звуки стали приглушёнными, а лицо подруги — странно далёким.
— Ты что несёшь? — выдавила я.
— Правду несу, — Лиза хихикнула и плюхнулась на стул. — Извини, подруга. Но я не могу больше молчать. Совесть грызёт.
Она допила своё шампанское и потянулась за моим бокалом. Я машинально отодвинула его.
— Лиз, ты перебрала. Давай я вызову тебе такси.
— Не надо такси! — она вцепилась в мою руку. — Я серьёзно говорю. Мы с Олегом встречаемся пять лет. С твоего дня рождения тогда началось, помнишь? Ты в командировку уехала на неделю, а мы с ним...
Сердце ухнуло куда-то вниз. Пять лет назад. Тот самый день рождения, после которого я действительно улетала в Санкт-Петербург по работе. Олег тогда проводил меня в аэропорт, обещал скучать. А я звонила ему каждый вечер, рассказывала о встречах с партнёрами, и он внимательно слушал, спрашивал детали.
— Ты врёшь, — прошептала я.
— Не вру, — Лиза покачала головой. — Он хороший, твой Олег. Заботливый. Только вот с тобой у него как-то... не то. А со мной ему легко. Мы с ним смеёмся, понимаешь? Просто смеёмся и всё.
Она снова потянулась к бокалу, но я резко встала.
— Посиди тут. Я сейчас.
В туалете я плеснула себе в лицо холодной водой. Руки тряслись. В зеркале смотрела бледная женщина с размазанной тушью — я не сразу узнала себя.
«Она пьяная. Просто пьяная. Несёт околесицу».
Но почему тогда внутри всё сжалось в тугой узел? Почему вдруг вспомнились странные мелочи — Олег, который последние годы всё чаще задерживался на работе. Лиза, которая как-то подозрительно хорошо знала его график. Те разы, когда я звонила мужу, а он отвечал после третьего гудка, слегка запыхавшись: «Прости, солнце, был на совещании».
Я вернулась в зал. Лиза уже спала, уронив голову на сложенные руки. Коллеги танцевали, кто-то затеял конкурс караоке.
Я вызвала подруге такси, дождалась, пока водитель погрузит её на заднее сиденье, и только потом поехала домой сама.
*
Олег сидел на кухне с ноутбуком, попивая остывший чай. Увидев меня, улыбнулся:
— Как корпоратив? Не слишком перебрала?
— Нормально, — я сбросила туфли в прихожей. — Устала.
— Иди ложись, я скоро приду, — он снова уткнулся в экран.
Двенадцать лет мы вместе. Двенадцать лет я просыпалась рядом с этим человеком, готовила ему завтраки, строила планы. Двенадцать лет верила, что знаю его. А теперь сижу в спальне и смотрю на закрытую дверь кухни, за которой стучит по клавишам мой муж, и не понимаю — кто он?
Телефон завибрировал. Сообщение от Лизы: «Маринка, прости за вчера. Я напилась и несла всякую чушь. Ты же не поверила, правда?»
Я перечитала сообщение три раза. Потом набрала: «Ты о чём?»
Ответ пришёл моментально: «Ну про Олега эту дурацкую шутку. Я просто пошутила, клянусь! Ты же знаешь, я вечно несу чепуху, когда пью. Прости меня, пожалуйста».
Шутка. Пьяная шутка. Надо же было придумать такое.
Я посмотрела на дверь — Олег всё ещё стучал по клавишам. Потом снова на телефон. Набрала: «Всё нормально. Забыли».
Но забыть не получалось. Весь следующий день я словно смотрела на мир через мутное стекло. На работе не могла сосредоточиться, путалась в цифрах отчёта, пропускала мимо ушей вопросы коллег.
«Пять лет. С моего дня рождения».
Олег в тот вечер был дома. Мы ужинали — он рассказывал про новый проект, я кивала, изображая интерес. В какой-то момент он замолчал:
— Мариш, ты чего такая отстраненная?
— Голова болит, — соврала я. — Наверное, вчера перебрала.
— Ложись пораньше, — он погладил меня по руке. — Отдохнёшь.
Его прикосновение вдруг показалось чужим. Я отстранилась, сославшись на то, что нужно разгрузить посудомойку.
Ночью он спал, раскинувшись на половину кровати, а я лежала и смотрела в потолок. В голове крутилась одна мысль: «Проверь телефон. Просто проверь, и всё станет ясно».
Но я не из тех, кто роется в чужих вещах. Двенадцать лет мы с Олегом доверяли друг другу. Никаких паролей на телефонах, никаких допросов «где был, с кем, почему задержался». Мы были той самой парой, которую всем ставили в пример.
На третий день я не выдержала.
*
Олег принял душ и ушёл на кухню. Телефон остался на тумбочке. Я посмотрела на закрытую дверь спальни, потом на экран. Сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит.
«Не надо. Это вторжение в личное пространство. Это неправильно».
Но руки сами потянулись к телефону. Олег никогда не ставил пароль — зачем, если нечего скрывать?
Мессенджер. Переписка с Лизой. Я открыла её, готовясь увидеть обычную бытовую болтовню — поздравления с днём рождения, пересланные мемы.
«Скучаю. Когда увидимся?» — сообщение от Лизы, отправленное три дня назад.
«Завтра Марина на работе до девяти. Приезжай к семи» — ответ Олега.
Я пролистала выше. Фотографии. Лиза в нашей спальне, в моём халате. Олег обнимает её на фоне нашего балкона. Они целуются на кухне — той самой, где я каждое утро завариваю ему кофе.
Сообщения шли месяц, два, полгода назад. Чем дальше я листала, тем больше находила. «Люблю тебя», «Не могу без тебя», «Она снова уехала в командировку — наконец-то побудем вдвоём».
Телефон выскользнул из рук и упал на ковёр. Я сидела, обхватив себя руками, и пыталась дышать. В горле стоял ком, перед глазами плыло.
— Мариш, ты чего там? — голос Олега из кухни показался далёким.
Я подняла телефон, сделала скриншоты. Руки двигались автоматически. Скриншот за скриншотом — переписки, фотографии, признания. Потом отправила всё себе на почту и удалила из его «Отправленных».
— Всё нормально! — крикнула я, и голос прозвучал удивительно ровно. — Сейчас приду!
В зеркале на меня смотрела женщина с красными глазами и искажённым лицом. Я плеснула в лицо холодной водой, расправила плечи. Потом вышла на кухню.
Олег сидел за столом, листал новости в планшете.
— Чай будешь? — спросил он, даже не подняв глаз.
— Нет, — я прислонилась к дверному косяку. — Олег, нам нужно поговорить.
Он наконец посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло что-то — беспокойство? страх? — но он быстро взял себя в руки:
— О чём?
— О том, что я знаю про тебя и Лизу.
Тишина. Он не отрицал, не возмущался, не спрашивал «что за бред». Просто сидел и смотрел на меня, и этот взгляд сказал больше любых слов.
— Маринка... — начал он.
— Не надо, — оборвала я. — Пять лет, да? С моего дня рождения. Всё это время ты спал с ней, водил её в наш дом, а я... я верила тебе.
Он опустил голову.
— Я не хотел, чтобы ты узнала.
Смешно, правда? Не «я не хотел тебе изменять», не «прости, это была ошибка». А «не хотел, чтобы ты узнала».
— Значит, всё правда, — прошептала я. — Она не врала.
— Лиза тебе сказала? — в его голосе прорезалась злость. — Вот стерва! Обещала молчать.
Меня передёрнуло. Он злился не на себя, не на ситуацию. Он злился на Лизу за то, что та раскрыла правду.
— Собирай вещи, — сказала я тихо. — И уходи.
— Мариш, подожди. Давай обсудим...
— Уходи! — крикнула я, и он вздрогнул. — Немедленно! Я не хочу тебя видеть!
Он попытался приблизиться, но я отшатнулась.
— Не смей ко мне прикасаться. Просто забирай свои вещи и уходи. Завтра я подам на развод.
*
Он ушёл через час. Собрал чемодан, пытался что-то говорить про «нам нужно всё обсудить спокойно», про «я не хотел тебя ранить». Я стояла в прихожей, скрестив руки на груди, и молчала.
Когда за ним закрылась дверь, я осела на пол прямо в коридоре. Слёзы не шли — внутри была пустота. Та самая, которая остаётся, когда рушится всё, во что ты верила.
Лизе я написала коротко: «Больше не пиши и не звони. Мы не подруги».
Она пыталась дозвониться — раз, второй, десятый. Потом пошли сообщения: «Маринка, прости», «Я не хотела», «Это всё он, он меня соблазнил», «Мы с тобой столько лет дружим, неужели ты из-за мужика...».
Я заблокировала её номер.
Развод оформили через три месяца. Олег не сопротивлялся, не требовал имущество. Говорят, он съехался с Лизой на съёмную квартиру. Говорят, она бросила мужа ради него. Мне всё равно.
Коллеги на работе спрашивали, почему я больше не прихожу на корпоративы. Я отшучивалась: «Не люблю шумные компании». Правду знали только двое — моя сестра и психолог, к которому я ходила первые месяцы после развода.
«Почему я не замечала?» — спрашивала я на сеансах.
«Потому что доверяла, — отвечала психолог. — А доверие — это не слабость. Это нормально. Виноваты не вы, а те, кто злоупотребил вашим доверием».
Прошёл год. Я переехала в другую квартиру, сменила работу, завела кота. Жизнь постепенно налаживалась — без предательств, без лжи, без фальшивых друзей.
Однажды я увидела Лизу в торговом центре. Она шла с мужчиной, но не с Олегом — с каким-то незнакомым. Смеялась, держала его за руку. Заметила меня, улыбнулась неуверенно и махнула рукой.
Я развернулась и пошла в другую сторону.
А дома, разбирая старые фотографии, наткнулась на снимок с того корпоратива. Лиза с бокалом шампанского, я рядом — счастливая, ничего не подозревающая. На обороте рукой подруги было написано: «Лучшие друзья навсегда».
Я порвала фотографию и выбросила в мусорное ведро.
Лиза была пьяной, когда призналась. Но правда прорвалась именно тогда — потому что её уже невозможно было удержать.
Иногда самые страшные открытия приходят из уст тех, кому мы доверяли больше всего. И это, наверное, самое больное — понять, что люди, которых ты считал близкими, годами жили двойной жизнью.
Но я благодарна той пьяной исповеди. Потому что лучше знать правду и жить дальше, чем оставаться в красивой лжи, которая рано или поздно всё равно рассыпалась бы.