Глава 1: Золотая клетка
Маша стояла у панорамного окна своей гостиной, глядя на вечерний город, усыпанный огнями. Эта квартира на двадцатом этаже была подарком мужа на пятую годовщину свадьбы. «Тебе будет лучше видно закаты», — сказал он тогда. Игорь. Ее Игорь. Успешный, красивый, заботливый. Он построил для нее мир из стекла и стали, наполненный дорогими вещами, но абсолютно пустой.
Она провела пальцем по идеально чистому стеклу. Пыль не смела скапливаться в их стерильном мире. Иногда Маше казалось, что она сама вот-вот превратится в пылинку, которую уберут настырной тряпкой горничной.
— Маш, ты где? — из кабинета донесся его голос.
— Здесь, — тихо ответила она, не оборачиваясь.
Через мгновение его руки обняли ее за талию, а губы коснулись шеи. От него пахло дорогим парфюмом и едва уловимым запахом сигары. Раньше этот запах заставлял ее трепетать. Сейчас — нет.
— Скучал, — прошептал он. — Этот чертов проект в Шанхае вымотал меня вдрызг. Завтра снова улетаю. Всего на три дня.
Маша медленно развернулась к нему. В его глазах она увидела усталость и что-то еще. Какую-то озабоченность, которую он тщательно скрывал.
— Опять? — ее собственный голос прозвучал для нее чужим и плоским. — Мы должны были поехать в театр. Ты обещал.
— Знаю, знаю, солнышко. Дела неотложные. Компенсирую. Купим тебе то платье от Шанель, которое ты примерила. Помнишь?
«Платье», — с горькой усмешкой подумала Маша. Он всегда откупался. Платьями, украшениями, поездками. Ей было не нужно это. Ей нужен был он. Его внимание, его тепло. Но в последний год он стал отдаляться, превращаясь в красивую, но холодную статую.
— Не нужно платье, Игорь.
— Тогда что? — он смотрел на нее с искренним недоумением. Для него все в этом мире имело цену и могло быть куплено.
— Ничего, — она опустила голову. — Ладно. Три дня. Я справлюсь.
Он снова поцеловал ее в лоб, словно ребенка, и ушел в кабинет, что-то бормоча в телефон о билетах и встречах.
Маша осталась у окна. В ее кармане лежал скомканный листок. Конверт пришел днем, пока Игоря не было. Без обратного адреса. Внутри — распечатка фотографии. На снимке Игорь сидел в каком-то уютном кафе, не в дорогом ресторане, а в милом, почти домашнем месте. Он смотрел на кого-то с нежной, почти болезненной улыбкой. Так он давно уже не смотрел на Машу. А в углу фотографии была дата — всего три дня назад. Как раз когда он был в своем «Шанхае».
Рука сама потянулась к телефону. Она пролистала контакты и нашла имя «Лена». Лена была ее подругой еще со школы, единственным человеком, с которым она могла быть откровенна.
— Лен, привет, — голос Маши дрогнул. — Мне… мне нужно с тобой встретиться. Срочно.
Они сидели в маленьком уютном кафе, не похожем на те шикарные заведения, куда водил ее Игорь. Пахло свежей выпечкой и кофе. Маша сжала в руках кружку с капучино, пытаясь согреть ледяные пальцы.
— Я, наверное, параноик, — выдохнула она, протягивая Лене распечатку. — Но посмотри.
Лена, худая брюнетка с умными глазами, внимательно изучила фотографию. Ее лицо стало серьезным.
— Маш… Это Игорь. Да. И он явно не на деловой встрече.
— Он сказал, что был в Шанхае. А это… это кафе «У Андерсена» в центре! Я узнала витрину! — голос Маши сорвался. — Он мне врал. Он был в городе и… и с кем-то.
Предательство. Это слово жгло изнутри. Оно было таким острым и чужим, что, казалось, порезало ее язык.
— Успокойся, — Лена положила руку на ее ладонь. — Одна фотография — еще не доказательство. Может, это коллега? Деловая встреча в неформальной обстановке?
— С таким взглядом? — Маша горько усмехнулась. — Он так на меня лет пять не смотрел.
Она чувствовала, как подступают слезы, но сжала зубы. Нет. Она не будет плакать. Не сейчас.
— Что ты собираешься делать? — спросила Лена.
— Я не знаю. Конфликтовать? Но он снова уедет, и я останусь одна со своими догадками. Он все отрицает, я это знаю.
— Может, стоит проверить? — тихо сказала Лена. — Ты же знаешь пароль от его облака? Фотографии синхронизируются. Если там есть что-то… Он улетает завтра утром. У тебя будет весь вечер и ночь.
Маша смотрела в свою кружку. Мысль покопаться в его телефоне была отвратительна. Это было падение на его уровень. Но жажда правды, жгучая и всепоглощающая, была сильнее.
— Ты права, — тихо сказала Маша. — Я должна знать.
Вечер прошел в тягучем, мучительном ожидании. Игорь был ласков, но рассеян. Он упаковывал чемодан, постоянно отвлекаясь на звонки. Маша молча наблюдала за ним, пытаясь найти в его лице черты лжеца. Но он был все тем же Игорем — ее мужем, человеком, которого она когда-то любила больше жизни.
Поздно ночью, когда он заснул, Маша осторожно сползла с кровати. Сердце колотилось где-то в горле. Она взяла его телефон с тумбочки. Палец дрожал, когда она вводила пароль — дату их свадьбы. Ирония судьбы.
Она открыла галерею. Пейзажи, скриншоты, несколько их общих фото, сделанных давно. Ничего подозрительного. Потом она вспомнила про облако. Зашла в приложение. И там, в папке «Недавно добавленные», она нашла их.
Десятки фотографий. Игорь и женщина. Они гуляли по парку, держась за руки. Сидели в том самом кафе. Целовались на фоне заката где-то за городом. Женщина была молодой, лет двадцати пяти, с длинными светлыми волосами и счастливой, беззаботной улыбкой. Улыбкой, которую когда-то дарила ему сама Маша.
Но это был не самый сильный удар. Хуже было другое. На одной из последних фотографий Игорь и эта девушка стояли в какой-то комнате, держа в руках крошечные розовые пинетки. И он смотрел не на девушку, а на эти пинетки с таким благоговением и любовью, с каким не смотрел даже на Машу в лучшие времена.
Она беременна. У ее мужа есть любовница, и та ждет от него ребенка.
Мир рухнул. Все, что она считала своей жизнью — брак, любовь, будущее — оказалось хрупкой иллюзией. Она отступила от стола, споткнулась о ковер и упала на колени. Глухое, животное рыдание вырвалось из ее груди. Она схватилась за горло, пытаясь заткнуть его, но не могла. Боль была слишком сильной.
Она сидела на полу в темноте, вся сотканная из этой боли, а всего в двух метрах от нее, за стеной, спал человек, который ее предал. И в его телефоне лежало доказательство того, что их браку пришел конец.
Глава 2: Игра в тени
Она не помнила, как провела остаток ночи. Лежала на полу, уставившись в потолок, пока слезы не закончились, оставив после себя лишь пустую, выжженную пустыню внутри. Когда в окне забрезжил рассвет, она поднялась. Ноги были ватными, в голове стоял густой туман. Но сквозь этот туман пробивался холодный, острый луч ясности. Она не могла позволить ему увидеть себя такой — сломленной, униженной.
Маша приняла душ, вода была почти обжигающе горячей, но она не чувствовала ничего. Оделась в простые джинсы и свитер — одежда, которую Игорь не любил, называя «мещанской». Нанесла макияж, тщательно маскируя опухшие глаза.
Игорь проснулся, когда она уже варила кофе на кухне.
— Ты уже на ногах? — он потянулся и улыбнулся. Он выглядел отдохнувшим и довольным. Мысль о том, что его спокойствие куплено ее страданиями, вызвала в Маше новую волну ненависти.
— Не могла спать, — ровно ответила она, наливая ему чашку.
Он подошел, попытался обнять ее сзади. Маша инстинктивно отпрянула, будто от прикосновения раскаленного железа.
— Что такое? — он нахмурился.
— Ничего. Просто… не выспалась. У тебя же самолет.
Он изучающе посмотрел на нее, но кивнул.
— Да, пора. Не проводишь?
— Я… у меня голова болит.
Он словно хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил его телефон. Он взглянул на экран, и его лицо на мгновение стало напряженным. «Она», — безошибочно угадала Маша.
— Да, я уже выезжаю, — сказал он в трубку, отвернувшись. — Через пятнадцать минут.
Он собрался быстро, почти бегом. Поцеловал Машу в щеку на прощание — сухой, быстрый поцелуй. Дверь закрылась. Тишина. Маша стояла посреди стерильно чистой кухни и слушала эту тишину. Она была оглушительной.
Телефон в ее кармане завибрировал. Лена.
— Ну что? — спросила подруга, едва Маша поднесла трубку к уху.
Маша рассказала. Голосом без единой эмоции, как робот, зачитывающий протокол аварии. Про фотографии, про пинетки, про ночь на полу.
— Твою мать, — выдохнула Лена после паузы. — Я… я в шоке. Детские вещи… Это уже совсем другой уровень. Что будешь делать?
— Я не знаю, Лен. Но я не позволю ему просто так все это сделать. Он разрушил мою жизнь. Я… я хочу, чтобы ему было так же больно.
— Можешь забрать половину его состояния. Он же богат. Ты обеспечишь себя на всю жизнь.
— Деньги? — Маша горько рассмеялась. — Это все, что ты можешь предложить? Он откупался от меня деньгами пять лет. Я не хочу его денег. Я хочу… я хочу справедливости. Я хочу, чтобы он понял, что я — не вещь, которую можно выбросить, когда она надоест.
— Справедливости не существует, Маш. Есть закон, и есть месть. Ты о чем думаешь?
Маша подошла к окну. Внизу, на парковке, она увидела, как черный Mercedes Игоря выезжает со стоянки и исчезает в утреннем потоке.
— Я думаю о том, что у меня есть три дня. Три дня, чтобы найти ее. Узнать о ней все. И придумать, как все это разрушить.
— Это опасно. Ты не знаешь, кто она.
— Я узнаю, — с ледяной уверенностью сказала Маша. — Он храпит, когда спит на спине. Боится высоты, хотя никогда в этом не признается. Обожает вишневое варенье и ненавидит кинозвезд, которые говорят о политике. Я знаю о нем все. А она? Она знает только его улыбку и его деньги. Я найду ее слабости.
Она положила трубку и села за компьютер. Фотография из облака была плохого качества, но лицо девушки можно было рассмотреть. Милое, кукольное. Маша сделала скриншот и загрузила его в несколько приложений для поиска по лицу в социальных сетях.
Поиск занял около часа. И вот она — страничка. Алина Соколова. Двадцать шесть лет. Преподаватель йоги. Ее страница была наполнена фотографиями с соляриев, коктейлей, пляжей и бесконечных селфи. Улыбка на всех фото была ослепительной и, как теперь понимала Маша, купленной ее мужем.
Маша пролистала всю ленту. Ни одного намека на Игоря. Он тщательно скрывался. Но на одной из недавних фотографий Алина была в том самом кафе «У Андерсена». И на столе у нее стояла кофейная чашка с логотипом. Маша увеличила изображение. И увидела на заднем плане, на стене, отражение в зеркале. Смутное, но узнаваемое отражение человека, сидящего напротив нее. Игорь.
«Нашла, стерва», — прошептала Маша. В ее груди что-то щелкнуло. Боль отступила, уступив место холодной, расчетливой ярости.
Она продолжила изучать. Алина вела блог о «здоровом образе жизни и гармонии». Выкладывала видео с медитациями. И на одном из последних роликов, где она говорила о «внутреннем свете и любви ко всему живому», Маша заметила кое-что. На заднем плане, на комоде, стояла фотография в рамке. Из-за качества видео лицо было неразборчиво, но Маша узнала эту рамку. Она была из их дома. Игорь привез ее из Италии два года назад. Он сказал, что потерял ее.
Значит, он бывает у нее дома. И даже оставляет свои вещи.
Мысль была такой оскорбительной, что Маша с силой захлопнула ноутбук. Она дышала тяжело, как после долгого бега. Она знала, где работает Алина — студия йоги «Лотос» была указана в ее профиле.
Маша встала. Она знала, что делать. Она не будет устраивать истерику. Она не будет звонить и кричать. Она поступит иначе.
Она поехала в «Лотос». Студия находилась в престижном районе, в новом бизнес-центре. Все оплатил Игорь, не сомневалась Маша. Она купила разовое занятие на вечернюю группу к «преподавателю Алине».
Зал для йоги был наполнен приятной музыкой и ароматом пачули. Маша села в заднем ряду, наблюдая. Алина была еще прекраснее в жизни — гибкая, грациозная, с медовым голосом, который вел учеников через асаны. Она излучала спокойствие и доброту. И глядя на нее, Маша чувствовала себя старой, злой и уродливой каргой.
В конце занятия, когда все расходились, Маша подошла к Алине.
— Спасибо, это было прекрасно, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал естественно.
— Я рада, что вам понравилось, — Алина улыбнулась ей той самой беззаботной улыбкой. — Вы новичок? Я вас раньше не видела.
— Да, первый раз. Меня Маша зовут.
Она внимательно следила за реакцией. Имя не вызвало ни малейшей искры узнавания в глазах Алины. Игорь, видимо, не удостоил ее именем своей жены. Или называл ее как-то иначе. «Моя стерва-жена», например.
— Приятно познакомиться, Маша! — Алина сияла. — Надеюсь, увидимся еще.
— Обязательно, — улыбнулась Маша. Ее улыбка была ледяной маской.
Она вышла на улицу. Сердце бешено колотилось. Она увидела врага в лицо. И враг оказался не монстром, а милой, симпатичной девушкой. От этого было еще больнее. Почему он выбрал ее? Потому что она моложе? Потому что улыбается чаще? Потому что ждет ребенка?
Маша шла по вечерним улицам, не чувствуя под собой ног. Она зашла в первый попавшийся бар, заказала виски и выпила его залпом, не чувствуя вкуса. Она достала телефон. Написала Лене: «Видела ее. Она преподает йогу. Милая, добрая, ждет ребенка. Идеальная женщина, чтобы разрушить мою жизнь».
Лена ответила мгновенно: «Ты где? Ты пьяна? Не делай ничего глупого».
Маша собиралась ответить, когда ее взгляд упал на экран телевизора над барной стойкой. Там шла какая-то медицинская передача. Врач что-то рассказывал о новейших методах лечения. И вдруг Маша застыла. Она смотрела не на врача, а на человека, сидевшего в зале среди других зрителей. На его профиль. Это был Игорь. Но не сегодняшний Игорь, а кадр двухлетней давности, судя по его стрижке.
Она схватилась за телефон, увеличила изображение. Да, это он. Он сидел в инвалидной коляске.
Маша замерла. Что? Как? Игорь боялся высоты, но был абсолютно здоров. Он занимался горными лыжами, играл в теннис. Инвалидная коляска? Это была какая-то ошибка. Монтаж. Что-то еще.
Она бросила деньги на стойку и выбежала из бара. Домой. Ей нужно было домой, к компьютеру. Чувство мести вдруг отошло на второй план, сменившись жгучим, невыносимым любопытством. Что это было? Какая еще тайна скрывалась за фасадом ее идеального мужа?
Глава 3: Правда, которая больнее лжи
Она ворвалась в квартиру, сбросила пальто и бросилась к компьютеру. Запрос «Игорь Волков инвалидность» не дал ничего. Ни единого намека. Она искала по архивам новостей, по медицинским форумам. Ничего.
Тогда она вспомнила про передачу. Нашла ее в онлайн-архиве телеканала. Это была программа о передовых методах реабилитации после травм спинного мозга. Она пролистала запись. И снова увидела его. Тот же кадр. Он сидел в коляске, слушая врача. Рядом с ним никого не было. Он выглядел сосредоточенным и… привыкшим. Это не был человек, впервые попавший в такую ситуацию.
Маша увеличила изображение до максимума. И тут она заметила кое-что на заднем плане. На стене висело расписание занятий. И там было название центра: «Реабилитационный центр «Возрождение».
Она нашла его сайт. Элитное заведение под Москвой. Маша, недолго думая, набрала номер.
— Здравствуйте, мне нужна консультация для моего брата, — сказала она, стараясь говорить уверенно. — Он перенес травму позвоночника. Я хотела бы узнать о ваших программах. И… и мне посоветовал ваш центр знакомый. Игорь Волков. Он у вас, кажется, проходил реабилитацию несколько лет назад? Я хотела бы узнать его отзыв.
На другом конце провода помолчали.
— Сударыня, мы не можем разглашать информацию о наших пациентах, — сказала вежливая девушка. — Это врачебная тайна.
— Я понимаю, просто он так хорошо отзывался о докторе Петрове. Мой брат в отчаянии…
— Доктор Петров у нас действительно работает, — оживилась девушка. — Но господин Волков был его пациентом давно, года три назад. Вряд ли он сейчас ведет прием. Он у нас, честно говоря, больше не числится.
Маша поблагодарила и положила трубку. Итак, три года назад. Игорь проходил реабилитацию. От травмы позвоночника. Значит, он не просто симулировал. Но как? Почему? Он же ходил! Он бегал, играл в теннис!
Она снова села за компьютер. Три года назад. Что происходило в их жизни три года назад? Игорь тогда только начинал свой большой проект, тот самый, что принес им первые миллионы. Он много ездил. И была одна поездка… в Альпы. Он поехал с друзьями покататься на лыжах. Вернулся он… каким? Она старалась вспомнить. Он вернулся замкнутым, уставшим. Говорил, что устал от работы. Потом он стал чаще «задерживаться в офисе». Может, это и были его сеансы реабилитации?
Мысли путались. Она не находила ответов. И вдруг ее осенило. Алина. Она знает? Знает ли она, что ее любовник, отец ее будущего ребенка, якобы был инвалидом?
Маша снова открыла страницу Алины. И стала искать. Фотографии двухлетней, трехлетней давности. И нашла. На одной из фотографий, сделанной около трех лет назад, Алина была в больничном халате. Она стояла в коридоре, похожем на больничный, и подписала фото: «Работа есть работа. Наши пациенты — лучшие!» Геолокация — Реабилитационный центр «Возрождение».
Ледяная рука сжала сердце Маши. Алина работала там. Медсестрой? Физиотерапевтом? Они познакомились там. Он был ее пациентом.
Все пазлы сложились в ужасающую, чудовищную картину. Он не просто изменил ей. Он нашел свою любовницу в центре реабилитации, когда был слаб и уязвим. А она… она видела его не успешным бизнесменом, а беспомощным пациентом. И он позволил ей увидеть себя таким. Этого он никогда не позволял Маше. С ней он всегда должен был быть сильным, безупречным.
Маша снова почувствовала себя дурочкой. Но на этот раз — по-другому. Это была не боль от предательства, а горечь от осознания всей глубины лжи, в которой она жила.
Она взяла телефон. Рука больше не дрожала. Она нашла номер Игоря. Ему должны были вот-вот взлетать. Он ответил почти сразу.
— Маш? Что случилось? — он звучал встревоженно.
— Игорь, — ее голос был тихим и твердым. — Я все знаю. Про Алину. Про ребенка.
На той стороне воцарилась мертвая тишина. Потом он тихо выдохнул: «Что?»
— Я сказала, что знаю все. И про «Возрождение» тоже знаю.
Тишина затянулась. Она слышала его прерывистое дыхание.
— Маша… я… — он запнулся. — Я не хотел тебя ранить. Мы поговорим, когда я вернусь. Я все объясню.
— Объяснишь что? — ее голос сорвался. — То, что ты все эти годы притворялся сильным, скрывая от меня, что был сломлен? То, что нашел утешение в объятиях своей медсестры, потому что твоя жена была недостаточно хороша, чтобы видеть твою слабость?
— Это не так! — крикнул он. В его голосе послышалась паника. — Ты ничего не понимаешь! Я не мог… я не мог быть слабым с тобой! Ты хотела идеального мужа! Идеальную жизнь! Я дал тебе ее!
— Ты дал мне тюрьму! — закричала она в ответ. Слезы снова подступили, но на этот раз это были слезы гнева. — А ей? Ты дал ей себя. Настоящего. Ты позволил ей видеть тебя в коляске! Ты позволил ей помочь тебе! А мне? Мне ты только покупал платья!
— Я не мог быть обузой для тебя, Маша! — его голос дрожал. — Ты… ты такая легкая, яркая. Ты заслуживала идеальной жизни. А я… я был поломан. После той аварии в Альпах… Врачи говорили, что я могу не ходить. Я прошел через ад. И я встретил Алину там. Она… она помогала мне. Она видела меня в самом худшем. И не отвернулась.
— А я отвернулась бы? — прошептала Маша. — Ты дал мне шанс? Ты спросил меня? Нет. Ты решил за меня. Ты построил эту стену и заперся за ней один. А потом нашел себе новую няньку.
— Я люблю ее, — тихо сказал Игорь. Слова прозвучали как приговор. — И я люблю нашего ребенка. Я хочу быть с ней.
Маша закрыла глаза. Эти слова жгли сильнее, чем все, что она видела на фотографиях.
— Я подам на развод, Игорь. И я заберу все. Не потому, что мне нужны твои деньги. А потому, что это все, что я могу у тебя забрать. Твоего сердца у меня не было уже давно.
— Маша, подожди… — он умолял.
— Прощай, Игорь. Желаю тебе счастья с твоей медсестрой. Надеюсь, она будет вытирать тебе сопли до конца своих дней.
Она положила трубку. Самолет, наверное, уже взлетал. Унося ее мужа в другую жизнь. К другой женщине. К его ребенку.
Маша подошла к тому самому панорамному окну. Ночь была черной и беззвездной. Она стояла и смотрела на город, который когда-то казался ей завоеванием их любви. А теперь был просто скоплением чужих огней.
Она не чувствовала ни злости, ни ненависти. Только бесконечную, всепоглощающую усталость и пустоту. Он предал ее не тогда, когда переспал с другой. Он предал ее тогда, когда не позволил ей быть рядом в самый трудный момент. Он отгородился от нее своей болью, своим страхом, своей ложью. И в этой стене из лжи их брак задохнулся и умер.
Она повернулась и медленно пошла прочь от окна. Впереди были адвокаты, раздел имущества, слезы и унижения. Но это была уже другая история. История конца. А та, что была до этого, — история любви, — оказалась самой большой ложью из всех.
И самым страшным предательством было не то, что он разлюбил ее. А то, что он не доверил ей свою боль. И тем самым отнял у нее право быть его женой не только в радости, но и в горе...