— Я пошла купаться, голову помою еще, я надолго, не скучай, — голос Ани прозвучал почти ровно, хотя пальцы непроизвольно сжали край телефона и внутри у неё всё тряслось от напряжения.
— Хорошо, зайка, — Алексей, не отрываясь от экрана ноутбука, машинально помахал рукой. — Я тут поработаю немного.
Зайка. Всегда это ласковое прозвище вызывало у нее улыбку. А сегодня отозвалось тупой болью где-то под сердцем. Анна медленно прошла в спальню, к своей тумбочке. Она провела пальцем по глянцевой поверхности смартфона, разблокировала его и открыла приложение Диктофон для записи происходящего в комнате. Красная кнопка «Запись» казалась ей сейчас огромной, кричащей.
Это подло. Унизительно. Но что делать, если он сам меня вынуждает? — ее мысли метались, пока палец застыл в сантиметре от экрана. Он стал другим. Отдаляется. Эти бесконечные «рабочие ужины», короткие смс вместо звонков… Нет, я должна знать.
Она глубоко вздохнула и нажала на кнопку. Активный диктофон она осторожно поставила на тумбочку, направив микрофон в сторону гостиной, где остался Алексей. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его будет слышно даже через шум воды.
— Я ненадолго, — еще раз крикнула она, заходя в ванную.
— Не торопись! — донесся его голос.
Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Вода зашумела, забилась о дно душевой кабины, но Анна не раздевалась. Она стояла, прислушиваясь к каждому звуку из-за двери, поймав себя на мысли, что затаила дыхание.
Сначала доносился только стук клавиатуры. Потом — щелчок зажигалки. Потом — тишина. Долгая, протяжная. Видимо он кому-то звонил.
— Алло, мам, — голос Алексея прозвучал громко и четко, будто он был в одной комнате с ней. У Анны похолодело внутри. Его мать. Опять.
— Да, я у нее, — продолжил он. Пауза. — Нет, о чем ты! Конечно, я не собираюсь на ней жениться.
Слова ударили ее с такой силой, что Анна непроизвольно прижала руку к груди. В висках застучало.
— Мам, успокойся, — его голос звучал снисходительно, почти раздраженно. — Я же сказал — я использую ее, пока не наладились дела с компанией. Ее связи в IT-сегменте мне сейчас очень полезны.
Использую. Слово повисло в воздухе, тяжелое и ядовитое. Анна медленно сползла по двери на кафельный пол, не в силах устоять на ногах. Холод плитки проникал через тонкую ткань пижамы.
— Нет, до свадьбы с Софией я с ней, естественно, порву, — продолжал Алексей, и его голос внезапно показался Анне до ужаса чужим. — Что? Квартира? Ну какая разница про ее двушку в центре, когда у Софии особняк в Барвихе? Ее папа — моя путевка в настоящую жизнь.
Особняк. София. Путевка в жизнь. Каждое слово было новым ударом. Анна сжала виски пальцами, пытаясь осознать услышанное. Весь их год вместе — прогулки, смех, планы на отпуск, нежные слова ночью — все это было… игрой? Расчетливой, холодной маскировкой?
— Не волнуйся, все под контролем, — Алексей говорил уже увереннее. — Она ничего не подозревает. Добрая, наивная дура. В нее легко влюбиться, знаешь ли. И еще легче — обвести вокруг пальца.
Дура. Последняя капля. Горячие, обильные слезы хлынули из глаз Анны. Она сглотнула ком в горле, стараясь не издавать ни звука. Ее трясло.
— Ладно, мам, я потом позвоню. Она там, в душе, скоро выйдет. Целую.
Трубка была брошена. Наступила тишина, нарушаемая только навязчивым шумом воды, которая лилась в пустоту. Анна сидела на холодном полу, обхватив колени руками, и не могла сдвинуться с места. Мир, который она считала таким прочным и настоящим, рассыпался в прах за какие-то три минуты.
Год. Целый год я была для него инструментом. «Доброй, наивной дурой». Мысль жгла изнутри, вызывая волну тошноты. Она вспомнила, как он восхищался ее умом, как благодарил за помощь с бизнес-планом, как целовал ее шепча «ты мое счастье». Все была ложь. Тщательно продуманный спектакль.
Спустя неведомое время она заставила себя встать. Ноги были ватными. Она вытерла лицо, посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале — заплаканные глаза, размазанная тушь. Нет. Ты не позволишь ему увидеть себя такой. Она глубоко вдохнула, выдохнула, стараясь вернуть себе хоть каплю самообладания.
Она выключила воду, отворила дверь и вышла в коридор. Алексей все так же сидел на диване с ноутбуком. Он поднял на нее взгляд и улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, от которой у Анны снова сжалось сердце.
— Что так быстро, зайка? — спросил он.
Она не ответила. Прошла мимо него, подошла к тумбочке и взяла свой телефон. Запись все еще шла. Она остановила ее и повернулась к нему. Лицо ее было маской спокойствия, лишь легкая дрожь в руке, сжимавшей телефон, выдавала бурю внутри.
— Что-то случилось? — его улыбка померкла, он заметил ее странное поведение.
Анна посмотрела ему прямо в глаза. В эти красивые, лживые глаза, в которые она так любила смотреть.
— Алексей, — ее голос прозвучал тихо, но не дрогнул. — А кто такая София?
Он замер. Улыбка мгновенно исчезла с его лица, сменившись настороженностью, а затем — легкой паникой.
— Что? О чем ты? — он попытался сделать недоуменное лицо, но это вышло неестественно.
— И какой такой особняк в Барвихе интереснее моей «двушки»? — продолжала она, делая шаг к нему. — И что это за «путевка в настоящую жизнь», которую тебе может дать только папа этой самой Софии?
Лицо Алексея побелело. Он медленно встал с дивана.
— Ты что, подслушивала? — прошипел он.
— Нет, — Анна подняла телефон. — Я просто принимала душ. А мой телефон… он все записал. Каждое слово. Особенно про «добрую, наивную дуру». Это, я так понимаю, про меня?
Он стоял, не в силах вымолвить ни слова. Его уверенность испарилась, оставив лишь растерянность и злость.
— Анна, ты не так все поняла… — начал он, но она резко прервала его, ее ледяное спокойствие наконец дало трещину.
— Не поняла?! — ее голос сорвался, полный боли и гнева. — Я все прекрасно поняла! Год моей жизни — сплошная ложь! Ты не любил меня ни дня! Ты использовал меня! Мои связи, мою квартиру, мои чувства! Я была для тебя ступенькой!
— Это не правда! — он попытался подойти к ней, но она отпрянула, как от огня.
— Не подходи ко мне! Никогда больше не подходи! — она задыхалась. — Выходи. Вон. Сейчас же.
Он смотрел на нее, и в его глазах мелькали разные эмоции — паника, злоба, расчет.
— Анна, давай обсудим как взрослые люди… Мы же можем все решить…
— Решить? — она горько рассмеялась. — Что там у нас следующее в твоем плане? Женитьба на Софии? Так иди и женись! Но сделай это, убравшись из моей жизни! И знай, Алексей, — ее голос вновь стал тихим и опасным, — эта «дура» только что перекрыла тебе весь твой кислород. Каждый клиент, которого ты получил через меня, каждый контакт — я обо всем сообщу. Твой билет в «настоящую жизнь» только что сгорел.
Она открыла входную дверь и стояла, держа ее, не глядя на него.
— Ты пожалеешь об этом, — сквозь зубы произнес он, собирая свои вещи.
— Нет, — холодно ответила Анна. — Жалеть я буду только о том, что потратила на тебя целый год. А теперь — выметайся.
Он вышел, и она захлопнула дверь, повернув ключ. Звук щелчка замка прозвучал как точка. Анна прислонилась спиной к двери и медленно опустилась на пол. Тело снова начало трястись, по лицу текли слезы. Но сквозь боль и унижение пробивалось новое, незнакомое чувство — яростное, горькое удовлетворение. Это было только начало. Начало конца для Алексея. И, возможно, начало новой жизни для нее.
***
Тишина в квартире была оглушительной. Анна сидела на полу в прихожей, прижавшись спиной к двери, и не могла сдвинуться с места. Тело онемело, слезы высохли, оставив после себя лишь стягивающую маску на лице и пустоту внутри. Прошло пятнадцать минут? Час? Она не ощущала хода времени.
Он использовал меня. Целый год. Мысль, острая и безжалостная, вонзалась в сознание снова и снова, как затупленный нож. Она закрыла глаза, и перед ней поплыли обрывки воспоминаний. Как он восхищался ее «острым умом» во время их первой встречи на IT-конференции. Как нежно целовал ее пальцы, когда она помогла ему составить презентацию для инвесторов. Как шептал «без тебя я бы не справился» после подписания его первого крупного контракта.
Все было ложью. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение. Горькая желчь подкатила к горлу. Она встала, пошатываясь, и побрела на кухню, чтобы налить воды. Рука дрожала, когда она подносила стакан к губам.
Взгляд упал на его любимую кружку, стоявшую на сушилке. Белая, с логотипом его «компании», которую он с таким трудом раскручивал. С моей помощью. Внезапная, слепая ярость охватила ее. Она схватила кружку и с размаху швырнула ее в стену. Фарфор разлетелся с громким, удовлетворяющим хрустом, разбрызгивая осколки по всему полу.
— А-а-а! — крикнула она в тишину, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции.
Звонок телефона заставил ее вздрогнуть. Она посмотрела на экран. «Мама». Анна сглотнула ком в горле и сбросила вызов. Не сейчас. Я не смогу говорить, не расплакавшись. Она отправила короткое сообщение: «Все хорошо, мам, просто занята. Позвоню позже».
Она понимала, что не может позволить себе роскошь развалиться. Не сейчас. Не после того, что она ему сказала. «Каждый клиент, которого ты получил через меня, каждый контакт — я обо всем сообщу». Угроза была произнесена, и теперь ей придется ее осуществить. Иначе он сядет ей на шею.
С чего начать? Она медленно прошла в гостиную, села на диван, все еще пахнущий его одеколоном, и отшвырнула подушку, на которой он сидел. Затем взяла свой ноутбук.
Первым делом — резервное копирование записи. Она сохранила аудиофайл в пяти разных облачных хранилищах, установила на него пароли и отправила копию на почту своему адвокату, Марку, с кратким пояснением: «Марк, это Анна. Пожалуйста, сохрани это. В случае чего-либо со мной — используй. Объясню позже».
Затем она открыла свой рабочий мессенджер. Десятки чатов, сотни контактов. Многие из них были людьми, которых она когда-то с теплотой представила Алексею.
Она нашла чат с Артемом, владельцем крупной сети цифровых дисплеев. Именно она уговорила его разместить рекламу стартапа Алексея на выгодных условиях.
— Артем, привет, прошу прощения за беспокойство, — быстрыми пальцами набрала она. — Это касается проекта Алексея Соколова. Наша дальнейшая поддержка и сотрудничество с ним прекращены по личным причинам. Всю информацию о его компании отныне прошу направлять непосредственно ему. Я более не несу за нее ответственность и не являюсь его представителем.
Ответ пришел почти мгновенно.
— Анна? Что случилось? Все в порядке?
— Все хорошо. Просто деловая этика. Спасибо за понимание.
Она отправила аналогичные сообщения еще трем ключевым клиентам. Ответы были похожими — удивление, вопросы, предложения помочь. Она вежливо, но твердо отказывалась от объяснений.
Потом она нашла чат с Ириной, дочерью владельца венчурного фонда. Именно Анна организовала ту самую первую, судьбоносную встречу.
— Ира, привет. Срочное дело. Тот стартап, по которому я тебя консультировала — «Соколов и партнеры». Я вынуждена отозвать свою рекомендацию. Обнаружились серьезные этические нарушения в ведении дел основателем. Настоятельно не рекомендую иметь с ним дело.
Ирина ответила сразу:
— Ого. Поняла. Спасибо, что предупредила. Выздоравливай. Или что там у тебя.
Анна улыбнулась впервые за этот вечер. Горькой, безрадостной улыбкой. Выздоравливай. Да, она больна. Больна доверием, которое оказалось ядом.
Она продолжала работать несколько часов, методично, без эмоций, выжигая его имя из своей профессиональной сети. Она отменяла запланированные встречи, отзывала рекомендации, перенаправляла запросы. Это была хирургическая операция по удалению Алексея Соколова из ее жизни.
Когда она закончила, было уже далеко за полночь. Она чувствовала себя опустошенной, но странно спокойной. Дело было сделано.
Она взяла телефон и снова посмотрела на запись. Импульсивно она открыла чат с Алексеем. Последнее сообщение от него было отправлено три часа назад, еще до их ссоры: «Скучаю, зайка. Устроим завтра романтический ужин?»
Ее снова затошнило. Она удалила всю переписку, стерла его номер из контактов, заблокировала его во всех социальных сетях.
Затем она создала новый чат, вписав его номер вручную, и отправила туда аудиофайл без единого комментария.
Через секунду пришел ответ.
— Ты сумасшедшая! Что ты наделала?!
Она не ответила. Просто наблюдала, как в чате появляются новые сообщения, одно за другим, становясь все более паническими и злыми.
— Анна, ответь!
— Я звоню тебе!
— Ты уничтожаешь мой бизнес!
— Мы могли все решить!
— Я позвоню твоим родителям!
— Верни мне клиентов!
Она молча поставила телефон на беззвучный режим и отложила его в сторону. Пусть кричит в пустоту. Так же, как она кричала сегодня в душе от боли.
Она подошла к окну и посмотрела на ночной город. Огни машин, мерцающие окна небоскребов. Где-то там был он. Возможно, уже звонил своей мамочке или мчался к той самой Софии искать утешения.
Пусть попробует. У нее на руках было его признание. Его собственный голос, пригвождающий его к позорному столбу.
Она повернулась от окна и медленно обвела взглядом свою квартиру. Ее квартиру. Место, которое он с таким презрением назвал «двушкой», но которое было ее крепостью, ее достижением, купленным на честно заработанные деньги.
Завтра предстояло сделать еще многое. Сменить замки. Выбросить все его вещи, которые он успел здесь оставить. Возможно, даже обратиться в полицию, если он попытается что-то выкинуть.
Но сейчас ей нужно было просто пережить эту ночь. Пережить и не сломаться.
Она прошла в спальню, села на кровать и снова взяла телефон. Она нашла номер Софии Соколовой. Дочь того самого чиновника. Она нашла его в своих старых контактах с прошлой работы. Они пересекались пару раз на светских мероприятиях.
Анна не стала звонить. Вместо этого она отправила короткое, деловое сообщение.
— София, добрый вечер. Вам, возможно, будет интересно ознакомиться с прикрепленной аудиозаписью. Речь идет о человеке, с которым вы, как я поняла, планируете связать свою жизнь. Решение, конечно, за вами. Всего хорошего.
Она прикрепила файл и нажала «отправить». Рука не дрогнула.
Холодная месть — самое сладкое блюдо, — пронеслось в ее голове.
Она положила телефон на зарядку, погасила свет и уткнулась лицом в подушку. Физическая усталость накрыла ее с головой. Но перед самым сном последняя мысль пронзила сознание, острая и ясная: Это была только первая атака. Война только началась.
***
Утро началось с оглушительной тишины. Анна проснулась с тяжелой головой и ощущением свинцовой пустоты в груди. Первым делом она потянулась за телефоном. Экран был усыпан уведомлениями. Пропущенные вызовы от Алексея, его матери, двух незнакомых номеров и... от Марка, ее адвоката.
Ну что ж, начинается, — с горьким удовлетворением подумала она.
Она подключила наушники и начала прослушивать голосовые сообщения от Алексея. Его тон менялся от яростного до умоляющего.
«Анна, ты вообще понимаешь, что ты натворила?! Мне только что отменили три встречи! Верни все на место, и мы все обсудим!»
«Зайка, прости, я был не прав, я все объясню... Давай встретимся?»
«Это шантаж! Я подам в суд! У меня есть связи!»
«Пожалуйста, просто поговори со мной...»
Она удалила все сообщения, не дослушивая до конца. Ее лицо оставалось каменным. Лишь легкая дрожь в пальцах выдавала внутреннее напряжение.
Затем она набрала Марка.
— Анна, я получил твой файл, — его голос был деловым и спокойным. — Прослушал. Ситуация, мягко говоря, неприятная. Ты в безопасности?
— Пока да, — голос Анны звучал хрипло. Она прочистила горло. — Но он угрожает. И звонил моим родителям.
— Предсказуемо. Слушай, мне нужны детали. Вы совместно вели какие-то проекты? Есть общие счета? Документы?
— Нет, только устные договоренности. Я просто... сводила его с нужными людьми. Консультировала.
— Хорошо. Его угрозы «связями» — это пока только слова. У нас на руках веское доказательство его недобросовестности. Но, Анна, — он сделал паузу, — будь готова к грязи. Такие люди, как он, не сдаются просто так.
— Я готова, — тихо, но твердо сказала она.
Пока они говорили, на ее почту пришло письмо. От Софии Соколовой. Тема: «Спасибо».
Сердце Анны заколотилось. Она открыла письмо.
«Анна, добрый день. Благодарю Вас за предоставленную информацию. Она... оказалась весьма своевременной. Не беспокойтесь о дальнейших контактах с Алексеем Соколовым со своей стороны. С уважением, София».
Анна медленно выдохнула. Одна пешка выбыла из игры. И очень весомая пешка.
— Марк, кажется, мы только что лишили его козыря в виде невесты, — сказала она, и в ее голосе впервые прозвучали нотки чего-то, отдаленно напоминающего удовлетворение.
— Отлично. Значит, поле для маневра у него сузилось. Держи меня в курсе. И смени замки.
Как только она закончила разговор, раздался звонок в дверь. Резкий, настойчивый. Анна подошла к видеодомофону. На экране — заплаканное, искаженное гневом лицо ее матери, Людмилы Петровны.
Вот черт.
Она глубоко вздохнула и нажала кнопку «открыть».
Через минуту в квартиру ворвалась ее мать, сметая все на своем пути.
— Что ты натворила?! — ее крик заставил Анну вздрогнуть. — Алексей только что звонил мне! Рыдал! Говорит, ты разрушила его бизнес, оклеветала его, какую-то запись подбросила! Он умолял меня образумить тебя!
— Мама, успокойся...
— Не смей мне говорить успокоиться! — Людмила Петровна подошла к ней вплотную, тыча пальцем. — Ты сошла с ума! Такой мужчина! Заботливый, перспективный! А ты... ты его на улицу выбросила! Из-за чего? Из-за своей гордыни?
— Мама, он меня использовал! — не выдержала Анна, и ее голос сорвался. — У него есть невеста! Он прямо в этой комнате сказал своей матери, что женится на мне только ради моих связей и квартиры!
— Вранье! — фыркнула мать. — Ревнуешь! Наверняка сама что-то придумала! Он такой не мог!
— Он «такой» именно мог! — Анна схватила телефон. — Хочешь, я включу? Хочешь, ты сама услышишь, как твой «заботливый и перспективный» называет твою дочь «наивной дурой»?!
Людмила Петровна замерла, уставившись на телефон с ненавистью и страхом.
— Не смей! Я не хочу слушать твои грязные записи! Ты все выдумала! Он сказал, что у тебя начался какой-то нервный срыв! И я ему верю!
Анна смотрела на мать, и в ее душе что-то окончательно оборвалось. Год она терпела его ложь. И теперь ей предстояло терпеть ложь от самого близкого человека.
— Выходи, мама, — сказала она тихо, но так, что слова прозвучали четче любого крика.
— Что?!
— Я сказала — выходи. Если ты предпочитаешь верить чужому, расчетливому гаду, а не собственной дочери, то тебе не место в моем доме.
— Как ты разговариваешь с матерью?! Я тебя рожала!
— И, видимо, только для того, чтобы я стала разменной монетой в чужих играх! — вспыхнула Анна. — Выйди. Сейчас. Пока я не сказала чего-то, о чем мы обе будем жалеть всю оставшуюся жизнь.
Лицо Людмилы Петровны побелело. Она что-то пробормотала, развернулась и, громко хлопнув дверью, вышла.
Анна снова осталась одна. На этот раз слез не было. Была только ледяная, всепоглощающая усталость. Она подошла к бару, налила себе виски, не разбавляя, и залпом выпила. Жидкость обожгла горло, но не смогла прогнать холод внутри.
Она понимала, что мать была лишь первым посланником. Алексей бросал в бой все свои ресурсы. Одиночество сомкнулось вокруг нее плотным кольцом. Но странным образом это не пугало, а закаляло.
Она взяла телефон и написала сообщение в общий чат своих самых близких подруг — Лены и Кати.
«Девчонки, у меня беда. Алексей оказался подлецом. Похуже, чем можно представить. Рассорил с матерью. Если не против, буду иногда писать. Просто чтобы знать, что я не одна».
Ответы пришли почти мгновенно.
«Боже, Ань, что случилось?!»
«Я уже в пути. Открывай дверь через 20 минут».
У Анны навернулись слезы. Но на этот раз — от облегчения. Она была не одна.
Пока она ждала подруг, телефон снова завибрировал. Незнакомый номер. Она сбросила. Через минуту пришло СМС с этого же номера.
«Анна, это Марина, мама Алексея. Нам необходимо встретиться. Наедине. Речь идет о вашей общей безопасности».
Анна усмехнулась. «Общей безопасности». Какая изощренная формулировка для новых угроз.
Она не ответила. Вместо этого она переслала сообщение Марку с пометкой: «В игру вступает главный стратег».
Затем она удалила СМС, заблокировала номер и пошла готовить чай для подруг. Битва только начиналась, но у нее появился тыл. И это было уже немало.
***
Звонок в дверь прозвучал ровно через двадцать минут. Анна посмотрела в глазок и увидела заплаканные, но полные решимости лица Лены и Кати. В руках они держали пакеты — один с едой из её любимого итальянского ресторана, другой с тюбиками мороженого и бутылкой дорогого вина.
Открыв дверь, она не успела вымолвить и слова, как обе подруги бросились её обнимать.
— Анечка, родная... — Лена, самая эмоциональная из них, уже рыдала у неё на плече.
— Всё, сейчас всё будет, — сурово сказала Катя, проходя на кухню и начиная расставлять контейнеры с едой. — Садись. Ешь. Рассказывай.
И Анна рассказала. Всё. С самого начала. Сомнения, запись, ужасающие подробности разговора Алексея с матерью, его лицемерные попытки помириться, угрозы, разговор с матерью. Она включила им запись. Видела, как бледнеют их лица, как Лена сжимает кулаки, а Катя стискивает зубы.
— Тварь... — прошептала Лена, когда запись закончилась. — Какая же всё-таки тварь...
— Значит, война, — Катя отпила вина и твёрдо посмотрела на Анну. — Что делаем? План есть?
— Я уже отписалась всем его ключевым клиентам. Отозвала рекомендации. Отправила запись его «невесте». Та, кажется, уже порвала с ним все контакты.
— Молодец, — Катя одобрительно кивнула. — Холодно и по делу.
— Но теперь в игру вступила его мамаша, — Анна показала им пересланное СМС. — Угрожает «безопасностью».
Лена фыркнула:
— Ох, уж эти мне мамаши... Сами выращивают таких, а потом за них горой. Не бойся её.
— Я не боюсь, — Анна отломила кусочек пиццы, но не могла заставить себя её есть. — Но я не понимаю, что она может сделать.
— Всё, что угодно, — мрачно сказала Катя. — Алексею сейчас нечего терять. Ты уничтожила его бизнес и личную жизнь. Он в отчаянии. А отчаявшиеся люди опасны.
Как будто подслушав их разговор, телефон Анны снова завибрировал. На этот раз звонок был от её начальника, Дмитрия Сергеевича.
— Анна, извини за беспокойство в нерабочее время, — его голос был неестественно напряжённым. — Ко мне только что поступил очень странный звонок. От некой Марины Соколовой. Она утверждает, что ты... занимаешься промышленным шпионажем в пользу наших конкурентов, используя своё положение в компании.
В квартире повисла гробовая тишина. Анна включила громкую связь, чтобы подруги слышали.
— Что? — выдавила она, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
— Она говорит, что у неё есть доказательства. И если компания не примет мер, они обратятся в правоохранительные органы и в СМИ. Анна, что происходит?
— Дмитрий Сергеевич, это чёрный пиар, — голос Анны дрожал от ярости. — Месть. Я порвала с её сыном, и теперь она пытается уничтожить меня на профессиональном уровне.
— Сын? Какой сын?
— Алексей Соколов. Тот самый стартапер. Я помогала ему с контактами. А он, оказывается, использовал меня. У меня есть запись, где он сам в этом признаётся. И где его мать всё это одобряет.
На том конце провода наступила пауза.
— Запись? Анна, это серьёзное заявление.
— Я могу прислать её вам прямо сейчас. И предоставить контакты своего адвоката.
— Сделай это, — коротко сказал Дмитрий Сергеевич. — И... Анна, возьми пару дней отгулов. Пока эта ситуация не прояснится. Я не могу рисковать репутацией компании.
— Я понимаю. Спасибо.
Она закончила разговор и опустила телефон на стол. Руки снова дрожали, но на сей раз от бессильной ярости.
— Суки, — с чувством выдохнула Катя. — Они бьют по твоей работе.
— Это же клевета! — возмутилась Лена. — Ты должна подать встречный иск!
— И подам, — Анна сжала кулаки. Её глаза горели холодным огнём. — Но сначала мне нужно защититься.
Она немедленно переслала запись Дмитрию Сергеевичу и написала Марку, подробно изложив ситуацию с звонком его матери к начальству.
— Теперь они перешли все границы, — напечатала она. — Я хочу подать заявление о клеветне.
Ответ Марка пришёл быстро:
«Анна, это серьёзное обвинение. У них нет доказательств, но сам факт заявления может навредить тебе. Давай сначала подготовим ответ твоему руководству, заручимся их поддержкой. Затем займёмся Соколовыми. Приходи в мой офис завтра в 10:00».
Пока она переписывалась с адвокатом, Лена налила ей вина.
— Выпей. Тебе нужно успокоиться.
Анна машинально сделала глоток. В голове крутилась только одна мысль: Они пытаются оставить меня без работы. Без денег. Сделать беззащитной.
— Знаешь, что? — сказала Катя, глядя на неё своим пронзительным взглядом. — Ты должна ударить в ответ. Больнее.
— Как?
— У него же есть отец? Тот, кто, судя по записи, не в восторге от его проделок?
Анна задумалась. Да, в записи мельком упоминался отец, который «не одобряет его методы». Возможно, он не в курсе всей подноготной.
— Я не знаю, как его найти.
— Это же публичный человек, владелец сети магазинов? — Катя уже достала телефон. — Его контакты должны быть в открытом доступе.
Через несколько минут она нашла корпоративную почту Виктора Соколова.
— Думаешь, стоит? — сомневалась Анна.
— А что ты теряешь? Он либо проигнорирует, либо... станет твоим невольным союзником.
Анна набрала короткое, деловое письмо.
«Уважаемый Виктор Петрович. Вы меня не знаете, моё имя Анна. Я вынуждена обратиться к Вам в связи с действиями Вашего сына, Алексея, и Вашей супруги, Марины. После нашего разрыва они развернули против меня кампанию клеветы и угроз, включая ложный донос моему работодателю. В качестве подтверждения своих слов прилагаю аудиозапись, где Ваш сын и супруга обсуждают план использования меня в корыстных целях. Я не желаю скандала, но готова защищать свою честь и репутацию всеми законными способами. С уважением, Анна».
Она отправила письмо и прикрепила файл.
— Отправлено, — прошептала она, откидываясь на спинку стула. Она чувствовала себя истощённой. Эта психологическая война выматывала больше, чем любой рабочий проект.
— Теперь остаётся только ждать, — сказала Лена, обнимая её за плечи.
Они просидели до поздней ночи. Подруги уговорили Анну поесть, заставили выпить успокоительный чай. Они болтали о постороннем, смеялись, вспоминали старые времена. И в эти минуты Анна почти забывала о кошмаре, в котором оказалась.
Когда они ушли, обещав быть на связи 24/7, в квартире снова воцарилась тишина. Но на этот раз она не была давящей. Она была наполнена тихой решимостью.
Перед сном Анна проверила почту. Ответа от Виктора Соколова не было. Зато было новое письмо от Дмитрия Сергеевича.
«Анна, получил файл. Прослушал. Ситуация крайне неприятная. Пока воздерживаюсь от каких-либо кадровых решений. Будем ждать развития событий. Держись. P.S. Запись... шокирующая».
Это была маленькая победа. Руководство пока на её стороне.
Она легла в постель и уставилась в потолок. Завтра — встреча с адвокатом. Новый раунд битвы. Алексей и его мать показали, что играют без правил. Что ж, значит, и она сможет.
***
Офис Марка находился в современном бизнес-центре. Стекло и хром. Анна сидела в кожаном кресле, глядя на панорамное окно, за которым копошился утренний город. Она почти не спала, и на лице лежала печать усталости, но в глазах горел холодный, ясный огонь.
Марк, человек лет пятидесяти с умным, проницательным взглядом, изучал распечатанные скриншоты переписки и её заявление.
— Итак, — он отложил папку. — Ситуация развивается по наихудшему сценарию. Они перешли от угроз к активным действиям. Ложный донос — это уже статья 128.1 УК РФ. Клевета.
— Что мне делать? — спросила Анна, её пальцы нервно теребили ручку.
— Мы действуем на опережение, — Марк сложил руки на столе. — Сегодня же подаём заявление в полицию о клевете. Не только на Марину Соколову, но и на Алексея — за угрозы и шантаж. У нас есть аудиодоказательства, скриншоты СМС. Это серьёзно.
— А что с моей работой? Дмитрий Сергеевич попросил меня взять отгулы.
— Я свяжусь с ним сегодня. Объясню позицию. Заверю, что мы берём ситуацию под контроль и что твоя репутация безупречна. Но, Анна, будь готова. Если Соколовы достаточно влиятельны, они могут попытаться оказать давление на твою компанию.
Она кивнула, сжимая кулаки под столом. Мысль о том, что из-за этой истории она может потерять работу, которую так любила и на которую потратила годы, была невыносимой.
— Есть ещё кое-что, — она рассказала про письмо его отцу. — Я не уверена, что это была правильная идея.
Марк задумался.
— Рискованный ход. Но, возможно, оправданный. Если отец — человек адекватный и дорожит репутацией семьи, он может попытаться обуздать свою супругу и сына. Мы получим ответ сегодня?
— Не знаю. Я отправила письмо прошлым вечером.
— Хорошо. Давай действовать по плану. Сейчас моя помощница отпечатает заявление, ты его подпишешь, и мы отнесём его в отделение. Там у меня есть знакомый следователь, дело не затеряется.
Процесс заполнения бумаг занял около часа. Каждая подпись под заявлением ощущалась как новый щит, который она возводила между собой и Соколовыми.
Когда они вышли из здания, телефон Анны снова завибрировал. Незнакомый номер, но на этот раз с кодом города, где жили её родители.
— Алло?
— Анна? Это дядя Миша, твой сосед, — взволнованный голос заставил её замереть. — Тут к твоим родителям какие-то люди приходили. Двое. Крепкие, в костюмах. Говорили, что от банка, вопросы по кредиту задавали. Но Люда их чуть ли не с порога прогнала. Кричала, что это ты наняла кого-то её запугать!
Лёд пробежал по спине Анны.
— Дядя Миша, вы можете описать их?
— Да я из окна видел. Чёрный внедорожник, без номеров. Мужики серьёзные. Анна, ты в беде не находишься?
— Всё в порядке, дядя Миша, — она попыталась сделать голос уверенным. — Спасибо, что предупредили.
Она опустила телефон и посмотрела на Марка, который всё слышал.
— Они послали людей к моим родителям, — её голос дрогнул. — Под видом сотрудников банка.
Лицо Марка стало суровым.
— Это уже переходит все границы. Запугивание свидетелей, давление на родственников. Анна, тебе нельзя оставаться одной в квартире.
— Куда мне идти? В гостиницу?
— Нет. У меня есть свободная квартира в безопасном доме с охраной. Ты побудешь там несколько дней, пока мы не проясним ситуацию.
Он отвёл её в подземный гараж, посадил в свой автомобиль и они поехали в тихий элитный район. Квартира оказалась стерильно чистой, минималистичной и, что самое главное, безопасной. На входе сидел вооружённый охранник, в лифте — камеры.
— Здесь тебя никто не найдёт, — сказал Марк, вручая ей ключи. — У меня твой номер заблокирован. Пользуйся домашним интернетом. Я буду на связи.
Оставшись одна, Анна почувствовала себя одновременно в безопасности и в ловушке. Она была вынуждена прятаться, как преступница, в то время как настоящие негодяи разгуливали на свободе.
Она включила ноутбук и зашла в рабочую почту. Письмо от Дмитрия Сергеевича висело самым верхним непрочитанным сообщением.
«Анна. Позвони мне срочно. Д.С.»
Сердце упало. Всё. Меня увольняют.
Она набрала номер, приготовившись к худшему.
— Дмитрий Сергеевич, я слушаю.
— Анна, — его голос звучал возбуждённо, но не зло. — Ты не поверишь. Мне только что звонил Виктор Соколов. Лично.
Анна замерла, не веря своим ушам.
— Что... что он сказал?
— Он извинялся! Представляешь? Говорил, что его жена действовала без его ведома, что он в ужасе от её поступка и от поведения сына. Он гарантировал, что все обвинения сняты, и просил передать тебе его личные извинения.
Анна медленно выдохнула. Слёзы облегчения выступили на глазах.
— Он... он что-нибудь ещё сказал?
— Спросил твой личный номер. Я, естественно, не дал. Но сказал, что ты через адвоката. Он попросил передать, что ждёт твоего звонка. Анна, что это было?
— Это, кажется, капля здравого смысла, — прошептала она.
Она тут же позвонила Марку и пересказала разговор.
— Интересно, — задумчиво сказал адвокат. — Значит, отец — слабое звено в их цепи. Или просто единственный, у кого осталась совесть. Ты готова поговорить с ним?
— Да. Но только если ты будешь на связи.
— Договорились. Набирай номер, который он оставил твоему начальнику. Я на другом конце провода буду слушать и делать пометки.
Рука Анны дрожала, когда она набирала номер. Раздались долгие гудки.
— Алло? — голос был низким, усталым, но властным.
— Виктор Петрович? Это Анна.
— Анна, — он тяжело вздохнул. — Я вас слушаю. И прежде всего — приношу свои глубочайшие извинения за действия моей семьи. То, что совершили моя жена и сын — непростительно.
— Благодарю вас, — голос Анны дрогнул. — Но извинения не вернут мне покой. Ваша жена оклеветала меня перед моим начальством. Ваш сын угрожал мне и послал каких-то людей к моим престарелым родителям!
На другом конце провода наступила мёртвая тишина.
— К... вашим родителям? — прозвучал наконец ошеломлённый шёпот. — Этого я... не знал.
— А запись? Вы её слушали? Вы слышали, как ваш сын и ваша жена планировали использовать меня? Называли меня «дурой»?
— Я слушал, — его голос стал твёрже. — И именно поэтому я звоню. Анна, я хочу предложить вам встречу. Глаза в глаза. Только мы. Я хочу лично во всём разобраться и предложить вам способ разрешить эту ситуацию без дальнейшего ущерба для вас.
Анна посмотрела на экран ноутбука, где в чате Марк написал: «Соглашайся. Но только в моём присутствии. И только в нейтральном месте».
— Я готова встретиться, — сказала она. — Но только в присутствии моего адвоката. И только в общественном месте.
— Понимаю, — в его голосе послышалось нечто похожее на уважение. — Сегодня в 18:00. Ресторан «Лотос». Я бронирую отдельный кабинет. Это вас устроит?
— Да.
— До встречи, Анна.
Она положила трубку и откинулась на спинку кресла. Сердце бешено колотилось.
— Ну что, — написал Марк. — Поехали на встречу с дьяволом. Вернее, с его отцом.
Анна закрыла глаза. Эта война, которая началась со случайной записи в ванной, теперь выходила на совершенно новый уровень. И от исхода сегодняшней встречи зависело всё.
Продолжение ниже по ссылке!
Читайте и другие наши рассказы:
Если не затруднит, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)