Снег падал крупными хлопьями, залепляя лобовое стекло. Дворники скрипели монотонно, но Софья их не слышала. В ушах стоял звон — от усталости, от бессонной ночи в поезде, от предчувствия чего-то неправильного.
Командировка затянулась на три недели вместо десяти дней. Проект в Казани оказался сложнее, чем казалось, заказчик менял требования каждый день, а она, как главный архитектор, не могла просто взять и уехать. Звонила Андрею каждый вечер. Сначала он отвечал, потом начал сбрасывать, ссылаясь на важные встречи, на усталость, на головную боль.
«Соф, не парься, всё нормально. Дома порядок. Скучаю».
Короткие сообщения вместо разговоров. Она списывала на его загруженность — в январе у него всегда аврал на работе, продажи, отчёты, планёрки до ночи. Но что-то скребло изнутри, как ноготь по стеклу.
Теперь она сворачивала на их улицу — тихую, с новыми коттеджами, которые они с Андреем облюбовали пять лет назад. Вернее, который она облюбовала. Участок покупала на свои деньги, полтора миллиона наскребла — премии, подработки, даже мамину заначку пришлось взять. Андрей тогда только начинал карьеру, зарплата у него была копеечная, но обещал: «Верну когда-нибудь, Соф. Обязательно верну».
Строила дом сама — чертила проект по ночам, искала бригаду, торговалась с поставщиками, стояла над каждой мелочью. Двухэтажный, с панорамными окнами, с террасой, которую Андрей называл «твоей причудой». Она вложила туда всё — деньги, время, душу. Даже кредит взяла, который до сих пор выплачивала. Андрей подключился только на финальной стадии, когда уже можно было въезжать — помог с мебелью, с техникой. «Наш дом», говорил он, обнимая её на пороге в день новоселья.
Софья притормозила у ворот.
И замерла.
Ворота были закрыты. Массивные, кованые, те самые, которые она выбирала целый месяц. Но это было странно — она же предупреждала, что приедет сегодня вечером. Написала утром: «Выезжаю через час, буду к семи». Андрей прочитал, но не ответил.
Она вышла из машины. Мороз ударил в лицо, снег скрипнул под ботинками. Подошла ближе, достала ключи, но замок был другой. Новый. Блестящий, явно только что установленный.
— Андрей! — крикнула она, нажимая на звонок. — Открой!
Тишина. В окнах горел свет — тёплый, уютный, домашний. Её свет, в её доме.
Софья позвонила ему. Длинные гудки, потом сброс. Ещё раз — то же самое. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели, несмотря на холод.
— Андрей, какого чёрта?! Открывай немедленно!
Она колотила в ворота кулаками, потом пнула ногой. Боль пронзила пальцы, но ей было всё равно. Внутри нарастала паника, смешанная с яростью.
Наконец ворота дрогнули, и в узкой щели появилось его лицо. Он выглядел растерянным, но в глазах читалось что-то ещё — решимость? Страх?
— Соф, послушай...
— Что «послушай»?! Ты замок поменял?! Ты в своём уме?!
Он вышел наружу, прикрыв за собой калитку. Стоял в домашней футболке, без куртки, ёжился от холода.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— О чём говорить?! Я три недели вкалывала, чтобы нам эти деньги заработать, а ты меня в собственный дом не пускаешь?!
Андрей сглотнул, отвёл взгляд. Снег садился ему на волосы, на плечи, таял мокрыми пятнами.
— Я подал на развод, — выдохнул он. — Все документы у адвоката. Тебе завтра курьер привезёт.
Мир качнулся. Софья схватилась за холодный металл ворот, чтобы не упасть.
— Что?.. Ты... что?
— Соф, это не просто так. Я думал долго. Мы не подходим друг другу. Ты всегда занята, я всегда один. Мы живём как соседи, а не как муж и жена.
Голос его звучал заученно, будто он репетировал эту речь перед зеркалом.
— При чём тут это?! — закричала она. — При чём тут «не подходим»?! Ты мог сказать мне в лицо, нормально! А не менять замки и выставлять меня на мороз!
— Твои вещи я собрал. Они в гараже, можешь забрать.
Софья смотрела на него — на этого человека, с которым прожила семь лет. Который клялся в любви, который говорил, что они навсегда.
— Там кто-то есть? — спросила она тихо.
Пауза затянулась. Андрей молчал, но его молчание было красноречивее любых слов.
— Господи... — она отступила на шаг. — Там кто-то есть. В моём доме. В доме, который я строила!
— Соф, не надо истерики...
— Не надо?! — голос её сорвался на крик. — Не надо?! Да ты вообще в курсе, что этот дом мой?! Я его покупала! Я его строила! Я кредит за него плачу, а ты тут с какой-то...
Она замолчала, потому что за его спиной в окне мелькнула тень. Женская. Длинные волосы, силуэт в халате.
— Кто это? — прошептала Софья.
Андрей проследил за её взглядом и поморщился.
— Это не важно.
— Не важно?! Ты привёл сюда какую-то женщину, в мой дом, и говоришь — не важно?!
Софья шагнула к воротам, но Андрей загородил собой проход.
— Не лезь туда. Пожалуйста.
— Отойди.
— Соф...
— Я сказала — отойди!
Она попыталась протиснуться мимо, но он удержал её за плечо. От его прикосновения её передёрнуло, будто ударило током.
— Убери руки!
— Послушай меня! — он повысил голос. — Я не хочу скандала. Давай по-человечески. Ты заберёшь вещи, я переведу тебе деньги за всё, что ты вложила, и мы разойдёмся. Цивилизованно.
Софья смотрела на него и не узнавала. Этот человек был чужим. Холодным. Расчётливым.
— Деньги? — переспросила она. — Ты мне деньги предлагаешь? За мой дом?
— Это справедливо.
— Справедливо?! — её голос сорвался на истерический смех. — Да какого чёрта ты вообще себе позволяешь?! Ты понимаешь, что дом оформлен на меня?! Что это моя собственность?!
Андрей дёрнул челюстью.
— Мы в браке. Совместно нажитое имущество.
— Оно было куплено до брака!
— Строилось в браке. Я вложился тоже.
— Ты вложил от силы триста тысяч!
— Адвокат разберётся.
Софья шагнула к нему вплотную. Снег колол лицо, дыхание вырывалось паром.
— Слушай меня внимательно, — прошипела она. — Сейчас же откройте ворота. Это мой дом. Я сама его построила. Не откроете — замки повыбиваю. Выгоню вас обоих. Полицию вызову, если надо.
Андрей скрестил руки на груди.
— Попробуй. У меня справка от участкового, что я здесь проживаю. У меня прописка здесь. А твои угрозы — это уже статья.
Она не верила своим ушам. Он действительно всё спланировал. Заранее. Пока она работала в Казани, он методично выстраивал свою защиту.
— Ты... — она сглотнула ком в горле. — Ты подонок.
Андрей поджал губы, но промолчал. А потом калитка распахнулась, и на крыльце появилась она.
Молодая. Лет двадцать пять, не больше. В мягком бежевом халате, волосы распущены волнами по плечам, лицо без макияжа — нарочито домашнее, невинное. Она обняла себя за плечи, изображая озноб, и посмотрела на Софью с таким выражением, будто это Софья была здесь лишней.
— Андрюш, замёрзнешь же, — произнесла она тихим голосом. — Может, зайдёшь? Я чай заварила.
Софью затошнило от этого «Андрюш» и от того, как он обернулся — мягко, виновато, почти ласково.
— Сейчас, Настя. Подожди внутри.
Настя. Значит, даже имя у неё миленькое.
— Настя, — повторила Софья, медленно выговаривая каждый слог. — Как давно вы с моим мужем... общаетесь?
Девушка опустила глаза, но уголки губ предательски дрогнули — почти улыбка.
— Это не ваше дело, мне кажется.
— Не моё?! — Софья шагнула вперёд, но Андрей снова преградил путь. — Да ты вообще кто такая?! Сколько тебе лет, детка? Понимаешь, во что вляпалась?!
— Мне двадцать семь, и я прекрасно понимаю, — Настя выпрямилась, и вся эта показная хрупкость мгновенно испарилась. Голос стал чётким, холодным. — Андрей несчастен с вами уже два года. Он мне всё рассказал. Как вы его игнорируете, как работа для вас важнее семьи. Он заслуживает большего.
Софья остолбенела. Эта девчонка читала ей лекции о её собственном браке?
— Заслуживает большего? Да он жил в моём доме, на мои деньги...
— На наши, — вклинился Андрей. — Я тоже работал, или ты забыла? Кто посуду мыл, когда ты чертежи рисовала? Кто ужины готовил?
— Господи, ты серьёзно сейчас?! Ты посуду мыл, значит, имеешь право дом отжать?!
Из темноты двора к воротам подошла ещё одна фигура — женщина постарше, лет пятидесяти, в дорогой дублёнке и с укладкой, которая явно стоила не одну тысячу. Она окинула Софью оценивающим взглядом — сверху вниз, как будто та была надоедливой попрошайкой.
— Андрей, милый, что происходит? — спросила она, но по интонации было ясно: она прекрасно знает, что происходит.
— Мама, всё нормально, — ответил он.
Мама. Свекровь. Женщина, которая последние три года делала вид, что Софьи не существует.
— Ирэн Николаевна, — Софья сжала кулаки. — Какими судьбами?
— А я теперь здесь часто бываю, — ответила та с улыбкой, от которой по коже пробежали мурашки. — Настенька меня пригласила. Чудесная девочка, правда? Хозяйственная. Вчера пирог испекла — объеденье. А суп какой варит! Андрюша просто светится от счастья.
Софья почувствовала, как внутри что-то лопается — тонкая нить терпения, которую она из последних сил держала.
— Вы... вы уже семейством тут обосновались?
— Софья, не утрируй, — Ирэн Николаевна поправила воротник дублёнки. — Андрей принял взвешенное решение. Ты женщина умная, должна понять: вы не подходите друг другу. Он мужчина домашний, ему нужна жена, а не бизнес-вумен, которая пропадает на объектах. Настя его понимает. Она готова стать настоящей женой.
— Настоящей? — Софья расхохоталась. — Она три недели назад его даже не знала, я так понимаю?
Настя скрестила руки на груди.
— Шесть месяцев, если вам так важно. Мы познакомились на конференции. Я работаю в рекламном агентстве, с которым сотрудничает компания Андрея.
Шесть месяцев. Значит, всё это время, пока Софья разрывалась между работой и домом, он водил эту девчонку по кафе, писал ей сообщения, строил планы. А она, дура, списывала его холодность на усталость.
— Понятно, — Софья кивнула, стараясь унять дрожь в голосе. — Значит, вы все тут договорились. Мило. И что теперь? Думаете, я просто уеду?
— Думаем, ты будешь разумной, — Ирэн Николаевна достала из кармана сигареты, закурила. — Андрей готов выплатить тебе компенсацию. Полтора миллиона — ровно столько, сколько ты вложила в участок. Остальное делим пополам, как положено. Ты получишь свою долю и уедешь. Зачем тебе дом? Ты же всё равно не живёшь в нём, вечно в разъездах.
— Мой дом — это моё дело, где я живу!
— Суд решит иначе, — свекровь выдохнула дым. — У нас хороший адвокат. Очень хороший. Он докажет, что Андрей вложился в строительство, что он вёл хозяйство, пока ты карьеру делала. Совместно нажитое имущество — закон на нашей стороне.
Софья смотрела на эту троицу и понимала: они действовали слаженно. Всё было продумано. Свекровь явно финансировала операцию, Настя играла роль новой любви, а Андрей... Андрей просто выполнял план.
— Вы меня недооцениваете, — тихо сказала она. — Я не из тех, кто сдаётся.
— Не устраивай скандал, — Андрей шагнул ближе. — Тебе же хуже будет. Настя уже здесь живёт, у неё временная регистрация. Полицию вызовешь — они меня поддержат. У меня прописка, у меня документы.
— Временная регистрация? — Софья усмехнулась. — Ты оформил ей регистрацию в моём доме?
— В нашем.
Снег падал всё гуще. Мороз пробирался под куртку, пальцы онемели, но Софья не чувствовала холода. Внутри бушевал огонь — ярость, обида, унижение.
— Хорошо, — она развернулась к машине. — Посмотрим, кто кого.
— Софья, не надо делать глупостей! — крикнул Андрей ей вслед.
Она обернулась.
— Глупости? Глупость — это доверять тебе. Но я быстро учусь.
Она села в машину, завела мотор. Руки тряслись, перед глазами плыло. Надо было уехать, успокоиться, подумать. Но когда она тронулась с места, в зеркале заднего вида увидела, как Ирэн Николаевна обнимает Настю за плечи, а Андрей закрывает ворота.
Они праздновали победу.
Рано.
Прошло два месяца. Два месяца ада — суды, заседания, адвокаты, бумаги, нервы. Софья жила у подруги, каждую ночь прокручивая в голове варианты. Андрей со своей командой действовал нагло: подал встречный иск, требовал половину дома, ссылался на совместный быт и вклад в ремонт.
Но у Софьи были козыри.
Во-первых, договор купли-продажи участка — на её имя, оформлен за полгода до свадьбы. Во-вторых, все чеки, квитанции, банковские выписки — она привыкла всё сохранять. Строительство, материалы, работа бригад — два с половиной миллиона прошли через её счета. Андрей действительно перевёл триста тысяч, но это была капля.
А потом нашлась Вера Семёновна, соседка. Пожилая женщина, которая жила через два дома и всё видела. Она рассказала, как Настя начала приезжать ещё осенью, когда Софьи не было. Как Ирэн Николаевна толкалась у ворот с риелторами, обсуждая стоимость недвижимости. Всё это Вера записала — даты, время, машины. Старушка оказалась дотошной.
Адвокат Софьи, Борис Сергеевич, мужчина лет шестидесяти с хищным взглядом, довольно потирал руки:
— У них нет шансов. Дом ваш. Единоличная собственность, приобретённая до брака. Его вклад несущественный, и мы это докажем.
Последнее заседание выпало на март. Софья вошла в зал суда, и её взгляд сразу наткнулся на них — Андрей, Настя, Ирэн Николаевна. Они сидели уверенно, свекровь что-то шептала своему адвокату.
Но уверенность начала таять уже через полчаса.
Борис Сергеевич методично раскладывал доказательства: выписки, чеки, свидетельские показания. Вера Семёновна дала показания по видеосвязи — чётко, без лишних эмоций. Она рассказала, как видела Настю ещё в октябре, как слышала разговоры о продаже дома.
— То есть план по отчуждению имущества разрабатывался задолго до расторжения брака? — уточнил судья.
— Совершенно верно, ваша честь, — кивнул Борис Сергеевич.
Адвокат Андрея пытался возражать, ссылался на совместное хозяйство, но каждый его аргумент разбивался о документы. Триста тысяч против двух с половиной миллионов. Временная регистрация Насти, оформленная без согласия собственника — незаконна.
Ирэн Николаевна побледнела. Настя нервно теребила ремешок сумки. А Андрей смотрел в пол.
Судья удалилась на совещание. Двадцать минут тянулись как вечность. Софья сидела неподвижно, сжав руки в замок. Сердце стучало так громко, что, казалось, все в зале его слышат.
Когда судья вернулась, её лицо было непроницаемым.
— Встать, суд идёт.
Все поднялись.
— Рассмотрев материалы дела, суд постановил: жилой дом по адресу... является единоличной собственностью Софьи Андреевны Крыловой, приобретённой до заключения брака. Ответчик обязан освободить помещение в течение десяти дней. Встречный иск отклонить за необоснованностью.
Удар молотка.
Софья выдохнула. Наконец-то.
Борис Сергеевич сжал её плечо:
— Поздравляю. Дом ваш.
Она обернулась. Андрей сидел, уткнувшись лицом в ладони. Настя что-то яростно шипела Ирэн Николаевне. Свекровь поднялась и вышла из зала, даже не взглянув в сторону Софьи — спина жёсткая, шаги отрывистые. Побеждать она умела, проигрывать — нет.
Через неделю Софья стояла у своих ворот. Теперь уже с новыми ключами — замки она поменяла сразу после того, как судебные приставы вывели Андрея и Настю.
Внутри пахло чужим — её духами, его сигаретами. На кухне оказалась грязная посуда, в спальне — их вещи, брошенные в спешке. Софья методично собрала всё в коробки, вынесла на крыльцо. Пусть забирают.
Она прошлась по комнатам — медленно, ощупывая взглядом каждый угол. Вот этот паркет она выбирала месяц. Эту люстру привезла из Италии. Панорамные окна с видом на сад — её гордость.
Дом молчал. Но в этом молчании была не пустота, а передышка. Как после долгой битвы.
Софья налила себе вина, вышла на террасу. Снег уже почти растаял, на клумбах пробивались первые крокусы. Весна вступала в свои права.
Телефон завибрировал — сообщение от мамы: «Дочка, всё получилось? Приезжай, пирог с вишней испекла».
Софья улыбнулась. Первый раз за эти два месяца — искренне, без горечи.
«Да, ма. Всё получилось. Скоро буду».
Она посмотрела на свой дом — на стены, которые выстроила своими руками, на крышу, за которую боролась, на жизнь, которую отвоевала обратно. Андрея больше не было. Ни его вещей, ни его голоса, ни его предательства.
Был только её дом. Её победа. Её новое начало.
Софья сделала глоток вина и прикрыла глаза. Впереди было столько всего — ремонт после чужого присутствия, новые проекты, может быть, новая любовь. Но сейчас, в эту минуту, ей хотелось только одного: просто постоять на своей земле и почувствовать, что она дома.
Наконец-то дома.