— Ты что, совсем страх потеряла? — голос Зинаиды Петровны звенел, как разбитое стекло. — Думаешь, мы слепые? Посмотри на него! Посмотри на этого ребёнка!
Я стояла посреди кухни с Тимуром на руках и не могла поверить, что это происходит наяву. Сын мирно посапывал у меня на плече, его крошечные пальчики сжимали край моей футболки. Ему было всего три месяца. Три месяца бессонных ночей, кормлений каждые два часа, бесконечной усталости, которая въелась в кости так глубоко, что казалось — я никогда больше не высплюсь. И вот теперь это.
— Мама, прекрати, — Андрей сидел за столом, уставившись в свой телефон. Даже не смотрел на меня. Даже не поднял голову.
— Не смей мне указывать! — свекровь шагнула ближе, и я инстинктивно отступила к окну. — Я всю жизнь в роддоме проработала, я детей видела тысячи! У нас в роду все светлые, а этот... Этот тёмный какой-то!
Мне хотелось засмеяться. Или заплакать. Или просто исчезнуть. Раствориться в воздухе вместе с сыном и оказаться где-нибудь далеко отсюда — в другом городе, в другой жизни, где свекрови не существует, а муж хотя бы делает вид, что на моей стороне.
— Тимур весь в мою маму, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Она у меня смуглая, волосы тёмные...
— А я видела твою мать! — Зинаида Петровна ткнула пальцем в мою сторону. — Обычная она, нормальная! А вот мы ещё проверим, чей этот ребёнок, тест ДНК покажет! Небось, нагуляла его, вертихвостка!
Последнее слово повисло в воздухе, тяжёлое и липкое, как паутина. Я прижала Тимура к себе сильнее. Он зашевелился, захныкал — чувствовал, наверное, как колотится моё сердце.
— Андрей, — я обернулась к мужу. — Ты правда позволишь ей такое говорить?
Он наконец поднял глаза. В них не было ничего — ни злости, ни защиты, ни даже смущения. Пустота. Серая, безразличная пустота.
— Ну мама же просто переживает, — он пожал плечами. — У неё опыт большой. Может, и правда стоит проверить? Чтобы все сомнения развеять.
Земля ушла из-под ног. Я знала, что Андрей — маменькин сынок, знала с самого начала. Но я думала... Господи, какая же я была дурой. Я думала, что после рождения ребёнка что-то изменится. Что он наконец повзрослеет, станет мужчиной, отцом, главой семьи. Вместо этого он сидел за столом в квартире своей матери, куда мы переехали "временно" сразу после роддома, и соглашался на тест ДНК для собственного сына.
— Временно, — я усмехнулась вслух, сама не заметив как. — Помнишь, ты говорил "временно"? Три месяца назад.
— Тань, не начинай, — Андрей потер переносицу. — У нас нет денег на аренду, я же объяснял. Работы нормальной нет, только подработки. Давай потом разберёмся...
— Потом, — я повторила. — Потом. Всегда потом.
Зинаида Петровна обошла стол, встала между мной и Андреем. Она была маленькая, сухонькая, но в этот момент казалась огромной — её праведный гнев заполнял собой всё пространство, выталкивал меня из этой кухни, из этой квартиры, из этой жизни.
— Я знаю таких, как ты, — её голос стал тише, но от этого ещё страшнее. — Хорошенькие, ухоженные. Думаешь, я не видела, как ты до беременности одевалась? Юбки короткие, губы накрашенные. Ты парней на себя так и манила.
— Это было два года назад! — я не выдержала. — Мне было двадцать три! Я имела право носить, что хочу!
— Имела право, — передразнила свекровь. — А теперь сиди тут, на моей шее, и ребёнка своего подсовываешь.
Тимур заплакал. Громко, резко — так, как плачут младенцы, когда чувствуют, что что-то не так. Я начала его качать, шептать успокаивающие слова, но он не унимался.
— И кричит постоянно, — добавила Зинаида Петровна. — Нормальные дети так не кричат. У меня Андрюшенька был спокойный, тихий.
— Потому что ты его растила один на один, без постоянных скандалов! — вырвалось у меня.
— Что?! — она вскинула руки. — Да я тебе сейчас!.. Андрей! Ты слышал, что она мне сказала?!
Но Андрей уже вышел из кухни. Я слышала, как хлопнула дверь его комнаты. Нашей комнаты. Той самой крошечной комнатки с раздвижным диваном, детской кроваткой, которая не помещалась, и шкафом, забитым вещами свекрови.
— Молодец, — я посмотрела на Зинаиду Петровну. — Вырастила настоящего мужчину.
Она побагровела.
— Вон отсюда. Убирайся из моего дома. Прямо сейчас.
— Мне некуда идти, — я сказала это тихо, и от этого стало ещё больнее. Потому что это была правда. Моя мама жила в другом городе, в однокомнатной квартире с новым мужем. Подруги разбежались — кто замуж, кто в другие города, кто просто исчез из моей жизни, когда я перестала ходить на вечеринки и отвечать на сообщения мгновенно. Работы не было уже больше года — с седьмого месяца беременности я сидела дома, а потом родила, и теперь сидела дома с ребёнком.
— Не мои проблемы, — отрезала свекровь. — Надо было думать раньше, с кем связываешься.
Она вышла из кухни, и я осталась одна. Тимур всё ещё плакал. Я прислонилась спиной к холодильнику, медленно сползла на пол, устроив сына у себя на коленях. Начала его кормить — это единственное, что всегда помогало. Он присосался к груди, всхлипывая, постепенно успокаиваясь.
В квартире стояла такая тишина, что я слышала, как тикают часы в гостиной. Как скрипит паркет под ногами Зинаиды Петровны в её комнате. Как шумит вода в трубах у соседей сверху.
А ещё я слышала свои собственные мысли. Они были громкими, отчётливыми, беспощадными.
«Как ты докатилась до этого? Где та Таня, которая хотела стать дизайнером? Которая копила на курсы, планировала открыть своё дело? Где?»
Я встретила Андрея на последнем курсе универа. Он показался мне таким... надёжным. Спокойным. Не то что предыдущие парни — крикливые, непредсказуемые, вечно куда-то исчезающие. Андрей всегда был рядом. Всегда отвечал на звонки. Всегда соглашался.
Я не сразу поняла, что он соглашался не со мной. Он соглашался с последним, кто говорил громче всех. И чаще всего это была его мать.
Тимур отпустил грудь, засыпая. Я смотрела на его личико — крошечный нос, пухлые щёчки, тёмные волосики, которые торчали в разные стороны. Он был копией моей матери в младенчестве. Я видела фотографии. Те же черты, тот же цвет кожи.
Но Зинаиде Петровне было всё равно. Ей нужен был повод. Повод, чтобы выгнать меня. Повод, чтобы вернуть сына себе.
Я поднялась с пола, осторожно, чтобы не разбудить Тимура. Пошла в комнату. Андрей лежал на диване, уткнувшись в телефон.
— Мы сделаем этот тест, — я сказала ровно. — Прямо завтра. И когда он покажет, что Тимур твой сын, мы съезжаем отсюда. Куда угодно. Хоть в общагу. Хоть в гостиницу на неделю. Но отсюда.
Он посмотрел на меня снизу вверх.
— А если не покажет?
Мир замер.
Прошла неделя после того, как мы сделали тест ДНК.
Я смотрела на экран телефона, и буквы расплывались. Сердце колотилось где-то в горле, перекрывая дыхание. Результаты пришли на электронную почту — холодные, безэмоциональные строчки, которые переворачивали всю мою жизнь с ног на голову.
«Вероятность отцовства: 0%»
Не может быть. Этого не может быть.
Я перечитала ещё раз. И ещё. Пыталась найти ошибку, опечатку, что угодно. Но цифры не менялись. Ноль процентов.
— Таня? — голос Андрея заставил меня вздрогнуть. — Ну что там?
Мы сидели в маленьком кафе возле лаборатории. Тимур спал в коляске, посапывая сквозь сон. Я не могла оторвать взгляд от его лица. От этих пухлых щёчек, маленьких ручек, сжатых в кулачки. Мой сын. Мой.
Но не Андрея.
— Покажи, — он протянул руку, и я машинально отдала телефон.
Смотрела, как меняется его лицо. Сначала непонимание, потом что-то вроде облегчения, а следом — холодная, отстранённая злость.
— Значит, мама была права, — он положил телефон на стол. — Вот так вот.
— Андрей, я... — слова застревали в горле. — Я не понимаю. Это какая-то ошибка.
— Ошибка, — он усмехнулся. — Да. Ошибкой было поверить тебе.
Он встал, накинул куртку. Я схватила его за руку.
— Подожди! Куда ты?
— Домой. К маме. А ты... делай что хочешь.
Он ушёл, даже не обернувшись. Я осталась сидеть за столиком, уставившись в чашку с остывшим кофе. Люди вокруг что-то говорили, смеялись, жили своими жизнями. А моя только что закончилась.
Или началась заново?
Я снова посмотрела на результаты. Попыталась вспомнить. Когда я последний раз была с Андреем до того, как забеременела? Мы тогда поссорились. Из-за чего-то глупого, не помню уже. Он уехал к матери на неделю, обиделся, не отвечал на звонки.
А я...
Господи. Олег.
Память ударила так, что перехватило дыхание. Олег — мой бывший, с которым мы расстались за полгода до встречи с Андреем. Точнее, я думала, что расстались. Но он звонил, писал, просил встретиться. Говорил, что всё изменится, что он изменится. А я злилась на Андрея и в один вечер согласилась на встречу.
Одну встречу. Одну ночь. Одну ошибку.
Потом Андрей вернулся, извинился, мы помирились, и я постаралась забыть. Вычеркнуть тот вечер из памяти, как будто его не было. Когда я увидела две полоски на тесте через месяц, даже мысли не возникло, что это может быть не от Андрея. Сроки вроде сходились... Или я сама себя убедила, что сходились?
Я достала телефон дрожащими руками. Нашла в контактах имя, которое не открывала уже почти два года. Олег. Номер был всё ещё активен — значок онлайн светился зелёным.
Написать ему? Сказать что? «Привет, помнишь ту ночь? Поздравляю, ты отец»?
Пальцы зависли над экраном. Тимур зашевелился в коляске, открыл глаза — тёмные, как у Олега. Как я раньше не заметила? Как не увидела?
Потому что не хотела видеть.
Телефон завибрировал. Сообщение от Зинаиды Петровны: «Андрей всё рассказал. Чтоб духу твоего не было в моём доме. Вещи выставлю на лестницу».
Я засмеялась. Тихо, истерично. Какая же я дура. Какая же невероятная, космическая дура.
Официантка подошла с вопросом, не принести ли ещё кофе. Я помотала головой, расплатилась и вышла на улицу. Октябрьский ветер был колючим, пробирал до костей. Я закуталась в куртку, накрыла коляску пледом.
Куда идти? К маме нельзя — она и так еле сводит концы с концами. К подругам? У кого остались номера в телефоне? У Иры, может быть. Мы вместе учились, потом она вышла замуж, родила двойню. Я поздравляла её в соцсетях, она ставила лайки на фотографии Тимура.
Я набрала её номер. Длинные гудки. Почти положила трубку, но она ответила.
— Танька? Ничего себе, сто лет!
— Ир, привет, — я пыталась говорить спокойно. — Слушай, можно к тебе заехать? На пару дней. Тут... ситуация сложилась.
Пауза. Слишком долгая.
— Тань, у меня самой каша дома. Близнецы болеют, свекровь приехала, муж в командировке. Прости, правда не могу сейчас.
— Понимаю. Ничего страшного.
Я отключилась раньше, чем она успела что-то добавить. Позвонила ещё двум знакомым. Результат тот же — извинения, отговорки, неловкое молчание.
Села на лавочку в сквере. Покачивала коляску и думала. Нужно было принять решение. Любое. Хоть какое-то.
Написала Олегу. Короткое сообщение: «Нам надо встретиться. Срочно».
Ответ пришёл через минуту: «Таня? Ты? Что случилось?»
«Не по переписке. Где можешь встретиться?»
Он скинул адрес бара в центре. Через час. Я посмотрела на часы — как раз успею добраться на метро.
Олег почти не изменился. Те же тёмные волосы, те же глаза, в которые я когда-то влюблялась. Он сидел за столиком в углу, крутил в руках стакан с виски. Увидел меня с коляской — и застыл.
— Это... — он не закончил.
Я села напротив, достала телефон, показала результаты теста. Он читал долго, несколько раз. Потом посмотрел на Тимура, который как раз проснулся и разглядывал мир огромными любопытными глазами.
— Мой? — голос Олега дрожал.
— Похоже на то.
— Господи... Таня, почему ты не сказала раньше?
— Потому что я не знала! — я сжала руки в кулаки под столом. — Я думала, что он от Андрея. Я была уверена. А тест...
— Сколько ему?
— Три месяца.
Олег откинулся на спинку стула, провёл рукой по лицу.
— У меня сын, — прошептал он. — У меня есть сын.
Тимур вдруг улыбнулся — та самая первая осознанная младенческая улыбка, беззубая и счастливая. Олег посмотрел на него, и я увидела, как что-то меняется в его лице. Размягчается. Теплеет.
— Как его зовут?
— Тимур.
Он повторил имя, пробуя его на вкус.
— Можно я... возьму его?
Я кивнула. Олег неловко, осторожно взял Тимура на руки. Тот не заплакал, только уставился на незнакомое лицо с серьёзным видом.
— Привет, Тимур, — Олег улыбнулся. — Привет, сынок.
И я вдруг поняла, что плачу.
— Не плачь, — Олег протянул мне салфетку, не выпуская Тимура из рук. — Всё будет нормально.
— Нормально? — я вытерла глаза. — Олег, у меня нет дома. Вещи выставили на лестницу. Денег хватит на неделю, максимум. Работы нет. А у меня ребёнок...
— У нас, — поправил он. — У нас ребёнок.
Тимур вдруг схватил его за палец, сжал крошечным кулачком. Олег замер, глядя на сына с таким выражением лица, какого я никогда не видела на лице Андрея за все три месяца.
— Живи у меня, — сказал он просто. — Я снимаю двушку на Петроградской. Там есть отдельная комната, можем поставить детскую кроватку. Я работаю из дома, смогу помогать с ним.
— Олег, ты не понимаешь, о чём говоришь...
— Понимаю, — он посмотрел на меня. — Я два года пытался тебя забыть. Встречался с другими, делал вид, что живу дальше. А потом ты пишешь, и я понимаю — ничего не прошло. А теперь ещё и он... Танька, я не святой. Я облажался тогда, когда мы были вместе. Много работал, мало времени уделял, срывался на тебя. Но я изменился. Честно. У меня теперь свой бизнес, стабильный доход, квартира. И главное — я хочу этого. Хочу вас обоих.
Я смотрела на него и не узнавала. Олег, который вечно пропадал на работе, забывал про дни рождения и годовщины, который орал, когда я спрашивала, где он был всю ночь. Тот Олег не мог бы сказать таких слов.
Но прошло два года. Люди меняются. Или не меняются?
— Мне нужно время подумать, — я забрала Тимура обратно. Он начал хныкать — проголодался.
— Конечно, — Олег кивнул. — Но сегодня ночевать тебе где-то надо. Поехали ко мне, переночуешь, утром решишь.
В его квартире пахло кофе и свежей краской. Он извинился за беспорядок — ремонт недавно закончился, ещё не всё расставил. Комната действительно была свободная, светлая, с большим окном. На полу лежали коробки с книгами.
— Это моя мастерская, — объяснил Олег. — Я программист, фрилансер. Но могу работать на кухне или в зале, без разницы.
Я покормила Тимура, уложила спать в коляске — кроватки действительно не было. Села на диван в гостиной, укутавшись в плед, который Олег принёс.
Он сел рядом, но не близко. Держал дистанцию.
— Расскажи, как ты вообще дошла до этого, — попросил он. — До Андрея, до его матери...
И я рассказала. Про то, как мы встретились, как он казался надёжным, как я поверила в эту надёжность. Про беременность, про переезд к свекрови «на время», про скандалы, обвинения, постоянный контроль. Про то, как я растворилась в роли матери и невестки, потеряв саму себя.
— Я даже не помню, когда в последний раз делала что-то для себя, — призналась я. — Не высыпалась, не красилась, не читала. Только ребёнок, готовка, уборка, и снова по кругу.
— А что ты любила раньше? — спросил Олег.
Вопрос застал врасплох. Я задумалась.
— Рисовала, — вспомнила я. — Хотела стать дизайнером интерьеров. Даже курсы начала, но потом... забросила. Некогда стало.
— Я знаю хорошие онлайн-курсы, — Олег достал телефон. — Можешь учиться дома, в своём темпе. Я посижу с Тимуром, пока ты занимаешься.
— Зачем ты это делаешь? — я посмотрела ему в глаза. — Я появилась из ниоткуда с ребёнком, о котором ты даже не знал. Ты мог бы просто отправить денег и забыть.
— Не мог бы, — он покачал головой. — Таня, я сделал много ошибок. С тобой, с нами. Когда ты ушла, я понял, что потерял. Но было поздно, ты уже с другим. Я смирился. А теперь судьба даёт второй шанс. Мне. Нам. И я не собираюсь его упускать.
Тимур закряхтел во сне. Я встала, подошла к коляске, поправила одеяло. Олег подошёл следом, встал рядом.
— Он красивый, — тихо сказал он. — Весь в тебя.
— В твою маму, если честно, — улыбнулась я сквозь слёзы. — Тёмненький такой же был?
— Ага. Мама говорила, что я похож на цыганёнка.
Мы стояли рядом, смотрели на спящего Тимура, и впервые за много месяцев я почувствовала что-то похожее на покой. Не счастье — до него было ещё далеко. Но хотя бы отсутствие постоянного страха и напряжения.
— Хорошо, — сказала я. — Месяц. Давай попробуем месяц. Я поживу здесь, посмотрю, как оно. Без обязательств, без обещаний. Просто... попробуем.
Олег кивнул.
— Справедливо.
Ночью я лежала в чужой комнате, в чужой квартире, и думала о том, какой странный поворот приняла моя жизнь. Ещё утром я была женой Андрея, матерью его ребёнка, невесткой Зинаиды Петровны. А теперь — кто? Мать сына Олега? Его сожительница? Просто женщина, которая пытается выжить?
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Это Ирина, жена Олега. Не знаю, что он тебе наплёл, но мы разводимся уже полгода, просто не оформили ещё. Детей у нас нет. Он хороший человек, правда. Просто мы не подошли друг другу. Береги его. И себя тоже».
Я перечитала сообщение три раза. Олег был женат. Разводится. Не сказал мне об этом.
Но разве я рассказала ему всю правду про ту ночь? Про то, что хотела отомстить Андрею? Что использовала его?
Мы оба не идеальны. Оба наломали дров. Оба пытаемся начать заново.
Я удалила сообщение. Завтра спрошу его сама. Услышу его версию. А потом решу.
За стеной заплакал Тимур. Я встала, пошла к нему — и увидела, что Олег уже там. Он осторожно качал сына, напевая что-то тихое, мелодичное. Тимур постепенно затихал.
— Я не разбудил тебя? — прошептал Олег, заметив меня.
— Нет, — я подошла ближе. — Спасибо.
Мы стояли вдвоём в ночной тишине, над колыбелью моего сына, и я вдруг поняла — неважно, что будет дальше. Важно то, что есть сейчас. Тёплая квартира. Спящий ребёнок. Человек рядом, который готов помочь.
Этого достаточно. По крайней мере, на сегодня.
А завтра... завтра будет новый день.