Часть 1. Империя зеркал и ножниц
В воздухе висел сложный, многослойный аромат: смесь дорогого лака для волос, свежесваренного арабики и едва уловимой нотки антисептика. Это был запах успеха, запах стабильности, который Ксения создавала по крупицам последние десять лет. Её парикмахерская, или, как гласила вывеска, студия стиля, была не просто бизнесом. Это был её личный бастион, крепость, возведенная на руинах голодного детства.
Ксения ловко орудовала ножницами, придавая форму каре капризной клиентке. В зеркале отражалась не только затылок посетительницы, но и вся жизнь Ксении: строгая, выверенная, где каждая вещь имела своего хозяина и своё место. Она выросла в семье, где пятеро детей делили одну комнату, донашивали друг за другом свитера и спали «валетом». Личное пространство для неё было священным Граалем, а право собственности — религией.
Дверь студии открылась, впуская уличный шум и грузную фигуру Олега. Муж, работавший охранником в торговом зале крупного гипермаркета, выглядел довольным, словно кот, стянувший со стола кольцо колбасы. Он плюхнулся на диванчик в зоне ожидания, даже не сняв куртку, что всегда раздражало Ксению.
Освободившись через десять минут, она подошла к нему, вытирая руки полотенцем.
— Ты сегодня рано, — заметила она, глядя на часы. — Смена закончилась?
— Взял отгул, — махнул рукой Олег, его лицо лоснилось от самодовольства. — Дело есть. Серьёзное.
Ксения напряглась. «Серьёзные дела» Олега обычно означали расходы, которые покрывала она, или проблемы, которые решала тоже она.
— Что случилось?
— Да ничего страшного, наоборот, радость, — он широко улыбнулся, обнажая неровный ряд зубов. — Мать звонила. Жалуется, что в городе душно, сердце прихватывает. Ей бы на воздух.
Ксения молча ждала продолжения.
— Я тут подумал, Ксюх. У нас же дача пустует. Ты там бываешь раз в месяц, грядки не сажаешь, только газон стрижешь. А человеку нужно здоровье поправить.
— И? — голос Ксении стал сухим, как осенний лист.
— Ну я и решил вопрос, — Олег выпрямился, гордый своей самостоятельностью. — Моя мать всегда мечтала о даче, а у тебя она ведь есть, — констатировал муж. — Ключи отдал ей.
Мир на секунду качнулся. Ножницы в кармане фартука, казалось, стали тяжелее.
— Ты отдал ей ключи? — переспросила Ксения очень тихо. — От моей дачи? Которую я купила до брака? На которую я заработала, стоя на ногах по двенадцать часов?
— Ой, ну началось, — Олег закатил глаза, словно речь шла о мелочи вроде одолженной соли. — «Моё, твоё». Мы семья, Ксюха! Что за жадность? Мать там поживёт лето, может, осень. Влад с Маринкой помогут ей перебраться, вещи перевезут. Они, кстати, тоже там будут на выходных, шашлыки, все дела. Нужно же помочь старушке обустроиться.
Ксения представила свой уютный дом: белые чехлы на мебели, идеально постриженный газон, тишину, которую она так ценила. И представила там Тамару Петровну, её свекровь, женщину, считавшую, что любой свободный клочок земли должен быть засажен картошкой, а любое мнение невестки — это блажь. А рядом — Влада, вечно поддатого деверя, и его жену Марину, хамоватую особу, которая не знала слова «спасибо».
— Ты не спросил меня, — произнесла Ксения. Это был не вопрос.
— А что спрашивать? Ты бы отказала, я тебя знаю, — фыркнул Олег. — Ты же куркуль. Всё под себя гребешь. У людей горе — духота в квартире, а ты о своих диванах трясешься. В общем, они уже выехали. Я вечером тоже туда рвану, помогу обустроиться. Тебе ехать не обязательно, если не хочешь. Но продуктов купи, список я скинул.
Он встал, похлопал её по плечу, как неразумного ребёнка, и направился к выходу.
— Не будь стервой, Ксюш. Семья — это главное.
Дверь закрылась. Ксения осталась стоять посреди своего салона. Гнев, который она ожидала почувствовать — горячий, кричащий — не пришел. Вместо него пришло ледяное, кристально чистое бешенство. Такое, от которого проясняется зрение и замедляется пульс. Она вспомнила, как в детстве брат украл её единственную куклу и обменял на жвачку. Тогда она плакала. Сегодня она плакать не собиралась.
Она достала телефон, открыла банковское приложение. Взгляд её стал жестким, расчетливым. Обида ушла, уступив место плану. Плану, в котором не было места покорности.
Часть 2. Подземный уровень торгового центра
Спустя два часа Ксения спустилась на парковку гипермаркета, где обычно они с Олегом закупались продуктами. Она знала, что найдёт его здесь. Олег, несмотря на свои громкие слова о «мужских решениях», не имел своей машины. Он ездил на стареньком кроссовере, который формально принадлежал Ксении, но водил его исключительно он.
Она увидела машину издалека. Багажник был распахнут настежь. Олег и его брат Влад, тот самый деверь, который нигде не работал дольше трёх месяцев, увлеченно грузили внутрь пакеты. Рядом вертелась Марина, жена Влада, с сигаретой в зубах, стряхивая пепел прямо на безупречно чистый бетонный пол парковки.
Ксения не стала подходить сразу. Она встала за колонной, наблюдая.
— ...да она никуда не денется, — донесся басистый голос Влада. — Баба должна знать своё место. Дача простаивает, а мы ютимся. Маме там комнату выделим, а мы на втором этаже займем спальню с балконом.
— Ага, — поддакнула Марина, выпуская струю дыма. — Я уже шторы присмотрела другие, у Ксюхи вкус как у монашки, все белое да серое. Скука. Надо веселенького добавить. И этот её газон перекопать, бассейн надувной поставим для малого.
— Ты смотри, с ней аккуратнее, — буркнул Олег, запихивая упаковку угля. — Она злая бывает.
— Да брось, братан! — хохотнул Влад, хлопая Олега по спине так, что тот пошатнулся. — Поорет и успокоится. Куда она без мужика? Ты её содержишь, охраняешь. А дача — это общее. Семейное.
Ксения слушала, и каждое слово ложилось камнем на чашу весов. «Содержишь»? Она едва сдержала смешок. Олег получал тридцать тысяч, которые полностью уходили на его же еду, пиво и бензин для её машины. Квартплата, отпуск, одежда, ремонт — всё это лежало на её плечах. Она молчала, жалея его мужское самолюбие. Оказывается, зря.
— Слышь, Олежа, — Марина заглянула в салон. — А карта у тебя с собой? Надо бы еще вискаря взять, нормального, а то пиво одно. Праздновать же будем новоселье!
— Возьмем, — махнул рукой Олег. — Ксюха утром перевела на хозяйство.
Это стало последней каплей. Ксения развернулась и пошла к своей машине — маленькому, юркому городскому седану, на котором ездила сама. Она не стала устраивать скандал на парковке. Крики — удел слабых. Истерика — оружие беспомощных. У неё было кое-что пострашнее: право собственности и полное отсутствие жалости, которое выжгли эти подслушанные слова.
Она села за руль, положила руки на кожаную оплетку и сделала глубокий вдох. В голове выстроилась четкая схема. Она знала, какую дорогу они выберут, сколько времени им потребуется, чтобы доехать, и когда именно они начнут чувствовать себя хозяевами.
— Новоселье, говорите? — прошептала она, глядя в зеркало заднего вида на свои хищно сузившиеся глаза. — Будет вам новоселье. Такое, что век не забудете.
Она завела двигатель. Ей нужно было заехать в одно место перед тем, как отправиться на дачу. В строительный магазин. Но не за шторами. Ей нужны были новые замки. И кое-что еще, что поможет ей вымести мусор из своей жизни.
Часть 3. Обочина загородного шоссе
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в тревожные багровые тона. Ксения остановила машину на обочине, за съездом к дачному поселку. Мимо с шумом проносились фуры, поднимая пыль.
Она вышла из машины, чтобы подышать воздухом. В багажнике лежали купленные вещи: тяжелая монтировка (на всякий случай, для устрашения), комплект накладных замков, которые можно установить за пять минут, и большие черные мешки для строительного мусора.
Наблюдая за проезжающими автомобилями, она вспоминала свое детство. Тетку, которая жила с ними и постоянно попрекала Ксению куском хлеба. Отчима, который запирал холодильник на ключ. Тогда она поклялась себе: у неё будет свой дом. Своя еда. Свои правила. И никто, никогда больше не посмеет трогать её вещи без спроса. Олег нарушил не просто границы дозволенного. Он нарушил этот священный пакт, который она заключила сама с собой. Он пригласил стервятников в её гнездо.
Телефон пискнул. Сообщение от Олега: «Мы на месте. Мать в восторге. Ждем тебя, привези кетчуп и хлеба, забыли».
Ксения усмехнулась. Наглость этих людей не имела границ. Они даже не сомневались, что она приедет, привезет еду и будет обслуживать их банкет. Страх перед конфликтом, видимо, казался им достаточным поводком для неё. Они привыкли, что она морщится, но терпит. Терпит ради сохранения «семьи». Но семьи больше не было. Был паразит, которого нужно было удалить.
Она снова села в машину. Движения её были плавными, но в каждом чувствовалась скрытая пружина. Руки не дрожали. Внутри неё поселилась звенящая пустота, готовая взорваться направленным ударом. Она не собиралась вызывать полицию. Полиция будет долго разбираться, составлять протоколы, говорить о «семейном споре». Нет. Это была её территория, и закон здесь устанавливала она.
Ксения тронулась с места, свернув на гравийную дорогу. Камни захрустели под колесами, словно кости врагов. Она представила лица «гостей». Они ждут покорную жену с кетчупом. А приедет хозяйка, которая пришла забирать своё.
Часть 4. Дачный участок «Лесное»
Ворота дачи были распахнуты настежь — первое нарушение правил. Ксения всегда запирала их. На её ухоженной лужайке, которую она стригла миллиметр к миллиметру, стоял кроссовер, заехав колесами прямо на клумбу с гортензиями. Из открытых окон дома гремела дешевая поп-музыка.
Ксения вышла из машины. Она не спешила. Она подошла к кроссоверу, открыла водительскую дверь и вытащила ключи из замка зажигания, которые Олег, по безалаберности, оставил там. Ключи отправились в её глубокий карман.
На террасе уже шел пир. Стол, который Ксения полировала специальным воском, был залит чем-то липким, на нем громоздились пластиковые тарелки, бутылки водки и гора нарезанной колбасы.
Во главе стола сидела Тамара Петровна, свекровь. Она уже успела переодеться в халат Ксении — её любимый, шелковый халат! — и командным голосом указывала Владу, где лучше поставить мангал. Мангал они притащили прямо на деревянный настил террасы.
— О, явилась! — крикнул Влад, заметив Ксению. Он уже был красен лицом и нетверд в движениях. — А где кетчуп? Че пустая пришла?
Ксения поднялась по ступенькам. Музыка внезапно показалась ей оглушительной. Она подошла к музыкальному центру, выдернула шнур из розетки и с размаху, не говоря ни слова, смахнула колонку на пол. Пластик с хрустом треснул.
Тишина повисла мгновенно. Ватная, тяжелая.
— Ты че творишь, дура? — взвизгнула Марина, вскакивая со стула. На ней были (о боже!) тапочки Ксении.
— Вон, — сказала Ксения. Голос её не дрожал, он звучал глухо и страшно, как удар молота по наковальне.
— Что? — переспросил Олег, выходя из дома с шампуром в руке. — Ксюха, ты перегрелась? Мать приехала, а ты...
— Я сказала: вон отсюда. Все. Прямо сейчас, — Ксения сделала шаг к столу, взяла край скатерти и резким движением дернула её на себя.
Звон разбитой посуды, грохот бутылок, падающая на пол еда — этот звук был сладкой музыкой для её ушей. Салат оливье разлетелся по настилу, водка залила ботинки Влада.
— Ах ты сука! — взревел Влад. Деверь, привыкший, что бабы его боятся, бросился на неё с кулаками. — Я тебя сейчас научу родственников уважать!
Он замахнулся, метя грубым кулаком ей в лицо. Страх не пришел. Пришла реакция. Ксения, которая три года ходила на кикбоксинг (о чем родственники благополучно забыли или не знали), уклонилась и с коротким выдохом всадила монтировку, которую держала за спиной, ему под колени. Не сильно, но достаточно, чтобы он потерял равновесие.
Влад рухнул на колени. Когда он попытался подняться, изрыгая проклятия, Ксения с ледяным спокойствием ударила его носком тяжелого ботинка прямо в губу. Кровь брызнула мгновенно.
— Еще шаг — и я сломаю тебе ногу, — пообещала она.
— Ты чо, больная?! — заорал Олег, бросая шампур и кидаясь к ней. — Ты брата ударила?!
Он схватил её за плечо, пытаясь тряхнуть. Это была ошибка. Ксения развернулась, используя инерцию его движения, и со всего маху ударила его головой в нос. Хруст хряща был отчетливым и тошнотворным. Олег взвыл, схватившись за лицо, из-под пальцев хлынула алая юшка.
— Убивают! — заголосила Тамара Петровна, хватаясь за сердце, и начала картинно оседать на стул, который, к счастью для неё, не упал. — Сердце! Сердце!
Марина, видя поражение мужиков, решила вступить в бой. Она кинулась на Ксению с растопыренными когтями, целясь в глаза. Ксения ждала этого. Она перехватила руку своей свояченицы, дернула на себя и, когда та оказалась рядом, вцепилась ей в волосы мертвой хваткой. Рывок — и Марина с визгом упала на колени рядом с мужем, оставив в руке Ксении клок крашеных волос.
— Слушайте меня внимательно, — прошипела Ксения, нависая над поверженным «семейством». — У вас есть ровно пять минут, чтобы исчезнуть с моей земли. Халат снять. Тапки снять. Если через пять минут я увижу здесь хоть одну живую душу, я спущу собак с соседнего участка. А потом запру ворота и подожгу дом вместе с вами. Вы меня знаете. Я по счетам плачу всегда.
— Ты нам ответишь... — прогнусавил Олег, зажимая нос, его глаза были полны слез и ужаса. Он никогда не видел жену такой. Он думал, она — мебель. Удобная, мягкая мебель. А она оказалась капканом.
— Время пошло, — Ксения демонстративно посмотрела на часы.
Она достала из кармана большой черный мешок и швырнула его в Марину.
— Своё барахло собирайте в это. И чтобы ни одной вашей тряпки в моём доме.
Свекровь, забыв про сердечный приступ, резво вскочила и начала метаться, собирая вещи. Влад, сплевывая кровь с разбитой губы, пытался поднять жену.
— Ключи от машины! — простонал Олег. — Дай ключи!
— Ключи? — Ксения достала брелок и, глядя мужу в глаза, размахнулась и зашвырнула их далеко в заросли крапивы за забором. — Ищите. У вас много времени. Пешком до города далеко.
Она повернулась к ним спиной, вошла в дом и начала выбрасывать их сумки прямо через дверь на улицу. Пинком под зад она выпроводила замешкавшегося Влада с террасы. Он кубарем скатился по ступенькам, уткнувшись лицом в грязь.
Через десять минут на участке не было никого, кроме Ксении. Семья, хромая, проклиная всё на свете, ползала в кустах крапивы в поисках ключей под аккомпанемент причитаний свекрови, которой, судя по цвету лица, действительно становилось дурно по-настоящему, но «скорую» вызывать в поле было некому.
Ксения села в плетёное кресло, которое уцелело, и закрыла глаза. Руки слегка саднило. Но на душе было так чисто и пусто, как после генеральной уборки.
Часть 5. Квартира в спальном районе
Прошло три дня. Олег так и не появился дома, но Ксения этого и не ждала. Она действовала на опережение. За это время она успела сделать многое.
Квартира, в которой они жили, принадлежала Ксении — подарок бабушки, оформленный дарственной задолго до свадьбы. Олег был там лишь прописан, но не имел доли.
Вечером третьего дня в замке заскрежетал ключ. Олег пытался открыть дверь. Замок не поддавался.
Ксения открыла дверь сама. Она была в красивом домашнем костюме, спокойная, с чашкой чая в руке.
Олег выглядел жалко. Нос распух и был заклеен пластырем, под глазами залегли фиолетовые тени. Он стоял на лестничной клетке с одной спортивной сумкой.
— Ты сменила замки? — спросил он гнусаво. — Ксюш, ну хватит. Мы все погорячились. Мать в больнице, с прединфарктным. Влад губу зашивал. Ты нас наказала, ладно. Давай поговорим. Я домой хочу.
Ксения сделала глоток чая.
— Домой? А у тебя нет дома, Олег.
— В смысле? Я тут прописан! Я муж!
— Ты был мужем, пока не предал меня и не решил, что моё имущество — это общественная собственность твоего табора. Сейчас ты — посторонний. Твои вещи я собрала. Они свалены у мусоропровода.
— Ты не имеешь права! — взвизгнул он. — Я подам... я...
— Куда ты подашь? — Ксения усмехнулась. — Кстати, про машину. Я её продала сегодня утром. Точнее, оформила сделку в трейд-ин. Забрали прямо с парковки, второй комплект ключей у меня был. Так что кататься тебе больше не на чем.
— Как продала?! — у Олега отвисла челюсть. — А мне на чем на работу ездить?!
— На автобусе. Как все, — пожала плечами она. — И еще. Я заблокировала твою дополнительную карту. Ту самую, с которой ты кормил брата и покупал пиво. И закрыла доступ к накопительному счету. Ты же помнишь, что все счета на мне?
Олег побледнел. Он вдруг осознал масштаб катастрофы. Он не просто поссорился с женой. Он потерял крышу над головой, транспорт и источник финансирования. У него не было заначки — он всегда тратил всё, зная, что Ксения «прикроет».
— Ксюша... — прошептал он, и в его глазах появился липкий, животный страх. — Мне же некуда идти. Влад меня не пустит, у них однушка, там мать сейчас после больницы лежачая... Ксюша, не делай этого. Ну ошибся я, с кем не бывает?
— Ошибся ты, когда решил, что доброта — это слабость, — холодно ответила Ксения. — У тебя есть зарплата охранника. Сними комнату. Начни, наконец, быть мужиком, а не альфонсом.
— Ты тварь! — выплюнул он, понимая, что мольбы не действуют. — Жадная тварь! Чтобы ты сдохла со своим золотом!
— Прощай, Олег, — сказала она и захлопнула дверь прямо перед его распухшим носом.
Щелкнул замок. Ксения слышала, как он ударил кулаком по металу, как грязно выругался и поплелся вниз по лестнице. Ему предстояло спуститься на самое дно: к унижению перед братом, к жизни в тесноте с больной матерью, без денег и комфорта, к которому он так привык.
Он получил всё, что хотел: его мать теперь была главной его заботой, брат — лучшим другом, а чужого имущества в его жизни больше не было. Ксения же осталась в тишине своей квартиры. Она подошла к окну и посмотрела на ночной город. Одиночество не пугало её. Предательство обходится дороже. Теперь она была свободна. И это чувство стоило каждой разбитой тарелки и каждого сломанного носа.
Автор: Анна Сойка ©