– Я уже всё придумала, сейчас расскажу!
– Может, не надо? – Растерянные рыбьи глаза посмотрели сквозь старуху с обречённостью и тоской.
– Как не надо? Надо!
Артамонов Александр Андреевич, или Сашечка, был мальчиком инертным, и пока чей-нибудь мягкий, но настоятельный пендель не задавал ему направление, он вечно витал в облаках. Из детского сада он плавно перекочевал в школу, где с подачи родителей пошёл в кружок рисования. Сперва с удовольствием! Но вскоре это дело ему надоело и медовая акварель вместе с «белками» заменила шахматная доска. Впрочем, тоже ненадолго. После были танцы и борьба, театральный кружок и плавание, мама даже сумела записать его в музыкальную школу на аккордеон! Но каждый раз, неизменно и бесповоротно сила волшебного пенделя иссякала, и пухлая, грушевидная фигура Сашечки наконец-то с долгожданным наслаждением опускалась в мягкие лапы дивана. Так он и просидел до старших классов, лелеемый квохчущей бабушкой, которая души в нём не чаяла, пока однажды в его жизни не появилась большая медицинская энциклопедия. Мальчик проглотил её залпом. И понеслись репетиторы по химии и биологии, курсы при лучшем меде страны, дни открытых дверей. Родители не жалели денег, а Зинаида Владимировна – сил, ведь Сашечка собирался стать врачом...
На первых курсах интересы застенчивого студента претерпевали множество метаморфоз, и, наконец, в щекастой голове зажглась финальная лампочка: психиатрия! Его не смущали «хвосты», не смущали прогулы, не смущало даже то, что некоторые профессора открыто говорили: может, стоит пойти в экономический? или на менеджмент? они готовы поспособствовать и даже замолвить словечко! Но тупорылое упрямство, что всеми силами культивировали близкие, убедило Сашечку: он – прирождённый врач! А деньги родителей и купленные курсовые уверенно продвигали мальчика вперёд. До тех пор, пока любимый диван и чипсы «с луком и сметаной» вновь не одержали победу. Так и закончилось многолетнее увлекательное приключение в мир медицины, и в его жизнь вернулись волшебные пендели, успешно раздаваемые близкими, в особенности – бабушкой...
– Сашечка, алло? Саша? Саша! – Зинаида Владимировна сосредоточенно свела брови, крича в маленькую чёрную коробку. – Это ж надо паразит какой, – монотонно пробурчала она, когда в очередной раз любимый внук не ответил.
Старуха походила по крошечный кухне взад и вперёд, остановилась у подёрнутого мутностью окна, и с излишним старанием вновь нажала на кнопки.
– Саша? – затаив дыхание, спросила она, а затем расплылась в радостной улыбке: – Сашечка, сыночка, здравствуй! Наконец-то я до тебя дозвонилась! Как ты там, мой дорогой?
– Привет, ба. Я норм. А ты как? – донёсся ленивый голос. Кажется, его обладатель что-то жевал.
– Я потихоньку, спасибо! Чем занимаешься? Не болеешь? – переполошилась бабушка и даже прикоснулась к груди тревожно сжатым кулачком.
– Да всё нормально, чипсы ем, кино смотрю.
– А как учёба? Закончил? Всё хорошо?
– Да не, остались хвосты. Ну потом досдам! – равнодушно растянул Сашечка, и бабушка почуяла нутром – надо менять тему!
– А как мама? Папа? Всё хорошо у них?
– Да нормально. Работают. Чего им будет?
– Ясно, ясно. Ну хорошо, я рада. Сашечка, сыночка, я чего тебе звоню? Знаю, ты мальчик у нас умненький, хороший, не откажешь своей бабе в просьбе!
– Ну чего ещё? – в голосе парня послышалось раздражение.
– Соседка у меня тут живёт, Надежда, не в себе она. Ходит, как дурочка, с цветами разговаривает, фей каких-то видит... Ты бы посмотрел бабульку, а?
– Зачем? – На другом конце послышалось отчаянное чавканье, видимо, призванное прервать разговор. Покушать – это ж святое! Глядишь, и бабка отстанет!
– Одинокая она, брошенная, никому не нужна. Посмешище двора! Жалко мне её, сыночка, да и денег у неё никаких нет, не пойдёт она к докторам. Доктора нынче вон скока стоят!
– Ба, я даже не совсем закончил...
– Но ведь почти, почти, Сашечка! – бодро ухватилась Зинаида и крепче сжала чёрный телефон. – Психиатрия сложная штука, я ведь понимаю! А тебе практика нужна, живые пациенты! Не только ж в книжки смотреть! Да и человеку поможешь!
– Ба, я не хочу... – вздохнул с расслабленной ленцой внук и активно захрустел.
– Ты же сам рассказывал, практики у вас нормальной нет, ничего не дают толком делать, одни бумажки перекладывать!.. А тут настоящий пациент! Ты же живого человека спасёшь!
– Да может у неё шизофрения? Оно мне надо? Ещё накинется на меня, – слабо оправдался парень.
– Да нет, – тихо засмеялась старуха, – Надежда смирная. Божий одуванчик!
– Ага, видел я этих одуванчиков. Лицо наивное, а за спиной трупы котов и собак.
– Сашечка, говорю тебе, она божий одуванчик! Жалко просто очень! Ну прошу тебя, как бабушка прошу! Разве я много к тебе обращаюсь? – жалостливым тоном увещевала Зинаида и выжала никому не видную слезу.
– Ба... Ну не знаю...
– Пожалуйста! Ну сыночка?
– А вдруг что случится?
– Да что случится-то? Ну не получится, и фиг с ней! Пускай дальше своих фей привечает! А вдруг получится? Ты ж человеку глаза на этот мир откроешь! Здоровую жизнь подаришь! Смеяться над ней перестанут! Только представь, какое унижение, какой позор испытывает эта несчастная! А алкашня ещё и замахивается! Она ведь отпору не даст!
– Ну не знаю... – не слишком уверенно протестовал Сашечка, а Зинаида Владимировна уже уселась за стол и с удовольствием придумывала, чем будет кормить любимого внука. – А я тебе оладушек напеку... – тоненьким голоском пропела она.
– На кефире? – оживился парень.
– Конечно, а то как же!
– Ну ладно...
– Молодец, сыночка! Я знала, ты в беде не бросишь! С тобой хоть в горы, хоть в океан!
– Скажешь тоже...
– Сегодня приедешь, родненький мой? – проворковала старуха.
– Сегодня?!
– А чего тянуть? С этими делами шутить нельзя! И так сколько упущено!
– Да я вроде занят...
– Сашечка, кино и потом ведь поглядеть можно, а?
– Я понял, – обречённо вздохнул тот. – Скоро приеду...
– И халат белый захвати! Ты же будущий врач! Надежда учёная, не пойми с кем говорить не станет!
– Ба, ну что за бред?
– Захвати халат, говорю! – строго отрезала бабушка. – А я пошла ставить оладушки!
Женщина отключилась, деловито посмотрела в окно и с удовлетворением отметила, как в палисаднике копается Надежда Ивановна.
– Оболдуй, – с досадой крякнула Зинаида Владимировна, размышляя о внуке, – есть тебе оболдуй! Ну ничего не надо человеку!
Через несколько часов кухня пропиталась ароматом свежих, поджаристых оладушек и подогретым молоком, а пухлые щёки уже вовсю вырабатывали бабушкину любовь.
– Кушай, сыночка, кушай! – приговаривала Зинаида Владимировна. Она подперла голову рукой и с обожанием наблюдала, как драгоценный внук заглатывает девятый оладушек.
– Очень вкусно, ба, – с набитым ртом проговорил парень, и пушок над губой всколыхнулся, точно пшеница от ветра.
– А как поешь, сразу дуй к Надежде! Я уже всё придумала, сейчас расскажу!
– Может, не надо? – Растерянные рыбьи глаза посмотрели сквозь старуху с обречённостью и тоской.
– Как не надо? Надо! Что мы за люди такие, раз оставляем без помощи ближних! Никаких отговорок, Александр Андреич!
Сашечка замер. Когда в дело вступали всякие Александры и Андреичи, спорить было бессмысленно. Молодой человек нервно поёрзал на табурете, будто ощутил на ягодице отпечаток волшебного пенделя.
Предыдущая часть - Продолжение
В начало
А пока я пишу продолжение, вы можете почитать Радость моя, Песочные часы или выбрать что-нибудь ещё на Карте канала.