Продолжение истории "Сложное решение."
1930 год.
Домна была совсем юной девочкой, когда её выдали замуж за местного бедняка Кирилла Головкова. Как головокружительно быстро всё произошло – вот только с утра мать, захлёбываясь слезами, сказала, что дочери надлежит выйти замуж, а вечером родители уже вели девчонку в дом будущего жениха.
И ведь даже невестой-то не успела она побыть. Даже в нарядное платье не обрядили, только лишь повели в сельсовет и ткнули, куда закорючку поставить. И вот она уже не дочь зажиточного землевладельца, уважаемого Демьяна Ченцова, а Домна Головкова, жена никому не известного голодранца. Она ведь даже на Кирилла никогда и не смотрела, всё о другом женихе ей мечталось.
Услышала девушка ночью, как муж Кирилл со своей матерью шепчутся - мол, в ссылку отправляют Демьяна и Меланью, и одному Богу известно, что ждёт семейство Ченцовых на чужбине.
- Ты уж не проговорись девчонке, отвлеки как-то, - наставляла сына мать, - а я работой нагружу, пусть трудится, да голову лишними мыслями не забивает.
- Не по-людски как-то, - пожал плечами Кирилл, - Домна их младшенькая, всей душой она с ними. Видела, как намедни рыдала она в углу? По мамке, небось.
- Видела, - ворчливо кивнула новоиспечённая свекровь, - потому и говорю, что не надо бы ей с ними видеться. Тем более, что сами не захотели прощаться.
Всхлипнула Домна, слушая разговоры своей новой родни, и подумала, что ни за что не останется дома, когда родителей увозить будут. Вот только не укроешься от глаз строгой свекрови – мало того, что пахать заставит, так ещё и следить неукоснительно будет.
Потому решила девушка через мужа действовать. Ох, совсем не по душе ей был Кирилл. Да, добродушный, спокойный, но при том неуклюжий и совсем неказистый. Никаких романтических чувств в своей супруге он, конечно же, не пробудил. И всё же видела Домна, что Кирилл расположен к ней, не корит за слёзы и молчаливость, старается быть ласковым.
Потому с самым кротким взглядом подошла Домна к мужу. Коснулась плеча его и глаза опустила.
- Я верной женой тебе буду, послушной. Всё буду исполнять, что от меня потребуется, только мне б с маменькой проститься, да с отцом, - промолвила она, - навсегда ведь покидают наши края, может, и не свидимся уже.
Поглядел Кирилл на жену, хотел, было, что-то возразить, ведь непривыкший он был матери перечить. Но что-то в глазах юной супруги тронуло его, потому кивнул он и сказал, что пойдёт с ней, чтобы проводить Ченцовых.
Сердце на части рвалось у молодого супруга, когда слышал он крики и плач Домны. Сто раз пожалел, что поддался на её уговоры. Она казалась ему в тот миг ребёнком, который смотрел, как его покидает мать. Да, собственно ребёнком она ещё и была, и замуж её выдали рано, ох, как рано!
- Не кричи, не то твоим худо будет, - шептал Кирилл, обнимая жену, - не надобно при чужих мамку звать.
Но Домна не желала слушать супруга, и его объятия в ту минуту противны ей были. В тот момент глубокую неприязнь испытывала она к Кириллу и ко всем Головковым. Ведь не живи они на этом свете, не выдали б девушку замуж за Кирилла. А не выдали б замуж, ни за что бы не оставили её родители, забрали бы с собой.
Рыдала Домна и по пути домой. Муж поддерживал её, чтобы не упала, да девушка руки его от себя отводила. И так, и сяк к ней супруг, а она всё сторонилась его.
***
Никак не ладили молодые. Кирилл неопытен был, может, что-то и не так делал. А Домна, будучи совсем юной, всем сердем желала, чтобы муж её лишний раз не трогал. Мать Кирилла видела это дело и бранилась.
- Вот уж взяли в дом не пойми кого, - сердилась она, - думала, помощница мне будет, а она рыдает больше, чем работает.
- Что ты, матушка, совсем уж, - возражал Кирилл, - молода она совсем, ещё и от родных оторвана. Освоится ещё.
Но отношения невестки со свекровью всё не складывались. Ещё и с работой у Кирилла худо стало – Головковы никогда в достатке не жили, а тут и наняться не к кому было - кого-то сослали, как Ченцовых, а кто-то имущество в новый колхоз сдавать собирался, да остерегались работников нанимать в такое время. Так что совсем плохо было, того и гляди голодать придётся всей семье в зиму.
Тут знающие люди надоумили Кирилла в другой район, там работники нужны были. Подумал Кирилл и решился с молодой женой на новое место переехать. Думалось ему, что Домна порадуется такому решению, но увы...
- И зачем нам ехать в такую даль? – пожала плечами она.
- Не такую уж и даль, рядышком совсем. Ежели надо в гости к родным, то за полдня добраться можно, - ответил Кирилл, - зато бедствовать не будем. В совхоз трудиться пойду, и тебе там работёнка найдётся.
- Это ж в какой такой совхоз? – нахмурилась Домна.
- Я, голубка моя, и сам толком не знаю, - пожал плечами супруг, - да только говорят, что это предприятие большое, от государства самого. Советская власть вроде как эти самые совхозы повсюду основала. Кто трудится честно, никогда в накладе не останется.
- Трудится честно? А мы не трудились? - сверкнула Домна глазами, - Ноги моей в совхозе не будет! Чем он от колхоза отличается, когда у людей всё позабирали? Власть у меня мамку с папкой отняла, земли их лишила, да в изгнание отправила. Так что хоть в шахту я пойду, а совхоз этот твой стороной обходить буду.
- Да кто ж тебя возьмёт в шахту, глупенькая, - ласково глядя на жену, вздохнул Кирилл, - дитя ты ещё совсем. Ох, намучаюсь я с тобой.
***
Молодые всё ж переехали в соседнее село, так как Домна не смела долго мужу перечить, да и возможность была хорошая от глаз свекрови подальше уехать. Там Кирилл стал трудиться в совхозе, а Домна хлопотала по хозяйству. Муж не гнал её на работу, да и к ведению быта не придирался. Видел, что не белоручка она, старается, ведь дома у отца с матерью на печи не сидела.
Самостоятельно вести дом Домна быстро научилась. Она вспоминала, как в своё время мать хозяйственными делами занималась, пусть и с помощницами. Никакой работы не боялась Меланья, хотя и жила в достатке.
"Нипочём не стать мне такой, как матушка, - печально думала Домна, - не мести мне большой красивый двор, похлёбку не варить сытную, мясную".
Первое время тосковала она по просторным светлым комнатам и удобной мебели родительского дома. Грустила по запахам, что будили её с утра – свежего хлеба, медового печенья и травяного чая, из листьев и ягод, собранных Марфушей. Не хватало ей стуков отцовской молотильни.
Но время шло, и приспосабливалась Домна к своей новой жизни. Всё реже плакала по матушке и отцу, но вспоминала их по-прежнему с нежностью и теплом.
Домна видела, что муж тянется к ней, доброту проявляет. Но не лежала у неё душа к Кириллу. Раздражал он её всем – и неказистым лицом, и голосом, и даже походкой. Иногда случалось, что в разговоре он мог похвалить власть, и тогда раздражение у супруги нарастало ещё сильнее.
Однажды после ссоры с мужем Домна легла спать, а наутро не смогла встать - такая тяжесть была во всём теле! Кирилл не хотел беспокоить жену, знал, что злится она на него, но, когда увидел, как тяжело она дышит, переполошился.
- Что с тобой, Домна?
- Не пойму, что такое. Сроду такого не было. Голова болит, будто стучит по ней кто. И спина будто отнимается.
- Да ты ж горячая, кипяток просто. И лихорадит тебя. Пойду-ка я до лекаря. А ты лежи, не вставай.
- Не надо мне лекаря, полежу и пройдёт!
Не хотел Кирилл перечить супруге, но всё ж решил пойти наперекор. Лекаря позвал, ещё и торопил, чтобы скорее осмотрел Домну.
Явился доктор в дом, озадаченно взглянул на больную и покачал головой. Затем отодвинул простыню с ног женщины и ахнул.
- Да это ж оспа…
Кирилл нахмурился. Он слышал про такую хворь и знал, что редко кто на ноги встаёт после неё. Мать когда-то рассказывала, что оспа выкашивала десятки, сотни людей в деревнях. Так неужто и его жену одолела эта напасть? Откуда она взялась в их доме? Испугался Кирилл не на шутку, но не показал страха, чтобы жену не тревожить.
- Доктор, скажите, что нам делать-то? – тихо произнёс он, бледный от ужаса.
Лекарь внимательно посмотрел на Кирилла и тяжело вздохнул. Хотел было он положить ему руку на плечо, чтобы приободрить, да так и зависла кисть в воздухе. Боязливо отодвинулся лекарь от хозяина дома и не стал прикасаться к нему.
- Ты б…переселился куда временно, - замявшись, ответил он, - есть у жены твоей мать или бабка, кто бы ухаживать за ней мог?
- Куда ж переселяться мне от неё? – пожал плечами Кирилл. – Никого у нас нет, мне и выхаживать супругу.
- Смотри, мужик, оспа серьезная штука, может статься, что и жену на ноги не поставишь, и сам свалишься.
- Вы бы мне лучше сказали, как лечить Домну. А я уж постараюсь всё делать, как надо.
Пожал лекарь плечами, сказал зайти к нему за снадобьями, питьё обильное порекомендовал и поспешил выйти из дома. Больше думал он в тот момент, что оспа редко приходит в виде единичного случая. А значит, что беда придет в село.
Одному Богу известно, как удалось Кириллу выдернуть жену из лап этой хвори. Ухаживал он за ней как за дитём малым. Когда видел, что не помогают снадобья, а Домне всё хуже становится, вспоминал молитву, которой его ещё бабка покойная учила. Может, Бог помог, а, может, организм крепкий у бедняжки оказался, но болезнь пошла на спад.
А в сельсовете забили тревогу и в деревне привили всех, кто явился к лекарю. Еще несколько человек всё-таки свалились в кровати, был и летальный случай, но всё же обошлось малым.
Домна выздоровела всё же каким-то чудом, но оспа не прошла бесследно. Во время болезни у неё пошло осложнение на зрение, и один глаз так и остался на всю жизнь с бельмом. Что-то вроде благодарности в то время шевельнулось у Домны к мужу – помнила она, как выхаживал её Кирилл. Потеплела она к мужу, хотя чувств глубоких так и не появилось.
ПРОДОЛЖЕНИЕ