Из 117 человек выжил один. Двухлетний ребёнок. В том возрасте, когда ты даже кричать толком не умеешь, когда твоя жизнь целиком в руках взрослых. Все взрослые погибли. А малыш — нет.
Это случилось 22 года назад над Суданом. И знаете что? Подобное может повториться завтра. Потому что за каждой авиакатастрофой стоят конкретные люди, которые принимают решения о вашей безопасности. Иногда — неправильные.
Обычное утро
8 июля 2003 года. Аэропорт Порт-Судана. Четыре утра — то самое время, когда хочется спать, а не лететь. Среди пассажиров — молодая мать с двухлетним сыном. Малыш капризничает, не хочет садиться.
"Потерпи немного, — шепчет мама, — скоро будем дома".
Она не знает, что больше никогда не увидит дом.
Boeing 737 на полосе. Самолёт старый — без малого 28 лет. Для лайнера — пенсионный возраст. Особенно если машину годами не обслуживали нормально. Но пассажиры не думают об этом. Купил билет, сел, полетел.
В кабине — капитан Авад Джабер с тысячами часов налёта. Опытный. Уверенный. Не будет.
4:10. Когда всё летит к чёрту
Взлёт штатный. Самолёт набирает высоту. Внизу — пустыня в рассветных лучах. Мальчик засыпает на руках у матери.
А потом — бац. Правый двигатель теряет тягу. Резко. Просто перестаёт работать.
Представьте: вы едете по трассе, и у вас вырубается половина цилиндров. Только вы не на асфальте, а в воздухе. И под вами пустыня.
Джабер хватает радио: "Проблема с двигателем, возвращаемся". Голос ровный. Профессионал. Boeing 737 может лететь на одном двигателе — для этого его проектировали. Аэропорт рядом.
Всё решаемо.
Но дальше капитан делает нечто странное. По одной из версий следователей — он передаёт управление младшему пилоту. Молодому, неопытному. Типа, давай, научишься сажать на одном движке. Прямо сейчас. С сотней людей за спиной.
Знаете, есть моменты, когда учить — преступление. Это один из них.
4:12. Последние минуты
Молодой пилот пытается развернуть самолёт. Руки трясутся. На одном двигателе Boeing валится на крыло, если не компенсируешь рулём. Нужен опыт. А его — ноль.
Самолёт теряет высоту. Быстрее, чем надо.
- 5000 футов.
- 4000.
- 3000.
В салоне люди уже чувствуют — что-то не так. Багаж валится из полок. Кто-то кричит. Двухлетний мальчик плачет, мать сжимает его изо всех сил.
2000 футов.
Земля приближается с дикой скоростью. Пилот судорожно тянет штурвал. Поздно.
4:15. Удар
Boeing врезается в пустыню в паре километров от аэропорта. Скорость — под 250 км/ч. Представьте стальную трубу длиной в полсотни метров, которая на полном ходу бьётся об землю.
Фюзеляж разрывает на части. Хвост отлетает. Крылья с топливом ломаются. И в ту же секунду — вспышка. Всё вокруг становится адом.
Большинство погибают мгновенно. Остальных добивает огонь.
4:17. Чудо среди пепла
Спасатели прибегают через две минуты. Видят огненную стену. Льют пену двенадцать минут.
Командир бригады Мохаммед Ахмед потом рассказывал: "Мы шли по обломкам. Проверяли тела. Надежды не было. И вдруг крик: 'Ребёнок! Он дышит!'"
В стороне от основного завала, метрах в пятнадцати, лежал мальчик. Двухлетний. Живой. Обгоревший, искалеченный, но живой.
116 взрослых, детей, стариков — все мертвы. А этот малыш — выжил.
Как? Никто не знает точно. Может, его часть салона оторвалась раньше, чем вспыхнул огонь. Может, мать прикрыла собой. Может, детские кости переносят удар лучше. А может — просто везение.
Он не первый
В истории авиации таких детей — несколько. Цецилия Цихан, 4 года, 1987-й — 156 жертв, выжила одна. Бахия Бакари, 12 лет, 2009-й — 152 погибших, девочка держалась за обломок в океане 13 часов.
Почему дети? Статистика упряма: общая выживаемость — 5.4%, у детей до десяти — 7.2%. Полтора процента. На них и держится жизнь.
А виноваты кто?
Пока мальчик лежал в реанимации, началась политическая драка.
Министр иностранных дел Судана: "Это кровь на руках американских санкций. Мы пять лет не могли купить запчасти. Этот Boeing не обслуживался с 1998 года".
Пять лет без капремонта.
В 1997-м Клинтон подписал эмбарго против Судана — за терроризм, нарушения прав человека. Запретили продавать технику. В том числе авиационные детали.
США парировали: "Есть исключение для безопасности полётов". Судан огрызнулся: "Попробуйте получить это исключение! Заявки гниют месяцами".
Результат: политики спорят, а люди горят. На борту не было ни одного террориста. Просто люди, которые хотели добраться из точки А в точку Б.
Но даже изношенный двигатель — ещё не приговор. Boeing 737 спроектирован лететь на одном. Проблема была в голове капитана. Авад Джабер мог посадить самолёт сам. У него тысячи часов. Но он решил — отличный момент научить молодого.
Результат — 116 трупов.
Мальчик выжил
Реанимация. Шансы — один к пяти. Ожоги, переломы, череп. 18 дней, три операции. Выкарабкался.
Имя держат в тайне. В 2015-м, в 14 лет, слетал в Мекку на хадж. "Чудо суданского неба".
Сейчас ему 24. Единственный, кто может сказать: "Я был там. И я здесь".
Психологи говорят — вина выжившего. "Почему я?" Груз на всю жизнь.
Что это меняет для нас
Вы думаете, это где-то далеко в Африке? Что у нас такого не бывает?
Бывает. Везде бывает.
Когда чиновник подписывает бумажку об экономии бюджета авиакомпании — он не думает о пассажирах. Когда перевозчик откладывает замену изношенной детали — он думает о квартальном отчёте. Когда пилот передаёт штурвал стажёру в критической ситуации — он думает о чём угодно, кроме ста жизней за спиной.
Знаете, в чём реальный урок? Мы постоянно зависим от решений людей, которых не знаем и не контролируем.
Вы садитесь в автобус — и ваша жизнь в руках водителя, которого вы видите первый раз. Вы идёте по мосту — и надеетесь, что инженер двадцать лет назад не халтурил. Вы едите в ресторане — и верите, что повар не забил на санитарию.
Двухлетний мальчик не выбирал тот рейс. Не выбирал изношенный самолёт. Не выбирал неопытного пилота. За него всё решили другие.
Но он выжил. Может, потому что был ребёнком. Может, мать прикрыла. А может, просто повезло.
Вот что страшно: везение не должно быть фактором выживания. Профессионализм должен быть. Ответственность. Но слишком часто именно везение решает — кто вернётся домой, а кто нет.
Читайте также:
Конец
Эта история — не про чудо. Про глупость. Про жадность. Про высокомерие. И про то, что иногда судьба милостива к одному из сотни.
Рейс 139 мог не случиться. Каждый из 116 погибших мог вернуться домой. Если бы США не давили эмбарго. Если бы Sudan Airways списал старый самолёт. Если бы капитан Джабер сам вёл посадку.
Но всё пошло не так. И двухлетний мальчик остался один среди пепла.
В следующий раз, думая о безопасности — в самолёте, в автобусе, где угодно — подумайте о нём. О том, что выбора у него не было. А у нас он иногда есть.
Если эта история что-то изменила в вашей голове — уже хорошо. Если заставила дважды подумать — ещё лучше. Если когда-нибудь спасёт чью-то жизнь — я не зря потратил время.
→ Подпишитесь, чтобы читать то, о чём молчат. Мы пишем про вещи, которые должны знать все.
→ Поделитесь с теми, кто должен это увидеть. Особенно с теми, кто думает, что катастрофы случаются только "где-то там".
→ Напишите в комментариях: Что вы почувствовали, читая эту историю? Ваши мысли важны.
Берегите себя. И помните — в жизни не бывает мелочей.