От Киры все ждали благородного поступка, а получилось наоборот! Она бездействовала, потому что всю жизнь боялась быть неправильной, а в жизни иногда сложно увидеть белые полосы в чёрном потоке. Слишком много оттенков, близоруким не под силу разглядеть. А вот Максим смог. Максим безнадёжный, перекати поле, без царя в голове, вечная родительская боль и переживания. А теперь они поменялись ролями получается? Кира всё сделала неправильно, а он…
***
В интернате было много правил, распорядок дня, мало вещей и игрушек. Кира, конечно, плохо помнила всю обстановку, только ощущения, а ещё мысли и мечты о своём доме, который у неё появился почти в семь лет.
Кира всегда знала, что она – приёмная дочь, родители взяли её всё-таки в осознанном возрасте. Знала, что у них долго не было детей, Киру удочерили, когда маме исполнилось 39, а папе стукнул 41 год.
Мама как-то рассказывала, что документы оформлялись очень долго, пришлось преодолеть много сложностей. Папа подключал знакомых, важных людей, которые от него зависели на работе, а папа был большим начальником в одной крупной строительной компании, а ещё прекрасным инженером-конструктором. Так что к Кире протянулись невидимые цепочки, договорённости, просьбы, благодарности и всё, чтобы исполнить её мечту.
Забирали её накануне 9 Мая, к которому долго готовились в интернате, учили стихи, бесконечно повторяли танцы. В память врезалась огромная надпись в коридоре «Чтобы помнили!», рыдания соседки Иришки на соседней кровати, ведь Киру забирали, а её нет, а ещё запах шерстяной маминой юбки, в которую девочка сразу уткнулась.
Первый год жизни в семье и лоскутное одеяло обрывочных воспоминаний до момента появления на свет Максима. Да, вот такой сюрприз преподнесла её родителям жизнь. Почти ровно через год, как Киру забрали из интерната, родился ребёнок, которого ждали почти двадцать лет! Так бывает, природа словно проверяла родителей на прочность. Долгая проверка с отличным результатом и уже двумя детьми.
До появления Максима в семье для Киры была одна эра, одна жизнь, спокойная и размеренная. Привыкала девочка быстро, только иногда замирала внутренне, когда стояла проблема выбора. Правил дома оказалось гораздо меньше. С папой можно было сразу после прогулки и перед обедом съесть мороженое, а по выходным, когда торопились в кино, даже не заправить постель. Мама хмурилась, вздыхала:
– Бегите уже, уберу за вами, лентяи. Все равно генеральную затеяла.
Но Кира знала, мама не сердится, глаза-то у неё добрые. Когда смеялась, от глаз, как от солнца на детском рисунке, бежали лучики. И если бы не эти лучики, мама – высокая и стройная – выглядела бы на все двадцать.
В интернате жить по правилам жизненно необходимо, иначе будешь изгоем, нелюбимым воспитанником, а Кира не сомневалась, что в семьи предлагают самых лучших и послушных. Поэтому ей просто равных не было в идеально заправленной кровати, опрятности внешнего вида, ровных строем идущих друг за другом крючков в разлинованной по подготовке к школе тетради. Правила как рельсы, если уж попал, то мчишь полным ходом.
А дома вдруг оказалось почти полное бездорожье и родительская любовь, которая ежечасно и безгранично доставалась Кире вне зависимости от смятой постели, плохо заплетённой самостоятельно косы и недоеденного обеда.
***
С появлением Максима все изменилось – режим, планы. Только родители не изменились, и любили они её не меньше. Это Кира точно знала, чувствовала. А вот сама полюбить Максима пока не могла.
Первые месяцы Максим кричал, непрерывно. Мама с папой сменяли друг друга ночью, качали, пели колыбельные. Папа утром уходил на работу, Кира в школу. Только учиться она стала хуже, пару раз даже заснула на уроке и получила первую в жизни тройку по математике.
Поднималась по лестнице на свой третий этаж с тройкой в дневнике и рыдала, надрывно и беспомощно. На втором этаже приоткрыла дверь соседка, глянула неодобрительно и буркнула себе под нос: «Вот что значит – неродная!». Но Кира услышала и зарыдала ещё громче. Тройка выжигала идеальный, наполненный пятерками дневник, выбивалась из её вселенной – правильной и упорядоченной.
– Кирюш, ну что так убиваться-то из-за оценки! Присмотри-ка за Максимом, он ползать уже пытается, а мне в магазин сбегать надо, папа забыл вчера молоко купить.
После той тройки Кира закусила удила, это ведь был вопрос её выживаемости. Железный характер и сила воля, так папа про неё говорил. Киру стали от класса отправлять на конкурсы чтецов, спортивные соревнования, на сдачу норм ГТО. Везде лучшая и первая. Родители гордились, конечно. А папа после каждой принесённой грамоты целовал в макушку, усмехался задумчиво и говорил:
– Максим родился, чтобы тебя уравновешивать.
И Максим уравновешивал. Раскидывал игрушки, громко кричал, ещё громче хохотал, пачкал одежду так, что маме с Кирой приходилось многократно выводить пятна, потом опять стирать. Максим всех любил, всему радовался, быстро пошёл, рано заговорил. Продолжал раскидывать игрушки, не слушаться, везде лезть, падать, набивать шишки, плохо укладываться днём и ночью.
Когда он отправился в ясли в два года, все немного выдохнули. Мама вышла на работу в отдел кадров в строительную фирму, где работал отец. А Кира блаженствовала. Возвращалась после школы домой и просто слушала тишину. Обедала, сразу делала уроки, а потом убирала. Мама удивлялась, восхищалась и нарадоваться не могла:
– Кирюша! Ну каждый день-то зачем такой лоск наводить?!
И Кире нравилось мыть полы, вытирать пыль. Ведёшь влажной тряпкой по ровной поверхности, полы блестят, красота и порядок! Синонимы? Нет, конечно. Но для Киры – да, эти слова были с полным или частичным совпадением значения, такое дано определение синонимов в учебнике русского языка. А ещё все вещи должны лежать на своих местах, игрушки в контейнерах, книги на полках, а не огромной стопкой на тумбочке, как любил папа.
Забирать Максима из садика стало обязанностью Киры после выхода мамы на работу. Максим всегда шумно радовался, видя сестру, кидался к ней, а та разворачивала его отпрашиваться у воспитательницы. Потом возвращались домой. Максим всегда, даже в мороз, держал её за руку и требовал, чтобы вот так без варежек шли.
К первому классу жизненный багаж Максима уже трещал ссадинами, двумя переломами, огромным количеством дворовых друзей самых разных возрастов и буйством характера.
Собирали в школу всей семьёй. Кира накануне наглаживала форму, потом повела брата в парикмахерскую. Выгоревшие на солнце пепельные кудри падали на пол, а машинка, безжалостно и монотонно жужжа, оставляла за собой ровные дорожки.
– Кир, а почему тебе одна музыка нравится, а мне другая, а?!
В парикмахерской телевизор был настроен на музыкальный канал. Кира только плечами пожала, не придала большого значения вопросу. А зря! Бесконечные «почему» так и оставались без внятного ответа, лопались мыльными пузырями в воздушном пространстве Киры.
– Почему одни родители бросают детей, а другие забирают? Почему любят? Зачем умирают?
Максим бесконечно искал, удивлялся, нарушал правила, чтобы создавать хаос, а там искать вновь. Кира упорядочивала, обрывала такие разговоры, выравнивала и настраивала чёткие границы своего мира, без которых бы он точно пошатнулся.
Во втором классе впервые сбежал с уроков. На работу родителям позвонила классная. Всю школу подняли на уши. Кира с одноклассниками прочёсывали сначала школу, туалеты, двор. Каждые пять минут звонила докладывала маме, у той дрожал и становился всё тише и тише голос. Отца сняли с какого-то важного совещания.
Пошёл второй час поисков, обзванивали болеющих одноклассников, дворовых друзей. Отец подъехал на служебной машине с коллегами. Вдруг классная Максима замахала руками, вдалеке прямо на красный свет по пешеходному переходу с курткой под мышкой бежал Максим.
К нему рванули наперерез. Родители, Кира, завуч. Классная Ирина Николаевна, тяжело и беспомощно рухнула на школьную лавочку, закрыла лицо руками и зарыдала. Дома, конечно, начались разбирательства. Виновник напряжённо молчал, сурово сдвинув брови.
– Господи, Максим, ну разве так можно, а? Почему не отпросился у учителя? Что за причина-то?
– Не мог я, понимаете! Времени на это не было! – выпалил наконец-то и отвернулся.
Отец подошёл вплотную с таким же, как у сына рисунком сурово нахмуренных бровей.
– Немедленно отвечай, Максим. А вы выйдите, будет мужской разговор.
Кире впервые в жизни стало страшно, не по себе стало. На кухне, где мирно бряцала по утрам посуда, свистел чайник, хлопала дверь холодильника, стучал монотонно нож, нарезая картошку, дико выл Максим. Выл каким-то звериным воем, а голос отца срывался. Мама, закрыв лицо руками, сидела почему-то в коридоре на стуле и даже не пыталась противостоять этому вою.
Уже потом поздно ночью Максим впервые потихоньку пробрался к Кире в комнату, залез к ней прямо в постель и сразу заснул. А та прислушивалась к его вздрагивающему дыханию, мальчик всхлипывал даже во сне.
И вдруг вспомнила себя за несколько дней до того, как её забрали родители. Заплакала, стало жалко себя, брата, всех, даже отца, который что-то сегодня преступил человеческое. Что, она пока не могла для себя объяснить.
Кира потом узнала от мамы, что отец тащил его в угол, а тот сопротивлялся, ну и получил ремнём.
Спустя два дня позвонила соседка. Выяснилось, что Максим с её сыном спасали дворового щенка, на того напали взрослые собаки. Отнесли щенка в ветеринарную клинику, надо было действовать быстро, щенок сильно пострадал. Соседка благодарила и даже принесла в подарок торт.
– Вы уж не ругайте его, мой сразу Максиму позвонил, знал, что тот откликнется!
***
Максим подрастал, чтобы нарушать правила, спасая дворовых щенков, котят, потом друзей, которые занимали деньги и не отдавали, а он тайком брал из родительской шкатулки. Позже, конечно, всё выяснялось, и заканчивалось скандалами.
Район, где они жили, был старым. Дома строил для рабочих авиазавод, все знали друг друга, многие работали вместе всю жизнь. Иногда Кира узнавала новости, не доходя до дома. Та самая соседка, которая давно назвала её «неродной», часто приоткрывала дверь на чьи-то шаги и с явным удовольствием сообщала:
– Ваш-то опять в историю вляпался! Будто неродной! Семья-то вон какая хорошая!
А Кира шла своей ровной дорогой отличницы, победительницы многочисленных районных олимпиад, родители гордились безмерно, ставили в пример. Поступила в университет легко в родном городе на факультет журналистики.
Максим в это время неожиданно увлёкся музыкой, даже поступил в музыкальную школу по классу гитары, несмотря на то, что был уже в пятом классе. Поздновато, конечно. Родители выдохнули.
Первый год учёбы был очень спокойным для всех, даже в школе дела пошли на поправку. Учился Максим хорошо, но неровно, двойки вперемешку с пятёрками. А тут творчество стало направлять, выравнивать. Дома начали слушать классическую музыку, Максим вечерами заставлял всех садиться вместе с ним в зале и слушать, слушать, слушать. Почему-то именно всем вместе. Папа всегда начинал дремать, мама потихоньку ускользала на кухню, оставались только Кира и Максим. Он задумчиво подсаживался ближе и смотрел в одну точку. Кире тяжело давались эти музыкальные вечера, душа рвалась и почему-то каменела от этих недосягаемых высот.
Год тишины, чтобы все набрались сил, новая ступенька к лестнице хаоса и беспорядка жизни брата. После классической музыки начались другие её направления – поп, рок, инди, панк, бесконечные, как направления живописи, литературы и искусства в целом. Максим метался, искал, скупал горы дисков, в тринадцать лет создал свою рок-группу.
Отец был недоволен, но всё же выделил денег на покупку электрогитары. В пятнадцать лет группа уже выступала с сольными концертами в городе, репетировали почти каждый день в каком-то подвале, Максим возвращался поздно. Мама неизменно сидела на кухне с выключенном светом поздней осенью и зимой, впиваясь глазами в черноту вечера, разбавленного тусклым светом уличных фонарей. Высматривала уже широкоплечую, немного сутулую родную фигуру с гитарой за спиной.
Мама боялась всего. Того, что начнёт курить, чужих влияний, а они ведь неизбежны в музыкальной среде, страшно боялась наркотиков. Обсуждала это с отцом, он только рукой безнадёжно махал на неё.
В выпускном классе у парня из группы Максима случилась передозировка и он погиб. Отец хорошо знал родителей мальчика, они вместе работали. После похорон отцу стало плохо, забрали по скорой с подозрением на инфаркт, но всё обошлось. Максима перевели на домашнее обучение. А Кира на тот момент оканчивала университет, ей уже предложили аспирантуру и место в многотиражке.
Окончание здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Сирота Екатерина
Поздравляем нашего автора с выходом новой книги – «Зеркало для Вселенной»! Купить можно здесь и здесь
Книгу автора "Будем жить" купить можно здесь
Другие истории автора здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь