– Наташ, ты в курсе, что Марина не разрешила нам рассказывать в чате про занятия, которые «Территория жизни» проводит?
Наталье позвонила одна из подопечных – Светлана, она была также одной из участниц фотосессии Марины, а потом узнала про организацию Натальи.
– Как это, Свет? Не поняла, что значит не разрешает?
– Ну говорит, что вся реклама должна быть с ней согласована, но ведь это не реклама никакая, правда? Люди ведь должны знать, что есть что-то для них полезное!
– Господи, Свет, ну конечно же! Это ведь не бизнес…
Вскоре Наталье попалось интервью с Мариной в одной из местных газет, где она рассказывала о том, что болезнь изменила её, и она наконец-то поняла своё истинное призвание – это помощь людям. За чтением газеты Наталью застал Павел, подошёл, чмокнул в макушку.
– Наташ, послушай, ходят слухи, что скоро будут закрывать на карантин школы и не только, а потом перейдут на онлайн. У нас вот начальство думает, в каком формате продолжать работу, пара сотрудников уже на больничном.
– Паш, да непонятно пока. Директор на прошлой неделе рекомендовал учителям ношение масок. Сам, правда, не носит. У меня тоже плохо получается в ней уроки проводить, задыхаться начинаю, так больше формальность. А что там у этих двоих? Подтвердилось?
– Да Бог его знает! Пока ничего. Сколько шуму было и со свиным гриппом, помнишь?
– Помню, конечно! В школе всех посадили на карантин, и в садике тоже, я ещё за Ленуську тряслась, она вечно всё подхватывала.
Вы читаете окончание. Начало здесь
***
В середине ноября не стало директора Наташиной школы Олега Константиновича. Ушёл буквально за неделю, два дня с высокой температурой, жена позвонила, сказала, что он отказывается вызвать врача, говорит, что обычное ОРЗ, всё обойдётся. С Олегом Наталья училась вместе в институте, только он годом старше. На похороны пришли однокурсники, друзья юности, со многими не виделись около двадцати лет. Обнимались очень тепло, словно и не было этих лет, а годы только крылом коснулись и можно рукой просто стереть эту сеточку морщин, и снова наступит чудесное свечение юности. На похоронах дежурила реанимация, матери Олега становилось плохо.
В конце ноября началась повальная эпидемия среди коллег, близких и друзей. Повсеместно вводили масочный режим, отменяли массовые мероприятия. Администрация школы готовилась к переходу на дистанционное обучение. Несколько классов уже посадили на карантин. Кофейня, в которой проводили арт-вечеринки, временно закрылась, значит, нужно искать новое помещение. Под вопросом стояли и занятия физкультурой. Многие участницы просто боялись посещать мероприятия. Рушились планы, идеи, намерения.
Наталья часто потом вспоминала монолог Воланда из «Мастера и Маргариты» о том, кто управляет жизнью человека. В семье первым заболел Павел, за ним Ленуська. Сразу вызвали врача. Оба переболели в лёгкой форме, без пневмонии.
Наталья была уверена, что не заболеет. Продолжала планировать, договорилась с тренером и девочками начать пробовать онлайн формат занятий, активно занималась обновлением сайта. Ленуськин класс отправили на карантин, так что ноутбуком пользовались по очереди. Через пару недель и Павла перевели в онлайн формат.
***
В конце ноября Наталья всё-таки заболела, сначала с маленькой температурой и лёгким покашливанием. Уверенности уже не было ни в чём. Девочки в чате писали, что несколько человек попали в Красную зону, так называли пока единственное отделение в городе, куда направляли больных ковидом.
Процент поражения лёгких нарастал каждую неделю. Наталье ставили капельницы на дому. Павел сам делал уколы. Под Новый год отправили последнее КТ лёгких лечащему врачу Натальи.
– Срочно в больницу, ребята.
Новый год Наталья встречала в Красной зоне. Палаты были переполнены, врачи в специальных костюмах из разных отделений областной больницы, привлекали даже педиатров. Выписывали быстро, потому что поток больных становился всё больше.
Домой отпустили сразу после Рождества. Павел с Ленуськой сами нарядили ёлку, накрыли стол, чтобы отметить возращение Натальи, а к вечеру снова поднялась температура. Позвонили врачу из Красной зоны, та дала свой номер, зная, что Наталья ещё не восстановилась после прошлого лечения и находится в группе риска.
– Это просто температурный хвост, наблюдаем пока. У многих так, мы сами не понимаем, что происходит.
Мало кто понимал тогда, много домыслов, теорий, обсуждений в соцсетях. Наталья пыталась работать лёжа. Ставила на колени ноутбук, писала в чат, согласовывала расписание занятий. Девочки постепенно включались в онлайн формат, но с обычной тренировкой не сравнить, конечно. Многие пробовали и бросали. Только чат по-прежнему гудел и жил своей обычной жизнью, его формат совсем не изменился. Выделение грантов и объявление итогов конкурса тоже приостановили, многие ведь планировали именно очные мероприятия. Наталье казалось, что всё рассыпается, все смыслы и задачи «Территории жизни», будто её дробят на отдельные островки, а Наталья словно на расколовшейся льдине стоит, ноги разъезжаются и она сейчас упадёт в ледяную воду.
Маринину страницу по-прежнему просматривала уже, наверное, в силу привычки, хотя там давно было затишье. Возможно, тоже болеет, а может, что-то глобальное готовит. Заметила, что не испытывает такого трепета и волнения, прежде чем кликнуть мышкой. Температурный хвост не давал острым чувствам пробиться на поверхность, внимание только на себя. Сил становилось всё меньше. Спать хотелось почти постоянно и почему-то кашель начал усиливаться.
Снова КТ и снова областная больница. Врачи вновь разводили руками, да, и так тоже бывает, случаев много. В этот раз положили не в Красную зону, а в отделение пульмонологии. Оно было небольшим, всего пять женских палат, каждая на шесть человек. В первый же день навестила Наталью Инна Михайловна, Павел ей написал и попросил зайти. Родных туда не пускали.
– Наталья, моя хорошая, ну как ты?
– Инна Михайловна, после капельницы уже бодрее сегодня! Спасибо вам! Как вы там все?
– Ох, Наташ, не спрашивай лучше. Сколько больных наших ушло в первый же месяц, все ведь без иммунитета… Господи… Врачи многие из отделения тоже загремели в Красную зону, работаем сутками. Ты знаешь, а Марина ведь в реанимацию попала, поражение лёгких почти полное у неё было. Вроде на днях должны в обычную палату перевести. Больше месяца в реанимации провела!
Инну позвали из коридора.
– Ты давай поправляйся, я ещё забегу!
Потянулся больничный быт, капельницы, обход врачей. Соседки оказались в основном тяжёлые, в палате тишина. От капельниц действительно становилось легче. Температура почти не поднималась, появился аппетит. Захотелось работать, Павел тут же передал ноутбук. Девочки из чата «Территории жизни» писали каждый день, было столько поддержки и тёплых слов. Прислали ей видеоролик, где шла нарезка из разных встреч и мероприятий. Наталья смотрела его почти весь день, раз за разом возвращаясь в те дни и мгновения, вспоминая себя там, свои состояния, мысли, звуки вокруг. Закрыть глаза и вот он аромат молотого кофе, арт-вечеринка, экскурсия по городу и набережной, много всего в цвете, ощущениях, мыслях их общего с девочками пространства.
– Тут вроде бы сегодня выписывают, кровать освободится.
В палату зашла санитарочка и старшая медсестра.
– Приготовь тогда, из реанимации сегодня переводим.
Наталья уснула, а после обеда кровать напротив уже пустовала. К вечеру привезли новенькую. Наталья вышла в коридор позвонить домой. А когда вернулась, новенькая спала или просто лежала, повернувшись лицом к стене. Видно, что очень худенькая, короткая стрижка под мальчика. В коридоре монотонное дребезжание тележки, привезли ужин.
На звук открывающейся двери новенькая повернулась на спину, Наталья ахнула – Марина! Та не сразу узнала или была спросонья, а может, просто не пришла в себя.
– Девочки, не спите! Соседке возьмите ужин, она ещё не встает.
Марина кивнула и показала на тумбочку. Наталья достала посуду, санитарочка положила пюре и рыбу, традиционный вечерний кефир.
Наталья присела рядом.
– Наташ, говорю с трудом. Надо же, как мы встретились… Как тогда, да?
– Ты молчи пока, хорошо? Присесть сможешь покушать?
– Ты мне помоги, Наташ.
Наталья присела на кровать к Марине, та протянула к ней руки, чтобы подтянуться. Наталья вдруг обняла её и разревелась. Ей было жалко себя, Марину, всех вокруг.
Стало ясно, что время именно сейчас и именно сегодня вернуло их в ту самую точку невозврата, когда они познакомились, проходя лечение несколько лет назад. И то, что она сейчас чувствовала – вовсе не дежавю. Наталья точно знала, что уже жила в этой точке пространства. Только тогда она была чище в помыслах и горестнее в мыслях, потому что надеяться – оказывалось роскошью и не каждый мог себе эту роскошь позволить. Марина вдруг отстранилась, и сама вытерла Наталье слёзы горячей рукой.
– Марин, помнишь, к нам батюшка всё ходил, перед каждой химией уговаривал причаститься….
– Помню, конечно. Отец Олег.
– Он всё повторял, что мы должны полюбить Бога, больше, чем самих себя, тогда сможем с миром в душе всё пройти. Видимо, придётся опять учиться.
За окном пошёл снег крупными хлопьями, он делал февральский вечер светлее и мягче, обволакивал контуры елей. Не было границ и всё было едино, всё одно, всё нужно было начинать сначала, делать новый шаг на территорию жизни.
Tags: Проза Project: Moloko Author: Сирота Екатерина
Начало повести здесь Книга автора (с другими произведениями, опубликованными на нашем канале) здесь Другие истории автора здесь, здесь, здесь, здесь