– Галина Петровна, простите, но мы с Димой уже всё забронировали, – мягко, но твёрдо ответила Катя, прижимая телефон к уху и стараясь не выдать дрожь в голосе.
В трубке повисла пауза – такая тяжёлая, что Катя почти физически ощутила, как воздух в их маленькой кухне сгущается. За окном моросил ноябрьский дождь, стуча по подоконнику, словно вторя её сердцебиению. Дима, её муж, стоял у плиты, помешивая какао, и бросал на неё встревоженные взгляды.
– Забронировали? – наконец переспросила Галина Петровна, и в её тоне скользнуло что-то острое, как лезвие. – А Леночку вы спросили? Ей всего шестнадцать, она всю неделю мечтает о том ресторане с панорамным видом! Вы же не хотите, чтобы девочка расстроилась?
Катя закусила губу. Шестнадцать. Лена, младшая сестра Димы, действительно была ещё подростком, но в последнее время её «мечты» странным образом совпадали с любыми планами, которые Катя и Дима строили для себя. Годовщина свадьбы – пять лет! – казалась им с Димой особенной. Они хотели отметить её вдвоём, в уютном ресторане на набережной, с видом на реку, где пять лет назад Дима сделал Кате предложение. Столик был заказан за месяц, платье – новое, сливочного цвета, с тонким кружевом на рукавах – уже висело в шкафу.
– Галина Петровна, – Катя сделала глубокий вдох, стараясь говорить спокойно, – мы очень любим Лену, вы знаете. Но это наш с Димой вечер. Мы редко выбираемся вдвоём, а тут такой повод…
– Повод! – фыркнула свекровь. – Повод – это когда вся семья вместе. А вы всё норовите уединиться, как будто мы вам чужие. Ладно, я поговорю с Димой. Он-то понимает, что значит семья.
Катя почувствовала, как щёки заливает жар. Она посмотрела на мужа, который, отставив какао, подошёл и взял у неё телефон.
– Мам, – начал Дима, но Галина Петровна тут же перебила:
– Дмитрий, ты что, серьёзно? Оставить сестру одну, пока вы там шампанское пьёте? Лена всю неделю твердила, как хочет в тот ресторан! У неё подруга была, рассказывала – там десерты, там вид! А вы… эгоисты, вот вы кто!
Дима нахмурился, но голос его оставался ровным:
– Мам, мы с Катей пять лет вместе. Это наша годовщина. Лена может пойти в ресторан с подругами, с тобой, в любой другой день.
– В любой другой день! – голос Галины Петровны взлетел до визга. – А почему не в ваш? Вы что, лучше всех? Я растила вас, Дима, а ты теперь свою жену ставишь выше родной сестры?
Катя отвернулась к окну, чтобы скрыть, как глаза наполняются слезами. Она не хотела ссориться. Галина Петровна была сложной женщиной – властной, привыкшей, что её слово в семье последнее. После смерти мужа она ещё больше цеплялась за детей, особенно за Лену, которую баловала без меры. Дима, старший сын, всегда был её гордостью, но с появлением Кати в их жизни свекровь словно почувствовала угрозу.
– Мам, давай так, – Дима старался говорить спокойно. – Мы с Катей идём в ресторан, как планировали. А в выходные устроим семейный ужин. Все вместе – ты, Лена, мы. Как тебе?
– Семейный ужин! – Галина Петровна хмыкнула. – Это когда вы уже нагуляетесь? Нет, Дима, так не пойдёт. Лена хочет завтра. И я с ней согласна.
Катя не выдержала. Она взяла телефон из рук мужа и сказала:
– Галина Петровна, мы очень ценим вашу заботу. Но этот вечер – только для нас с Димой. Пожалуйста, поймите.
– Поймите, поймите, – передразнила свекровь. – А вы понимаете, что Лена расстроится? Она уже подругам похвасталась!
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Лена похвасталась? Значит, Галина Петровна уже всё решила за них?
– Мы позвоним Лене, – быстро сказал Дима. – Объясним. Она поймёт.
– Ой, Дима, не смеши, – голос свекрови стал вдруг мягким, почти ласковым, но от этого ещё более пугающим. – Ты же знаешь свою сестру. Она чувствительная. А вы её обижаете. Ладно, я сама с ней поговорю. Но вы подумайте хорошенько. Семья – это не только вы двое.
Раздались гудки. Катя опустила телефон на стол и посмотрела на Диму.
– Она не сдастся, да? – тихо спросила она.
Дима вздохнул, обнимая её.
– Маму сложно переубедить. Но мы справимся. Это наш вечер, Катюш.
Катя кивнула, но внутри её грызло беспокойство. Галина Петровна умела давить на жалость, а Лена… Лена была подростком, который обожал мать и привык получать всё, что захочет.
На следующий день Катя проснулась с тяжёлым чувством. Дима уже ушёл на работу, оставив на столе записку: «Всё будет хорошо. Люблю тебя. Вечером заеду за тобой в семь». Она улыбнулась, но улыбка быстро угасла. Телефон пискнул – сообщение от Лены:
«Катя, правда, что вы идёте в «Парус» без меня? Мама сказала, вы не хотите меня брать».
Катя замерла. Галина Петровна уже успела настроить дочь. Она быстро набрала ответ:
«Лен, мы с Димой отмечаем годовщину. Это особенный вечер для нас двоих. Но давай сходим в «Парус» в выходные? Я угощу твои любимые эклеры».
Ответ пришёл почти сразу:
«Мама сказала, вы эгоисты. Что я маленькая и не понимаю. Но я не маленькая! Я тоже хочу!»
Катя закрыла глаза. Ей было жаль Лену – девочка росла в тени матери, которая то баловала её, то манипулировала её чувствами. Но этот вечер был их с Димой.
Весь день Катя пыталась отвлечься. Она работала удалённо, редактировала тексты для журнала, но мысли всё время возвращались к предстоящему ужину. Платье висело в шкафу, туфли стояли начищенные, в сумке лежал маленький подарок для Димы – часы, которые он давно хотел. Она представляла, как они будут сидеть у окна, держать за руки, вспоминать, как всё начиналось.
Но ближе к обеду позвонила Галина Петровна.
– Екатерина, – начала она без предисловий, – я всё утро с Леной говорю. Она плачет. Вы серьёзно хотите, чтобы ребёнок из-за вас расстраивался?
– Галина Петровна, – Катя старалась говорить ровно, – мы с Димой предложили Лене сходить в ресторан в другой день. Это не значит, что мы её не любим.
– Любовь доказывается делами, а не словами! – отрезала свекровь. – Я уже забронировала столик на троих в «Парусе». На ваше имя, между прочим. Лена будет с вами. И не спорьте, я всё решила.
Катя чуть не задохнулась от возмущения.
– Простите, но это наш столик! Мы бронировали его месяц назад!
– Месяц, два – какая разница? – Галина Петровна говорила так, будто обсуждала погоду. – Главное, чтобы Лена была счастлива. Она же ваша сестра, Катя.
– Названая, – тихо поправила Катя, но свекровь сделала вид, что не услышала.
– В семь вечера. Не опаздывайте. И наденьте что-нибудь приличное, а то Лена говорит, ты в последнее время ходишь как селянка.
Связь оборвалась. Катя стояла посреди кухни, сжимая телефон так, что побелели пальцы.
Дима вернулся домой в шесть, с букетом бордовых роз и сияющей улыбкой.
– Катюш, ты готова? – он поцеловал её в щёку, но тут же заметил её напряжённое лицо. – Что случилось?
Катя рассказала про звонок свекрови и сообщение Лены. Дима нахмурился, потом достал телефон и набрал мать.
– Мам, это что за самодеятельность? – начал он без предисловий.
– Дима, не кричи, – спокойно ответила Галина Петровна. – Я всё уладила. Лена будет с вами. Это же семейный праздник, разве нет?
– Мам, это наша с Катей годовщина. Не Лены.
– Ой, Дима, не будь таким чёрствым. Лена – часть семьи. И потом, она уже всем рассказала, что идёт с вами. Неудобно получится, если вы её подведёте.
Дима посмотрел на Катю, и в его глазах она увидела растерянность. Он всегда был мягким с матерью, не умел ей перечить.
– Мам, мы идём вдвоём, – твёрдо сказал он. – И точка.
– Ну и ладно, – неожиданно легко согласилась Галина Петровна. – Только Лена будет ждать вас у ресторана. Я её туда отвезу. Посмотрите на её лицо, Дима. Может, передумаете.
Дима отключил телефон и бросил его на диван.
– Катя, прости. Я не знаю, как её остановить.
– А может, не надо? – вдруг сказала Катя, и её голос дрогнул. – Может, взять Лену? Один раз. Чтобы не было скандала.
– Нет, – Дима покачал головой. – Это наш вечер. И я не позволю маме его испортить.
Но Катя видела, как он сомневается.
В семь вечера они подъехали к «Парусу». Ресторан сиял огнями, отражаясь в тёмной воде реки. Катя надела своё сливочное платье, Дима был в тёмном костюме – они выглядели как с обложки журнала. Но у входа их ждала Лена.
Она стояла под фонарём, в коротком блестящем платье, с ярким макияжем, который делал её старше своих шестнадцати. В руках – телефон, на лице – обиженная гримаса.
– Ну что, взяли меня? – спросила она, не здороваясь.
– Лен, – Дима вышел из машины, – мы же договорились…
– Мама сказала, вы передумаете, – перебила Лена. – Она всегда права.
Катя почувствовала, как внутри всё кипит. Она вышла из машины и подошла к девочке.
– Лена, послушай, – начала она мягко. – Мы с Димой очень тебя любим. Но сегодня особенный день. Для нас двоих.
– Особенный! – Лена фыркнула. – А я что, не особенная? Мама сказала, вы меня не хотите, потому что я мешаю.
– Это неправда, – Дима шагнул вперёд. – Лен, ты моя сестра. Но у нас с Катей тоже есть право на свой вечер.
Лена посмотрела на брата, потом на Катю. Её губы дрогнули.
– Я… я не знала, что это так важно, – вдруг сказала она тихо. – Мама сказала, что вы просто жадные. Что не хотите делиться.
Катя замерла. Дима тоже.
– Лена, – Катя взяла девочку за руку, – твоя мама очень тебя любит. Но иногда она… решает за всех.
Лена кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то новое – сомнение?
– Я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились, – сказала она. – Правда. Просто мама… она всегда так. Если я что-то хочу, она делает всё, чтобы я это получила. Даже если я не просила.
Дима обнял сестру.
– Лен, ты молодец, что сказала. А теперь иди домой. Мы с Катей потом заберём тебя, и сходим в «Парус» втроём. Договорились?
Лена улыбнулась – впервые за вечер искренне.
– Договорились.
Она ушла к машине, где ждала Галина Петровна. Катя видела, как свекровь что-то говорила дочери, но Лена лишь покачала головой.
В ресторане было уютно. Мягкий свет, живая музыка, запах ванили и свежей выпечки. Они с Димой сидели у окна, держались за руки и говорили обо всём на свете. О том, как познакомились. О первой ссоре. О том, как Дима учил её кататься на велосипеде и упал в кусты.
– Знаешь, – сказал Дима, поднимая бокал, – я горжусь тобой. Ты сегодня была молодец.
– А ты, – улыбнулась Катя, – впервые сказал маме «нет».
Они чокнулись. Но в этот момент Катя заметила, как Лена с Галиной Петровной вошли в ресторан. Свекровь что-то громко говорила администратору, Лена стояла рядом, явно смущённая.
– Дима, – Катя кивнула в их сторону.
Он обернулся и нахмурился.
– Похоже, мама не сдаётся.
Галина Петровна заметила их и направилась к столику. Лена плелась следом.
– Ну что, – начала свекровь, не здороваясь, – мы тоже здесь. Леночка передумала. Хочет с вами.
Лена посмотрела на брата и невестку, и в её глазах было что-то, чего Катя не ожидала – стыд.
– Мам, – тихо сказала Лена, – я же говорила… я не хочу.
– Что значит «не хочу»? – Галина Петровна вскинула брови. – Ты же мечтала!
– Я мечтала, потому что ты сказала, что так надо, – Лена говорила тихо, но твёрдо. – Но Катя с Димой правы. Это их вечер.
Повисла тишина. Галина Петровна посмотрела на дочь, потом на сына, потом на Катю. Её лицо медленно менялось – от возмущения к растерянности.
– Лена, ты что, против меня? – наконец выдавила она.
– Мам, я не против тебя, – Лена взяла мать за руку. – Я просто… хочу, чтобы все были счастливы. И ты тоже.
Катя затаила дыхание. Дима тоже.
Галина Петровна вдруг села на свободный стул, словно силы оставили её.
– Я… я просто хотела, чтобы вы были вместе, – сказала она тихо. – Всегда вместе.
– Мам, – Дима наклонился к ней, – мы и так вместе. Но у каждого из нас есть своё.
Свекровь молчала. Потом встала.
– Пойдём, Лена, – сказала она. – Не будем мешать.
Они ушли. Катя посмотрела на Диму, и они оба улыбнулись.
Но это было только начало. Галина Петровна не из тех, кто легко сдаётся. И Катя знала: впереди их ждёт ещё не один разговор.
– Мам, подожди, – Дима встал из-за стола, но Галина Петровна уже шла к выходу, высоко подняв голову, словно стараясь сохранить остатки достоинства.
Лена оглянулась на брата и невестку, виновато пожала плечами и поспешила за матерью. Дверь ресторана закрылась за ними с тихим звоном, и в зале снова зазвучала музыка – лёгкая, ненавязчивая мелодия скрипки.
Катя смотрела на пустой стул, где только что сидела свекровь, и чувствовала странную смесь облегчения и тревоги. Облегчения – потому что вечер был спасён. Тревоги – потому что Галина Петровна не из тех, кто отступает без боя.
– Думаешь, она обидится? – тихо спросила Катя, поворачиваясь к Диме.
Он вздохнул, проводя рукой по волосам.
– Обидится. Но это её выбор. Мы не сделали ничего плохого.
Катя кивнула, но внутри её всё ещё кололо. Она знала свекровь: та умела держать обиду месяцами, а потом выплёскивать её в самый неожиданный момент.
Они доели ужин в тишине, но уже не той уютной, о которой мечтали. Дима пытался шутить, рассказывал, как в детстве Лена украла у него велосипед и уехала кататься с подругами, но Катя видела – он тоже думает о матери.
– Давай уедем на выходные, – вдруг предложил Дима, когда они вышли из ресторана. Ноябрьский воздух был прохладным, река блестела под фонарями. – Только мы. В тот пансионат у озера. Помнишь, мы там были на медовый месяц?
Катя улыбнулась.
– Помню. Но твоя мама…
– Моя мама переживёт, – твёрдо сказал Дима. – Это наша жизнь, Катюш.
На следующий день Галина Петровна позвонила рано утром. Катя ещё пила кофе, когда телефон Димы завибрировал на столе.
– Не бери, – попросила она, но Дима уже нажал на кнопку.
– Мам, доброе утро, – сказал он, включая громкую связь.
– Доброе? – голос свекрови был холодным, как утренний иней. – После вчерашнего? Вы меня опозорили перед всей семьёй! Лена всю ночь плакала!
Катя поставила кружку. Лена плакала? Но вчера она казалась искренней…
– Мам, Лена сама сказала, что не хочет мешать, – Дима старался говорить спокойно.
– Сама! – фыркнула Галина Петровна. – Под вашим давлением! Вы её запугали, вот и всё!
– Никто никого не запугивал, – вмешалась Катя, не выдержав. – Лена взрослая девочка. Она поняла.
– Взрослая! – свекровь рассмеялась, но смех был горьким. – Шестнадцать лет, а вы её уже против матери настраиваете!
Дима нахмурился.
– Мам, хватит. Мы не настраиваем. Лена сама сделала выбор.
– Выбор! – Галина Петровна повысила голос. – У неё выбора нет, пока вы её обижаете! Я всю жизнь положила на вас, Дима. А ты теперь свою жену слушаешь, как щенок!
Катя почувствовала, как кровь приливает к лицу. Дима взял её за руку – его пальцы были тёплыми, успокаивающими.
– Мам, я люблю Катю. И я слушаю её, потому что она моя жена. Но я также люблю тебя и Лену. Просто у каждого из нас есть своя жизнь.
Повисла пауза. Потом свекровь сказала тихо:
– Значит, я вам больше не нужна.
– Мам, не передёргивай, – Дима вздохнул. – Ты нужна. Но не для того, чтобы решать, как нам жить.
– Я всё поняла, – голос Галины Петровны стал вдруг ровным, почти официальным. – Больше не буду мешать. Живите, как знаете.
Гудки. Дима посмотрел на телефон, потом на Катю.
– Она блефует, – сказала Катя. – Знает, как на тебя давить.
– Может, и блефует, – Дима пожал плечами. – Но я устал, Катя. Устал быть между вами.
Весь день Катя ждала продолжения. Но Галина Петровна молчала. Лена тоже не писала. Это было странно – обычно свекровь звонила по три раза на дню, интересовалась, что они едят, во что одеты, почему Дима поздно пришёл с работы.
К вечеру Катя не выдержала и написала Лене:
«Лен, как ты? Всё хорошо?»
Ответ пришёл через час:
«Норм. Мама не разговаривает. Говорит, что мы её предали»
Катя показала сообщение Диме. Он прочитал и покачал головой.
– Классика. Обида на неделю, потом примирение на её условиях.
– А если не примирение? – спросила Катя.
– Тогда мы будем жить спокойно, – Дима улыбнулся, но улыбка была усталой.
Прошла неделя. Галина Петровна не звонила. Лена иногда писала – коротко, о школе, о подругах. Катя отвечала, старалась быть тёплой, но чувствовала – что-то изменилось.
В пятницу Дима пришёл домой раньше обычного. В руках – билеты.
– Завтра утром уезжаем, – сказал он. – На озеро. На три дня. Телефоны выключим.
Катя обняла его.
– А Лена?
– Лена останется с мамой. Или с подругами. Она справится.
Пансионат встретил их тишиной и запахом хвои. Маленький домик у озера, камин, пледы, вино. Они гуляли по лесу, держались за руки, говорили о будущем. О детях. О том, как хотят построить свой дом – не большой, но свой.
– Знаешь, – сказала Катя, сидя у камина, – я боялась, что твоя мама никогда не отпустит тебя.
– Она не отпускает, – Дима подбросил дров в огонь. – Но я сам ухожу. Не от неё – к тебе. К нам.
Катя прижалась к нему.
– А если она правда обидится навсегда?
– Тогда это её выбор, – тихо сказал Дима. – Я не могу жить её жизнью.
В воскресенье вечером, когда они вернулись в город, их ждало сообщение от Лены:
«Мама хочет поговорить. Приезжайте завтра. Пожалуйста».
Катя и Дима переглянулись.
– Похоже, примирение на её условиях, – усмехнулась Катя.
– Посмотрим, – Дима взял её за руку. – Но теперь условия будем ставить мы.
Квартира Галины Петровны была такой же, как всегда – идеальный порядок, запах пирогов, фотографии детей на стенах. Но сама свекровь выглядела иначе. Постаревшей. Усталой.
Лена открыла дверь.
– Она в гостиной, – шепнула девочка. – И… не кричите, ладно?
Они вошли. Галина Петровна сидела в кресле, с вязанием в руках. На столе – чай, пирог, варенье.
– Садитесь, – сказала она, не поднимая глаз.
Катя и Дима сели. Лена устроилась на диване, рядом с матерью.
– Я много думала, – начала Галина Петровна. Голос её был тихим, почти чужим. – После того вечера. После того, как Лена сказала…
Она замолчала. Лена взяла её за руку.
– Мам, расскажи, – мягко сказала девочка.
Галина Петровна вздохнула.
– Я боялась, Дима. Боялась, что потеряю тебя. Что Катя… заберёт тебя. Как забрала твой отец, когда женился. Он ушёл, и я осталась одна. С вами.
Катя замерла. Она никогда не слышала, чтобы свекровь говорила о муже. Тот умер, когда Диме было десять, и с тех пор Галина Петровна ни разу не упоминала его имени.
– Я думала, если буду держать вас рядом, – продолжала свекровь, – вы не уйдёте. Как он. Но Лена… Лена сказала, что я вас душу. Что вы не дышите.
Лена кивнула.
– Мам, я люблю тебя. Но я не хочу, чтобы из-за меня Дима и Катя ссорились. И я не хочу, чтобы ты решала за меня.
Галина Петровна посмотрела на дочь, потом на сына.
– Я не умею по-другому, – сказала она. – Всю жизнь решала. За вас. За себя. Думала, это любовь.
– Это не любовь, мам, – тихо сказал Дима. – Это контроль.
Свекровь кивнула.
– Я знаю. Теперь знаю.
Повисла тишина. Потом Катя сказала:
– Галина Петровна, мы не хотим вас терять. Но нам нужно своё пространство. Свои даты. Свои решения.
– Я понимаю, – свекровь подняла глаза. В них были слёзы. – Простите меня.
Лена обняла мать. Дима встал и обнял их обеих. Катя присоединилась.
Прошёл месяц. Галина Петровна изменилась. Не сразу – старые привычки давали о себе знать. Иногда она звонила и начинала: «А вы не забыли…» – но тут же останавливалась и говорила: «Ладно, сами знаете».
Лена стала чаще бывать у них. Без матери. Приходила с подругами, с домашкой, просто поболтать. Катя учила её готовить, Дима – кататься на велосипеде.
Однажды, в декабре, Галина Петровна пришла сама. С пирогом.
– Я ненадолго, – сказала она, снимая пальто. – Просто соскучилась.
Катя улыбнулась.
– Оставайтесь на ужин.
– Не буду мешать, – свекровь покачала головой. – Но… можно я приду на Новый год?
– Конечно, – сказал Дима.
– Только без условий, – добавила Катя.
Галина Петровна рассмеялась – впервые за долгое время искренне.
– Без условий.
В канун Нового года они собрались все вместе. Галина Петровна помогала на кухне, но не командовала. Лена украшала ёлку, Дима ставил шампанское в холодильник. Катя смотрела на них и думала: вот оно, настоящее.
– За семью, – сказал Дима, поднимая бокал.
– За семью, – повторили все.
И Катя поняла: границы установлены. Но любовь осталась.
Рекомендуем: