– Что ты сказал? – Света замерла.
Иван стоял у стола, скрестив руки на груди, его темные глаза блестели стальной уверенностью. Света смотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет. Но его лицо – упрямый подбородок, сжатые губы – не оставляло сомнений. Это была не шутка.
– Я сказал, что квартира моя, – повторил Иван, чуть повысив голос. – И я устал от твоих бесконечных перестановок. Эти твои подушки, коврики, цветы в горшках… Это мой дом, Света. Мой. И я хочу, чтобы здесь был порядок, а не этот твой… хаос.
Света, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Пять лет брака, сотни вечеров, проведенных вместе в этой самой квартире, и вот он стоит перед ней, как генерал перед новобранцем, и заявляет права.
– Хаос? – переспросила она, стараясь говорить спокойно. – Ты называешь мой уют хаосом?
– Да, уют, – Иван сделал кавычки пальцами. – Твои свечи, занавески с цветочками, эти бесконечные баночки на полках… Я не для того покупал эту квартиру, чтобы она превратилась в сувенирную лавку.
Света глубоко вдохнула, считая про себя до пяти.
– Иван, – начала она, – я тоже живу здесь. Это наш дом. Не только твой.
Он фыркнул, отворачиваясь к окну. За стеклом мигали огни городской улицы, где-то внизу гудели машины, а в их маленькой кухне разгоралась ссора.
– Наш? – Иван повернулся, его голос стал жестче. – Напомнить, кто платил за эту квартиру? Кто пять лет назад влез в ипотеку, пока ты только заканчивала свой институт?
Света почувствовала, как щеки горят. Да, квартиру Иван купил до их свадьбы. Да, он выплатил ипотеку, пока она училась и подрабатывала фрилансом. Но разве это давало ему право превращать её в чужую в собственном доме?
– Я не спорю, что ты её купил, – сказала она, стараясь не сорваться. – Но я тоже вкладываюсь. Я плачу за коммуналку, покупаю продукты, мебель…
– Мебель? – перебил он, усмехнувшись. – Ты про тот диван, который разваливается? Или про стол, который скрипит, как старая телега?
– А что, по-твоему, я должна была купить? – Света повысила голос. – Золотой трон? Я работаю, Иван. И, между прочим, зарабатываю не меньше тебя.
Он махнул рукой, словно отгоняя её слова.
– Это не про деньги, Света. Это про порядок. Я хочу приходить домой и отдыхать, а не спотыкаться о твои горшки с фиалками.
Она замолчала, глядя на него. Иван, её Иван, с которым они мечтали о путешествиях, о детях, о будущем, сейчас стоял перед ней, как чужой. Когда он успел стать таким? Или всегда был, а она просто не замечала?
Квартира на окраине, в старой панельке, была их маленьким миром. Две комнаты, тесная кухня, балкон, заваленный коробками от переезда. Света любила этот дом. Ей нравилось, как солнечный свет падает на подоконник, где стояли её фиалки. Как скрипит старый паркет под ногами. Как пахнет кофе по утрам, когда они с Иваном пьют его, сидя за маленьким столом. Но теперь этот дом стал полем битвы.
– Хорошо, – наконец сказала она, стараясь звучать спокойно. – Какие правила ты хочешь установить?
Иван выпрямился, словно готовился к докладу.
– Во-первых, никаких новых вещей без моего согласия. Во-вторых, уборка – по расписанию. Я составлю график. И в-третьих, никаких гостей без предупреждения. Твоя подруга Лена вчера заявилась, даже не позвонив. Это не проходной двор.
Света почувствовала, как внутри всё холодеет. График уборки? Согласие на каждую подушку? Это что, теперь она должна спрашивать разрешения, чтобы купить новый плед?
– Иван, – её голос дрогнул, – ты серьёзно? Ты хочешь, чтобы я спрашивала у тебя, можно ли мне пригласить подругу?
– Да, – отрезал он. – Это моя квартира, Света. Моя.
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как её глаза наполняются слезами. Не от обиды – от злости. От бессилия. От того, что человек, которого она любила, вдруг превратился в надсмотрщика.
– Я поняла, – тихо сказала она. – Тогда давай договоримся. Если это только твоя квартира, то я здесь гость. А гости не готовят ужин.
Она вышла из кухни, оставив его стоять посреди комнаты. Внутри всё кипело, но Света знала: спорить сейчас – только хуже делать. Ей нужно было время. Время, чтобы понять, как жить дальше.
На следующее утро Света проснулась раньше обычного. Иван ещё спал, раскинувшись на их старом диване, который, по его словам, «разваливался». Она тихо прошла на кухню, заварила кофе и открыла ноутбук. Работа – её спасение. Удалёнка в IT-компании давала не только деньги, но и чувство свободы. Пока Иван зарабатывал в своём автосервисе, Света писала код, общалась с коллегами из разных стран и чувствовала себя на равных с миром.
Экран ноутбука мигал уведомлениями. Среди привычных сообщений от коллег было одно, выделенное жирным. Письмо от HR-менеджера международной компании, с которой она недавно общалась.
– Светлана, мы впечатлены вашим портфолио, – читала она, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. – Предлагаем вам позицию разработчика. Зарплата – в два раза выше текущей. Гибкий график, удалённая работа. Ждём вашего ответа до конца недели.
Света откинулась на спинку стула, глядя на экран. Это был шанс. Не просто на деньги, а на независимость. На то, чтобы доказать – не только Ивану, но и себе, – что она не просто «гость» в этом доме.
– Доброе утро, – голос Ивана заставил её вздрогнуть. Он стоял в дверях кухни, в мятой футболке, с растрепанными волосами. – Уже работаешь?
– Да, – коротко ответила она, закрывая ноутбук.
Он подошёл к кофеварке, налил себе чашку и сел напротив.
– Свет, вчера… – начал он, но замолчал, глядя в чашку. – Я, может, перегнул.
– Может? – она подняла бровь, стараясь не показывать, как её задело это «может».
– Я просто хочу, чтобы всё было по-честному, – продолжил он. – Эта квартира – моё. Я в неё вложил всё, что у меня было. И мне тяжело видеть, как ты… как ты делаешь из неё что-то другое.
– Что-то другое? – Света посмотрела на него. – Иван, я пытаюсь сделать из неё дом. Наш дом. Где нам обоим комфортно.
– А мне комфортно, когда всё под контролем, – отрезал он. – Я не хочу, чтобы каждый день что-то менялось.
– А я не хочу жить в казарме, – выпалила она. – Где всё по графику, по твоим правилам. Я не солдат, Иван. Я твоя жена.
Он молчал, глядя в окно. За стеклом моросил дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы.
– Давай так, – наконец сказал он. – Я подумаю, как нам найти компромисс. Но ты тоже подумай. Это моя квартира, и я не хочу чувствовать себя в ней чужим.
Света кивнула, но внутри у неё всё сжалось. Компромисс? Какой компромисс может быть, если он видит в ней только гостью?
Вечером Света сидела в кафе с Леной, своей лучшей подругой. Маленькое заведение в центре пахло свежесваренным кофе и корицей. За окном мигали вывески, а внутри было тепло и уютно – то, чего так не хватало дома.
– Он правда сказал, что ты должна спрашивать разрешения, чтобы меня позвать? – Лена округлила глаза, откусывая круассан.
– Ага, – Света горько усмехнулась. – И ещё график уборки составить обещал.
– График уборки? – Лена чуть не поперхнулась. – Свет, это что, теперь ты официально горничная в его квартире?
– Типа того, – Света размешивала сахар в чашке, хотя обычно пила кофе без него. – Я не знаю, что делать, Лен. Я его люблю. Правда люблю. Но так жить… я не могу.
– А он тебя любит? – Лена посмотрела на неё серьёзно. – Потому что, знаешь, любовь – это не про «моя квартира, мои правила».
Света молчала, глядя на свои руки. Она вспомнила, как они с Иваном познакомились – на вечеринке у общих друзей. Он был таким лёгким, смешным, с искорками в глазах. Рассказывал, как мечтает открыть свой автосервис, как хочет путешествовать, как любит утреннюю тишину в городе. Где тот Иван?
– У меня есть предложение по работе, – сказала она наконец. – Хорошее. Очень хорошее.
– Серьёзно? – Лена оживилась. – И что за предложение?
–Разработчик в международной компании. Зарплата – в два раза больше, чем сейчас.
– Ура! – Лена хлопнула в ладоши. – Свет, это же круто! Ты должна согласиться!
– Я ещё не решила, – призналась Света. – Но… я думаю, что это может всё изменить.
– Изменить? – Лена прищурилась. – Ты про квартиру?
– Не только, – Света посмотрела в окно, где дождь рисовал узоры на стекле. – Если я начну зарабатывать больше, я смогу вложиться в ремонт. Сделать эту квартиру нашей. Не только его.
Лена кивнула, но в её глазах мелькнула тревога.
– А если он не захочет делить? Если он всё равно будет считать её своей?
Света не ответила. Этот вопрос крутился в её голове весь день. Что, если Иван никогда не увидит её равной? Что, если их дом так и останется «его» крепостью?
– Знаешь, – сказала Лена, – ты всегда можешь уйти. Ты сильная, Свет. Ты не обязана жить по его правилам.
– Уйти? – Света покачала головой. – Я не хочу уходить. Я хочу, чтобы у нас был настоящий дом. Где мы оба – хозяева.
Лена улыбнулась, но в её улыбке было что-то грустное.
– Тогда борись, подруга. Но не забывай, что ты заслуживаешь быть услышанной.
Дома Света застала Ивана за ноутбуком. Он смотрел какие-то чертежи – видимо, для своего автосервиса.
– Привет, – сказала она, снимая пальто.
– Привет, – он даже не поднял глаз. – Где была?
– С Леной, – ответила она, ожидая новой тирады про гостей. Но он лишь кивнул.
– Я подумал, – вдруг сказал он, закрывая ноутбук. – Давай сделаем ремонт.
Света замерла.
– Ремонт?
– Ага, – он посмотрел на неё. – Кухня уже старая, обои в комнате отваливаются. Я прикинул, можно взять кредит.
– Кредит? – Света нахмурилась. – Иван, это значит ещё пять лет долгов.
– Ну и что? – он пожал плечами. – Это моя квартира, я могу себе позволить.
Света почувствовала, как внутри снова закипает злость. Его квартира. Опять.
– А если я тоже хочу вложиться? – спросила она, глядя ему в глаза. – Если я, например, возьму часть расходов на себя?
Иван нахмурился, словно не ожидал такого поворота.
– Ты? – он помолчал. – Свет, это… ну, не твоя забота. Я разберусь.
– Не моя забота? – она шагнула ближе. – Иван, я живу здесь. Я твоя жена. Почему ты не хочешь, чтобы это был наш общий проект?
Он встал, отодвинув стул.
– Потому что я не хочу, чтобы потом кто-то говорил, что это не моя квартира, – отрезал он. – Я её купил. Я её оплачивал. И я решаю, что с ней делать.
Света смотрела на него, чувствуя, как сердце сжимается. Это был не просто спор о квартире. Это был спор о них. О том, кем они были друг для друга.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Тогда я приму предложение по работе. И вложу свои деньги в ремонт. Хочешь ты этого или нет.
Иван открыл рот, чтобы возразить, но Света уже вышла из комнаты. Она не знала, что будет дальше. Но одно она знала точно: она не сдастся. Этот дом станет их общим – или не будет ничьим.
К концу недели Света подписала контракт с новой компанией. Зарплата была даже выше, чем она ожидала, и это давало ей не только деньги, но и уверенность. Она начала искать дизайнеров, материалы, идеи для ремонта. Ей хотелось, чтобы квартира стала местом, где они с Иваном могли бы начать всё заново.
Но каждый вечер, возвращаясь домой, она замечала, как Иван становится всё более замкнутым. Он не спорил, не кричал, но его молчание было красноречивее любых слов. Он не хотел делить контроль. Не хотел делить свою крепость.
Однажды вечером, когда Света показывала ему каталог с обоями, он вдруг сказал:
– Свет, а если я не соглашусь на твой ремонт?
Она посмотрела на него, чувствуя, как внутри всё холодеет.
– Тогда, – медленно ответила она, – нам придётся решать, как жить дальше.
Иван молчал, глядя на неё. В его глазах мелькнула тень сомнения – впервые за всё время. Но что будет дальше? Согласится ли он поделиться не только квартирой, но и своей гордостью? Или их дом так и останется полем битвы?
– Собственность оформлена на мое имя, следовательно я устанавливаю правила проживания! – слова Ивана всё ещё звенели в голове Светы, хотя прошло уже две недели.
– Я не сдаюсь, – шептала она себе, стоя у окна их маленькой кухни.
Дождь барабанил по стеклу, размывая огни московских улиц. В квартире пахло свежей краской – Света настояла на том, чтобы начать ремонт, несмотря на молчаливое сопротивление мужа. Она вложила свои деньги в новые обои для гостиной и заказала кухонный гарнитур, который должен был приехать через неделю. Но каждый шаг в этом направлении был как хождение по минному полю. Иван не спорил открыто, но его холодное молчание, сжатые губы и долгие взгляды в телефон говорили больше, чем любые слова.
Света повернулась к столу, где лежали образцы плитки. Она выбрала светло-серую, с едва заметным мраморным узором – элегантно, но не вычурно. Ей хотелось, чтобы их дом стал местом, где они оба могли бы дышать свободно. Но пока она чувствовала себя так, будто строит замок из песка под надвигающейся волной.
– Ты опять с этими каталогами? – голос Ивана вырвал её из мыслей. Он вошёл на кухню, бросив куртку на стул. Его тёмные волосы были влажными от дождя, а в глазах читалась усталость.
– Да, – ответила Света, стараясь звучать нейтрально. – Завтра приедут посмотреть ванную. Нужно решить, что делать с сантехникой.
Иван фыркнул, открывая холодильник.
– Сантехника? – он достал бутылку воды и сделал глоток. – Свет, ты хоть понимаешь, во сколько это всё выльется?
– Понимаю, – она посмотрела ему в глаза. – Поэтому я и плачу за половину. Из своих денег.
Он замер, сжимая бутылку. В кухне повисла тишина, нарушаемая только стуком дождя по подоконнику. Света знала, что этот разговор неизбежен, но всё равно чувствовала, как внутри всё сжимается.
– Твои деньги, – медленно повторил Иван. – Ты всё время это подчёркиваешь. Твои деньги, твои идеи, твой ремонт. А я в этом где?
– Ты? – Света подняла бровь. – Ты там, где был всегда. Это наш дом, Иван. Я пытаюсь сделать его лучше для нас обоих.
– Для нас? – он шагнул ближе, его голос стал резче. – Или для тебя? Потому что я не просил менять обои, плитку, гарнитур. Я вообще не просил ничего менять!
Света глубоко вдохнула, стараясь не сорваться.
– А что ты просил? – спросила она. – Чтобы я спрашивала у тебя разрешения на каждую подушку? Чтобы жила по твоему графику уборки? Это не дом, Иван. Это казарма.
Он отвернулся, глядя в окно. Его плечи напряглись, словно он сдерживал что-то внутри. Света ждала, что он скажет, но он молчал. И это молчание было хуже любого крика.
– Знаешь, – наконец сказал он, не поворачиваясь, – я думал, что ты поймёшь. Эта квартира – моё. Я её заработал. Я за неё боролся. А ты… ты просто берёшь и перекраиваешь всё под себя.
Света почувствовала, как её руки дрожат. Она сжала их в кулаки, чтобы он не заметил.
– Я не перекраиваю, – тихо сказала она. – Я пытаюсь сделать это место нашим. Но ты не хочешь меня слышать.
Иван резко повернулся, его глаза сверкнули.
– А ты меня слышишь? – почти крикнул он. – Ты хоть раз спросила, чего я хочу?
– Я спрашивала! – Света не выдержала, её голос сорвался. – Я предлагала обсудить ремонт, выбрать материалы вместе. Но ты только фыркаешь и говоришь, что это твоя квартира!
Он открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался звонок в дверь. Света вздрогнула, Иван нахмурился.
– Кто это ещё? – буркнул он, направляясь в прихожую.
Света осталась на кухне, пытаясь успокоить дыхание. Она слышала, как Иван открывает дверь, как его голос становится удивлённо-тёплым.
– Мам? – сказал он. – Ты что, не предупредила?
Света закрыла глаза. Только этого не хватало. Светлана Ивановна, мать Ивана, была женщиной, которая всегда появлялась в самый неподходящий момент. И её визиты никогда не приносили ничего хорошего.
Светлана Ивановна вошла в квартиру с огромной сумкой, пахнущей яблочным пирогом. Её тёмные волосы, аккуратно уложенные в пучок, блестели лаком, а в глазах светилась привычная смесь добродушия и властности.
– Светочка, здравствуй! – воскликнула она, обнимая невестку. – Ох, как у вас тут… – она огляделась, её взгляд задержался на рулонах обоев в углу. – Ремонт затеяли?
– Да, – коротко ответила Света, заставляя себя улыбнуться. – Решили немного обновить квартиру.
– Ну, это правильно, – кивнула свекровь, ставя сумку на стол. – А то тут, знаешь, как-то… уныло было.
Иван кашлянул, явно пытаясь сменить тему.
– Мам, ты надолго? – спросил он, помогая ей снять пальто.
– Да на пару дней, – Светлана Ивановна махнула рукой. – У нас в посёлке свет отключили, ремонт на подстанции. Вот я и подумала – навещу вас, заодно пирог привезла.
Света почувствовала, как внутри всё сжимается. Пара дней? Это значит, что их и без того хрупкое перемирие с Иваном превратится в хаос. Светлана Ивановна была мастером вмешиваться в их жизнь – ненавязчиво, но с железной уверенностью, что она знает, как лучше.
– Пирог – это здорово, – сказала Света, стараясь звучать искренне. – Пойду заварю чай.
На кухне она включила чайник, глядя, как вода начинает пузыриться. Ей хотелось кричать. Сначала Иван с его «моей квартирой», теперь свекровь с её пирогами и советами. Она чувствовала себя загнанной в угол, как зверёк, которому некуда бежать.
– Светочка, – Светлана Ивановна появилась в дверях кухни, – а что это у вас за обои такие? Серые какие-то, мрачные. Я бы выбрала что-то поярче, цветочки там, или полоски.
Света сжала зубы, считая про себя до десяти.
– Это мраморный узор, – ответила она. – Нам с Иваном нравится.
– Ну, Ивану-то, может, и нравится, – свекровь улыбнулась, но в её голосе сквозила насмешка. – А ты уверена, что это для него? Он у меня всегда любил тёплые тона.
Света повернулась, глядя ей в глаза.
– Я уверена, что это наш общий выбор, – сказала она, стараясь не сорваться. – Мы вместе решаем, как будет выглядеть наш дом.
Светлана Ивановна подняла брови, но промолчала. В этот момент вошёл Иван, неся поднос с чашками.
– Мам, давай без этого, – сказал он, ставя поднос на стол. – Мы сами разберёмся с ремонтом.
Света посмотрела на него с удивлением. Это было впервые, когда он так прямо осадил свою мать. Светлана Ивановна кашлянула, явно не ожидавшая такого поворота.
– Ну, я же просто советую, – сказала она, пожав плечами. – Вы же молодые, можете ошибиться.
– Мы справимся, – твёрдо сказал Иван, и Света почувствовала, как внутри что-то тёплое разливается. Может, он всё-таки начинает её слышать?
Ремонт шёл полным ходом. Стены в гостиной уже покрылись новыми обоями, и Света с гордостью рассматривала результат. Серый мраморный узор делал комнату светлее, просторнее, как будто она дышала. Но каждый вечер, возвращаясь с работы, Иван находил повод придраться.
– Это что, теперь вся квартира будет такая серая? – спросил он однажды, глядя на стены.
– Не вся, – ответила Света, стараясь не реагировать на его тон. – В спальне будут тёплые тона, как ты любишь.
Он кивнул, но в его глазах мелькнула тень недоверия. Света знала, что он всё ещё считает ремонт её прихотью. Её попыткой захватить его территорию.
Тем временем Светлана Ивановна не упускала случая вставить свои пять копеек.
– Светочка, а ты уверена, что этот гарнитур влезет на кухню? – спросила она, разглядывая эскизы. – У нас в посёлке у соседки такой же, так она жалуется, что тесно.
– Уверена, – коротко ответила Света, чувствуя, как терпение тает.
– Ну, смотри, – свекровь пожала плечами. – А то потом Иван будет ворчать, что места нет.
Света сжала кулаки, но промолчала. Она не хотела ссориться при свекрови – это было бы слишком. Но внутри она кипела. Почему никто не видит, что она старается ради них всех? Ради их дома?
Вечером, когда Светлана Ивановна ушла спать в гостевую комнату, Света и Иван остались на кухне.
– Она уедет завтра? – спросила Света, моя посуду.
– Да, – кивнул Иван. – Свет вернули, она утром уедет.
– Хорошо, – Света вытерла руки полотенцем. – Потому что я уже на грани, Иван.
Он посмотрел на неё, нахмурившись.
– На грани чего?
– Того, чтобы всё бросить, – честно призналась она. – Я стараюсь, вкладываю деньги, силы, душу в этот ремонт. А ты и твоя мама делаете всё, чтобы я чувствовала себя чужой.
Иван опустил глаза, теребя край скатерти.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чужой, – тихо сказал он. – Но мне… мне тяжело. Я привык, что всё под контролем.
– А я привыкла, что дом – это место, где мы вместе, – ответила Света. – Не ты один, не я одна. Вместе.
Он кивнул, но в его молчании было что-то тяжёлое, нерешённое. Света чувствовала, что они на пороге чего-то важного – либо примирения, либо разрыва.
На следующий день Светлана Ивановна уехала, оставив после себя ещё один пирог и лёгкое чувство облегчения. Но напряжение между Светой и Иваном никуда не делось. Ремонт продолжался, и с каждым днём Света всё больше ощущала, что борется не только за квартиру, но и за их брак.
Однажды вечером она вернулась домой позже обычного – задержалась на встрече с коллегами из новой компании. Иван сидел в гостиной, глядя в телевизор. На экране шёл какой-то футбольный матч, но его глаза были пустыми.
– Привет, – сказала Света, бросая сумку на диван. – Как день?
– Нормально, – буркнул он, не отрываясь от экрана.
Она вздохнула, чувствуя, как усталость накатывает волной.
– Иван, – начала она, садясь рядом. – Нам нужно поговорить.
– О чём? – он наконец посмотрел на неё.
– О нас, – Света сглотнула. – О том, что происходит. Я не хочу жить в доме, где я чувствую себя гостьей. Я хочу, чтобы это был наш дом. Наш.
Он молчал, глядя на неё. В его глазах мелькнула тень боли, но он быстро отвёл взгляд.
– Свет, я… – он замялся. – Я не знаю, как это сделать. Я всегда считал эту квартиру своей. Моей крепостью.
– А я – твоей женой, – тихо сказала она. – Но если ты не видишь меня частью этой крепости, то… я не знаю, как нам быть дальше.
Иван встал, прошёлся по комнате. Его шаги гулко звучали на старом паркете.
– Ты правда думаешь, что я тебя не люблю? – спросил он, остановившись.
– Я думаю, что ты любишь контроль больше, чем меня, – честно ответила она.
Её слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец. Иван смотрел на неё, и в его взгляде было что-то новое – не злость, не упрямство, а растерянность.
– Я не хочу тебя терять, – наконец сказал он. – Но мне нужно время.
Света кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Время. Сколько ещё времени им нужно, чтобы понять, могут ли они быть вместе?
Кульминация наступила неожиданно. На следующей неделе Света получила счёт за новый кухонный гарнитур – он оказался дороже, чем она рассчитывала. Она сидела за ноутбуком, подсчитывая расходы, когда Иван вошёл в комнату.
– Что это? – он кивнул на экран.
– Счёт за кухню, – ответила Света. – Придётся добавить ещё немного из моих сбережений.
– Твоих сбережений? – его голос стал резче. – Света, я же сказал, что не хочу, чтобы ты платила за всё сама.
– А что ты предлагаешь? – она посмотрела на него. – Ты не хочешь обсуждать ремонт, не хочешь выбирать материалы. Но при этом хочешь, чтобы всё осталось твоим.
Иван сжал кулаки, его лицо покраснело.
– Я не хочу, чтобы ты покупала мне квартиру! – почти крикнул он. – Понимаешь? Я не хочу чувствовать себя должником в своём собственном доме!
Света встала, чувствуя, как внутри всё кипит.
– А я не хочу чувствовать себя прислугой! – крикнула она в ответ. – Я твоя жена, Иван! Не гость, не прислуга, не квартирант! Я хочу, чтобы этот дом был нашим!
Её голос дрожал, слёзы текли по щекам, но она не останавливалась.
– Я взяла эту работу, чтобы мы могли сделать этот дом лучше! Чтобы мы могли жить в нём вместе, как семья! Но ты… ты видишь во мне только угрозу своей собственности!
Иван смотрел на неё, его лицо было бледным. Он открыл рот, но не нашёл слов.
– Если ты не можешь этого принять, – тихо закончила Света, – то я не знаю, как нам быть дальше.
Она вышла из комнаты, оставив его стоять посреди гостиной. Сердце колотилось, слёзы жгли глаза, но внутри она чувствовала странное облегчение. Она сказала всё. Впервые за всё время она не сдержалась, не смолчала, не попыталась сгладить углы.
Но что будет дальше? Сможет ли Иван переступить через свою гордость? Или их дом так и останется полем битвы, где каждый отстаивает своё?
– Собственность оформлена на мое имя, следовательно я устанавливаю правила проживания! – слова Ивана всё ещё эхом звучали в памяти Светы, хотя с их последней ссоры прошло уже несколько дней.
– Я больше не могу так, – прошептала она, глядя на своё отражение в зеркале ванной.
Утро было холодным, за окном клубился туман, окутывая московские многоэтажки. Света стояла, сжимая края раковины, и пыталась собраться с мыслями. Их последняя ссора оставила в душе тяжёлый осадок. Она выложила всё, что накопилось, но легче не стало. Напротив, казалось, что пропасть между ней и Иваном только шире. Новый кухонный гарнитур уже установили, стены в гостиной сияли свежими обоями, но дом всё ещё не чувствовался их домом.
Она вышла в гостиную, где Иван пил кофе, уткнувшись в телефон. Его лицо было хмурым, тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи. Света знала, что он тоже переживает, но его упрямое молчание сводило её с ума.
– Доброе утро, – тихо сказала она, садясь напротив.
– Утро, – буркнул он, не поднимая глаз.
Света сжала губы. Она устала от этого. Устала от его холодности, от чувства, что она борется в одиночку. Но сдаваться она не собиралась.
– Иван, – начала она, стараясь говорить спокойно, – нам нужно закончить этот разговор.
Он наконец посмотрел на неё, в его взгляде мелькнула смесь усталости и настороженности.
– Какой разговор? – спросил он, отставляя чашку. – Тот, где ты кричишь, что я делаю из тебя прислугу?
– Тот, где я пытаюсь объяснить, что хочу быть твоей женой, а не гостьей, – ответила она, чувствуя, как сердце колотится. – Я хочу, чтобы этот дом был нашим. Не только твоим.
Иван вздохнул, потирая виски.
– Света, я… – он замялся, глядя в пол. – Я не знаю, как это сделать. Я правда не знаю.
Его голос дрогнул, и Света впервые за долгое время увидела в нём не упрямого хозяина квартиры, а человека, который растерян. Это дало ей надежду – тонкую, как ниточка, но всё же надежду.
– Тогда давай попробуем, – сказала она мягко. – Вместе.
В тот день они впервые за долгое время сели обсуждать ремонт. Света разложила на столе эскизы, образцы тканей для штор, фотографии мебели. Иван смотрел на всё это скептически, но не отмахивался, как раньше.
– Вот, – она показала ему эскиз спальни. – Тёплые тона, как ты любишь. А тут можно поставить шкаф, чтобы было больше места для твоих инструментов.
Он кивнул, листая каталог.
– А это что? – он указал на фотографию уютного дивана.
– Это для гостиной, – ответила Света. – Старый совсем развалился, ты сам говорил.
– Дорого небось, – пробормотал он, но в его голосе не было привычной резкости.
– Я плачу половину, – напомнила она. – Из своей зарплаты.
Иван посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то новое – не раздражение, не упрямство, а что-то похожее на уважение.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Давай попробуем. Но я хочу, чтобы мы выбирали всё вместе. Не ты одна, не я один.
Света улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Это был маленький шаг, но он казался огромным.
– Договорились, – сказала она, протягивая руку.
Иван пожал её, и его пальцы задержались на её ладони чуть дольше, чем нужно.
Ремонт шёл медленно, но теперь они работали вместе. Иван помогал выбирать материалы, спорил о цвете плитки, даже сам покрасил стены в спальне. Света замечала, как он постепенно оттаивает. Он больше не говорил «моя квартира», а вместо этого спрашивал: «Как думаешь, это сюда подойдёт?»
Однажды вечером, когда они сидели на новом диване, окружённые запахом свежей краски и звуками далёких машин за окном, Иван вдруг сказал:
– Знаешь, я был неправ.
Света замерла, держа чашку с чаем.
– В чём? – осторожно спросила она.
– В том, что считал эту квартиру только своей, – он смотрел в пол, теребя край подушки. – Ты права. Это наш дом. И я… я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь чужой.
Света молчала, боясь спугнуть этот момент. Её сердце билось так громко, что, казалось, он мог его услышать.
– Я боялся, – продолжил Иван, его голос был тихим, почти шёпот. – Боялся, что если я отпущу контроль, то потеряю… не знаю, себя, что ли. Эта квартира – она была как доказательство, что я чего-то достиг.
– А я? – спросила Света, глядя ему в глаза. – Я разве не часть твоих достижений?
Он улыбнулся – впервые за долгое время искренне, без тени напряжения.
– Ты – лучшее, что у меня есть, – сказал он. – Прости, что я вёл себя как идиот.
Света почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но она только кивнула.
– Главное, что ты понял, – тихо сказала она. – И что мы теперь вместе.
Через месяц ремонт был почти закончен. Кухня сияла новым гарнитуром, стены в спальне были выкрашены в тёплый персиковый цвет, а на балконе, который они наконец разобрали, появились уютные кресла и маленький столик. Света поставила туда свои фиалки, и Иван даже не возразил.
Однажды вечером к ним зашла Лена. Она оглядела квартиру, присвистнув.
– Ну вы даёте! – сказала она, разглядывая новые шторы. – Это что, теперь у вас дворец?
– Не дворец, – засмеялась Света, – но уже похоже на дом.
Иван вошёл с подносом, на котором стояли чашки и тот самый яблочный пирог, который он сам испёк по рецепту своей мамы.
– Лен, садись, – сказал он, ставя поднос на стол. – Без тебя бы мы, может, и не справились.
– Я? – Лена округлила глаза. – Да я только чаи с вами гоняла!
– Ты напомнила мне, что я не одна, – тихо сказала Света, глядя на подругу. – Спасибо.
Лена улыбнулась, а Иван кашлянул, явно смущённый.
– Ну, я тоже… – начал он, но замялся. – В общем, спасибо, что ты не дала мне всё испортить.
Света посмотрела на него, чувствуя, как внутри всё теплеет. Это был их дом. Не его, не её, а их.
Прошло ещё несколько недель. Квартира теперь дышала уютом: мягкий свет ламп, запах свежезаваренного кофе, тихий скрип нового паркета. Света и Иван научились договариваться – не сразу, не без споров, но всё же. Они вместе выбирали посуду, вместе вешали картины, вместе смеялись, когда краска случайно попала на волосы Ивана.
Однажды вечером, сидя на балконе, Света посмотрела на мужа.
– Знаешь, – сказала она, – я никогда не думала, что ремонт может так нас сблизить.
Иван улыбнулся, глядя на огни города вдалеке.
– А я не думал, что могу так бояться тебя потерять, – признался он. – Ты заставила меня понять, что дом – это не стены. Это мы.
Света положила голову ему на плечо, чувствуя, как его тепло согревает её в прохладный осенний вечер.
– Мы, – повторила она. – И наш дом.
Рекомендуем: