Рецензия пользователя livelib.ru Ms_Lili. Источник
Этот сборник казахских сказок начинается с волшебных историй — длинных, насыщенных, часто абсурдных, как сны на высокой температуре, — и постепенно переходит к бытовым и сатирическим. Такое движение будто повторяет саму логику народной традиции: от мифа к реальности, от богов и великанов к людям, их хитростям, любви и смеху.
Среди волшебных сказок выделяется Ер-Тостик — история-эпос, почти роман по объёму и дыханию. Есть и вариации со схожими тропами: Красавица Кункей, где джигит добывает невесту для хана, или Три брата и прекрасная Айслу с волшебным зеркалом, ковром-самолётом и исцеляющим гребнем. Герой здесь всегда в пути, выполняет невозможные задания, преодолевает колдунов, великанов и злых духов. И это повторение, даже монотонное, кажется осмысленным: жизнь кочевника — это тоже вечное преодоление, постоянное движение и борьба с силами природы.
Во многих сюжетах мотив добывания невесты становится центральным. Но при всей внешней сказочности он имеет вполне реальное основание: в кочевом быту женщины трудились наравне мужчин, их труды по заготовке и обработке продуктов были не менее важны чем мужской труд, и поэтому невесты стоили дорого, а «добыть невесту» означало не просто выиграть любовь, а заслужить верного партнёра.
Иногда в сказках появляется настоящий фарс — как в Великане Алпамысе или Жайыке и Едиле, где сюжет уходит в полную иррациональность. Эти тексты кажутся бредовыми, но, возможно, именно в них проявляется народное подсознание — способ прожить страх, бессилие, смехом оттолкнуть мрак.
В других сказках важна не борьба, а мудрость. Три мудрых совета, Мудрая девушка, Суд бия Бальтекея — всё это вариации на тему справедливости и рассудительности. Казахская традиция высоко ценит не грубую силу, а ум, проницательность, способность сказать верное слово. В Мудром Аязе особенно заметно, как много внимания уделено загадкам — знание здесь приравнивается к власти.
Отдельный пласт составляют сатирические сказки про Алдара-Косе и Жиренше. Алдар — вечный хитрец и обманщик, который ловко одурачивает богачей, бая, чиновников. Его проделки, в основном, не злые, в них есть элемент народного правосудия: бедняк обманывает богатого, не чтобы разбогатеть, а чтобы восстановить справедливость. К концу книги появляются сказки про Жиренше — тоже остряка и мудреца, но чувствуется, что энергия сборника уже выдыхается: сюжеты становятся короче, образы — схематичнее. С размахом Ер-Тостика им трудно конкурировать.
Любопытно, как во многих текстах герой находит себе приёмных родителей — стариков без детей. Герой видит бездетную пару и говорит им: «А давайте я буду вашим сыном!». А они ему отвечают: «А давай!». Это не просто красивый ход, а отражение глубокой общинной этики: каждый человек может стать частью семьи, если проявит уважение и заботу.
Читая эти сказки, я поймала себя на ощущении незнакомости. Волшебные истории звучат как будто впервые, будто они никогда не были адаптированы под школьное чтение и сохранили свою первозданную дикость. Здесь не чувствуется сглаженности, свойственной европейской традиции. Мир казахской сказки резкий, причудливый, часто абсурдный, но в нём есть подлинная жизнь.
И если в бытовых сказках мы видим привычные образы — ленивого мужика, мудрого судью, хитрого обманщика, — то в волшебных будто слышим дыхание степи: простор, ветер, странная логика снов. В этом и заключается сила сборника — он возвращает ощущение первородного рассказа, в котором ещё не отделились миф, шутка и мораль.
