Ох время-времечко. Бежишь ты семимильными шагами, не угнаться за тобой, не остановить. Пошел третий год, как Роман стал колхозником, потом Иван, другие мужики потянулись. Особенно после того, как все пашни обрезали, да и огороды грозились забрать у единоличников.
Пришли в колхоз настоящие труженики. Раз уж надумали колхозом жить, так работать надо, а не на печи лежать. Лодырей поприжали, работать заставили.
Председателем мужика выбрали хозяйственного и совестливого. Старался, чтоб и в колхозе все было так же, как у него раньше в дому. Чтоб сыты все были, и семья и скотина не ревела от голода. Справедливости ради сказать надо, что хоть и старался председатель, душой за дело болел, но не все гладко получалось.
Государство обчищало колхозы, как липку. Только обещания были сладкими, что жизнь улучшится. А на деле почти подчистую зерно из амбаров колхозных выгребали. На трудодни и выдавать нечего. Голодно жили. Но деваться некуда. В деревне ходили слухи, что в городах людей арестовывают по чем зря. Слово не так сказал, где то лишнее брякнул. И заберут под белые рученьки. Да и в деревнях было не спокойнее. До сих пор шло раскулачивание. Только стало оно более жестоким.
Соберутся, бывало, мужики, потолкуют меж собой, вспомнят, как раньше им жилось. Про светлое будущее уж помалкивают. Хотя и пестрят газеты лозунгами о хорошей жизни. А потом разойдутся, да помалкивают.
Роман по зимам так и ездил на заработки. Хорошо хоть разрешали зимой уезжать. В колхозе то чего делать. Кто то не уезжал, работу находили и в колхозе. Все глядишь трудодни идут. Только теперь он не по деревням портняжничал, а в Йошкар-Олу уезжал, на стройку. Каменщиком он и раньше умел, а тут еще больше приловчился. Город разрастался, рабочих рук не хватало. Работай только не ленись.
А Роману что хорошо, платят то деньгами. В деревне денег они не видели. Работают за палочки, а на трудодень то выпадет совсем немного зерна да муки. Хочешь продавай, хочешь сам ешь. Вот и зарабатывал, как мог. Семью то кормить надо.
Весна тридцать шестого года выдалась ранней. В феврале уже, в конце месяца снег начал таять, а в начале марта уже вовсю играла вода в оврагах. Снег сошел с полей быстро. А потом утренники начались. Мороз вымораживал землю, лишая ее влаги. Оставалась надежда, что пойдут дожди, напитают землю водой.
Дожди то пошли, только не такие обильные, как ждали. Собрались мужики у правления колхозного, тут и председатель подошел. Судили да рядили, когда лучше сеять. Можно бы и пораньше, только трактор из МТС не дают. Расписано там все у них по деревням.
- А чё, мужики ждать то. Пожалуй жди этот трактор. Давайте поле под овес на лошадях вспашем, на быках. А то вишь, навадились, трактора им подавай. Раньше то ведь обходились без них. - предложил председатель. - Сей овес в грязь, будешь князь. Не зря ведь так еще отцы наши говаривали.
На том и договорились. Роман пришел домой, рассказал, что надумали. Марья проворчала, что вот вам и индустриализация. Она даже слово это чуть выговорила. Без лошадок то никуда не денутся.
Так и засеяли большое колхозное поле, как раньше бывало. Лошадью вспахали, потом бабы прошли, вручную засеяли. Сделали дело, бабенки на пригорочке, где посуше передохнуть уселись.
- Ой, бабы. Вроде как свою полосу засеяла, как раньше бывало. - вздохнула Федосья, сидящая рядом с Марьей.
- А у нас Саня нынче школу кончает. Экзаменты сдавать будет, - похвалилась Марья.
- Али уж выучился? - удивилась Федосья. - Вот вроде только в школу пошел.
- Да, четыре годочка прошло. Так ведь хочет в Исаково идти дальше учиться. И отец ему потакает. Все бы ладно, да ходить то далеко, каждый день, хоть дождь, хоть снег, хоть мороз. А ведь ему двенадцать годков всего.
- Чё переживаешь то, - вступила в разговор одна из женщин. - Пять верст для такого парнищи разве далеко. Да он играючи пробежит. Ходят ведь другие то, не больно он первый будет.
Марья поджала губы и покачала головой. Она и так знала, что ходят. Только ходит то совсем немного. А остальные учебу забрасывают, сидят дома, с маленькими водятся, отцам помогают. Она и Роману заикнулась об этом. Пусть, мол, дома сидит. Глядишь, где отцу поможет, где ей.
Роман тогда сердито глянул на нее. Начал выговаривать, что время теперь другое. Пусть парнишка учится. Тем более тяга к учебе у него есть. Не из под палки в школу ходит. Другие то вон ждут не дождутся, чтоб школу закончить, а он сам сказал, что в Исаково пойдет.
Узнав, что Марья переживает, что ходить далеко, Роман ее успокоил.
- Так там при школе то интернат есть. Будет там жить. Домой только на воскресенье. А если мороз или непогода, то и в воскресенье там можно остаться.
Роман даже удивился, что Марья, такая деловая относительно детей, не знает ничего про интернат. Но Марья то знала. Она уж всех баб, у которых ребятишки учатся переспросила что да как там. Даже узнала, сколько за интернат платить надо. Она даже сама себе не хотела признаться, что дело то упирается не в дороге, не в учебу и не в интернат. Ей жалко было расставаться со своим Санюшкой даже на неделю.
- Так ведь там деньги надо платить за житье то - выложила она свой последний козырь в надежде, что это остановит Романа. Но тот еще больше удивился, что все то она оказывается знает, только придумывает, как бы сына дома оставить.
- Так чё, али я уж не заработаю за зиму то, чтоб за интернат ему заплатить.- возмутился он. Сказал, как будто точку поставил в разговоре.
Больше к этой теме они даже не возвращались. Все было решено, что Саня будет ходить в школу в Исаково. А у Сани даже и думушки не было, что за его спиной идут такие разговоры. Он усердно повторял все, чему их учили, готовился к экзаменам. Цель уже была поставлена, сдать все экзамены на пятерки. Ну а дальше тоже не было никаких сомнений. Он будет заканчивать семилетку. Что там потом будет, таких далеко идущих планов он не строил. Там видно будет.
В семье подросла еще одна ученица. Саня заканчивает учебу, а Нина нынче идет в первый класс. Она тоже хотела учиться. Все Санины учебники бережно хранились для Нины. Он даже не давал ей их, чтоб не испачкала ненароком или еще страшнее, не порвала. Сам то он берег все книжки, как новенькие все оставались после него.
Иногда бабы приходили к Марье, просили дать учебники на время, чтоб не покупать новые. Но Марья всем отказывала. Говорила, что бережет их для Нины, а потом еще и Толя подоспеет. Каждый раз новые покупать, денег не напасешься.
Саня сдал все свои экзамены, как и хотел, на пятерки. Домой пришел довольный и радостный. Теперь все лето можно отдыхать, а потом снова учеба.
Только не столь радостное было настроение у колхозников. Опять солнышко испепелило землю. Опять прогнозы, что урожай будет плохой. Только овес, который посеяли во время радовал. Ему вроде как и засуха была не страшна. Успел набраться силы до нее.
Снова, как и в прошлые неурожайные годы, Марья с Анной ходили по оврагам, искали траву. Снова сушили на солнышке, а потом набивали травой мешки и прибирали их. Благо было теперь куда складывать. Сеновал стоит пустой. Одни куры копошатся в хлеву. Никакой скотины больше нет.
Как не хотела Марья расставаться со своей несостоявшейся коровой. Ведь уж обгуляна телушка была и приплод ждали, но пришлось отдать в колхоз. Уже в колхозе принесла она теленочка. Марья все время поглядывала на корову, узнавала ее сразу из всего стада. Стадо, к слову сказать, приростало. Ферму новую для коров построили. Только вот молока колхозники мало видели. Летом еще давали по норме на человека, а зимой так вовсе все в город увозили.
Была у Марьи мечта, заработать денег и купить телочку, вырастить ее в корову. Бабы говорили, что так в колхоз ее не заберут. Она даже Роману ничего не говорила о своей задумке. Только с Анной шушукались об этом, чтоб Роман не услышал. Им казалось, что вряд ли он оценит такую затею. Деньги то ему зарабатывать придется.
Дорогие мои читатели! Огромное спасибо за вашу поддержку! Ваши донаты помогают развивать этот канал и делать его лучше. Это очень мотивирует и вдохновляет. Пусть ваша доброта вернется вам сторицей.