Вероника стояла посреди кухни, сжимая в руке влажную губку. На столешнице остывала недопитая кружка травяного настоя, а из соседней комнаты доносился монотонный звук телевизора. Максим сидел за обеденным столом, листая документы. Его лицо выражало полное безразличие к происходящему.
— Ты занят, твоей сестре некогда, а я должна каждый день ухаживать за твоей матерью? — возмутилась Вероника и показала мужу фигу.
Максим медленно поднял взгляд от бумаг. В его глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся раздражением.
— Вероника, НЕ НАЧИНАЙ опять. Мама нуждается в помощи, а ты её невестка. Это твоя обязанность.
— ОБЯЗАННОСТЬ? — Вероника швырнула губку в раковину. — Я преподаю музыку с утра до вечера, прихожу домой и бегу к твоей матери. Готовлю, убираю, стираю, покупаю лекарства. А где Алина? Где её забота о родной матери?
— У Алины своя жизнь, — отмахнулся Максим. — Она занята своим бизнесом.
— А у меня, значит, жизни НЕТ? — голос Вероники дрогнул от злости. — Я уже три месяца живу как робот. Школа, твоя мать, дом. И всё! Никакой благодарности, только претензии. Вчера она заявила, что я неправильно глажу её блузки!
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес
Максим демонстративно вернулся к документам.
— Ты драматизируешь. Мама просто привыкла к определённому порядку вещей.
— ДРАМАТИЗИРУЮ? — Вероника подошла к столу и резко захлопнула папку перед носом мужа. — Твоя мать называет меня неумёхой при соседках! Рассказывает, какая Алина замечательная дочь, а я — так, приложение к её сыну!
— Хватит кричать, — Максим встал из-за стола. — Это мой дом, и моя мать имеет право на заботу.
— ТВОЙ дом? — Вероника расхохоталась. — Напомнить, кто оплачивал ремонт? Кто вложил наследство от бабушки в эту квартиру?
— Деньги — это не главное в семье, — назидательно произнёс Максим.
— Конечно! Главное — это бесплатная прислуга для твоей матушки! — Вероника схватила сумку. — Знаешь что? УБИРАЙТЕСЬ к своей Алине! Пусть она демонстрирует дочерний долг!
Она направилась к выходу, но Максим преградил ей путь.
— Куда это ты собралась?
— К себе домой. В квартиру, которую сдавала всё это время, чтобы платить за продукты твоей матери!
— Вероника, прекрати истерику. Сядь, поговорим спокойно.
— ИСТЕРИКУ? — Вероника оттолкнула мужа. — Это не истерика, Максим. Это КОНЕЦ моего терпения!
***
Утро следующего дня выдалось хмурым. Вероника проснулась в своей старой квартире с чувством странной лёгкости. Никто не требовал готовить овсяную кашу определённой консистенции, никто не жаловался на скрип половиц.
Телефон разрывался от звонков. Максим названивал с шести утра. Вероника отключила звук и спокойно собралась на работу. В музыкальной школе её встретили удивлённые коллеги — давно они не видели Веронику такой отдохнувшей.
После уроков она зашла в кафе. За соседним столиком сидели две женщины, оживлённо беседуя.
— Представляешь, Нина Петровна вчера весь вечер сыну названивала, — говорила одна. — Невестка-то сбежала! Теперь некому за ней ходить.
— Так ей и надо, — отозвалась вторая. — Я эту Веронику знаю — золотая женщина. А Нина Петровна вечно недовольна была. То суп не так сварен, то полы не так вымыты.
Вероника невольно прислушалась.
— А дочка её, Алина, так ни разу и не приехала. Только деньги иногда присылает, и то копейки.
— Вот и пусть теперь сын ухаживает. Или дочь пристроит куда-нибудь.
Вероника допила кофе и вышла на улицу. Телефон снова завибрировал — на этот раз звонила Алина.
— Вероника? — голос золовки звучал напряжённо. — Что происходит? Максим сказал, ты ушла?
— Да, Алина. Ушла. Устала быть бесплатной сиделкой.
— Но как же мама? Кто будет за ней ухаживать?
— А ты не думала об этом раньше? — спокойно ответила Вероника. — Три месяца ты не появлялась. Ни разу не предложила помочь.
— У меня салон красоты, клиенты, я не могу всё бросить!
— А я могу? У меня тридцать учеников, концерты, экзамены. Но почему-то именно я должна была всё бросить.
— Ты же жена Максима!
— Именно. Жена Максима, а не сиделка его матери. Кстати, твоя мама в полном здравии, просто капризная. Может сама себе готовить и убирать, просто не хочет.
— Как ты можешь так говорить!
— МОГУ и ГОВОРЮ! — Вероника повысила голос. — Знаешь, сколько раз твоя мать унижала меня? Называла неудачницей, потому что я учитель музыки, а не бизнес-леди. Сравнивала с тобой при каждом удобном случае. А я молчала, терпела!
— Мама просто...
— НЕТ никаких «просто»! — перебила Вероника. — Ваша семейка привыкла, что я всё стерплю. Но знаете что? Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ! Нанимайте сиделку или ухаживайте сами!
Она сбросила вызов и заблокировала номер Алины.
***
Прошла неделя. Вероника наслаждалась спокойствием и свободой. Она снова начала встречаться с подругами, ходить в театр, заниматься собственными делами. Ученики отмечали, что она стала веселее и энергичнее.
В пятницу вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Максим — помятый, с тёмными кругами под глазами.
— Вероника, нам надо поговорить.
— Говори, — она не пригласила его войти.
— Мама заболела. По-настоящему. Давление скачет, врач сказал — нужен постоянный уход.
— Наймите сиделку.
— Она отказывается от чужих людей. Только ты или Алина.
— Тогда пусть Алина и ухаживает.
— Алина... — Максим замялся. — У неё проблемы с бизнесом. Она не может.
— А я МОГУ? — Вероника скрестила руки. — Максим, твоя мать довела меня до нервного срыва своими придирками. Я больше НЕ ВЕРНУСЬ к этому кошмару!
— Вероника, прошу тебя. Я понимаю, мама бывает сложной...
— СЛОЖНОЙ? — Вероника рассмеялась. — Она токсичная! И ты это прекрасно знаешь! Просто тебе было удобно, что я молча всё терпела!
— Что ты хочешь? — Максим выглядел растерянным.
— НИЧЕГО я от вас не хочу! Живите как хотите! Решайте свои проблемы сами!
— Но ты же моя жена...
— Жена, а не рабыня! — Вероника попыталась закрыть дверь, но Максим удержал её.
— Подожди. Давай поговорим спокойно. Может, найдём компромисс?
— Компромисс? — Вероника вскинула брови. — Три месяца я искала компромисс. Просила тебя поговорить с матерью, просила Алину помогать. Что в ответ? «Не накручивай себя», «Мама просто требовательная». НЕТ больше никаких компромиссов!
Максим отступил назад.
— Ты изменилась, Вероника. Раньше ты была мягкой, покладистой...
— Удобной, ты хотел сказать? — Вероника усмехнулась. — Да, я изменилась. Поняла, что моя доброта воспринимается как слабость. Что моё терпение — повод сесть мне на шею. ХВАТИТ!
Она захлопнула дверь перед носом мужа.
Через час пришло сообщение от Алины: «Вероника, мама в больнице. Сердце. Приезжай».
Вероника посмотрела на экран и удалила сообщение. Пусть разбираются сами.
***
Нина Петровна провела в больнице три дня. Врачи стабилизировали её состояние и отправили домой с чётким предписанием — покой, диета, регулярный приём лекарств. Максим взял отпуск, чтобы ухаживать за матерью, но уже на второй день понял, насколько это тяжело.
Нина Петровна капризничала хуже ребёнка. Еда была то слишком солёной, то пресной. Лекарства она принимать отказывалась, требовала, чтобы их растворяли в соке. Постельное бельё нужно было менять ежедневно, причём только определённым образом сложенное.
— Мама, может, всё-таки наймём сиделку? — предложил измученный Максим.
— НИ ЗА ЧТО! — возмутилась Нина Петровна. — Чужие люди в моём доме? Где твоя жена? Пусть вернётся и выполняет свои обязанности!
— Вероника не вернётся, мама. Мы с ней... расстались.
— КАК расстались? — Нина Петровна схватилась за сердце. — Ты развёлся?
— Пока нет, но она подала документы.
— Неблагодарная! После всего, что наша семья для неё сделала!
Максим промолчал. Что именно они сделали для Вероники? Приняли её деньги на ремонт? Позволили ухаживать за капризной свекровью?
Алина появилась только на пятый день. Вошла, осмотрела квартиру и поморщилась.
— Максим, здесь бардак. Почему не убрано?
— Я занят мамой, — огрызнулся брат. — Может, поможешь?
— У меня встреча с инвестором через два часа. Я просто заскочила проведать.
— ЗАСКОЧИЛА? — Максим вскочил. — Мама больна, а ты заскочила? Я пятый день не сплю, готовлю, убираю, лекарства даю!
— Не кричи, — Алина отмахнулась. — Наймите сиделку.
— Мама не хочет чужих!
— Тогда пусть Вероника вернётся.
— ОНА НЕ ВЕРНЁТСЯ! — заорал Максим. — И знаешь что? Она права! Мы сели ей на шею, а теперь удивляемся, что она взбунтовалась!
В комнату вошла Нина Петровна, опираясь на палочку.
— Что за крики? Алиночка, доченька, ты приехала!
— Да, мама. Но мне пора. Дела.
— Как пора? — губы старушки задрожали. — Ты только приехала...
— Мама, у меня бизнес. Я перевела деньги Максиму на твои лекарства.
— Деньги... — Нина Петровна опустилась на стул. — Вероника тоже давала деньги. Но она ещё и готовила, убирала, со мной разговаривала...
— Вероника делала то, что должна делать жена, — отрезала Алина.
— А что должна делать ДОЧЬ? — неожиданно спросил Максим.
Алина посмотрела на него с удивлением.
— Я помогаю финансово.
— А душевно? А физически? — Максим встал между сестрой и дверью. — Знаешь, сколько раз Вероника просила тебя приехать? Хотя бы на выходные? Ты всегда была занята!
— У меня бизнес!
— А у Вероники тридцать учеников! Концерты! Но она находила время!
— Хватит орать! — вмешалась Нина Петровна. — Алина, поезжай по своим делам. Максим справится.
Алина быстро поцеловала мать в щёку и выскочила за дверь.
***
Прошёл ещё месяц. Максим похудел на десять килограммов, его торговая фирма терпела убытки из-за его постоянного отсутствия. Нина Петровна становилась всё капризнее. Она требовала внимания двадцать четыре часа в сутки, жаловалась на одиночество, упрекала сына в неблагодарности.
Однажды вечером Максим сидел на кухне, уставившись в пустоту. Телефон завибрировал — сообщение от Алины: «Уезжаю в Европу. Новый проект. Буду через три месяца».
Он перечитал сообщение несколько раз. Сестра бросала его одного с больной матерью. Опять.
В дверь позвонили. На пороге стояла Вероника — цветущая, в новом платье, с модной стрижкой.
— Привет, Максим. Пришла забрать свои вещи.
— Вероника... — он отступил, пропуская её. — Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Отдых пошёл на пользу.
Она прошла в спальню и начала собирать свои вещи. Максим стоял в дверях, наблюдая за ней.
— Вероника, может, поговорим?
— О чём? — она не оборачиваясь складывала одежду в сумку.
— О нас. О том, что произошло.
Вероника повернулась к нему.
— Максим, всё уже сказано. Я устала быть удобной. Устала от унижений твоей матери, от твоего равнодушия, от эгоизма твоей сестры.
— Я понял свои ошибки...
— ПОЗДНО! — Вероника застегнула сумку. — Я поняла за этот месяц? Что жизнь прекрасна, когда тебя не используют. Когда твою доброту ценят, а не эксплуатируют.
— Кто это Вероника? — в комнату вошла Нина Петровна. — А, это ты. Явилась наконец.
— Здравствуйте, Нина Петровна. Я пришла за вещами.
— За вещами? — старушка нахмурилась. — А как же твои обязанности? Кто будет за мной ухаживать?
— Ваш сын и дочь, — спокойно ответила Вероника.
— Алина уехала! В Европу! На три месяца! — Нина Петровна всплеснула руками.
Вероника удивлённо посмотрела на Максима.
— Правда? И ты остался один?
Максим кивнул.
— Что ж, — Вероника взяла сумку. — Теперь вы понимаете, каково мне было. Только я терпела это три месяца, а вы сдались через месяц.
— Вероника, прошу, помоги! — Максим преградил ей путь. — Хотя бы научи, как справляться.
— НАУЧИТЬ? — Вероника расхохоталась. — Я три месяца УМОЛЯЛА вас помочь мне! Что я слышала в ответ? «Не преувеличивай», «Ты драматизируешь», «Это твой долг». А теперь вы хотите, чтобы я вас учила?
— Неблагодарная девчонка! — завопила Нина Петровна. — После всего, что мой сын для тебя сделал!
— Что он сделал? — Вероника повернулась к свекрови. — Позволил мне тратить МОИ деньги на ВАС? Разрешил убирать ВАШ дом? Милостиво принимал МОЮ заботу как должное?
— Да как ты...
— ХВАТИТ! — Вероника топнула ногой. — Я больше не буду молчать! Вы токсичная, эгоистичная женщина! Вы вырастили двух эгоистов, которые думают только о себе! И знаете что? Вы ЗАСЛУЖИЛИ остаться одной!
Нина Петровна схватилась за сердце, но Вероника не обратила внимания.
— И не надо изображать сердечный приступ. Я видела вашу медкарту. У вас обычная гипертония, которая лечится таблетками. Всё остальное — манипуляции!
Она оттолкнула оторопевшего Максима и направилась к выходу.
— Вероника, постой! — крикнул он вслед.
Она обернулась на пороге.
— Знаешь, Максим, я благодарна тебе. Ты показал мне, что я заслуживаю лучшего. Человека, который будет ценить меня, а не использовать. Прощай.
Дверь захлопнулась. Максим остался стоять посреди прихожей, а из комнаты доносились причитания матери.
Через две недели Нина Петровна таки согласилась на сиделку — выбора не осталось. Максим был на грани нервного срыва, фирма трещала по швам. Алина из Европы прислала всего одно сообщение: «Решайте сами».
А Вероника в это время сидела в уютном ресторане напротив Андрея — нового преподавателя по классу скрипки. Он внимательно слушал её рассказ о прошедшем концерте, смеялся её шуткам и смотрел так, словно она была центром вселенной.
— Знаешь, Вероника, — сказал он, наполняя её бокал. — Я восхищаюсь твоей силой. Не каждая женщина смогла бы уйти от токсичных отношений.
— Это было непросто, — призналась она. — Но злость оказалась хорошим мотиватором. Я поняла, что имею право на счастье.
— И ты его заслуживаешь, — Андрей накрыл её руку своей.
В этот момент в ресторан вошёл Максим. Он выглядел изможденным. Увидев Веронику за столиком с другим мужчиной, он замер. Их взгляды встретились. Вероника спокойно кивнула ему и вернулась к разговору с Андреем.
Максим вышел из ресторана. На улице моросил мелкий дождик. Он достал телефон и набрал номер сестры.
— Алина, возвращайся. Мама в больнице. Сиделка уволилась. Я больше не могу.
— Максим, у меня контракт...
— МНЕ ПЛЕВАТЬ на твой контракт! — заорал он в трубку. — Это ТВОЯ мать тоже! Я разрушил свою жизнь из-за вашего эгоизма! Возвращайся НЕМЕДЛЕННО!
Он отключил телефон и побрёл под дождём. Дома его ждала пустая квартира — мать снова госпитализировали с гипертоническим кризом. Фирма была на грани банкротства. Жена подала на развод.
Максим сел на диван и обхватил голову руками. Вероника была права. Они получили то, что заслужили. Использовали её доброту, пока она не взорвалась праведной злостью. И эта злость разрушила их уютный мирок, где кто-то другой решал их проблемы.
Телефон завибрировал. Сообщение от Вероники: «Документы о разводе у твоего юриста. Квартиру делим пополам. Или выкупаешь мою долю».
Он посмотрел на сумму. Таких денег у него не было. Придётся продавать квартиру.
В больнице Нина Петровна лежала в палате и размышляла. Сиделка сбежала через три дня — не выдержала постоянных придирок. Алина отказалась возвращаться. Максим был на грани срыва. А Вероника... Вероника была права. Они все эксплуатировали её доброту, пока она не показала им ФИГУ и не ушла.
Старушка вздохнула. Гордость не позволяла признать свою неправоту, но одиночество в больничной палате заставляло думать. Может, если бы она была добрее к невестке, та бы не ушла? Может, если бы ценила её заботу, а не критиковала постоянно?
Но было поздно. Вероника начала новую жизнь, а они остались со своим эгоизмом и проблемами, которые теперь некому было решать за них.
Эпилог
Год спустя Вероника стояла в белом платье рядом с Андреем. Небольшая церемония, только близкие друзья. Никого из прошлой жизни она не пригласила.
Максим в это время сидел в съёмной однокомнатной квартире. Фирма обанкротилась, дом пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами и выплатить Веронике её долю. Нина Петровна жила в пансионате для пожилых — единственное, что они с Алиной смогли себе позволить.
Алина вернулась из Европы с пустыми руками — проект провалился. Её салон красоты закрылся из-за долгов. Она устроилась менеджером в чужой салон и еле сводила концы с концами, оплачивая пансионат для матери.
А Вероника? Вероника была счастлива. Её злость, которую они приняли за слабость, оказалась силой. Силой, которая помогла ей вырваться из токсичных отношений и построить новую жизнь. Жизнь, где её ценили, уважали и любили.
История закончилась так, как и должна была. Те, кто использовал чужую доброту, остались ни с чем. А та, кто нашла в себе силы сказать «НЕТ» и показать ФИГУ манипуляторам, обрела счастье.
Автор: Владимир Шорохов © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН