– Нина, ну что ты сразу так? – тётя Галя, двоюродная сестра свекрови, всплеснула руками. – Мы же ненадолго, просто переночевать пару дней!
Нина сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Пара дней? Это она уже слышала. Две недели назад, когда тётя Галя с мужем Петром и их сыном Славиком заявились в их с Олегом квартиру с чемоданами и коробками, тоже было «на пару дней». А теперь их вещи разбросаны по всей гостиной, Славик оккупировал диван, а на кухне пахнет чужим борщом, который Нина терпеть не могла.
– Галя, я понимаю, что у вас ситуация, – Нина старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Но это наш дом. Мы с Олегом не гостиницу открыли.
Тётя Галя закатила глаза, поправляя цветастый платок на голове. Её пухлые щёки дрогнули, словно она собиралась возмутиться, но вместо этого она улыбнулась – той самой улыбкой, от которой у Нины сводило скулы.
– Ну, Нин, не будь такой жёсткой, – она подвинула тарелку с пирожками ближе. – Мы же семья! А семья должна помогать друг другу. Лариса, ну скажи ей!
Лариса, свекровь Нины, сидела за столом, неспешно помешивая чай. Её тёмные волосы были аккуратно уложены, а взгляд, как всегда, был цепким, будто она оценивала каждое слово.
– Нина, – начала она, и её голос был мягким, но с ноткой укоризны. – Ты же знаешь, у Гали с Петром беда. Квартиру их затопило, ремонт нужен, а денег нет. Куда им идти? На улицу?
Нина глубоко вдохнула, чувствуя, как воздух становится тяжёлым, словно перед грозой. Она посмотрела на кухню – свою кухню, которую они с Олегом выбирали с такой любовью. Белые шкафчики, деревянная столешница, маленький кактус на подоконнике, который она поливала каждую субботу. Это был их первый совместный дом после трёх лет брака. Их гнездо. А теперь оно превратилось в перевалочный пункт для родственников мужа.
– Лариса Викторовна, – Нина старалась говорить ровно, но её пальцы нервно теребили край скатерти. – Я сочувствую. Правда. Но почему никто не спросил нас с Олегом, прежде чем сюда ехать?
– Ой, да ладно тебе, – вмешался Пётр, муж тёти Гали, выходя из коридора с полотенцем на плече. – Олег сам сказал, что вы будете рады.
– Олег сказал? – Нина резко повернулась к мужу, который как раз вошёл на кухню с пакетом продуктов.
Олег замер в дверях, его русые волосы были растрёпаны, а в голубых глазах мелькнула растерянность. Он явно не ожидал, что его имя так быстро всплывёт в разговоре.
– Нин, я.. – он поставил пакет на стол, потирая затылок. – Я просто подумал, что мы не можем их бросить.
– Подумал? – Нина почувствовала, как горло сжимается от обиды. – А со мной ты это обсудить не подумал?
На кухне повисла тишина. Даже Славик, который до этого лениво листал телефон, сидя на подоконнике, поднял голову. Лариса многозначительно кашлянула, а тётя Галя принялась нервно поправлять свои пирожки на тарелке.
– Нина, давай без сцен, – тихо сказал Олег, подходя к ней. – Они же ненадолго.
– Ненадолго? – Нина почти сорвалась на крик, но вовремя сдержалась. – Олег, их коробки уже в нашей спальне! Славик спит на нашем диване, а я не могу даже чашку кофе выпить в тишине!
Олег нахмурился, но промолчал. Его лицо, обычно открытое и доброе, сейчас было напряжённым. Нина знала этот взгляд – он означал, что он чувствует себя виноватым, но не знает, как это исправить.
– Нина, – Лариса снова вмешалась, её голос стал чуть резче. – Ты ведёшь себя так, будто мы чужие. Я, между прочим, твоя свекровь. А Галя с Петром – моя семья. И Олега.
– А я, значит, не семья? – слова вырвались у Нины прежде, чем она успела их остановить.
Все замолчали. Даже тётя Галя перестала теребить свои пирожки. Нина почувствовала, как кровь приливает к щекам. Она не хотела этого говорить. Не так. Но внутри всё кипело, и слова, которые она так долго держала в себе, рвались наружу.
– Нина, ты всё не так поняла, – мягко сказал Олег, пытаясь взять её за руку.
Она отстранилась, чувствуя, как сердце колотится.
– Я всё правильно поняла, – тихо ответила она. – Это мой дом. Наш с тобой дом. А сейчас я в нём чувствую себя чужой.
Она развернулась и вышла из кухни, не давая никому ответить. В коридоре пахло чужими вещами – смесью старой кожи от чемоданов и сладковатого аромата духов тёти Гали. Нина закрылась в ванной, единственном месте, где она могла остаться наедине с собой. Она посмотрела в зеркало – её карие глаза были усталыми, под ними залегли тени. Когда она успела так вымотаться?
В ванной было тихо, только кран слегка подтекал, издавая ритмичное «кап-кап». Нина прислонилась к холодной плитке и закрыла глаза. Она вспомнила, как они с Олегом впервые вошли в эту квартиру. Пустые комнаты, запах свежей краски, их смех, когда они пытались решить, где будет стоять диван. Тогда казалось, что этот дом станет их крепостью. Местом, где они будут счастливы. А теперь? Теперь она прячется в ванной, чтобы не кричать на всю родню мужа.
Сквозь дверь доносились приглушённые голоса. Лариса что-то говорила Олегу, тётя Галя вторила ей, а Пётр басил что-то про «молодёжь, которая не понимает». Нина стиснула зубы. Она не хотела быть злодейкой. Не хотела, чтобы её считали эгоисткой. Но разве она не имеет права на собственный дом? На тишину? На свою жизнь?
Когда она наконец вышла из ванной, на кухне было пусто. Только Олег сидел за столом, глядя в окно. За стеклом моросил осенний дождь, и капли стекали по стеклу, оставляя за собой длинные дорожки.
– Нин, – он повернулся к ней, его голос был тихим, почти виноватым. – Прости. Я правда не думал, что так получится.
– Не думал? – Нина присела напротив, скрестив руки. – Олег, ты вообще понимаешь, что происходит? Твоя мама пригласила их сюда, даже не спросив нас. А ты... ты просто согласился.
– Они же в беде, – Олег смотрел на неё умоляюще. – У них квартиру затопило. Соседи сверху, прорыв трубы. Они потеряли почти всё.
Нина почувствовала укол совести. Она знала, что у тёти Гали и Петра дела плохи. Знала, что они не из тех, кто будет просить помощи просто так. Но это не отменяло того, что её дом превратился в общежитие.
– Я понимаю, что им тяжело, – сказала она, стараясь держать себя в руках. – Но почему это должно быть нашей проблемой? Почему мы должны отдавать им наш дом?
– Не отдавать, – Олег покачал головой. – Просто помочь. На время.
– На время? – Нина горько усмехнулась. – А ты видел, как тётя Галя распаковала свои кастрюли? Как Славик принёс свою игровую приставку и теперь играет до полуночи? Это не похоже на «на время».
Олег вздохнул, потирая виски.
– Я поговорю с ними, – сказал он наконец. – Обещаю.
– Поговоришь? – Нина посмотрела ему в глаза. – Или снова будешь кивать и соглашаться?
Он не ответил. Только опустил взгляд, и это молчание сказало больше, чем любые слова. Нина почувствовала, как внутри что-то сжимается. Она любила Олега. Любила его доброту, его умение находить общий язык с любым человеком, его улыбку, от которой её сердце до сих пор замирало. Но сейчас эта доброта оборачивалась против неё.
– Я не хочу ссориться, – тихо сказала она. – Но я не могу так жить. Это наш дом, Олег. Наш.
Он кивнул, но в его глазах была растерянность. Нина поняла, что он не знает, как выйти из этой ситуации. И это пугало её больше всего.
На следующий день тётя Галя решила устроить «семейный ужин». Нина вернулась с работы и застала на кухне полную суету: Галя резала овощи, Лариса раскатывала тесто для пирога, а Пётр открывал банку солёных огурцов, громко рассказывая анекдот про соседей. Славик, как обычно, сидел в углу с наушниками, уткнувшись в телефон.
– О, Нина, ты вовремя! – воскликнула тётя Галя, вытирая руки о фартук. – Сейчас будем ужинать, я такое рагу сделала – пальчики оближешь!
Нина заставила себя улыбнуться, хотя внутри всё кипело. Её кухня. Её плита. Её ножи. А теперь чужие люди хозяйничают здесь, как у себя дома.
– Спасибо, Галя, – выдавила она. – Но я, наверное, просто чай попью. Устала.
– Ой, да какой чай? – тётя Галя махнула рукой. – Садись, поешь нормально. А то вон какая бледная, одни глаза остались!
Нина сжала кулаки под столом. Она не хотела быть грубой. Не хотела устраивать сцен. Но каждый новый день с этими людьми отнимал у неё кусочек её дома, её жизни.
– Галя, – начала она, стараясь говорить спокойно. – Я ценю, что вы стараетесь. Но мне правда нужно моё пространство. Нам с Олегом нужно.
Тётя Галя замерла с ножом в руке. Лариса перестала раскатывать тесто и посмотрела на Нину с лёгким прищуром.
– Пространство? – переспросила свекровь. – Нина, ты серьёзно? Мы же семья. Какие тут могут быть пространства?
– Лариса Викторовна, – Нина почувствовала, как голос дрожит, но продолжила. – Я не против семьи. Но я хочу жить в своём доме, а не в гостинице.
– Гостинице? – тётя Галя всплеснула руками. – Да мы же стараемся, чтобы вам помочь! Я вот убираюсь, готовлю...
– Я не просила вас готовить, – резко сказала Нина и тут же пожалела.
На кухне снова повисла тишина. Пётр кашлянул, Славик снял наушники, а Лариса медленно положила скалку на стол.
– Нина, – тихо сказала она. – Ты думаешь, нам легко? Мы потеряли всё. Квартиру, вещи, деньги на ремонт. А ты тут про своё пространство...
Нина почувствовала, как совесть снова впивается в неё острыми когтями. Она знала, что у них беда. Знала, что они не просто так приехали. Но разве это давало им право захватывать её жизнь?
– Я понимаю, – сказала она, стараясь смягчить тон. – И я хочу помочь. Но не так. Не за счёт нашего дома.
– А как? – вдруг спросил Пётр, его голос был неожиданно серьёзным. – У нас ничего нет, Нина. Вообще ничего.
Нина посмотрела на него. Его лицо, обычно весёлое и беззаботное, сейчас было усталым, почти сломленным. Она вдруг поняла, что за всей этой суетой и громкими разговорами скрывается отчаяние.
– Я не знаю, – честно ответила она. – Но я найду способ. Только дайте мне время.
Она встала и вышла из кухни, чувствуя на себе их взгляды. В коридоре она остановилась, глядя на своё отражение в зеркале. Её дом. Её жизнь. Но теперь в этом отражении были чужие тени, и Нина не знала, как их изгнать, не разрушив всё, что она так долго строила.
А вечером, когда она лежала в постели рядом с Олегом, он вдруг сказал:
– Нин, я знаю, что виноват. Но я не могу их просто выгнать.
– А я не прошу их выгонять, – тихо ответила она. – Я просто хочу, чтобы они уважали нас.
Он повернулся к ней, его глаза блестели в полумраке.
– Я поговорю с мамой. И с Галей. Завтра.
Нина кивнула, но внутри всё ещё кипело сомнение. Поговорит ли он? Или снова всё закончится пустыми обещаниями? Она закрыла глаза, слушая, как за стеной Славик играет в свою приставку, а тётя Галя громко обсуждает с Ларисой, какой суп она сварит завтра.
И в этот момент Нина поняла, что, если она не возьмёт всё в свои руки, её дом так и останется чужим. Но что будет дальше, она даже боялась представить...
– Кто позволил вам тут обживаться? Единственная хозяйка здесь я, – отчитывала Нина родню мужа
– Нина, хватит уже, – голос Олега был непривычно резким, когда он вошёл в гостиную, где Нина стояла напротив тёти Гали и Петра. – Ты всех достала со своим «я хозяйка»!
Нина замерла, словно её ударили. Олег никогда не говорил с ней так. Никогда. Его слова эхом отдавались в голове, а в груди что-то болезненно сжалось. Она посмотрела на него – его лицо было напряжённым, брови нахмурены, а в голубых глазах, которые она так любила, теперь плескалась смесь усталости и раздражения.
– Олег, – тихо начала она, стараясь не сорваться, – ты серьёзно? Я достала? Я, которая пытается защитить наш дом?
– Наш дом, Нина! – он повысил голос, и тётя Галя тут же сделала шаг назад, словно боясь попасть под раздачу. – Не только твой! И я тоже имею право решать, кто здесь будет жить!
На кухне, за стеной, послышался шорох – Лариса явно прислушивалась, но не вмешивалась. Славик, сидевший на диване с наушниками, снял их и уставился на родителей с любопытством, будто смотрел сериал. Пётр кашлянул, потирая шею, и пробормотал:
– Может, мы пойдём, а вы тут разберётесь...
– Нет, – отрезала Нина, не отводя взгляда от Олега. – Раз уж начали, давай говорить при всех. Ты сам их сюда пригласил, не спросив меня. А теперь я ещё и виновата?
Олег вздохнул, провёл рукой по волосам. Его плечи опустились, будто весь воздух из него выпустили.
– Нин, я не хотел, чтобы так вышло, – сказал он тише. – Но ты ведёшь себя так, будто они враги. Это моя семья!
– А я, значит, не семья? – Нина почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но изо всех сил сдерживалась. – Олег, я не против помочь. Но они живут здесь, как у себя дома! Тётя Галя переставила мои цветы, Пётр чинит наш телевизор, хотя его никто не просил, а Славик... – она бросила взгляд на парня, который тут же уткнулся в телефон. – Славик вообще не вылезает из нашей гостиной!
Тётя Галя всплеснула руками, её платок съехал набок.
– Нина, да как ты можешь? – её голос дрожал от обиды. – Мы же не просто так! У нас беда! Квартиру затопило, мебель пропала, денег нет! А ты тут про свои цветы!
Нина стиснула зубы. Она знала про их беду. Знала про прорванную трубу, про испорченные обои и паркет, про то, как они остались без крыши над головой. Но это не отменяло того, что её собственный дом превратился в чужой.
– Галя, – Нина старалась говорить спокойно, но её пальцы дрожали. – Я понимаю вашу ситуацию. Но это не даёт вам права хозяйничать в моём доме.
– В твоём? – Лариса наконец вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Её тёмные глаза сверкали. – Нина, ты забываешь, что эта квартира куплена на деньги, которые мы с мужем дали Олегу на первый взнос.
Нина почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она знала, что родители Олега помогли с ипотекой. Но чтобы свекровь — вот так, при всех, бросила это ей в лицо?
– Лариса Викторовна, – Нина повернулась к ней, её голос был холодным, но внутри всё кипело. – Вы хотите сказать, что эта квартира ваша?
– Я хочу сказать, – Лариса повысила голос, – что ты могла бы быть благодарнее! Мы с отцом Олега всю жизнь копили, чтобы у сына был свой дом. А ты теперь выгоняешь его родню?
– Я никого не выгоняю! – Нина сорвалась на крик, и её голос эхом разнёсся по комнате. – Я просто хочу жить в своём доме!
Тишина, которая наступила, была такой тяжёлой, что, казалось, её можно потрогать. Славик кашлянул, Пётр отвернулся к окну, а тётя Галя начала шмыгать носом, доставая платок. Олег смотрел на Нину, и в его взгляде было столько боли, что ей стало не по себе.
– Нина, – тихо сказал он. – Пойдём поговорим. Наедине.
Она кивнула, чувствуя, как ноги подкашиваются. Они вышли на балкон, где осенний ветер гнал по полу жёлтые листья. За стеклом было видно, как дождь барабанит по асфальту, а соседский кот прячется под козырьком подъезда.
– Нин, – Олег прислонился к перилам, глядя куда-то вдаль. – Я знаю, что ты права. Я правда не спросил тебя. И это моя ошибка. Но... я не могу их выгнать. Они в беде.
– А я? – Нина скрестила руки, пытаясь унять дрожь. – Я тоже в беде, Олег. Я не могу жить в доме, где меня не слышат. Где я чувствую себя чужой.
Он повернулся к ней, его лицо было бледным, почти серым.
– Ты не чужая, – сказал он тихо. – Ты моя жена. Я люблю тебя. Но я не могу выбрать между тобой и семьёй.
– А тебе и не надо выбирать, – Нина посмотрела ему в глаза. – Я не прошу выгонять их. Я прошу уважать меня. Уважать наш дом.
Олег молчал, и в этом молчании Нина почувствовала, как что-то рушится. Она любила его. Любила так сильно, что иногда ей казалось, что она растворяется в этой любви. Но сейчас она понимала, что любовь не должна заставлять её жертвовать собой.
– Я найду способ помочь им, – сказала она наконец. – Но не за счёт нас. Не за счёт нашего дома.
– Как? – Олег посмотрел на неё с надеждой, но и с тревогой.
– Не знаю пока, – честно ответила Нина. – Но я найду. Дай мне пару дней.
Он кивнул, и они вернулись в квартиру. На кухне тётя Галя уже накрывала на стол, а Лариса резала хлеб, будто ничего не произошло. Пётр рассказывал Славику что-то про футбол, а тот лениво кивал. Нина посмотрела на них и вдруг почувствовала странную решимость. Она не сдастся. Это её дом. И она найдёт способ вернуть его.
На следующий день Нина взяла отгул на работе. Она сидела в кафе неподалёку от дома, листая объявления о съёмном жилье. Её ноутбук был открыт на сайте недвижимости, а рядом стояла чашка остывшего латте. Она искала варианты – что-то недорогое, но приличное, куда тётя Галя с семьёй могли бы переехать хотя бы временно.
– Нина? – знакомый голос заставил её поднять голову.
Перед ней стояла Катя, её подруга ещё со школы. Катя была в своём неизменном красном пальто, с растрёпанной чёлкой и широкой улыбкой.
– Привет! – Нина заставила себя улыбнуться. – Какими судьбами?
– Да вот, мимо проходила, – Катя плюхнулась на стул напротив. – А ты что такая хмурая? Случилось что?
Нина вздохнула. Она не хотела вываливать на подругу все свои проблемы, но Катя всегда умела вытянуть из неё правду. Через десять минут Нина уже рассказывала ей всё – про тётю Галю, про Ларису, про Олега, который не может сказать «нет».
– Ого, – Катя присвистнула, отпивая свой кофе. – Это ты попала. А что Олег? Не может их выставить?
– Не хочет, – Нина покачала головой. – Говорит, что это его семья. А я.. я не знаю, как быть. Хочу помочь, но не хочу, чтобы мой дом превратился в вокзал.
Катя задумалась, постукивая пальцами по столу.
– Слушай, – вдруг сказала она. – У моего брата есть знакомый, который сдаёт квартиру. Недорого, правда, не в центре, но место приличное. Может, твоим родственникам подойдёт?
Нина почувствовала, как внутри загорается искорка надежды.
– Серьёзно? – она схватила телефон. – Дай мне его номер. Прямо сейчас.
Катя рассмеялась, записывая контакт на салфетке.
– Только не забудь, что я твоя спасительница, – подмигнула она. – А то знаю я тебя – зароешься в свои проблемы и забудешь про подруг.
Нина улыбнулась, впервые за несколько дней чувствуя, что не всё потеряно. Она позвонила по номеру, который дала Катя, и через час уже договорилась о просмотре квартиры. Это была небольшая двушка на окраине, но чистая, с простеньким ремонтом и, главное, по цене, которую тётя Галя с Петром могли бы потянуть, если найдут работу.
Вернувшись домой, Нина застала тётю Галю за мытьём полов. Её цветастый платок был завязан на затылке, а из радиоприёмника лилась какая-то попса.
– Нина, ты где была? – тётя Галя выпрямилась, вытирая руки о фартук. – Я тут прибралась, а то у вас пыль по углам.
– Спасибо, – Нина заставила себя улыбнуться. – Галя, можно поговорить?
– Конечно, – тётя Галя посмотрела на неё с лёгким подозрением. – Что-то случилось?
Нина глубоко вдохнула. Она знала, что этот разговор будет непростым.
– Я нашла вам квартиру, – сказала она, стараясь говорить твёрдо. – Недорогую, на окраине. Хозяин готов сдать её без залога, если вы въедете на этой неделе.
Тётя Галя замерла, её глаза расширились.
– Квартиру? – переспросила она. – То есть... ты нас выгоняешь?
– Нет, – Нина покачала головой. – Я не выгоняю. Я пытаюсь помочь. Вы же сами говорили, что вам нужно жильё. Я нашла вариант, который вы сможете себе позволить.
– Но... – тётя Галя замялась, её пальцы нервно теребили край фартука. – У нас же нет денег. Совсем.
– Я знаю, – Нина посмотрела ей в глаза. – Поэтому я готова заплатить за первый месяц. Чтобы вы могли встать на ноги.
Тётя Галя молчала, и в её взгляде было что-то новое – смесь удивления и, кажется, стыда.
– Нина, – тихо сказала она. – Я не думала, что ты... Я думала, ты просто хочешь нас выгнать.
– Я не хочу вас выгонять, – Нина почувствовала, как голос дрожит. – Я хочу, чтобы у нас у всех была своя жизнь. И чтобы мой дом остался моим.
Тётя Галя кивнула, опустив глаза. Впервые за всё время она выглядела не уверенной в себе хозяйкой, а растерянной женщиной, которая не знает, что делать дальше.
– Я поговорю с Петром, – наконец сказала она. – И с Ларисой.
Нина кивнула, чувствуя, как напряжение внутри немного отпускает. Но она знала, что это ещё не конец. Лариса не сдастся так просто. И Олег... Олег всё ещё не на её стороне.
Вечером, когда все собрались за ужином, Нина рассказала о своём плане. Она старалась говорить спокойно, но чувствовала, как взгляды родственников жгут её кожу.
– Это хорошая квартира, – закончила она, глядя на Олега. – Я договорилась с хозяином. Если всё получится, вы сможете переехать уже в субботу.
Олег смотрел на неё с удивлением, но в его глазах мелькнула гордость.
– Нин, – тихо сказал он. – Ты молодец.
– Молодец? – Лариса резко поставила чашку на стол. – Ты серьёзно, Олег? Она хочет выставить твою семью за дверь, а ты её хвалишь?
– Мама, – Олег повернулся к ней, и его голос был неожиданно твёрдым. – Нина не выставляет. Она помогает. Больше, чем кто-либо из нас.
Лариса открыла рот, чтобы возразить, но замолчала, встретив взгляд сына. Впервые за всё время Нина почувствовала, что Олег на её стороне.
– Я не хочу ссориться, – тихо сказала Нина. – Но я устала чувствовать себя чужой в своём доме. Если вы хотите остаться семьёй, давайте уважать друг друга.
Тишина за столом была такой, что слышно было, как тикают часы на стене. Пётр кашлянул, тётя Галя шмыгнула носом, а Славик, как обычно, уткнулся в телефон. Лариса смотрела на Нину, и в её глазах было что-то новое – не злость, а, кажется, уважение.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Посмотрим эту квартиру.
Нина выдохнула, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле. Она сделала шаг. Большой шаг. Но что будет дальше? Согласятся ли они? Или Лариса найдёт способ всё испортить? И, главное, простит ли её Олег за то, что она пошла против его семьи? Ответов пока не было, и это пугало больше всего...
– Кто позволил вам тут обживаться? Единственная хозяйка здесь я, – отчитывала Нина родню мужа
– Нина, ты серьёзно? – Олег смотрел на неё с балкона, где они стояли вдвоём, пока внутри квартиры тётя Галя собирала свои вещи. – Ты правда думаешь, что всё так просто решается?
Нина обхватила себя руками, защищаясь от холодного осеннего ветра. За стеклом балконной двери мелькали силуэты – тётя Галя складывала кастрюли в коробку, Пётр тащил чемодан к выходу, а Лариса сидела на диване, глядя в пустоту. Славик, как обычно, уткнулся в телефон, но даже он выглядел тише, чем обычно.
– Олег, – Нина повернулась к нему, её голос был твёрдым, несмотря на усталость в глазах. – Я не говорю, что это просто. Но я сделала всё, что могла. Я нашла им квартиру, я заплатила за первый месяц. Что ещё я должна сделать?
Олег вздохнул, потирая виски. Его лицо было бледным, а под глазами залегли тени – последние недели дались ему не легче, чем Нине.
– Я знаю, – тихо сказал он. – Ты сделала больше, чем кто-либо. Но... мама всё ещё думает, что ты хочешь разорвать семью.
– Разорвать семью? – Нина горько усмехнулась, глядя на мокрую от дождя улицу внизу. – Это она решила, что наш дом – её собственность. Это она пригласила Галю с Петром, не спросив нас. А я, между прочим, пытаюсь сохранить нашу семью.
Олег посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула смесь вины и восхищения.
– Нин, – он взял её за руку, его пальцы были тёплыми, несмотря на холод. – Я был неправ. Я должен был сразу поговорить с мамой. С Галей. Не доводить до этого.
Нина кивнула, чувствуя, как ком в горле немного растворяется. Она так долго ждала этих слов. Но даже теперь, когда он их сказал, внутри оставалась тревога. Что будет дальше? Уедут ли они? Или Лариса найдёт способ остаться и продолжить свою войну?
Квартира, которую Нина нашла для тёти Гали и Петра, оказалась на удивление уютной. Небольшая двушка на окраине, с потёртым паркетом и старенькими обоями, но чистая и светлая. Хозяин, пожилой мужчина с добродушной улыбкой, показал им комнаты, рассказал про коммуналку и даже предложил скидку, если они въедут сразу.
– Ну, как вам? – Нина стояла в дверях, наблюдая, как тётя Галя осматривает кухню, а Пётр проверяет краны в ванной.
– Неплохо, – тётя Галя кивнула, но её голос был неуверенным. – Только... Нина, как мы это потянем? У нас же ни копейки.
– Я уже сказала, – Нина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от их нерешительности. – Первый месяц я оплачу. А дальше... Пётр, вы же говорили, что нашли подработку?
Пётр вышел из ванной, вытирая руки полотенцем. Его лицо, обычно весёлое, сейчас было серьёзным.
– Да, – кивнул он. – На стройке предложили место. Не ахти, но на аренду хватит. А Галя, может, в магазине устроится, она уже разговаривала с одной знакомой.
– Вот и отлично, – Нина заставила себя улыбнуться. – Это ваш шанс начать заново.
Тётя Галя посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то новое – не обида, не раздражение, а, кажется, благодарность.
– Нина, – тихо сказала она, теребя край своего платка. – Я.. мы с Петром не ожидали, что ты так сделаешь. Думали, ты просто хочешь нас выгнать.
– Я не выгоняю, – Нина посмотрела ей в глаза. – Я хочу, чтобы у вас было своё место. И чтобы у нас с Олегом было своё.
Тётя Галя кивнула, шмыгнув носом. Пётр положил руку ей на плечо, и они переглянулись. Впервые за всё время Нина почувствовала, что они её услышали.
Но Лариса – Лариса была другой. Когда они вернулись домой, свекровь сидела на кухне, помешивая чай. Её тёмные волосы были собраны в аккуратный пучок, а взгляд, как всегда, был цепким.
– Значит, всё решили? – спросила она, не глядя на Нину. – Выставили их, и теперь довольны?
Нина почувствовала, как внутри снова закипает раздражение, но сдержалась.
– Лариса Викторовна, – она присела напротив, стараясь говорить ровно. – Я не выставила. Я помогла. Нашла квартиру, заплатила за первый месяц. Это больше, чем кто-либо из нас сделал.
Лариса медленно подняла глаза. В её взгляде было что-то новое – не злость, а, кажется, растерянность.
– Ты думаешь, я этого не вижу? – тихо сказала она. – Я вижу, Нина. Но ты должна понять... это моя семья. Галя, Пётр – они мне как родные. А ты... ты будто отталкиваешь их.
– Я не отталкиваю, – Нина покачала головой. – Я защищаю свой дом. Наш с Олегом дом.
Лариса молчала, глядя в свою чашку. Тишина тянулась так долго, что Нина уже подумала, что разговор окончен. Но потом свекровь вдруг сказала:
– Я была не права.
Нина замерла. Она не ослышалась? Лариса Викторовна, которая никогда не признавала своих ошибок, только что извинилась?
– Я думала, ты просто хочешь быть хозяйкой, – продолжила Лариса, не поднимая глаз. – Хочешь всё контролировать. Но теперь вижу... ты просто хочешь своего места.
Нина почувствовала, как внутри что-то смягчается. Она не ожидала этого. Не ожидала, что Лариса сможет признать свою вину.
– Лариса Викторовна, – тихо сказала Нина. – Я не против семьи. Я против того, чтобы мой дом превращался в чужой.
Свекровь кивнула, и на её лице мелькнула слабая улыбка.
– Знаешь, – сказала она. – Когда я была молодой, мне тоже хотелось своего угла. Чтобы никто не лез, не указывал. Я тебя понимаю.
Нина не знала, что ответить. Это был первый раз, когда она почувствовала, что Лариса видит в ней не просто невестку, а человека.
В субботу тётя Галя, Пётр и Славик переехали в новую квартиру. Нина помогала им таскать коробки, хотя Олег пытался её отговорить.
– Нин, ты и так сделала достаточно, – сказал он, когда они остались наедине в их теперь пустой гостиной.
– Я знаю, – Нина улыбнулась, глядя на диван, который снова принадлежал им. – Но я хотела закончить это по-человечески.
Олег обнял её, и она почувствовала, как его тепло обволакивает её, как горячий чай в холодный день.
– Ты невероятная, – тихо сказал он. – Я не знаю, как ты это сделала.
– Я просто хотела наш дом обратно, – Нина уткнулась ему в плечо. – И я не хотела, чтобы ты выбирал между мной и семьёй.
– Я знаю, – Олег поцеловал её в макушку. – И я обещаю, что больше не буду решать за нас двоих.
Нина кивнула, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает. Она посмотрела на гостиную – их гостиную. Без коробок, без чужих вещей, без запаха чужого борща. Только их с Олегом дом, с маленьким кактусом на подоконнике и фотографиями на стене.
Через неделю Нина сидела на кухне, когда в дверь позвонили. Она открыла и увидела Ларису с пакетом в руках.
– Можно? – свекровь выглядела непривычно неуверенной.
– Конечно, – Нина посторонилась, пропуская её.
Лариса поставила пакет на стол и достала стеклянную банку с вареньем.
– Сварила из малины, – сказала она, глядя куда-то в сторону. – Ты же любишь малиновое?
Нина улыбнулась. Это был маленький жест, но он значил больше, чем любые слова.
– Спасибо, – сказала она. – Будем пить чай?
Лариса кивнула, и они сели за стол. Впервые за всё время Нина не чувствовала напряжения. Они говорили о пустяках – о погоде, о том, как тётя Галя обживается в новой квартире, о том, что Славик наконец-то нашёл работу в автомастерской.
– Знаешь, – вдруг сказала Лариса, когда чай был почти допит. – Я была не права насчёт тебя. Ты хорошая жена для Олега. И.. я рада, что он тебя выбрал.
Нина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она не ожидала этого. Не ожидала, что Лариса сможет так открыться.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Это много значит.
Когда Лариса ушла, Нина осталась на кухне, глядя на банку с вареньем. Малиновое. Её любимое. Она улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Их дом снова был их. Но теперь в нём было место не только для них с Олегом, но и для маленьких шагов навстречу друг другу.
А вечером, когда Олег вернулся с работы, он застал Нину за мытьём посуды. Она напевала что-то под нос, и её лицо было таким спокойным, каким он не видел уже давно.
– Что? – Нина заметила его взгляд и улыбнулась.
– Ничего, – Олег подошёл и обнял её со спины. – Просто ты снова моя Нина.
Она рассмеялась, чувствуя, как его руки обнимают её крепче.
– А я и не переставала, – ответила она, и в её голосе была уверенность, которой не было ещё неделю назад.
Их дом был их. Но что-то подсказывало Нине, что это только начало. Начало новой жизни, где они научились не только любить друг друга, но и уважать. И, может быть, даже нашли место для семьи – той, что не разрушает, а поддерживает.
Рекомендуем: