– Света, милая, не волнуйся, – голос свекрови, Галины Ивановны, был приторно-сладким, как дешёвый сироп. – Это же временно, пока они не найдут себе жильё.
Светлана сжала кулаки, стоя посреди гостиной своего нового загородного дома. Её взгляд метался от огромного чемодана, небрежно брошенного у входа, к коробкам с посудой, которые уже громоздились на кухонном столе. Она буквально чувствовала, как её мечта – уютный дом на краю леса, где они с Олегом наконец-то обрели покой – рушится под натиском чужих вещей.
– Временно? – Света прищурилась, стараясь держать себя в руках. – А что это за коробки? И почему кто-то уже повесил в гостевой другие зановески?
Галина Ивановна только пожала плечами.
– Ну, это же тётя Люба с мужем и их сын Артём. Они приехали издалека, не на улицу же их выгонять! Я подумала, раз у вас такой большой дом, места всем хватит.
Света глубоко вдохнула, считая до пяти. Её дом. Их с Олегом дом. Они пять лет копили на него, брали ипотеку, сами выбирали каждую мелочь – от цвета стен до дверных ручек. И вот теперь в их гостиной, где ещё пахло свежей краской, стояли чужие коробки, а в окне висели чужие занавески.
– Галина Ивановна, – Света старалась говорить спокойно, но голос дрожал, – это наш дом. Мы с Олегом не обсуждали никаких гостей. Тем более таких… постоянных.
– Ой, Светочка, не драматизируй, – свекровь махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. – Семья должна помогать друг другу. А тётя Люба – моя двоюродная сестра, между прочим. Не чужие люди.
Света почувствовала, как кровь приливает к вискам. Она позвала мужа.
– Олег! Иди сюда.
Олег, её муж, появился через минуту – в старой футболке, с пятнами краски на руках. Он явно только что возился в гараже, где они обустраивали мастерскую. Его светлые волосы были взъерошены, а лицо выражало привычную безмятежность, которая иногда так раздражала Свету.
– Что случилось? – спросил он, переводя взгляд с жены на мать.
– Твоя мама решила, что её родственники будут жить у нас, – Света скрестила руки на груди. – Без нашего согласия.
Олег нахмурился, глядя на чемоданы.
– Мам, это правда?
Галина Ивановна всплеснула руками, её браслеты звякнули, как колокольчики.
– Олежек, ну что ты начинаешь? Это же тётя Люба! Помнишь, как она тебя в детстве конфетами угощала? Они с мужем продали свою квартиру в райцентре, чтобы перебраться поближе к городу. Я предложила им пожить у вас, пока они не найдут что-то своё.
– Продали квартиру? – переспросила Света, чувствуя, как внутри всё холодеет. – И где деньги?
Галина Ивановна замялась, её взгляд забегал.
– Ну… это их дело, Светочка. Главное, что они теперь здесь, и им нужна помощь.
Света посмотрела на Олега, ожидая, что он скажет хоть что-то. Но он только почесал затылок, явно не зная, как разрулить ситуацию.
Дом, о котором они с Олегом мечтали, был их маленьким раем. Двухэтажный, с большими окнами, выходящими на лес и маленькое озеро неподалёку. Они выбрали это место за тишину – только пение птиц, шелест листвы и редкие всплески воды. Света уже представляла, как они с Олегом будут пить кофе на террасе по утрам, как их будущие дети будут бегать по лужайке. Но теперь вместо этого она видела чужие чемоданы и слышала звонкий голос Галины Ивановны, которая уже распоряжалась, как будто это её дом.
– Олег, – Света повернулась к мужу, её голос стал твёрже, – скажи, что это какая-то ошибка.
– Мам, – Олег посмотрел на Галину Ивановну, – ты же знаешь, мы только въехали. Мы ещё не обжились сами. Почему ты не предупредила?
– А что тут предупреждать? – свекровь подняла брови. – Вы молодые, у вас просторный дом. Я думала, вы будете рады помочь!
Света почувствовала, как в горле встаёт ком. Она хотела крикнуть, что это не их забота, что они не обязаны превращать свой дом в приют. Но вместо этого она только выдавила:
– Я пойду приготовлю чай.
На кухне, пока вода закипала, Света пыталась успокоиться. Она смотрела в окно – на сосны, на отражение облаков в озере – и пыталась напомнить себе, почему они вообще решились на этот дом. Пять лет. Пять лет они с Олегом работали, экономили, отказывали себе в отпусках, чтобы построить это место. И теперь сюда, как саранча, нагрянули родственники, которых она даже не знала.
За спиной послышались шаги. Олег вошёл на кухню, закрыв за собой дверь.
– Свет, прости, – начал он, подходя ближе. – Я понятия не имел. Мама позвонила вчера, сказала, что тётя Люба приедет на пару дней. Я не думал, что она вот так… с вещами.
– На пару дней? – Света резко повернулась к нему. – Олег, ты видел эти коробки? Это не на пару дней! Они сюда переезжают!
Он вздохнул, потирая виски.
– Я поговорю с ней. Обещаю.
– Поговоришь? – Света прищурилась. – Как ты разговаривал, когда она решила перекрасить стены в гостиной, потому что «бежевый слишком скучный»? Или, когда она выбросила мои цветочные горшки, потому что они «не по фэншуй»?
Олег опустил глаза. Его молчание только подливало масла в огонь.
– Это наш дом, Олег, – Света понизила голос, но каждое слово было как удар. – Наш. Не её. И не её родственников. Если ты не можешь сказать ей «нет», то я скажу.
В этот момент дверь кухни распахнулась, и на пороге появилась тётя Люба – невысокая, полная женщина с добродушной улыбкой и в цветастом платье. За ней маячил её муж, дядя Коля, с потрёпанной сумкой в руках, а позади – их сын Артём, парень лет двадцати, с наушниками на шее.
– Светочка, Олежек! – тётя Люба раскинула руки. – Какой у вас дом шикарный! Прямо как в журнале! Мы с Колей уже решили, где наши вещи поставим.
Света почувствовала, как её пальцы сжимают край столешницы.
– Простите, – выдавила она, – но мы ещё не решили, будете ли вы здесь жить.
Тётя Люба замерла, её улыбка медленно сползла с лица.
– Как это… не решили? – она посмотрела на Галину Ивановну, которая вошла следом. – Галя, ты же сказала, что всё улажено!
– Ну, конечно, улажено! – свекровь всплеснула руками. – Света просто устала, правда, милая?
Света посмотрела на Олега, ожидая, что он наконец-то вмешается. Но он только пробормотал:
– Давайте сначала чаю попьём, а потом разберёмся.
Чайник засвистел, как сигнал тревоги. Света налила кипяток в заварник, стараясь не смотреть на тётю Любу, которая уже начала распаковывать коробку с посудой прямо на её кухонном столе. Дядя Коля, бормоча что-то про «хороший воздух», ушёл осматривать участок. Артём, не отрываясь от телефона, плюхнулся на диван в гостиной.
– Олег, – Света подошла к мужу и тихо, но твёрдо сказала, – нам нужно поговорить. Сейчас. Без твоей мамы и её родственников.
Он кивнул, и они вышли на террасу. Холодный осенний воздух ударил в лицо, но Света даже обрадовалась – хоть что-то могло остудить её гнев.
– Свет, я понимаю, что это перебор, – начал Олег, глядя на озеро. – Но это же мама. Она всегда такая… напористая.
– Напористая? – Света почти рассмеялась. – Она продала их квартиру, Олег! Ты слышал, что она сказала? Они продали квартиру, и денег, похоже, нет. А теперь они собираются жить у нас, менять наши шторы и переставлять мебель!
Олег нахмурился.
– Погоди, что значит «продала квартиру»?
– Вот и я хочу знать! – Света скрестила руки. – Ты спроси у своей мамы, где деньги. Потому что я не собираюсь содержать её родственников в нашем доме.
Олег кивнул, но в его глазах была растерянность. Света знала этот взгляд – он всегда появлялся, когда дело касалось его матери. Олег обожал её, и это было понятно: Галина Ивановна растила его одна, всегда была рядом. Но теперь эта любовь превращалась в проблему для их семьи.
Вернувшись в дом, они застали Галину Ивановну за обсуждением с тётей Любой, как лучше переставить диван в гостиной.
– Мам, – Олег кашлянул, привлекая внимание. – Можно тебя на пару слов?
– Конечно, Олежек! – свекровь улыбнулась, но в её глазах мелькнула настороженность.
Они отошли в сторону, и Света осталась наблюдать за тётей Любой, которая уже начала раскладывать свои тарелки в их шкафу.
– Это временно, Светочка, – сказала тётя Люба, заметив её взгляд. – Мы с Колей найдём работу, снимем что-нибудь. А пока… ну, ты же понимаешь, семья есть семья.
Света промолчала. Её взгляд упал на коробку, из которой торчали старые фотографии в рамках. Чужие фотографии. В её доме.
Позже вечером, когда гости разошлись по комнатам (тётя Люба с дядей Колей заняли гостевую, а Артём устроился на раскладушке в кабинете), Света сидела на кухне. Олег вошёл, выглядя ещё более уставшим, чем обычно.
– Я поговорил с мамой, – сказал он, садясь напротив.
– И? – Света подняла брови.
– Она… – Олег замялся. – Она призналась, что помогла тёте Любе продать их квартиру. Сказала, что деньги ушли на «неотложные нужды».
– Какие ещё нужды? – Света поставила бокал на стол так резко, что вино чуть не расплескалось.
– Она не уточнила, – Олег отвёл взгляд. – Сказала, что это их личное дело.
Света почувствовала, как внутри всё закипает.
– Личное дело? – переспросила она. – Они собираются жить в нашем доме, а деньги – это их личное дело? Олег, ты серьёзно?
– Свет, я разберусь, – он поднял руки, словно сдаваясь. – Дай мне пару дней.
– Пару дней? – Света встала, её голос дрожал от гнева. – Олег, я не хочу, чтобы они здесь жили! Я не хочу чужих занавесок, чужих тарелок и чужих людей в нашем доме!
Олег смотрел на неё, и в его глазах было что-то новое – не просто растерянность, а тень вины.
– Я понимаю, – тихо сказал он. – И я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чужой в нашем доме.
– Тогда сделай что-нибудь, – Света посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что, если ты не поставишь границы своей маме, это сделаю я. И тебе это не понравится.
Она вышла из кухни, оставив Олега сидеть в тишине. За окном шумел ветер, а в доме раздавались приглушённые голоса родственников, которые уже обживали их пространство. Света поднялась в спальню, закрыла дверь и прижалась лбом к холодному стеклу окна. Она знала, что это только начало. Но что-то подсказывало ей, что правда о проданной квартире и «неотложных нуждах» Галины Ивановны окажется гораздо хуже, чем она могла себе представить…
– Ты хоть понимаешь, что твоя мама нас подставила? – Света старалась говорить тихо, но её голос дрожал от сдерживаемого гнева.
– Свет, я сказал, что разберусь, – Олег стоял у окна в их спальне, глядя на тёмный силуэт леса за стеклом. Его руки были засунуты в карманы джинсов, а плечи напряжены, как будто он ждал удара.
Светлана сидела на краю кровати, сжимая в руках подушку. Прошёл день с того момента, как она поставила Олегу ультиматум, но ничего не изменилось. Тётя Люба продолжала раскладывать свои вещи по шкафам, дядя Коля уже осваивал их баню, а Артём, не отрываясь от наушников, развалился на диване в гостиной, словно был здесь хозяином. А Галина Ивановна, как ни в чём не, бывало, напевала что-то на кухне, готовя свой «фирменный» борщ.
– Разберёшься? – Света бросила подушку на кровать. – Олег, они уже неделю здесь! Твоя мама даже не пытается объяснить, куда делись деньги от их квартиры. А ты только и делаешь, что просишь меня потерпеть!
Олег повернулся к ней, его лицо было усталым, почти измученным.
– Я говорил с ней сегодня утром. Она опять ушла от ответа. Сказала, что это «не наше дело».
– Не наше дело? – Света вскочила, её глаза сверкнули. – Они живут в нашем доме, едят нашу еду, а деньги – не наше дело? Олег, это уже не просто наглость, это… это что-то подозрительное!
Она замолчала, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Что-то в уклончивых ответах Галины Ивановны не давало ей покоя. Света не была параноиком, но её интуиция буквально кричала: тут что-то нечисто.
– Ладно, – Олег вздохнул, потирая шею. – Я ещё раз поговорю с ней. Прямо сейчас.
– Прямо сейчас? – Света прищурилась. – Или опять отложишь на «потом»?
– Свет, я сказал, сейчас, – в его голосе появилась непривычная резкость. Он вышел из комнаты, хлопнув дверью чуть сильнее, чем нужно.
Света осталась одна. Она подошла к окну, глядя на озеро, которое теперь казалось не таким умиротворяющим. В отражении воды мелькали тени сосен, и ей вдруг вспомнилось, как они с Олегом впервые приехали сюда. Тогда это место было пустым участком, заросшим травой. Они стояли, держась за руки, и мечтали о будущем. А теперь их дом превратился в коммунальную квартиру, где она чувствовала себя гостьей.
Внизу раздались голоса. Света приоткрыла дверь спальни, чтобы послушать. Олег говорил с матерью на кухне, и его тон был куда жёстче, чем обычно.
– Мам, хватит вилять, – сказал он. – Где деньги от продажи квартиры тёти Любы? Почему они здесь, в нашем доме, без копейки за душой?
Галина Ивановна ответила тихо, почти шёпотом, но Света уловила нотки раздражения:
– Олежек, я же сказала, это их личные дела. Я помогла им с продажей, а куда они дели деньги – не моё дело. И не твоё.
– Нет, моё, – отрезал Олег. – Потому что они теперь живут у нас. И я хочу знать, что происходит.
Света затаила дыхание. Она никогда не слышала, чтобы Олег так говорил с матерью. Обычно он был мягким, уступчивым, но сейчас в его голосе звучала сталь.
– Ты мне не доверяешь? – голос Галины Ивановны стал выше. – Я твоя мать, Олег! Всё, что я делаю, – для твоего блага!
– Для моего блага? – Олег почти рассмеялся. – Мам, ты без спросу заселила в наш дом трёх человек! Света на грани, и я её понимаю. Объясни, что случилось с деньгами, или я сам начну выяснять.
Наступила тишина. Света медленно спустилась по лестнице, стараясь не скрипеть половицами. Она остановилась у двери на кухню, где Галина Ивановна сидела за столом, сжимая в руках кружку с чаем. Её лицо, обычно такое самоуверенное, теперь выглядело растерянным.
– Хорошо, – наконец сказала свекровь. – Я… я взяла эти деньги.
Света замерла. Олег тоже.
– Что значит «взяла»? – его голос был тихим, но в нём чувствовалась буря.
– Это был заём, – Галина Ивановна подняла глаза, но тут же отвела взгляд. – У меня были… проблемы. Долги. Я не хотела вас беспокоить. Тётя Люба согласилась, что я возьму деньги, а потом верну.
Света шагнула в кухню, не в силах больше молчать.
– Вы взяли их деньги? – её голос дрожал от ярости. – И решили, что они будут жить у нас, потому что им некуда идти?
Галина Ивановна вскинула голову, её глаза сверкнули.
– Света, не лезь, это семейное дело!
– Семейное? – Света стукнула ладонью по столу. – Это наш дом! Мой и Олега! И я не собираюсь содержать ваших родственников, пока вы раздаёте их деньги направо и налево!
– Света, – Олег положил руку ей на плечо, но она отмахнулась.
– Нет, Олег, хватит! – она повернулась к свекрови. – Сколько? Сколько вы взяли? И на что?
Галина Ивановна поджала губы, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Это… неважно. Я верну. Со временем.
– Со временем? – Света почти кричала. – А пока что? Мы должны их кормить, поить и терпеть их занавески с ромашками?
В этот момент в кухню вошла тётя Люба, держа в руках очередную коробку. Увидев их лица, она замерла.
– Что-то случилось? – спросила она, её голос дрожал.
– Случилось, – Света посмотрела на неё. – Ваша сестра, Галина Ивановна, взяла деньги от продажи вашей квартиры. И теперь вы здесь, потому что вам некуда идти.
Тётя Люба побледнела. Она медленно поставила коробку на пол и посмотрела на Галину Ивановну.
– Галя, это правда? – её голос был едва слышен.
Свекровь молчала, уставившись в свою кружку. Тётя Люба вдруг осела на стул, её лицо стало серым.
– Ты обещала, что это временно, – прошептала она. – Сказала, что деньги на депозите, пока мы не найдём новую квартиру…
– Люба, я всё верну, – Галина Ивановна наконец подняла глаза. – Просто… возникли обстоятельства.
– Какие обстоятельства? – Олег шагнул к матери. – Мам, ты должна всё объяснить. Прямо сейчас.
Света чувствовала, как сердце колотится в груди. Она смотрела на тётю Любу, которая, казалось, вот-вот расплачется, и на Галину Ивановну, которая впервые выглядела не властной хозяйкой положения, а загнанным в угол человеком.
– Я… я вложила деньги, – выдавила свекровь. – В бизнес. Один знакомый предложил выгодное дело. Я думала, это быстро окупится, и я верну всё Любе с процентами.
– Какой бизнес? – Олег нахмурился. – Мам, ты никогда не занималась бизнесом!
– Это был салон красоты, – Галина Ивановна отвела взгляд. – Я хотела, чтобы у нас было что-то своё. Чтобы ты мной гордился, Олежек. Но… дело прогорело. Деньги пропали.
Света почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она посмотрела на Олега, ожидая, что он взорвётся, но он лишь закрыл глаза и медленно выдохнул.
– Ты взяла их деньги, – сказал он тихо. – И потеряла их. А теперь они живут у нас, потому что ты их обманула.
– Я не обманывала! – Галина Ивановна вскочила. – Я хотела как лучше!
– Как лучше? – тётя Люба вдруг повысила голос. – Галя, ты обещала, что мы скоро купим новую квартиру! Мы с Колей всю жизнь копили на неё! А теперь что? Мы бомжи?
– Вы не бомжи, – вмешалась Света, стараясь говорить спокойно. – Но жить здесь вы не будете. Это наш дом, и я не позволю, чтобы он превратился в общежитие.
Олег посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула искра – то ли гордость, то ли облегчение.
– Света права, – сказал он. – Мам, ты должна всё исправить. Найти деньги, вернуть их Любе. А пока… вам нужно искать другое место.
Галина Ивановна открыла рот, чтобы возразить, но тётя Люба вдруг встала, её лицо было мокрым от слёз.
– Я не знала, – сказала она, глядя на Свету. – Клянусь, мы с Колей думали, что вы нас пригласили. Галя сказала, что вы не против…
– Я понимаю, – Света кивнула, чувствуя, как гнев сменяется жалостью. – Но это не меняет того, что мы не можем вас здесь оставить.
Вечер прошёл в тяжёлой тишине. Тётя Люба с дядей Колей ушли в гостевую комнату, Артём исчез где-то на участке, а Галина Ивановна заперлась в кабинете. Света сидела на террасе, завернувшись в плед, и смотрела на звёзды. Олег вышел к ней, держа две кружки с горячим чаем.
– Прости, – сказал он, садясь рядом. – Я должен был сразу поставить маму на место.
– Должен был, – согласилась Света, но её голос смягчился. – Но я понимаю, как это сложно. Она твоя мама.
– Да, – Олег вздохнул. – Но ты моя жена. И этот дом – наш. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя чужой здесь.
Света посмотрела на него, и впервые за неделю ей захотелось его обнять.
– Что будем делать? – спросила она. – Твоя мама потеряла их деньги. Они не уедут, пока не найдут жильё. А я… я не могу так жить, Олег.
Он взял её за руку, его пальцы были тёплыми, несмотря на холодный вечер.
– Я найду способ, – сказал он. – Дам маме неделю, чтобы она всё объяснила и нашла решение. Если она не справится… я сам найду им жильё.
– Ты серьёзно? – Света посмотрела ему в глаза.
– Серьёзно, – он кивнул. – Но, Свет, дай мне шанс всё уладить. Пожалуйста.
Она кивнула, чувствуя, как внутри смешиваются облегчение и тревога. Олег наконец-то занял её сторону, но что-то подсказывало ей, что Галина Ивановна не сдастся так легко. И когда на следующий день Света случайно услышала обрывок разговора свекрови по телефону, её худшие опасения начали сбываться…
– Ты правда думаешь, что я позволю тебе решать за меня? – голос Галины Ивановны звенел от возмущения, прорываясь сквозь приоткрытую дверь кабинета.
– Мам, это не просьба, – ответил Олег, и в его тоне чувствовалась непривычная твёрдость. – Это наш дом. Мой и Светы. И ты больше не будешь здесь хозяйничать.
Светлана застыла в коридоре, прижимая к груди стопку чистого белья. Она не собиралась подслушивать, но обрывок разговора, который она услышала вчера, не давал ей покоя. Галина Ивановна звонила какому-то «Виталию» и что-то бормотала про «ещё одну сделку» и «вернуть долг». Света не знала, что это значит, но интуиция подсказывала: свекровь снова что-то задумала. И теперь, стоя у двери, она чувствовала, как её сердце колотится от предчувствия новой бури.
– Олежек, ты не понимаешь, – голос Галины Ивановны стал мягче, почти умоляющим. – Я же для вас старалась! Хотела, чтобы у нас всё было – и бизнес, и деньги, и…
– И что? – перебил Олег. – Чтобы тётя Люба с семьёй осталась без жилья? Чтобы мы со Светой превратили наш дом в гостиницу? Мам, хватит. Ты должна всё исправить.
Света тихонько отступила к лестнице, но её шаги выдали скрип половицы. Дверь кабинета распахнулась, и Галина Ивановна посмотрела на неё с такой смесью обиды и злости, что Света невольно сжалась.
– Подслушиваешь? – свекровь прищурилась.
– Нет, – Света выпрямилась, стараясь говорить спокойно. – Но я слышала ваш вчерашний разговор. Кто такой Виталий? И что за «сделка»?
Олег повернулся к матери, его брови взлетели вверх.
– Мам? Что ещё за Виталий?
Галина Ивановна поджала губы, её пальцы нервно теребили край кофты.
– Это… не ваше дело, – наконец выдавила она.
– Не наше? – Света шагнула вперёд, её голос дрожал от гнева. – Вы взяли деньги тёти Любы, потеряли их, заселили её семью в наш дом, а теперь у вас какие-то тайные сделки? Это очень даже наше дело!
Олег посмотрел на мать, его лицо потемнело.
– Мам, говори. Сейчас.
Галина Ивановна опустилась на стул, её плечи поникли. Впервые за всё время она выглядела не властной королевой, а уставшей женщиной, загнанной в угол.
– Виталий – мой… знакомый, – начала она тихо. – Он предложил ещё одну инвестицию. Сказал, что это вернёт все деньги, которые я потеряла. Я хотела исправить всё, Олежек. Правда хотела.
– Исправить? – Света почти рассмеялась. – Вы опять вложили чужие деньги в какой-то сомнительный бизнес?
– Не чужие, – Галина Ивановна вскинула голову. – Я… я заложила свою квартиру.
Олег замер. Света почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Что? – Олег шагнул к матери. – Ты заложила свою квартиру? Ту, что тебе отец оставил?
– Да, – свекровь отвела взгляд. – Я думала, это временно. Что я выкручусь. Но… всё пошло не так.
Света опустилась на диван, пытаясь осмыслить услышанное. Галина Ивановна не только потеряла деньги тёти Любы, но и заложила собственную квартиру, чтобы покрыть долги. А теперь её родственники жили в их доме, потому что свекровь буквально лишила их жилья.
– И что теперь? – Олег смотрел на мать, его голос был холодным. – Ты осталась без квартиры, тётя Люба с семьёй – без денег, а мы должны разбираться с этим бардаком?
– Я найду выход, – Галина Ивановна подняла глаза, в них блестели слёзы. – Дайте мне время.
– Время? – Света вскочила. – Вы уже неделю кормите нас обещаниями! А ваши родственники тем временем переставляют нашу мебель и вешают свои дурацкие занавески!
– Света, – Олег положил руку ей на плечо, но она отмахнулась.
– Нет, Олег! Хватит! – она повернулась к свекрови. – Галина Ивановна, я уважаю, что вы мама Олега. Но это зашло слишком далеко. Вы должны уехать. Все. Сегодня.
В этот момент в комнату вошла тётя Люба, её лицо было бледным, а глаза красными от слёз. За ней маячил дядя Коля, держа в руках свою старую сумку. Артём стоял чуть поодаль, впервые без наушников, и смотрел на всех с тревогой.
– Мы всё слышали, – тихо сказала тётя Люба. – Света, Олег, простите нас. Мы не знали, что Галя… что она так поступила.
– Люба, я всё исправлю! – Галина Ивановна вскочила, её голос дрожал. – Я найду деньги, клянусь!
– Исправишь? – тётя Люба горько усмехнулась. – Галя, ты лишила нас дома. Мы доверились тебе, а ты… ты всё разрушила.
Света почувствовала, как гнев внутри сменяется жалостью. Тётя Люба, и её семья были такими же жертвами, как и они с Олегом. Но это не отменяло того, что их дом больше не принадлежал им.
– Тётя Люба, – Света постаралась говорить мягче, – я понимаю, что вы не виноваты. Но мы не можем оставить вас здесь. Это наш дом. Нам нужно время, чтобы… чтобы жить своей жизнью.
Тётя Люба кивнула, вытирая слёзы.
– Мы уедем. Сегодня. Коля уже нашёл комнату в городе, снимем на первое время.
– А ты, мама? – Олег посмотрел на Галину Ивановну. – Где будешь жить?
Свекровь молчала, её лицо было серым.
– Я… я найду что-нибудь, – наконец выдавила она. – Не беспокойтесь.
Света посмотрела на Олега, ожидая, что он смягчится, как всегда. Но он только покачал головой.
– Мам, ты должна понять, – сказал он тихо. – Ты перешла все границы. Мы с тобой потом поговорим, но сейчас… тебе тоже нужно уехать.
Галина Ивановна открыла рот, чтобы возразить, но потом закрыла его и медленно кивнула. Впервые за всё время она не спорила.
К вечеру дом опустел. Тётя Люба с дядей Колей и Артёмом уехали на такси, оставив коробки с вещами в гараже – Олег пообещал, что они смогут забрать их позже. Галина Ивановна собрала свой чемодан и уехала к подруге, бормоча что-то про «временное решение». Света стояла на террасе, глядя, как последние лучи солнца исчезают за озером. Олег подошёл к ней, держа в руках два бокала вина.
– Ну что, – он протянул ей бокал, – мы снова дома?
Света взяла вино, но не улыбнулась.
– Дома, – согласилась она. – Но, Олег, это ещё не конец. Твоя мама… она не сдастся.
– Я знаю, – он вздохнул, глядя на воду. – Но я дал ей понять: наш дом – это наше пространство. И я не позволю никому, даже ей, это разрушить.
Света посмотрела на него, и впервые за долгое время почувствовала, что он на её стороне. Она положила голову ему на плечо, чувствуя, как напряжение последних недель медленно отступает.
– Знаешь, – сказала она тихо, – я всё равно переживаю за тётю Любу. Они не виноваты в том, что твоя мама сделала.
– Я тоже, – Олег кивнул. – Я предложил им помощь с арендой на первое время. Из наших сбережений.
Света подняла глаза, удивлённая.
– Ты не сказал мне.
– Хотел сначала обсудить с тобой, – он улыбнулся. – Это ведь наш дом. И наши решения.
Она улыбнулась в ответ, чувствуя, как тепло разливается в груди. Может, они и правда смогут вернуть свой дом – не только стены, но и то чувство уюта, ради которого они его строили.
Прошёл месяц. Галина Ивановна сняла небольшую квартиру в городе, но в гости больше не приезжала – Олег настоял на паузе. Тётя Люба с семьёй устроилась в съёмной комнате, и Света иногда переписывалась с ней, спрашивая, как дела. Однажды тётя Люба прислала фото: они с дядей Колей сидели в маленькой, но уютной кухне, а Артём, улыбаясь, держал в руках диплом о окончания колледжа.
Света сидела на террасе, глядя на это фото, и вдруг почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Но не от грусти, а от облегчения.
Рекомендуем: