Июль 1839 года. Балтийское море встречает небольшое судно «Тетис» таким штормом, что даже бывалые моряки хватаются за все подряд, куда уж там новичкам или пассажирам. Среди этих самых пассажиров, кстати, молодой композитор Рихард Вагнер, бегущий от долгов из Риги в Париж. Волны швыряют корабль как щепку, ветер воет в такелаже, и где-то между страхом и восторгом от разбушевавшейся стихии в голове композитора рождается нечто грандиозное. Он еще не знает, что этот шторм подарит миру одну из величайших опер и навсегда изменит судьбу старой морской страшилки.
Ахой, мореманы! А вы когда-нибудь задумывались, как незамысловатая матросская байка может превратиться в высокое искусство? Не переживайте, скучно не будет: и опера вышла роскошной, и история создания на отдельное произведение тянет. Поехали!
Ту несчастную команду три с половиной недели трепало в море. Капитан вынужден был дважды искать укрытие — сначала у норвежских шхер, потом в фьорде Сандвика. Вагнер, человек театральный и впечатлительный до мозга костей, не просто пережил этот шторм — он его прочувствовал. Вой ветра в снастях, удары волн о борт, крики матросов — всё это засело в памяти и потребовало выхода.
И тут волею судеб норвежские моряки взялись травить байки. Конечно же, про него — "Летучего Голландца". Проклятый капитан, обреченный вечно скитаться по морям. Вагнер слушал, слушал, и что-то щелкнуло. Он понял: эта история — не просто страшилка. Это серьезная метафора — одиночества, отчаяния, вечного поиска...
И как будто бы ей не хватало чего-то еще. Покоя? Прощения?
А, может, любви?
- Что Вагнер сделал с легендой
До Вагнера история была довольно незамысловатой: есть проклятый корабль, есть несчастный капитан, он пугает живых и все. Ну, иногда топит корабли заодно. Классическая морская жуть для долгих вечеров в таверне.
Вагнер взял этот сюжет и... перевернул его с ног на голову. Он добавил Сенту — девушку, одержимую легендой о "Голландце". Она грезит о нем, мечтает его спасти, видит в нем не монстра, а страдальца. И вот тут начинается магия: "Голландец" получает шанс. Раз в семь лет проклятому капитану дозволено сходить на берег и искать женщину, которая полюбит его и до самой смерти останется верной.
До самой смерти. Чувствуете масштаб ставок?
Вагнер превратил историю о проклятии в историю об искуплении. О том, что даже самое страшное проклятие можно разрушить силой любви и самопожертвования. Это уже не просто страшилка — это миф. Вечный, архетипический, бьющий прямо в сердце.
А теперь самое интересное. Вагнер не просто написал либретто — он создал музыку, которая физически передает ощущение бури. Увертюра начинается с такого грохота оркестра, что зрители в зале буквально вжимаются в кресла. Это материализованный в звуке шторм.
Композитор сделал очень удачный ход, явно использовав собственные воспоминания о том плавании: вопли ветра превратились в пронзительные скрипки, удары волн — в раскаты духовых, скрип такелажа — в тревожные аккорды. Матросы «Тетиса» когда-то пели шанти, перекликаясь сквозь шум бури — и вот вам хор норвежских моряков в опере, их задорные песни, контрастирующие с мрачной темой "Голландца".
Кстати, знаете, что самое пугающее? Эта самая тема самого "Голландца". Эти низкие, протяжные ноты, звучащие как стон корабля или вой ветра в пустоте. Семь нот, которые преследуют слушателя весь спектакль, как само проклятие преследует капитана
- Как опера изменила легенду навсегда
До Вагнера существовали десятки версий легенды. В основном в каждом порту своя. Где-то капитан был голландцем, где-то — испанцем. Где-то он богохульствовал, где-то убил брата и так далее — варианты мы с вами уже обсуждали.
Вагнер взял все это разнообразие и унифицировал, добавив кое-что и от себя, щедрой рукой. После премьеры в Дрездене в 1843 году именно его версия стала каноном. Именно она легла в основу всех последующих экранизаций, книг, игр, фильмов. Как вы поняли, даже «Пираты Карибского моря» (не переживайте, мы с вами Дейви Джонса отдельно потом обсудим) черпают вдохновение из вагнеровской интерпретации.
Почему так вышло? Вагнер просто очеловечил монстра. Его капитан "Голландца" — не злодей, а жертва. Не пугало, а трагический герой, достойный сопереживания. Он страдает. Он тоскует. Он человек, просто проклятый.
А еще Вагнер дал истории счастливый конец. Ну, насколько это возможно при гибели обоих главных героев. Сента бросается в море со скал, доказывая свою верность, и проклятие разрушается. Призрачный корабль тонет, а души влюбленных возносятся на небо. Катарсис чистейшей воды.
Ни разу не удивительно, что опера мгновенно стала хитом. Не сразу, конечно — первые постановки шли с переменным успехом, но к концу XIX века «Летучий Голландец» уже был в репертуаре всех крупных театров Европы. Композиторы изучали партитуру, художники создавали по мотивам картины, писатели — романы.
Забавно, но сам Вагнер потом неоднократно переделывал это свое произведение. Он был перфекционистом и не мог остановиться. Менял оркестровку, дописывал арии, правил либретто. Окончательная версия появилась только в 1860 году — через семнадцать лет после премьеры!
И вот что интересно: легенда о Летучем Голландце существовала веками, но именно Вагнер сделал её по-настоящему бессмертной. До него это была байка для моряков, в общем-то весьма нишевая. После него — часть мировой культуры, стоящая в одном ряду с мифами о Фаусте, Одиссее или Дон Жуане.
Вот так вот морская страшилка стала символом. Проклятый капитан превратился в романтического героя, а шторм, чуть не утопивший бегущего от долгов композитора, родил музыку, которую слушают и ставят вот уже почти два века. А вы слышали когда-нибудь эту оперу? Делитесь в комментариях — и подписывайтесь, а пока — семь футов под килем и до новых встреч!