– Серьёзно? – Катя замерла, пытаясь скрыть раздражение. Кухня, вдруг показалась тесной, а воздух – тяжёлым, как перед грозой.
Светка сидела за столом, на стуле, и лениво листала телефон. Её тёмные волосы были собраны в небрежный пучок, а яркий лак на ногтях отливал алым в свете кухонной лампы. Она даже не подняла глаз, когда Катя, стиснув зубы, положила на её тарелку ещё одну котлету.
– Ну, две – это уже лучше, – хмыкнула Светка, наконец оторвавшись от экрана. – А картошечки можно побольше?
Катя глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри закипает что-то горячее и колючее. Это был третий вечер подряд, когда Светка заявлялась к ним с Сашей домой без предупреждения. Третий вечер, когда она вела себя так, будто их уютная квартира на окраине – это её личная столовая.
– Свет, ты бы хоть позвонила, – осторожно начала Катя. – Мы же не всегда готовы к гостям.
– Да ладно тебе, – Светка отмахнулась, будто прогоняя назойливую муху. – Мы же семья! Сашка вон вообще рад, что я прихожу. Правда, брат?
Саша, муж Кати, неловко улыбнулся, сидя во главе стола. Его тёмные глаза метались между женой и сестрой, словно он пытался понять, как потушить пожар, которого ещё не видно, но уже чувствуется запах дыма.
– Ну, Свет, всё-таки предупреждать надо, – пробормотал он, ковыряя вилкой котлету. – Катя же готовит, старается…
– Ой, да я не привередливая, – перебила Светка, накладывая себе пюре. – Просто есть хочу, как волк. Работа, знаешь ли, выматывает.
Катя сжала губы и отвернулась к плите, чтобы не сказать лишнего. Работа. Конечно. Светка работала администратором в салоне красоты, и, судя по её рассказам, полдня пила кофе, а вторую половину болтала с клиентками. Но почему-то каждый вечер она оказывалась здесь, в их кухне, требуя еды, внимания и… ещё чего-то, чего Катя пока не могла понять.
Квартира у Кати и Саши была небольшой, но уютной. Двушка в панельке, с видом на старый парк, где осенью листья шуршали под ногами, а весной пахло сиренью. Они с Сашей пять лет копили на неё, отказывали себе в отпусках, брали подработки. И вот наконец – своё жильё, своё гнездо. Катя любила каждую мелочь: от деревянного стола, который они с Сашей выбирали в мебельном, до занавесок, которые она шила сама.
Но с появлением Светки это чувство уюта начало трещать по швам. Золовка вела себя так, будто квартира принадлежала ей не меньше, чем Саше. То включит телевизор на полную громкость, то оставит грязные тарелки в раковине, то начнёт раздавать советы, И каждый раз – эти её требования: побольше котлет, побольше картошки, побольше всего.
– Слушай, Свет, – Катя решилась, пока мыла посуду после ужина. Саша ушёл в комнату смотреть футбол, а Светка всё ещё сидела за столом, допивая чай. – Ты так часто к нам приходишь… Может, у тебя дома что-то не так?
Светка подняла брови, будто Катя сказала что-то возмутительное.
– Не так? Да всё у меня так! Просто у вас тут уютно, еда вкусная. Чего мне одной в своей однушке киснуть?
Катя вытерла руки полотенцем, стараясь не сорваться. Её так и подмывало сказать: «А ты не пробовала готовить сама?» Но вместо этого она выдавила:
– Просто мы с Сашей иногда хотим побыть вдвоём. Понимаешь?
– Ой, да ладно, – Светка закатила глаза. – Вы же не молодожёны какие-то, чтобы всё время ворковать. И вообще, я же не чужая.
Катя почувствовала, как щёки горят. Она повернулась к раковине, чтобы Светка не увидела её сжатых кулаков. Не чужая. Конечно. Но это не отменяло того, что каждый вечер с ней превращался в испытание.
На следующий день Катя решила поговорить с Сашей. Они сидели на кухне, пока за окном моросил октябрьский дождь. Сквозь стекло виднелись мокрые ветки клёнов, а в квартире пахло свежесваренным кофе.
– Саш, – начала она, осторожно подбирая слова, – я понимаю, что Светка твоя сестра. Но она… она как будто живёт здесь.
Саша нахмурился, глядя в свою кружку.
– Ну, она же не каждый день приходит. И потом, у неё сейчас непростое время.
– Какое непростое время? – Катя чуть не повысила голос. – Она работает, живёт в своей квартире, всё у неё нормально! Почему она каждый вечер у нас? И эти её… котлеты побольше!
Саша вздохнул, потирая виски.
– Катюш, я знаю, она бывает резковата. Но Светка всегда такая была – прямолинейная. И потом, она одна, без парня, без семьи. Ей, наверное, просто одиноко.
– Одиноко? – Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. – А я, значит, должна её развлекать? Готовить, убирать за ней? Саш, я тоже устаю на работе. Я тоже хочу прийти домой и просто отдохнуть.
Саша посмотрел на неё с виноватым видом.
– Я поговорю с ней, – пообещал он. – Честно. Просто… не хочу её обидеть. Она же моя младшая сестра.
Катя кивнула, но в душе понимала: разговор с Светкой ничего не изменит. Она слишком привыкла считать их квартиру своей территорией. И всё-таки внутри зрело чувство, что за этой наглостью скрывается что-то ещё. Что-то, чего ни она, ни Саша пока не замечали.
К концу недели Светка объявилась снова. На этот раз она пришла с огромной сумкой, из которой торчали какие-то пакеты.
– Привет, семейка! – воскликнула она, вваливаясь в прихожую. – Я тут продукты притащила, будем готовить что-нибудь эдакое!
Катя, стоявшая у плиты, обернулась. Её взгляд упал на сумку, из которой выглядывали пачка риса, банка оливок и… упаковка йогуртов.
– Свет, ты серьёзно? – она не смогла сдержать удивления. – Ты теперь ещё и продукты приносить будешь?
– А что такого? – Светка пожала плечами, скидывая кроссовки. – Я же не с пустыми руками. И вообще, я сегодня в настроении готовить. Давай, Катюш, приготовим что-нибудь итальянское!
Катя почувствовала, как терпение трескается, как тонкий лёд под ногами. Она хотела сказать, что не просила ни продуктов, ни итальянской кухни, ни компании. Но вместо этого просто кивнула, стараясь не смотреть на Сашу, который уже начал разбирать сумку с энтузиазмом ребёнка.
Пока они готовили – Светка, конечно, больше командовала, чем помогала, – Катя заметила, что золовка как-то странно себя ведёт. Она то и дело отворачивалась, когда пила воду, будто боялась, что кто-то заметит, сколько она выпивает. А ещё отказалась от вина, которое Саша предложил к ужину, хотя раньше никогда не отказывалась.
– Свет, ты в порядке? – спросила Катя, когда они остались на кухне вдвоём.
– Ага, всё супер, – быстро ответила Светка, но её взгляд метнулся в сторону. – Просто устала немного.
Катя прищурилась. Что-то было не так. Светка, которая всегда болтала без умолку, вдруг стала уклончивой. И эти её огромные порции еды… Может, дело не в наглости? Может, за этим стоит что-то большее?
Когда ужин закончился, а Светка ушла, Катя повернулась к Саше:
– Саш, ты ничего странного не замечаешь? Она как-то… не такая, как обычно.
– Да вроде обычная Светка, – пожал плечами Саша. – Ну, может, чуть больше ест. Но она всегда любила поесть.
Катя покачала головой. Нет, тут что-то другое. Она чувствовала это, как чувствует кошка приближение грозы. И интуиция подсказывала ей, что скоро всё станет ясно. Очень скоро.
– Светка, ты опять? – Катя стояла в дверях, глядя на золовку, которая ввалилась в квартиру с очередной сумкой продуктов.
– Ну а что, я с пустыми руками не хожу! – Светка широко улыбнулась, но в её глазах мелькнула какая-то тень. Она быстро отвернулась, скидывая ботинки.
Кухня снова наполнилась суетой. Светка, как обычно, заняла центральное место, размахивая руками и раздавая указания. Катя молча резала лук, чувствуя, как раздражение копится внутри, словно вода в чайнике перед закипанием. Прошла неделя с их последнего ужина, и ничего не изменилось. Светка всё так же приходила без предупреждения, требовала еды, будто в ресторане, и вела себя так, будто эта квартира – её второй дом.
Но теперь Катя замечала мелочи. Светка чаще обычного бегала в ванную, прикрывая рот рукой, будто её тошнило. Она отказывалась от кофе, хотя раньше могла выпить три чашки за вечер. И эти её порции – тарелки, полные еды, которые она уминала с какой-то отчаянной жадностью.
– Свет, – Катя решилась, пока они накрывали на стол. – Ты точно в порядке?
– Да что ты заладила? – Светка закатила глаза, но её голос дрогнул. – Всё нормально, Катюх. Просто голодная, как медведь после спячки.
Саша, сидевший на диване с ноутбуком, поднял голову.
– Свет, ты реально что-то много ешь в последнее время, – он сказал это с улыбкой, но в его тоне чувствовалась озабоченность.
– Ой, да ладно вам, – Светка отмахнулась, но её щёки слегка порозовели. – Работа нервная, вот и заедаю стресс.
Катя промолчала, но внутри у неё что-то щёлкнуло. Стресс? Может быть. Но её женская интуиция кричала, что дело не только в этом.
Вечер тянулся медленно. За окном шёл дождь, и стук капель по подоконнику смешивался с гулом телевизора. Светка, как обычно, болтала без умолку – о клиентках в салоне, о новом маникюре, о том, как её начальница опять довела всех до белого каления. Но Катя ловила себя на том, что почти не слушает. Она наблюдала. За тем, как Светка тянется за очередной порцией салата. Как она быстро отводит взгляд, когда Катя пытается поймать её глаза. Как её руки, обычно такие уверенные, слегка дрожат, когда она берёт стакан с водой.
После ужина Саша ушёл в спальню отвечать на рабочие письма, а Катя осталась с посудой. Светка, к её удивлению, не ушла, а начала помогать – редкость для золовки, которая обычно исчезала, едва заканчивала есть.
– Свет, – Катя решила зайти, с другой стороны, – ты же знаешь, что можешь рассказать, если что-то не так. Мы же… ну, семья.
Светка замерла, держа в руках мокрую тарелку. Её лицо на секунду стало серьёзным, почти уязвимым, но потом она снова натянула свою обычную ухмылку.
– Да всё у меня нормально, Катюх. Ты прям как детектив, выискиваешь тайны.
Но Катя не отступала.
– Просто я вижу, что ты какая-то… другая. Ты отказываешься от вина, бегаешь в ванную каждые полчаса, ешь за троих. Если это не стресс, то что?
Светка резко поставила тарелку в сушилку, и та звякнула громче, чем нужно.
– Да что ты ко мне пристала? – её голос стал резким, почти злым. – Не хочешь, чтобы я приходила – так и скажи!
Катя опешила. Она ожидала уклончивого ответа, но не такой вспышки.
– Свет, я не это имела в виду, – начала она, но золовка уже схватила свою сумку и направилась к двери.
– Ладно, я пошла. Не буду мешать вашему семейному уюту, – бросила она, не оборачиваясь.
Дверь хлопнула, и в квартире повисла тишина, нарушаемая только шорохом дождя за окном. Катя стояла у раковины, чувствуя, как в груди мешается обида и вина. Может, она правда перегнула? Но интуиция не давала покоя. Что-то с Светкой было не так.
На следующий день Катя решила отвлечься. Она взяла отгул на работе и поехала в центр, чтобы встретиться с подругой Наташей. Они сидели в маленьком кафе на Патриарших, где пахло свежей выпечкой и корицей. За окном сновали люди с зонтами, а в кафе было тепло и уютно.
– Ну и что ты хочешь от неё? – Наташа отхлебнула латте, глядя на Катю поверх чашки. – Чтобы она перестала к вам ходить?
– Да не то, чтобы перестала, – Катя вздохнула, крутя ложку в руках. – Просто… она ведёт себя так, будто наша квартира – её столовая. И ещё эти странности. Ест как не в себя, но при этом какая-то нервная. Я не знаю, как с ней говорить.
Наташа прищурилась, задумчиво постукивая ногтем по столу.
– Слушай, а ты не думала, что она… ну, может, беременна?
Катя замерла. Беременна? Слово повисло в воздухе, как звон колокольчика. Она вспомнила все странности Светки: её аппетит, отказ от алкоголя, частые походы в ванную. Всё вдруг сложилось, как кусочки пазла.
– Ты серьёзно? – Катя почувствовала, как сердце забилось быстрее. – Но она же ничего не говорила. И… с кем? У неё же нет парня, насколько я знаю.
– Ну, мало ли, – Наташа пожала плечами. – Может, стесняется. Или боится, что вы с Сашей осудите.
Катя откинулась на спинку стула, глядя на мокрую улицу за окном. Если Светка беременна, это многое объясняет. Но почему она молчит? И почему ведёт себя так… нагло?
– Надо с ней поговорить, – наконец сказала Катя. – Но как? Она же закрывается, как только я пытаюсь что-то выяснить.
– Попробуй не давить, – посоветовала Наташа. – Пригласи её на чай, без Саши. Поговори по-женски. Если она беременна, ей, наверное, страшно. А ты… ну, ты же не чужая.
Катя решилась. На следующий вечер, когда Саша задержался на работе, она написала Светке: «Приходи на чай, посидим вдвоём?» Ответ пришёл не сразу, и Катя уже подумала, что золовка снова обиделась. Но через полчаса Светка написала: «Хорошо, буду через час».
Когда Светка вошла в квартиру, Катя сразу заметила, что она выглядит уставшей. Под глазами залегли тени, а улыбка казалась натянутой.
– Ну, что за чаепитие? – Светка попыталась пошутить, но её голос звучал не так уверенно, как обычно.
– Просто захотелось поболтать, – Катя поставила на стол чайник и тарелку с печеньем. – Без суеты, без готовки.
Они сидели молча, пока чайник не начал посвистывать. Катя разлила чай, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает.
– Свет, – начала она, глядя в свою чашку, – я правда не хочу лезть в твою жизнь. Но я волнуюсь. Ты… ты как-то изменилась.
Светка сжала чашку так, что костяшки пальцев побелели.
– Да что ты всё вынюхиваешь? – она попыталась говорить с привычной насмешкой, но голос предательски дрожал. – Я же сказала, всё нормально.
– Не нормально, – мягко, но настойчиво сказала Катя. – Ты ешь за двоих, отказываешься от вина, бегаешь в ванную. Свет, я не дура. Если ты беременна, можешь сказать. Я не осужу.
Светка замерла. Её глаза расширились, а потом вдруг наполнились слезами. Она быстро отвернулась, вытирая щёки рукавом.
– С чего ты взяла? – её голос был хриплым, почти шёпотом.
– Просто сложила два и два, – Катя протянула ей салфетку. – Свет, я серьёзно. Если что-то происходит, расскажи. Мы же… ну, мы же семья.
Светка молчала так долго, что Катя уже подумала, что она снова уйдёт. Но потом золовка глубоко вдохнула и посмотрела на неё.
– Ладно, – тихо сказала она. – Ты права. Я… я беременна.
Катя почувствовала, как внутри всё сжалось – от облегчения, что угадала, и от страха за то, что будет дальше.
– Это… здорово, – осторожно сказала она. – А кто… ну, отец?
Светка горько усмехнулась.
– Это долгая история. И не очень весёлая.
Катя кивнула, не настаивая. Она вдруг поняла, что Светка, всегда такая громкая и уверенная, сейчас выглядит потерянной, как ребёнок, который не знает, куда идти.
– Почему ты не рассказала? – спросила Катя. – Саше, например?
– Саше? – Светка фыркнула, но в её голосе не было злости. – Он же сразу начнёт меня спасать. А я… я сама не знаю, что делать.
Катя протянула руку и слегка сжала её ладонь.
– Ты не одна, Свет. Мы разберёмся. .
Светка посмотрела на неё с удивлением, словно не ожидала такой поддержки. И в этот момент Катя поняла, что её раздражение, её злость – всё это было не только из-за наглости Светки. Это было из-за того, что она не понимала, что творится с золовкой. А теперь, когда правда всплыла, всё стало на свои места.
Но вечер закончился неожиданно. Когда Светка ушла, пообещав вернуться завтра, в дверь позвонили. Катя открыла и замерла. На пороге стояла мама Светки и Саши, Тамара Ивановна, с чемоданом в руках.
– Катя, я к вам на пару недель, – заявила она, проходя в квартиру. – Надо помочь Светочке, а то она совсем расклеилась.
Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ещё одна родственница? Серьёзно? Что будет дальше?
– Катя, я к вам на пару недель, – Тамара Ивановна решительно шагнула через порог, волоча за собой чемодан, от которого в прихожей сразу стало тесно.
– Простите, что? – Катя замерла, всё ещё держа дверную ручку. Сердце ухнуло вниз.
Тамара Ивановна, мать Саши и Светки, выглядела как всегда: подтянутая, с идеально уложенными седыми локонами и взглядом, который мог пробить бетонную стену. Она поставила чемодан у вешалки и начала снимать пальто, будто уже жила здесь.
– Светочка мне всё рассказала, – заявила она, поправляя шарф. – Ей сейчас нужна поддержка, а вы с Сашей, похоже, не справляетесь.
Катя почувствовала, как щёки горят. Не справляются? Это после того, как она полночи выслушивала Светку, стараясь её поддержать? После того, как её кухня превратилась в филиал столовой, а их с Сашей жизнь – в бесконечный приём гостей? Она глубоко вдохнула, пытаясь не сорваться.
– Тамара Ивановна, давайте сначала обсудим, – выдавила она. – Мы с Сашей… ну, у нас и так дел полно.
– Обсудим, конечно, – свекровь кивнула, но её тон ясно давал понять, что обсуждение будет формальным. – Где тут у вас чайник? Я с дороги.
Катя закрыла дверь, чувствуя, как внутри всё сжимается. Только что она начала понимать Светку, начала видеть в ней не только наглую золовку, но и человека, которому нужна помощь. И вот – новый сюрприз. Ещё одна родственница, которая, похоже, собирается взять их жизнь под свой контроль.
Саша вернулся домой через час, когда Тамара Ивановна уже сидела на кухне с чашкой чая и тарелкой печенья. Катя молча готовила ужин, стараясь не смотреть на свекровь, которая успела прокомментировать, что их ножи «пора бы заточить» .
– Мам? – Саша замер в дверях кухни, его куртка была влажной от дождя. – Ты… как тут оказалась?
– А что, сын, матери нельзя навестить? – Тамара Ивановна подняла брови. – Света в положении, ты в курсе? Ей сейчас нельзя одной.
Саша бросил взгляд на Катю, и она увидела в его глазах смесь растерянности и вины. Он явно не ожидал такого поворота.
– Мам, Светка нам ничего не говорила, – начал он, но Катя перебила:
– Она рассказала. Вчера. – Катя поставила сковородку на плиту чуть громче, чем нужно. – Но я не думала, что это повод для… для переезда.
Тамара Ивановна хмыкнула, отхлебнув чай.
– Переезда? Катя, я не переезжаю. Я просто помогу. Светочке сейчас тяжело, а вы молодые, занятые.
Катя сжала губы, чувствуя, как внутри закипает знакомое раздражение. Она хотела крикнуть, что они с Сашей и без того справляются, что Светка не ребёнок, а взрослая женщина, которая сама должна разбираться со своими проблемами. Но вместо этого она молча повернулась к плите, где шипело масло.
Саша сел за стол, потирая виски.
– Мам, ты могла бы хоть предупредить, – сказал он тихо. – У нас тут… свои планы.
– Планы? – Тамара Ивановна прищурилась. – Какие планы, когда твоя сестра в таком положении?
Катя не выдержала.
– Тамара Ивановна, мы с Сашей хотим помочь Свете. Правда. Но это не значит, что вы должны жить у нас. У нас и так… – она запнулась, подбирая слова, – тесновато.
Свекровь посмотрела на неё так, будто Катя предложила выгнать Светку на улицу.
– Тесновато? – переспросила она. – У вас двушка, а нас всего трое. Разместимся.
Катя почувствовала, как кровь стучит в висках. Она бросила взгляд на Сашу, ожидая, что он что-то скажет, но он только опустил глаза, будто изучая узор на скатерти.
На следующий день Светка появилась снова. Она выглядела ещё более усталой, чем вчера, и, увидев мать, замерла в дверях.
– Мам? Ты что тут делаешь? – её голос был хриплым, почти испуганным.
– А ты как думала? – Тамара Ивановна встала из-за стола, где она уже успела навести свой порядок, переставив баночки со специями. – Я приехала помочь. Ты же не можешь одна со всем справляться.
Светка посмотрела на Катю, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на извинение.
– Катя, я… я не просила её приезжать, – пробормотала она. – Честно.
Катя кивнула, чувствуя, как напряжение в груди немного отпускает. Света, похоже, и правда не хотела этого вторжения. Но это не отменяло того, что их квартира теперь напоминала вокзал.
– Давайте все сядем и поговорим, – предложила Катя, стараясь звучать спокойно. – Прямо сейчас.
Они собрались на кухне. Саша, Света, Тамара Ивановна и Катя – четыре человека, чьи жизни вдруг оказались связаны тугим узлом. Катя разлила чай, хотя никто не просил, просто чтобы занять руки.
– Свет, – начала она, глядя на золовку, – я рада, что ты нам доверилась. И мы правда хотим помочь. Но… – она сделала паузу, подбирая слова, – нам нужно понять, как это будет выглядеть. Ты, Тамара Ивановна, приехали без предупреждения. И я не уверена, что мы все уместимся в этой квартире.
Тамара Ивановна открыла было рот, но Светка её опередила:
– Мам, я же сказала, что справлюсь. Мне не нужна нянька. – Её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость.
– Справлюсь? – свекровь вскинула брови. – Ты в положении, Света! А где отец ребёнка? Ты мне даже не рассказала, кто он!
Светка сжала губы, и Катя заметила, как её руки задрожали. Она посмотрела на Сашу, ожидая, что он вмешается, но он молчал, глядя в свою чашку.
– Мам, это не твоё дело, – тихо сказала Светка. – Я разберусь.
– Не моё дело? – Тамара Ивановна повысила голос. – Ты моя дочь! Я не позволю тебе одной тащить всё это!
Катя почувствовала, как воздух в кухне становится густым, как перед грозой. Она вдруг поняла, что Светка не просто скрывает отца ребёнка. Она боится. Боится осуждения, боится вопросов, боится, что её жизнь развалится, как карточный домик.
– Хватит, – Катя подняла руку, и все замолчали, удивлённые её резкостью. – Тамара Ивановна, я понимаю, что вы хотите помочь. Но Светке сейчас нужно пространство. И нам с Сашей – тоже. Мы не можем жить вчетвером в этой квартире. Это… это слишком.
Саша наконец поднял голову.
– Катя права, – сказал он, и его голос был неожиданно твёрдым. – Мам, мы любим тебя, и Светку любим. Но нам нужно найти другой способ. Может, ты снимешь квартиру поблизости? Или… Свет, ты сама что думаешь?
Светка посмотрела на брата, потом на Катю. Её глаза были полны слёз, но она глубоко вдохнула и заговорила:
– Я не хотела вас грузить. Правда. Просто… я не знаю, как справиться. Отец ребёнка… он не в деле. И я… я просто хотела, чтобы всё было как раньше. Когда я приходила к вам, ела твои котлеты, Катя, и всё было просто.
Катя почувствовала, как внутри что-то смягчается. Она вдруг увидела Светку не как наглую золовку, а как женщину, которая запуталась, которая боится будущего и цепляется за их дом, как за спасательный круг.
– Свет, – сказала она тихо, – ты всегда можешь приходить. Но давай договоримся. Мы поможем тебе, но ты тоже должна быть с нами честной. И… – она посмотрела на Тамару Ивановну, – нам всем нужно уважать друг друга.
Тамара Ивановна молчала, глядя то на дочь, то на невестку. Потом медленно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я подумаю про квартиру. Но, Света, ты должна мне всё рассказать.
Светка кивнула, вытирая слёзы.
– Расскажу. Но не сейчас. Дайте мне время.
Прошла неделя. Тамара Ивановна переехала в съёмную квартиру в соседнем доме. Светка стала приходить реже, но каждый её визит теперь был другим – не требованием еды, а попыткой наладить контакт. Катя научилась видеть в ней не только раздражающую золовку, но и будущую мать, которая пытается найти своё место в новой реальности.
Однажды вечером, когда они втроём – Катя, Саша и Светка – сидели на кухне, Светка вдруг сказала:
– Катя, спасибо. За то, что не сдала меня маме. И за… за всё.
Катя улыбнулась, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает.
– Свет, ты же знаешь, котлеты всегда найдутся. Только звони заранее, ладно?
Светка рассмеялась, и в её смехе не было привычной бравады. Это был искренний, тёплый смех.
– Договорились, – сказала она. – И… знаешь, я подумала. Может, мы с тобой как-нибудь сходим в кафе? Без мамы, без Саши. Просто поболтать.
Катя кивнула, чувствуя, как в груди разливается тепло. Может, это и есть начало чего-то нового? Не просто золовка и невестка, а что-то большее. Дружба? Время покажет.
А за окном шёл дождь, и старый парк шумел мокрыми листьями. В квартире пахло свежесваренным кофе, и впервые за долгое время Катя почувствовала, что их дом снова принадлежит только им. Ну, почти.
Рекомендуем: