– Что ты сказал? – Маша переспросила, надеясь, что ослышалась. Голос дрожал, но она старалась держать себя в руках.
Пятнадцать лет брака, двое детей, сотни общих воспоминаний – и вот он, её Игорь, стоит перед ней и выносит приговор.
Кухня, где они только что ужинали, вдруг стала тесной. Маша сидела за столом, сжимая ложку, будто та могла удержать её от падения в пропасть. Игорь смотрел в сторону, избегая её взгляда. Его пальцы нервно постукивали по краю столешницы – привычка, которая всегда выдавала его раздражение.
– Я сказал, что квартира моя, – повторил он, чеканя каждое слово. – И я больше не хочу, чтобы ты тут жила.
Маша почувствовала, как кровь отливает от лица.
– Игорь, ты серьёзно? – её голос сорвался на шёпот. – Это наш дом. Наш. Мы вместе брали ипотеку, вместе её выплачивали. Как ты можешь…
– Не начинай, – он поднял руку, будто отрезая её слова. – Я всё решил. Ты с детьми можешь переехать к своей матери. Там места хватит.
Маша замерла. К своей матери? В однокомнатную квартиру в спальном районе, где едва хватало места для самой Светланы Ивановны? Она посмотрела на Игоря, пытаясь найти в его лице хоть намёк на шутку, на слабину. Но его глаза были холодными, как лёд на зимнем пруду.
– А дети? – выдавила она. – Ты и их выгоняешь?
– Я не выгоняю, – он скривился, словно она сказала что-то абсурдное. – Я даю вам шанс начать новую жизнь. Без меня.
Маша почувствовала, как внутри всё сжимается. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет она стирала его рубашки, готовила его любимый борщ, сидела ночами с больными детьми, пока он «работал допоздна». И вот теперь он стоит здесь, в их кухне, и говорит, что она должна уйти?
– Игорь, – она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться, – давай поговорим спокойно. Что случилось? Это из-за твоей новой работы? Или… – она запнулась, боясь произнести это вслух, – из-за кого-то другого?
Он фыркнул, отворачиваясь к окну.
– Не выдумывай. Просто я устал. Устал от всего этого, – он обвёл рукой кухню, будто их дом, их жизнь были каким-то ненужным хламом. – Я хочу жить один. И имею на это право.
Маша медленно встала, чувствуя, как ноги дрожат. Она хотела кричать, бросить в него чем-нибудь, но вместо этого просто вышла из кухни. В коридоре её встретил сын, двенадцатилетний Артём. Он стоял, прижавшись к стене, и смотрел на неё широко распахнутыми глазами.
– Мам, вы опять ругаетесь? – его голос был тихим, почти испуганным.
– Нет, Тём, – соврала она, заставляя себя улыбнуться. – Всё нормально. Иди спать, поздно уже.
Но Артём не двинулся с места.
– Папа сказал, что мы уезжаем? К бабушке?
Маша почувствовала, как сердце кольнуло. Он всё слышал. Конечно, слышал. Их квартира в панельной пятиэтажке не была дворцом, где можно уединиться.
– Никто никуда не уезжает, – твёрдо сказала она, хотя сама в это не верила. – Иди, сынок. Я разберусь.
Артём кивнул, но в его глазах было столько тревоги, что Маша едва сдержала слёзы. Она дождалась, пока он закроет дверь своей комнаты, и только тогда позволила себе сползти по стене на пол.
Что делать? Как вообще жить после такого?
На следующее утро Маша проснулась с тяжёлой головой. Ночь прошла в обрывках сна, прерываемых мыслями о том, что сказал Игорь. Она лежала на диване в гостиной – Игорь, не говоря ни слова, ушёл спать в их спальню. Словно уже начал делить территорию.
Она встала, на автомате заварила кофе. Запах свежемолотых зёрен, обычно успокаивающий, сегодня только раздражал. Маша посмотрела на кухонный стол – тот самый, за которым они с Игорем когда-то планировали свою жизнь. Покупка этой квартиры была их общей победой. Они брали ипотеку, когда Артём был ещё младенцем, а Лиза только появилась на свет. Маша работала бухгалтером в небольшой фирме, Игорь – менеджером в автосалоне. Они считали каждую копейку, отказывали себе в отпуске, но всё-таки выплатили долг за десять лет. И вот теперь он говорит, что квартира его?
– Доброе утро, – голос Игоря вырвал её из мыслей. Он вошёл на кухню, уже одетый в свой серый костюм, будто собирался на работу, хотя был субботний день.
– Доброе, – сухо ответила Маша, не глядя на него.
– Я уезжаю на пару дней, – сказал он, наливая себе воды из фильтра. – Подумай, что будешь делать. Я серьёзно.
– А ты подумал, что будешь делать? – она повернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Ты правда считаешь, что можешь просто выгнать нас?
– Я никого не выгоняю, – он закатил глаза. – Но квартира оформлена на меня, Маша. Это факт.
– Факт? – она шагнула ближе, сжимая кулаки. – А факт, что я вложила в неё столько же, сколько ты? Что я работала, пока ты «строил карьеру»? Что я сидела с детьми, пока ты пропадал на своих «корпоративах»? Это ты тоже учёл?
Игорь поморщился, будто она говорила что-то несущественное.
– Я не хочу ссориться, – сказал он. – Просто прими, что так будет лучше. Для всех.
– Лучше для кого? Для тебя? – она почти кричала, но тут же осеклась, вспомнив, что дети ещё спят.
Игорь молча взял ключи и вышел. Дверь хлопнула, и Маша осталась одна в звенящей тишине.
Она села за стол, обхватив голову руками. Нужно было что-то делать. Но что? Уйти? Сдаться? Или бороться?
Первым делом Маша позвонила своей подруге Наташе, юристу, с которой они дружили ещё со школы.
– Наташ, мне нужна помощь, – сказала она, едва сдерживая слёзы. – Игорь хочет нас выгнать. Говорит, что квартира его, и мы должны уйти.
– Подожди, подожди, – Наташа тут же переключилась в деловой тон. – Расскажи всё по порядку. Как оформлена квартира?
– На него, – призналась Маша. – Когда мы её покупали, я была в декрете с Лизой. Мы решили, что так проще – меньше бумаг оформлять.
– Понятно, – Наташа помолчала. – Но это не значит, что у тебя нет прав. Вы в браке покупали квартиру?
– Да, – кивнула Маша, хотя подруга её не видела. – Ипотеку брали вместе, платили тоже вместе.
– Тогда это совместно нажитое имущество, – твёрдо сказала Наташа. – Неважно, на кого оформлено. По закону ты имеешь право на половину. А если дело дойдёт до развода, то ещё и на долю детей.
– Развода? – Маша почувствовала, как горло сжимает. Она ещё не думала о разводе. Всё произошло так быстро…
– Это крайний вариант, – успокоила Наташа. – Пока давай разберёмся. Собери все документы по ипотеке, платежи, договоры. Всё, что подтверждает, что ты тоже вкладывалась. И ещё – не подписывай ничего, что он тебе подсовывает.
– Он пока ничего не подсовывал, – горько усмехнулась Маша. – Просто поставил перед фактом.
– Ну, это он зря, – в голосе Наташи послышалась сталь. – Приезжай ко мне завтра с утра, разберёмся.
Маша положила трубку, чувствуя слабую надежду. Может, не всё потеряно?
Дети проснулись ближе к обеду. Лиза, пятилетняя блондинка с большими голубыми глазами, вбежала на кухню с куклой в руках.
– Мам, а где папа? – спросила она, усаживая куклу на стул.
– Папа уехал по делам, – ответила Маша, стараясь звучать беззаботно. – Скоро вернётся.
Артём вошёл следом, угрюмо глядя в пол.
– Он опять уехал? – буркнул он. – Вчера кричал, что мы должны уйти, а сам сбежал?
Маша посмотрела на сына, и её сердце сжалось.
– Тём, послушай, – она присела перед ним, взяв его за руки. – Никто никуда не уходит. Это наш дом, и мы здесь останемся. Я разберусь, обещаю.
– А если он нас выгонит? – Артём смотрел на неё с такой взрослой серьёзностью, что Маше стало не по себе.
– Никто нас не выгонит, – твёрдо сказала она. – Я этого не позволю.
Но в глубине души она не была так уверена. Игорь всегда был упрямым. Если он что-то решил, его было не переубедить.
К вечеру Маша начала рыться в старых папках с документами. Она нашла договор ипотеки, квитанции об оплате, даже старые чеки на ремонт – всё, что могло доказать её вклад в квартиру. Пока она перебирала бумаги, в памяти всплыло что-то странное.
Когда они оформляли ипотеку, был какой-то дополнительный документ. Что-то, что они подписали у нотариуса, чтобы защитить её права, пока она была в декрете. Маша тогда не вникала – слишком много было забот с новорождённой Лизой. Но она точно помнила, как нотариус, пожилая женщина с добрыми глазами, сказала: «Это обезопасит вас, Мария, на случай непредвиденных обстоятельств».
Что это был за документ? И где он теперь?
Маша перевернула весь шкаф, но ничего не нашла. Она уже собиралась звонить Наташе, чтобы спросить, что это могло быть, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла её свекровь, Тамара Николаевна. Высокая, статная женщина с идеально уложенными волосами и неизменным строгим взглядом.
– Здравствуй, Маша, – сказала она, проходя в квартиру без приглашения. – Игорь дома?
– Нет, – коротко ответила Маша, пытаясь скрыть раздражение. – Он уехал.
– Жаль, – Тамара Николаевна прошла на кухню, словно это был её дом. – Я хотела с ним поговорить.
– О чём? – Маша скрестила руки, чувствуя, как внутри закипает.
– О вашем… положении, – свекровь посмотрела на неё с лёгким превосходством. – Игорь мне всё рассказал. И я считаю, что он прав. Если он хочет жить один, это его право.
Маша почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Право? – переспросила она. – А моё право? Право детей? Эта квартира – наш дом!
– Дом? – Тамара Николаевна усмехнулась. – Дом там, где семья. А если семьи больше нет, то…
– Что значит «нет семьи»? – Маша шагнула к ней. – Это Игорь вам сказал, что семьи нет?
Свекровь отвела взгляд, явно не желая отвечать.
– Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив, – наконец сказала она. – И если ты не можешь этого дать…
– Я? – Маша почти кричала. – Пятнадцать лет я делала всё, чтобы он был счастлив! А он теперь выгоняет нас, и вы это поддерживаете?
– Не кричи, – холодно оборвала её Тамара Николаевна. – Я пришла не ссориться. Я предлагаю тебе сделку. Уходи по-хорошему, и Игорь поможет с жильём.
– По-хорошему? – Маша почувствовала, как слёзы жгут глаза. – Это мой дом, Тамара Николаевна. И я никуда не уйду.
Свекровь посмотрела на неё долгим взглядом, потом молча встала и направилась к двери.
– Подумай, Маша, – бросила она напоследок. – Не усложняй себе жизнь.
Когда дверь за ней закрылась, Маша рухнула на стул, чувствуя, как силы покидают её. Но в этот момент в голове снова всплыло воспоминание о том нотариальном документе. Она не знала, что это было, но чувствовала – это её шанс.
На следующий день Маша поехала к Наташе. Подруга встретила её в своём маленьком офисе, заваленном папками и бумагами.
– Ну, рассказывай, – сказала Наташа, наливая чай. – Что удалось найти?
Маша выложила на стол все документы, которые нашла, и рассказала про смутное воспоминание о нотариальном соглашении.
– Это может быть брачный договор, – задумчиво сказала Наташа, листая бумаги. – Или соглашение о разделе имущества. Если вы подписывали что-то у нотариуса, это точно не просто бумажка.
– Но я не помню, где оно, – призналась Маша. – Может, у Игоря?
– Если у него, это плохо, – Наташа нахмурилась. – Он может его скрыть.
– Скрыть? – Маша почувствовала, как холодок пробегает по спине. – Зачем?
– Затем, что такие документы могут дать тебе права на квартиру, даже если она оформлена на него, – объяснила Наташа. – Если это был брачный договор или соглашение, где прописано, что квартира делится поровну, он не сможет просто так тебя выгнать.
Маша молчала, переваривая услышанное.
– Что мне делать? – наконец спросила она.
– Для начала – найти этот документ, – твёрдо сказала Наташа. – Проверь все старые папки, коробки, может, у твоей мамы что-то осталось? И ещё – поговори с Игорем. Попробуй выяснить, помнит ли он про это соглашение.
– Он не станет со мной говорить, – горько усмехнулась Маша. – Он уже всё решил.
– Тогда попробуй блефовать, – предложила Наташа. – Скажи, что ты нашла документ, и посмотри на его реакцию. Если он занервничает, значит, точно что-то скрывает.
Маша кивнула, хотя внутри всё дрожало от страха. Блефовать? С Игорем, который всегда умел читать её, как открытую книгу?
Вернувшись домой, Маша застала Игоря на кухне. Он пил кофе, листая что-то на телефоне.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, стараясь звучать уверенно.
– О чём? – он даже не поднял глаз.
– О квартире, – Маша сделала глубокий вдох. – Я вспомнила про документ, который мы подписывали у нотариуса. Когда брали ипотеку.
Игорь замер. Его пальцы, постукивающие по столу, остановились.
– Какой ещё документ? – спросил он, и в его голосе Маша уловила лёгкую тревогу.
– Тот, где было прописано, что квартира делится, между нами, – она смотрела ему прямо в глаза, стараясь не выдать своего волнения. – Я его нашла.
Игорь медленно отложил телефон.
– Ты блефуешь, – сказал он, но его голос был не таким уверенным, как раньше.
– Хочешь проверить? – Маша скрестила руки. – Я могу показать его Наташе. Она юрист, если ты забыл.
Он молчал, глядя на неё, как на незнакомку. Потом встал и вышел из кухни, бросив на ходу:
– Делай, что хочешь. Но квартиру я не отдам.
Маша осталась одна, чувствуя, как сердце колотится. Он занервничал. Значит, Наташа была права – этот документ существует. И он может всё изменить.
Но где его искать? И что, если Игорь найдёт его первым?
Маша сидела в своей комнате, перебирая старые коробки с документами. Свет от настольной лампы падал на пожелтевшие бумаги, пахнущие пылью и временем. Она уже третий час искала тот самый нотариальный документ, о котором вспомнила вчера. Пальцы дрожали, а в голове крутился вчерашний разговор с Игорем. Его реакция – тот мимолётный проблеск паники в глазах – не давал ей покоя. Он знает. Он точно знает, что это за документ. И если он доберётся до него первым…
– Мам, ты чего копаешься? – Артём заглянул в комнату, держа в руках стакан с соком. – Лиза уже спать хочет, а ты всё роешься.
Маша подняла голову, заставляя себя улыбнуться.
– Ищу кое-что важное, Тём, – сказала она. – Иди, уложи сестру, я скоро закончу.
Артём кивнул, но не ушёл. Он прислонился к дверному косяку, глядя на разбросанные по полу папки.
– Это из-за папы? – спросил он тихо. – Из-за того, что он сказал про квартиру?
Маша замерла. Она так старалась держать детей в стороне от этого кошмара, но Артём был слишком наблюдательным для своих двенадцати лет.
– Не совсем, – уклончиво ответила она. – Просто хочу разобраться с бумагами.
– Мам, я же не маленький, – Артём нахмурился. – Я слышал, как он сказал, что квартира его. И как ты с бабушкой спорила.
Маша вздохнула, отложив очередную папку. Она похлопала по дивану рядом с собой.
– Иди сюда.
Артём сел, поставив стакан на пол. Его тёмные глаза, так похожие на глаза Игоря, смотрели на неё с тревогой.
– Тём, – начала Маша, подбирая слова, – взрослые иногда ссорятся. И иногда говорят глупости. Но я обещаю, что мы никуда отсюда не уедем. Это наш дом.
– А если папа всё-таки нас выгонит? – спросил он, и его голос дрогнул.
– Не выгонит, – твёрдо сказала Маша, хотя внутри у неё всё сжалось. – Я этого не допущу.
Артём кивнул, но было видно, что он не до конца верит. Он молча встал и ушёл укладывать Лизу. Маша смотрела ему вслед, чувствуя, как сердце сдавливает. Она должна найти этот документ. Ради детей. Ради себя.
К утру Маша так и не нашла ничего похожего на нотариальное соглашение. Она перерыла все ящики, шкафы, даже коробки на антресолях, где хранились старые фотографии и детские рисунки. Ничего. Только старые квитанции, договор ипотеки да пара счетов за ремонт. Усталость навалилась, как тяжёлый мокрый снег, но сдаваться было нельзя.
Игорь вернулся домой ближе к обеду. Он вошёл молча, бросил ключи на полку в прихожей и прошёл на кухню. Маша услышала, как он включает чайник, и заставила себя встать. Пора было действовать.
– Игорь, – она вошла на кухню, стараясь держать голос ровным, – нам нужно закончить вчерашний разговор.
Он даже не повернулся, продолжая наливать кипяток в кружку.
– Я всё сказал, – бросил он. – Решай, куда поедете.
– Нет, – Маша шагнула ближе, чувствуя, как внутри закипает гнев. – Это ты решишь, как нам быть. Потому что я нашла тот документ.
Игорь замер, но быстро взял себя в руки.
– Ты всё ещё блефуешь, – сказал он, но в его голосе не было прежней уверенности. – Если бы ты что-то нашла, уже бы показала.
– Хочешь рискнуть? – Маша скрестила руки, стараясь не выдать дрожи в пальцах. – Я могу передать его Наташе. Она разберётся, что с ним делать.
Игорь наконец повернулся. Его лицо было напряжённым, губы сжаты в тонкую линию.
– Что ты хочешь, Маша? – спросил он. – Денег? Алиментов? Назови свою цену.
– Цену? – она задохнулась от возмущения. – Ты думаешь, я торгуюсь за наш дом? За жизнь наших детей?
– Не драматизируй, – он отмахнулся. – Я же сказал – я помогу вам с жильём.
– Поможешь? – Маша почти кричала. – Это наш дом, Игорь! Мы вместе его покупали, вместе за него платили! И ты не можешь просто выгнать нас, потому что тебе захотелось «новой жизни»!
Он смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то – то ли раздражение, то ли усталость.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Допустим, ты права. Допустим, квартира общая. Но я всё равно хочу разъехаться. Это моё решение.
Маша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Разъехаться? Значит, это не просто ультиматум. Это конец.
– Ты хочешь развода? – спросила она тихо, боясь услышать ответ.
Игорь молчал, глядя в пол. Потом кивнул.
– Да, – сказал он. – Я так больше не могу.
Маша отступила назад, будто от удара. Пятнадцать лет. Дети. Их дом. И вот так просто – «не могу»?
– И что, – её голос дрожал, – ты просто выбросишь нас на улицу?
– Я же сказал, – он повысил голос, – я помогу! Найду вам квартиру, буду платить алименты. Но здесь я жить не хочу.
Маша хотела ответить, но в горле застрял ком. Она развернулась и вышла из кухни, чтобы он не увидел слёз.
Вечером Маша снова позвонила Наташе.
– Он хочет развода, – сказала она, едва сдерживая рыдания. – И всё равно твердит, что квартира его.
– Спокойно, Маш, – Наташа говорила твёрдо, как всегда, когда дело касалось работы. – Если он хочет развода, это его право. Но квартира – это другое. Если она куплена в браке, она делится пополам. А с детьми – ещё и их доля учитывается.
– Но он говорит, что всё оформлено на него, – Маша сжала телефон, – И я не нашла тот документ. Может, его и нет…
– Не паникуй, – перебила Наташа. – Если ты помнишь, что подписывала что-то у нотариуса, значит, оно существует. Такие документы не исчезают бесследно. Возможно, он у нотариуса, который вас оформлял. Помнишь, кто это был?
Маша задумалась. Память услужливо подкинула образ пожилой женщины с добрыми глазами и строгим голосом.
– Кажется, её звали Ольга Сергеевна, – сказала Маша. – Она ещё говорила, что это соглашение защитит меня.
– Отлично, – Наташа оживилась. – Завтра с утра поедем в нотариальную контору. Найдём её и узнаем, что это был за документ.
– А если Игорь его забрал? – Маша почувствовала, как страх снова накатывает.
– Если забрал, это тоже можно проверить, – успокоила Наташа. – Нотариусы ведут реестр. Главное – не сдавайся.
Маша кивнула, хотя подруга её не видела. Не сдаваться. Легко сказать.
На следующий день Маша и Наташа стояли перед дверью нотариальной конторы. Маша нервно теребила ремешок сумки, пока Наташа уверенно стучала в дверь.
– Ольга Сергеевна ещё работает? – спросила Наташа у секретаря, молоденькой девушки с аккуратным пучком.
– Да, – кивнула девушка. – Но она принимает по записи.
– Это срочно, – Наташа улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой. – Мы по поводу старого соглашения. Десять лет назад оформляли.
Девушка посмотрела на них с сомнением, но всё же позвонила по внутреннему телефону. Через несколько минут их пригласили в кабинет.
Ольга Сергеевна оказалась именно такой, какой Маша её помнила: строгая, но с тёплым взглядом. Она посмотрела на Машу поверх очков, словно пытаясь вспомнить.
– Мария… – начала она, – вы ведь с мужем оформляли ипотеку?
– Да, – кивнула Маша, чувствуя, как сердце колотится. – И ещё какой-то документ. Соглашение, кажется.
– Хм, – Ольга Сергеевна нахмурилась, открывая ноутбук. – Давайте посмотрим. Как фамилия мужа?
– Ковалёв Игорь Александрович, – ответила Маша.
Нотариус защёлкала клавишами, её лицо становилось всё серьёзнее.
– Да, – наконец сказала она. – Вы подписали брачный договор.
Маша почувствовала, как кровь приливает к лицу. Брачный договор? Она смутно помнила, как Игорь настоял на этом, уверяя, что это формальность.
– И что там было? – спросила Наташа, наклоняясь вперёд.
– Минуточку, – Ольга Сергеевна листала файл на экране. – Вот. В договоре указано, что квартира, приобретённая в браке, делится поровну между супругами в случае развода. Кроме того, если в семье есть несовершеннолетние дети, их интересы также учитываются при разделе имущества.
Маша едва дышала.
– То есть… – начала она, – он не может просто забрать квартиру?
– Нет, – твёрдо сказала Ольга Сергеевна. – Этот договор имеет юридическую силу. Если ваш муж попытается продать квартиру или выгнать вас без вашего согласия, это будет нарушением.
Наташа сжала руку Маши под столом.
– А где сейчас этот документ? – спросила Наташа. – У нас или у мужа?
– Копия хранится у меня, – ответила нотариус. – Оригинал, скорее всего, у вас дома. Обычно супруги забирают его после подписания.
Маша почувствовала, как надежда смешивается со страхом. Документ существует. Но где он? И почему Игорь никогда о нём не упоминал?
Вернувшись домой, Маша застала Игоря в гостиной. Он сидел на диване, листая что-то на ноутбуке. Увидев её, он нахмурился.
– Где была? – спросил он, словно имел право задавать такие вопросы.
– У нотариуса, – ответила Маша, глядя ему прямо в глаза. – Нашла наш брачный договор.
Игорь побледнел. Это было так очевидно, что Маша даже удивилась. Он всегда был хорош в том, чтобы скрывать эмоции, но сейчас его лицо выдало всё.
– Ты… о чём ты? – он попытался изобразить удивление, но голос его подвёл.
– О договоре, который мы подписали, когда брали ипотеку, – Маша скрестила руки. – Где сказано, что квартира делится пополам. И что дети тоже имеют право на свою долю.
Игорь молчал, глядя в сторону. Его пальцы снова начали постукивать по подлокотнику дивана.
– Ты знал, – тихо сказала Маша. – Знал и молчал.
– Это ничего не меняет, – он резко встал. – Я всё равно хочу разъехаться.
– Меняет, – Маша шагнула к нему. – Ты не можешь просто выгнать нас. И если ты попробуешь, я подам в суд.
Игорь посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то новое – неуверенность, почти страх.
– Ты не сделаешь этого, – сказал он, но это прозвучало скорее как вопрос.
– Сделаю, – твёрдо ответила Маша. – Ради детей. Ради себя.
Он молчал, глядя на неё, словно видел впервые. Потом схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Маша осталась одна, чувствуя, как адреналин медленно отступает. Она сделала это. Она дала отпор. Но что теперь? Документ всё ещё нужно найти. И что-то подсказывало ей, что Игорь знает, где он.
Вечером Маша сидела с Наташей в кафе неподалёку от дома. Дети были у её мамы, Светланы Ивановны, которая, узнав о ситуации, только покачала головой и сказала: «Держись, дочка. Мы прорвёмся».
– Он явно что-то скрывает, – говорила Наташа, помешивая кофе. – Эта его реакция… Он знает, где договор.
– Но где он может быть? – Маша устало потёрла виски. – Я перерыла всё дома.
– А его вещи? – Наташа прищурилась. – Может, он прячет его в офисе? Или у своей мамы?
Маша нахмурилась. Тамара Николаевна. Конечно. Если Игорь хотел спрятать что-то важное, он вполне мог отдать это свекрови.
– Думаешь, стоит поговорить с ней? – спросила Маша.
– Не просто поговорить, – Наташа усмехнулась. – Пойдём в наступление. Позови её на разговор, скажи, что знаешь про договор. Посмотрим, как она отреагирует.
Маша кивнула, хотя сама мысль о разговоре с Тамарой Николаевной вызывала дрожь. Но отступать было некуда.
На следующий день Маша позвонила свекрови.
– Тамара Николаевна, нам нужно встретиться, – сказала она, стараясь звучать спокойно. – Это важно.
– О чём речь? – голос свекрови был, как всегда, холодным и слегка высокомерным.
– О квартире. И о брачном договоре, который Игорь от меня скрыл.
В трубке повисла пауза.
– Я не знаю, о чём ты, – наконец сказала Тамара Николаевна, но в её голосе Маша уловила лёгкую дрожь.
– Тогда давайте встретимся, и я объясню, – твёрдо сказала Маша. – Завтра в кафе на углу, в два часа.
– Хорошо, – коротко ответила свекровь и повесила трубку.
Маша положила телефон, чувствуя, как сердце колотится. Она не знала, что ждёт её завтра, но одно было ясно: она больше не позволит собой манипулировать.
Встреча с Тамарой Николаевной была как хождение по минному полю. Свекровь сидела за столиком в кафе, идеально прямая, с чашкой чая, которую она даже не тронула.
– Ну, – начала она, едва Маша села напротив, – что за ерунда про какой-то договор?
– Это не ерунда, – Маша посмотрела ей прямо в глаза. – Мы с Игорем подписали брачный договор, когда брали ипотеку. Он подтверждает, что квартира делится пополам. И я знаю, что Игорь скрыл это от меня.
Тамара Николаевна сжала губы.
– Ты уверена, что хочешь копаться в этом? – спросила она. – Игорь просто хочет начать новую жизнь. Зачем усложнять?
– Усложнять? – Маша почувствовала, как гнев снова закипает. – Это он усложняет, пытаясь выгнать нас из дома! А вы его покрываете!
– Я не покрываю, – резко оборвала её свекровь. – Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив.
– А я хочу, чтобы мои дети не остались на улице, – парировала Маша. – И если вы знаете, где этот договор, лучше скажите. Потому что я всё равно его найду.
Тамара Николаевна посмотрела на неё долгим взглядом. Потом медленно открыла сумку и достала тонкую папку.
– Он у меня, – тихо сказала она. – Игорь попросил спрятать.
Маша почувствовала, как кровь стынет в жилах.
– Зачем? – выдавила она.
– Он думал, что так будет проще, – свекровь отвела взгляд. – Сказал, что ты согласишься уйти, если не будет проблем с документами.
Маша молчала, пытаясь осознать услышанное. Игорь не просто хотел разъехаться. Он сознательно скрыл от неё её права.
– Отдайте, – тихо сказала она, протягивая руку.
Тамара Николаевна заколебалась, но потом положила папку на стол.
– Я не хотела вмешиваться, – сказала она. – Но Игорь… он мой сын.
– А Артём и Лиза – ваши внуки, – Маша взяла папку, чувствуя, как пальцы дрожат. – Вы об этом подумали?
Свекровь молчала, глядя в сторону. Маша встала, сжимая папку, и вышла из кафе, не сказав больше ни слова.
Дома Маша открыла папку. Брачный договор лежал перед ней – несколько страниц, исписанных сухим юридическим языком. Но главное было там: квартира, купленная в браке, делится поровну. И если есть несовершеннолетние дети, их интересы учитываются при разделе.
Маша почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Не от радости, а от облегчения. Она не беззащитна. У неё есть оружие.
Но что теперь? Игорь знает, что она нашла договор. И он не сдастся без боя. А что, если он решит пойти до конца? Что, если это только начало настоящей войны?
Маша сидела за кухонным столом, сжимая в руках брачный договор. Бумаги, которые она так долго искала, теперь лежали перед ней, но облегчение смешалось с тревогой. Она знала, что Игорь не сдастся просто так. Его реакция на её блеф, его разговор с матерью – всё говорило о том, что он готов идти до конца. Но Маша тоже больше не была той женщиной, которая пятнадцать лет старалась угодить всем. Она была готова бороться.
Дверь хлопнула – Игорь вернулся. Маша быстро убрала договор в папку и спрятала её в ящик стола. Она не хотела, чтобы он увидел его раньше времени.
– Ты где была? – спросил он, входя на кухню. Его голос был резким, но в нём чувствовалась неуверенность.
– Это не твоё дело, – спокойно ответила Маша, глядя ему в глаза. – Я нашла договор, Игорь. И теперь знаю, что ты пытался его скрыть.
Он замер, его пальцы снова начали постукивать по краю столешницы.
– И что ты собираешься делать? – спросил он, стараясь звучать равнодушно. – Бежать к своей подружке-юристу?
– Если понадобится, – Маша скрестила руки. – Но для начала я хочу понять, почему ты так поступил. Почему ты решил, что можешь просто выгнать нас?
Игорь отвёл взгляд, его губы сжались в тонкую линию.
– Я уже сказал, – буркнул он. – Я хочу жить один. Это моё право.
– Право? – Маша почувствовала, как внутри закипает гнев. – А моё право? Право Артёма и Лизы? Ты хоть раз подумал о них?
– Я думаю о них! – он повысил голос. – Я же сказал, что помогу с жильём, с деньгами!
– Деньгами? – Маша почти кричала. – Ты думаешь, это всё решает? Ты хочешь лишить их дома, семьи, всего, что мы строили вместе!
– Семьи? – Игорь горько усмехнулся. – Какой семьи, Маша? Мы уже давно не семья. Мы просто… существуем рядом.
Его слова ударили, как пощёчина. Маша открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент в кухню вбежала Лиза, держа в руках плюшевого зайца.
– Мам, пап, вы опять ругаетесь? – её голос дрожал, голубые глаза блестели от слёз.
Маша тут же замолчала, чувствуя, как сердце сжимается. Она присела перед дочерью, обнимая её.
– Нет, солнышко, – мягко сказала она. – Мы просто разговариваем. Иди, поиграй с братом, хорошо?
Лиза кивнула, но посмотрела на отца с такой обидой, что Маша едва сдержала слёзы. Когда девочка ушла, Маша повернулась к Игорю.
– Видел её глаза? – тихо спросила она. – Это ты делаешь с нашими детьми.
Игорь молчал, глядя в пол. Впервые за всё время он выглядел неуверенно, почти виновато.
– Я не хотел, чтобы так вышло, – наконец сказал он. – Но я правда не могу больше так жить.
Маша глубоко вдохнула, собирая все силы.
– Тогда давай сделаем это по-честному, – сказала она. – Мы разведёмся. Но квартира делится пополам, как указано в договоре. И дети остаются со мной.
Игорь резко поднял голову.
– Ты серьёзно? – спросил он. – Ты готова пойти в суд?
– Если ты меня заставишь, – твёрдо ответила Маша. – Но я надеюсь, что до этого не дойдёт.
Он смотрел на неё, словно видел впервые. Потом медленно кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Я подумаю.
И ушёл в спальню, оставив Машу одну. Она чувствовала, как внутри всё дрожит, но вместе с тем – странное облегчение. Она сделала шаг. Она показала, что не сдастся.
На следующий день Маша встретилась с Наташей в её офисе. Подруга внимательно изучала брачный договор, делая пометки на полях.
– Это железобетонный документ, – наконец сказала она, откидываясь на спинку стула. – Игорь не сможет оспорить его без серьёзных оснований. Если он попытается продать квартиру или выгнать вас, суд будет на твоей стороне.
– А если он просто откажется делить? – спросила Маша. – Он упрямый. Может тянуть время годами.
– Тогда мы подадим иск, – Наташа пожала плечами. – Но я думаю, он не захочет доводить до суда. Особенно после того, как ты его прижала с этим договором.
Маша кивнула, но внутри всё ещё было неспокойно.
– А что, если он прав? – тихо спросила она. – Что, если мы действительно больше не семья?
Наташа посмотрела на неё с сочувствием.
– Маш, – мягко сказала она, – семья – это не только муж и жена. Это ты и твои дети. И вы – настоящая семья. А Игорь… он сделал свой выбор.
Маша почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но быстро моргнула, прогоняя их.
– Спасибо, Наташ, – сказала она. – Что бы я без тебя делала?
– Скучала бы, – подмигнула Наташа. – А теперь иди домой. И держи этот договор под замком.
Дома Маша застала неожиданную картину. Игорь сидел в гостиной с Артёмом и Лизой. Они играли в настольную игру, и Лиза заливисто хохотала, когда Игорь «проиграл» ей ход. Маша замерла в дверях, не зная, что думать. Это был тот Игорь, которого она когда-то любила – весёлый, заботливый, настоящий отец. Но теперь он казался чужим.
– Мам, смотри, папа проиграл! – Лиза вскочила, показывая на игровое поле.
– Вижу, – Маша заставила себя улыбнуться. – Молодец, Лизок.
Игорь посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое. Но Маша не позволила себе поддаться.
– Можно тебя на минуту? – спросила она, кивнув в сторону кухни.
Игорь кивнул, поцеловал Лизу в макушку и вышел за Машей.
– Я подумал, – начал он, едва они остались одни. – Ты права. Я вёл себя… неправильно.
Маша молчала, ожидая продолжения.
– Я не хочу суда, – сказал он. – И не хочу, чтобы дети страдали. Давай попробуем договориться.
– Договориться? – Маша прищурилась. – Что ты предлагаешь?
– Я уйду, – сказал он, и его голос дрогнул. – Квартира останется вам. Я буду платить алименты, помогать с детьми. Но я не могу здесь остаться.
Маша почувствовала, как что-то внутри ломается. Это был конец. Настоящий конец. Но вместе с болью пришло и облегчение.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Но я хочу, чтобы всё было оформлено официально. Через нотариуса.
Игорь кивнул.
– Я согласен.
Следующие недели были как в тумане. Маша и Игорь встречались с Наташей, чтобы оформить все бумаги. Брачный договор стал их путеводной звездой – он ясно указывал, что квартира делится пополам, но Игорь согласился оставить её Маше и детям, взяв на себя обязательство выплачивать алименты и помогать с расходами.
Маша ждала подвоха, но его не было. Игорь, казалось, смирился. Он снял небольшую квартиру в соседнем районе и начал собирать вещи.
– Ты не обязан уезжать прямо сейчас, – сказала Маша, когда он укладывал свои рубашки в коробку. – Можешь пожить здесь, пока не обустроишься.
– Нет, – он покачал головой. – Так будет лучше. Для всех.
Маша смотрела, как он складывает свою жизнь в коробки, и чувствовала странную смесь грусти и свободы. Пятнадцать лет. Они были счастливы. Или ей так казалось?
– Прости, – вдруг сказал Игорь, не поднимая глаз. – Я не хотел, чтобы всё так закончилось.
Маша молчала. Она хотела сказать, что прощает, но слова застряли в горле. Вместо этого она просто кивнула.
Когда Игорь ушёл, Маша села на диван в гостиной. Артём и Лиза были у бабушки, и в квартире было тихо – так тихо, что Маша слышала тиканье часов на стене.
Она достала брачный договор и ещё раз пробежалась глазами по строчкам. Этот документ стал её спасением, её щитом. Но теперь она понимала, что дело было не только в бумагах. Дело было в ней самой – в том, что она нашла в себе силы бороться.
– Мам, ты чего сидишь? – Артём вошёл в квартиру, держа Лизу за руку. – Бабушка пирог испекла, мы принесли кусочек.
Маша улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по груди.
– Молодцы, – сказала она, вставая. – Давайте заварим чай.
– А папа вернётся? – вдруг спросила Лиза, глядя на неё своими большими глазами.
Маша присела перед ней, взяв её маленькие ручки в свои.
– Папа будет приходить, – мягко сказала она. – Он вас очень любит. Но теперь мы будем жить втроём. И у нас всё будет хорошо.
Лиза кивнула, а Артём молча обнял её. Маша почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но на этот раз это были слёзы облегчения.
Прошло три месяца. Маша привыкала к новой жизни. Игорь приходил по выходным, забирал детей в парк или на каток. Иногда они перекидывались парой слов, и Маша замечала в нём что-то новое – усталость, может, сожаление. Но она больше не пыталась его понять.
Тамара Николаевна звонила пару раз, извинялась за своё вмешательство. Маша слушала её, но держала дистанцию. Ей нужно было время, чтобы простить.
Однажды вечером, когда дети уже спали, Маша сидела на кухне с чашкой чая. Квартира, их дом, теперь казалась другой – просторной, спокойной. Она посмотрела на фотографию на стене – они с Игорем и детьми на море, лет пять назад. Тогда они были счастливы. Или, может, она просто хотела в это верить.
Теперь всё было иначе. Но Маша чувствовала, что впервые за долгое время она дышит свободно. Она защитила свой дом, своих детей. И, самое главное, она защитила себя.
– Всё будет хорошо, – прошептала она, глядя на звёзды за окном. И в этот момент впервые поверила в свои слова.
Рекомендуем: