Глава 1
Анна стояла у окна, наблюдая, как первые капли дождя оставляют жирные следы на стекле. Весь день витал в воздухе какой-то зловещий зуд, предчувствие грозы, которое теперь выплеснулось наружу. В квартире пахло жареной курицей и базиликом — она готовила ужин, стараясь заглушить внутреннее беспокойство привычными действиями.
Ключ щелкнул в замке, и в прихожей послышались шаги. Это был Алексей. Он вошел, устало бросив портфель на кресло. Его лицо, обычно озарявшееся улыбкой при виде нее, сегодня было маской отстраненности.
— Привет, — Анна подошла и попыталась обнять его, но он уклонился, делая вид, что снимает мокрый пиджак.
— Привет. Дождь начался. Просто кошмар на дорогах.
— Ужин почти готов. Как день?
— Как обычно. Совещания, отчеты, нервотрепка, — он прошел на кухню и сел за стол, уставившись в пустоту.
Анна почувствовала холодок в груди. Так было уже несколько недель. Стена. Невидимая, но прочная стена выросла между ними. Раньше они могли часами говорить обо всем на свете, смеяться, строить планы. Теперь Алексей отдалялся все больше, и его отговорки про работу звучали все неубедительнее.
За ужином царило молчание, прерываемое лишь стуком вилок.
— Леш, у нас все в порядке? — не выдержала Анна.
Он взглянул на нее, и в его глазах она прочла что-то новое — не просто усталость, а страх.
— Конечно, все в порядке. Просто устал. Думаю, мне нужно раньше лечь.
Он ушел в спальню, оставив ее одну с грузом невысказанных слов и растущей тревогой. Анна принялась мыть посуду, и ее взгляд упал на его телефон, лежащий на столешнице. Он никогда не оставлял его без присмотра. Раньше это вызывало у нее улыпку — «мужчина-загадка». Теперь это щекотало нервы.
Телефон вибрировал, загрохотав по стеклянной столешнице. На экране вспыхнуло уведомление: 1 новое сообщение от «Мама».
Сердце Анны замерло. Мама Алексея умерла два года назад.
Глава 2
Руки сами потянулись к телефону. Он был заблокирован. Но уведомление светилось на экране: «Жду завтра в старом месте. Не опаздывай. Целую.»
Анна отшатнулась, как от огня. В ушах зазвенело. Это было невозможно. Значит, все ее страхи, вся эта необъяснимая стена — они были не паранойей. Это было правдой.
«Мама». Кто-то, кого он сохранил в контактах под этим именем. Кто-то, кого он целует. Кто-то, кого он встречает.
Она стояла, опершись о раковину, и смотрела на свои мокрые от слез и мыльной воды руки. Предательство. Оно пришло не с криком и скандалом, а с тихим щелчком телефона на кухонном столе. Оно пахло не чужими духами, а ее же жареной курицей.
Она не помнила, как добралась до спальни. Алексей спал, повернувшись к ней спиной. Раньше он всегда обнимал ее перед сном. Теперь между ними лежал целый океан лжи. Анна легла и смотрела в потолок, пока за окном не занялся рассвет. Каждая клеточка ее тела кричала от боли. Но вместе с болью рождалось холодное, ясное чувство — ей нужны доказательства. Она должна знать, кто эта женщина и как долго это длится.
На следующее утро Алексей собрался на работу с прежней замкнутостью.
— Сегодня, наверное, задержусь, — сказал он, не глядя ей в глаза.
— Хорошо, — тихо ответила Анна. — Я, возможно, схожу к Кате, поболтаю.
Она солгала впервые за годы брака, и горький привкус обмана заполз ей в рот. Как только он ушел, она принялась за дело. Она проверила их общий банковский счет — ничего подозрительного. Его социальные сети были чисты. Он был осторожен. Слишком осторожен.
Тогда она вспомнила про старый планшет, который они использовали для просмотра фильмов. Он был привязан к его аккаунту. Дрожащими пальцами Анна включила его. Синхронизация сообщений была отключена, но браузер хранил историю.
И она нашла. Запросы в поиске: «ресторан «Ла Скала» отзывы», «букет белых роз стоимость», «гостиница «Уют» на Ленинградском шоссе». Даты запросов совпадали с его «задержками на работе». И последний запрос, сделанный вчера вечером: «как сказать жене о разводе».
Мир рухнул. Окончательно и бесповоротно.
Глава 3
Следующие несколько дней Анна прожила как в тумане. Она ходила на работу, улыбалась коллегам, готовила ужин, но внутри все было выжжено дотла. Она стала следовать за ним.
В пятницу, сказав, что едет к подруге, она на своей машине последовала за его автомобилем. Сердце бешено колотилось, ладони потели на руле. Он ехал не в офис. Он свернул на Ленинградское шоссе и остановился у той самой гостиницы «Уют».
Анна припарковалась так, чтобы видеть вход, и ждала. Через десять минут подъехало такси. Из него вышла женщина. Молодая, лет двадцати пяти, в элегантном пальто, с дорогой сумкой через плечо. Увидев Алексея, она улыбнулась той счастливой, сияющей улыбкой, которую Анна видела в зеркале много лет назад.
Алексей обнял ее, они поцеловались. Долго. Стоя у входа в гостиницу. Затем они исчезли за стеклянной дверью.
Анна сидела в машине и не могла сдвинуться с места. Она ждала час. Два. Она видела, как в номере на третьем этаже зажегся свет, а потом погас.
Она ехала домой, и слезы текли по ее лицу ручьями, мешая видеть дорогу. Она думала о их свадьбе, о том, как Алексей, держа ее за руку, клялся в вечной верности. Она думала о том, как они мечтали о детях. Теперь эти мечты рассыпались в прах.
Вернувшись домой, она увидела, что он уже там. Он сидел в гостиной, бледный, с бумагой в руках.
— Анна, нам нужно поговорить, — сказал он, и его голос дрожал.
Она смотрела на него, на этого незнакомца, который когда-то был ее мужем, и понимала, что сейчас он выдаст ей заученную речь. Речь о том, что любовь прошла, что он встретил другую, что он сожалеет.
Но вместо слов она просто подошла к нему, выхватила лист из его рук и разорвала его пополам.
— Я знаю, — прошептала она. — Я все знаю. Я была там сегодня. У вашего «Уюта».
Лицо Алексея вытянулось от шока. Он явно не ожидал такого.
— Аня, прости... Я не хотел...
— Убирайся, — сказала она тихо, но так, что по его спине пробежала дрожь. — Убирайся к своей «маме». Сейчас же.
Он попытался что-то сказать, но, встретив ее взгляд — пустой и ледяной, — просто молча собрал вещи в спортивную сумку и ушел. Дверь закрылась с тихим щелчком, поставив точку в их прежней жизни.
Анна осталась одна в тишине пустой квартиры. Первая волна горя отступила, и ее сменила пустота. Но ненадолго. Потому что теперь ей нужно было понять, как жить дальше. И первый шаг был самым страшным — остаться наедине с собой и своей сломанной жизнью.
Глава 4
Одиночество после его ухода было громким. Оно звенело в ушах тиканьем часов, скрипом паркета и гулом в собственной голове. Анна не плакала. Слезы, казалось, выгорели дотла. Она ходила по квартире, прикасаясь к вещам — его книгам, его любимой кружке, фотографиям в рамках. Каждый предмет был ножом, вонзающимся в память.
Через два дня пришло сообщение от Алексея: «Аня, мы должны поговорить. Это не то, что ты думаешь. Я должен тебе кое-что объяснить.»
Она не ответила. «Не то, что ты думаешь» — классическая фраза всех пойманных лжецов. Что могло быть «не так»? То, что он не целовал ту девушку? То, что он не встречался с ней в гостинице? Она выключила телефон.
Ей нужно было говорить с живым человеком. Она позвонила Кате, своей лучшей подруге с университетских времен. Услышав ее голос, Анна сломалась и разрыдалась.
Через час Катя была у нее, с пирогом и бутылкой вина. Она обняла Анну, и та выложила ей все: от сообщения от «мамы» до сцены у гостиницы.
— Тварюга! — выдохнула Катя, когда Анна закончила. — Я никогда бы не подумала... Алексей... Он всегда казался таким надежным.
— Казался, — горько усмехнулась Анна. — Я сама себе не верю. Что я буду делать?
— Для начала, развод. И пусть он тебе все отдает! Он виноват! А эту стерву... мы ее найдем и устроим ей темную жизнь!
Анна смотрела на горящую подругу и почти улыбнулась. Эта злость была лучше, чем ее собственная апатия. Катя забрала ее к себе, чтобы она не оставалась одна в опустевшей квартире.
На следующее утро, за завтраком, Катя сказала:
— Знаешь, а давай узнаем, кто эта мразь? У меня есть знакомый, который может помочь. Он частный детектив. Неофициально. Давай узнаем о ней все. Чтобы в суде ты могла выжать из него все соки.
Анна медленно кивнула. Ненависть начала потихоньку вытеснять боль. Да, она хотела знать все. Каждую мелочь.
Глава 5
Частный детектив, представившийся Игорем, оказался молчаливым мужчиной лет сорока с усталыми глазами. Он встретился с ними в тихом кафе, выслушал Анну и взял распечатанные фотографии Алексея и снимок той девушки, который Анна сделала на телефон издалека.
— Узнаю, кто она, где работает, каков ваш муж с ней в быту. Это поможет для суда, — сказал он без эмоций. — Через три дня позвоню.
Эти три дня тянулись мучительно долго. Анна вернулась домой. Алексей звонил еще несколько раз, писал длинные сообщения, умоляя о встрече. Она удалила все, не читая. Его оправдания были ей не нужны.
На четвертый день Игорь позвонил.
— Я кое-что выяснил. Можем встретиться?
Голос его был странным, настороженным.
Они снова сидели в том же кафе. Игорь положил на стол тонкую папку.
— Вашего мужа зовут Алексей Сорокин? Дата рождения, место работы — все совпадает?
— Да, — кивнула Анна, сжимая от волнения руки под столом.
— Девушку зовут Марина. Марина Ветрова. Ей двадцать шесть. Работает менеджером в туристическом агентстве.
Он выложил несколько фотографий. Алексей и Марина за покупками в супермаркете. Они смеются, он несет тяжелые пакеты. Они кормят голубей в парке. На его лице — та самая улыбка, которой не было дома уже много месяцев. Анне стало физически плохо.
— Все ясно, — прошептала она. — Они выглядят как настоящая семья.
— Подождите, это не все, — Игорь помедлил, глядя на нее с нескрываемым сочувствием. — Я копнул глубже. Проверил вашего мужа. Его финансы, перемещения.
Он достал из папки еще один лист. Распечатку вызовов такси.
— Вот, смотрите. Регулярные поездки. Не только в гостиницу. Вот адрес.
Анна посмотрела на адрес. Ее сердце пропустило удар, а потом заколотилось с бешеной силой. Это был адрес онкологического диспансера.
— Что... что это? — выдавила она.
— Ваш муж, Алексей Сорокин, последние четыре месяца регулярно посещает это заведение, — Игорь говорил медленно, подбирая слова. — Я связался с источником... Неофициально. Ваш муж не изменяет вам в том смысле, как вы думаете.
Он сделал паузу, глядя на ее побелевшее лицо.
— Марина Ветрова — его дочь. Родная дочь.
Глава 6
В кафе на секунду воцарилась абсолютная тишина. Звуки чашек, разговоров, музыки — все пропало. Анна слышала только оглушительный гул в собственной голове.
— Что? — это было даже не слово, а хриплый выдох. — Что ты несешь? У него не может быть дочери... Мы вместе с института...
— Марине двадцать шесть, — тихо, но четко повторил Игорь. — Вам с супругом по сорок два. Выходит, он познакомился с матерью Марины, когда ему было... лет шестнадцать. Возможно, даже до вас.
Анна смотрела на фотографию. На молодую, улыбающуюся девушку. И теперь, присмотревшись, она увидела это. Ее подбородок. Разрез глаз. Это не было поразительным сходством, но оно было. Отголосок Алексея в ее чертах.
— Мать Марины умерла от рака полгода назад, — продолжал Игорь, и его слова падали, как камни. — Девушка осталась одна. Алексей, судя по всему, узнал о ее существовании только тогда, когда ее мать, будучи уже больна, нашла его и рассказала ему правду. Он начал с ней общаться, поддерживать. А теперь... у самой Марины диагностировали ту же болезнь. Наследственность. Рак груди, агрессивная форма.
Анна вскочила с места. Мир плыл. Ее тошнило.
— Почему... почему он не сказал мне? — прошептала она.
— Не знаю, — развел руками Игорь. — Но факт в том, что он не изменял вам с любовницей. Он пытался быть отцом своей умирающей дочери.
Анна выбежала из кафе на улицу. Свежий воздух ударил в лицо, но не протрезвил. Все ее представления о предательстве рухнули и перевернулись с ног на голову. Он не предавал ее с другой женщиной. Он предал ее своим молчанием. Он носил этот страшный, чудовищный груз в одиночку. Он был не лжецом, а... каким? Трусом? Героем? Заблудшим отцом?
Она думала о его усталом лице, о его отстраненности. Он не закрывался от нее из-за другой любви. Он закрывался, потому что хоронил одну женщину и готовился потерять другую. И боялся ей все рассказать.
Она стояла на тротуаре, и прохожие обтекали ее, как камень в потоке. Ненависть, которая согревала ее последние дни, испарилась, оставив после себя ледяную, пронзительную пустоту и жгучий стыд. Она выгоняла его из дома, когда его дочь боролась за жизнь.
Она достала телефон. Ее пальцы дрожали. Она нашла его номер и набрала сообщение. Всего одно слово:
«Вернись.»
Глава 7
Он вернулся через час. Выглядел еще более изможденным, чем до ухода. Он стоял в прихожей, не решаясь сделать шаг вперед, как чужой.
Анна сидела в гостиной, и между ними лежала вся длина коридора, наполненная невысказанным.
— Садись, — тихо сказала она.
Он послушно опустился на край дивана, напротив нее.
— Я знаю про Марину, — начала Анна, и ее голос дрогнул на этом имени. — Знаю, что она твоя дочь. Знаю, что она больна.
Алексей закрыл лицо руками. Его плечи затряслись. Сначала это были беззвучные рыдания, а потом его тело сотряс глухой, животный стон, который Анна никогда от него не слышала. Он плакал. Плакал, как ребенок, сдавленно и безутешно.
— Прости... Аня, прости... — он говорил сквозь слезы, не отнимая рук от лица. — Я не знал, как тебе сказать... Ты так хотела детей... А у меня уже была... взрослая дочь... Я боялся, что ты не поймешь... что уйдешь...
— Ты думал, что ложь удержит меня больше, чем правда? — голос Анны сорвался на крик. Вся боль, обида и шок вырвались наружу. — Ты думал, я не замечу, что мой муж сходит с ума от горя? Ты довел нас до того, что я следила за тобой, как за преступником! Я возненавидела тебя! Я видела, как ты целуешь ее, и у меня внутри все умирало!
— Я не целовал ее как женщину! — он наконец поднял на нее заплаканное лицо. — Я обнимал свою дочь, которая только что узнала, что ее мать умерла от рака, а теперь он и у нее! Она плакала у меня на плече! А я... я должен был быть сильным. Для нее. И для тебя. И я не мог. Я разрывался на части.
Он рассказал все. Как полгода назад ему позвонила незнакомая женщина и назвала его по имени. Как она сказала, что умирает, и что у нее есть дочь от него, мимолетного романа в последний школьный летний лагерь. Как он, в шоке, встретился с Мариной. Умной, красивой, совсем взрослой девушкой, в которой он с ужасом и восторгом узнал свои черты.
— А потом... через месяц после похорон ее матери... Марина позвонила мне ночью и сказала, что нашла уплотнение... — голос Алексея снова прервался. — Диагноз подтвердился. Агрессивная стадия. Нужна была дорогая терапия, не входящая в страховку. Я... я начал откладывать деньги. Говорил тебе про премии, которые «задерживают». Я продал свои акции. Водил ее по врачам, сидел с ней в больнице после работы. А тебе говорил, что задерживаюсь.
Анна слушала, и ее гнев медленно таял, сменяясь леденящим душу пониманием. Он не предавал их любовь. Он предал их доверие. Он взял на себя ношу, которая была слишком тяжела для одного человека, и под ее тяжестью раздавил их брак.
— Почему «Мама» в твоем телефоне? — спросила она, уже почти зная ответ.
— Это... это было наше с Мариной укрытие. На случай, если ты случайно увидишь. Она звонила и писала часто, иногда ночью, в панике, от отчаяния... Я не мог рисковать.
Тишина в комнате стала густой и тяжелой.
— Что мы будем делать теперь? — прошептал он.
Анна не знала ответа.
Глава 8
На следующий день Анна поехала в онкодиспансер. Она не позвонила, не предупредила. Она просто приехала и попросила навестить Марину Ветрову.
Ей указали палату. Анна остановилась у двери, собираясь с духом. Она не знала, что скажет. Ревность к этой девушке все еще тлела в глубине души, смешанная с жгучим стыдом и странным чувством вины.
Она вошла. Марина лежала у окна, читая книгу. Без грима, бледная, с синяками под глазами, она выглядела очень молодой и хрупкой. Увидев Анну, она удивленно приподняла брови.
— Здравствуйте, — тихо сказала Анна. — Я... Я Анна. Жена Алексея.
Лицо Марины стало непроницаемым.
— Здравствуйте. Он... он знает, что вы здесь?
— Нет.
Девушка кивнула и отложила книгу.
— Я понимаю. Вы пришли выгнать меня. Сказать, чтобы я не мешала вашей семейной жизни.
Анна села на стул у кровати. Ее руки дрожали.
— Нет. Я пришла... чтобы посмотреть на тебя. И чтобы извиниться.
— Извиниться? Передо мной? — Марина искренне удивилась.
— Я думала... я думала, ты его любовница. Я ненавидела тебя. А сегодня мне стыдно.
Марина смотрела на нее, и ее взгляд смягчился.
— Он мне много о вас рассказывал. Говорил, что вы самый добрый человек на свете. Что боится вас потерять.
Эти слова ранили сильнее любой обиды. Он боялся ее потерять, и поэтому почти потерял.
— Почему ты не настояла, чтобы он рассказал мне правду? — спросила Анна.
— Потому что видела, как он мучается. Он разрывался между нами. Он хотел защитить нас обеих. Меня — от одиночества. Вас — от этой... боли. Он неправильно все сделал, я знаю. Но он пытался быть хорошим отцом. Таким, какого у меня никогда не было.
Анна смотрела на эту храбрую девушку, которая, столкнувшись со смертью, пыталась понять и простить отца, бросившего ее много лет назад. И ее сердце, наконец, дрогнуло.
— Чем я могу помочь? — просто спросила Анна.
Марина устало улыбнулась.
— Ничем. Разве что... не прогоняйте его. Он вас очень любит. Это видно.
Глава 9
Дорога домой была долгой. Анна думала. Она думала о Марине, одиночестве, болезни и невероятном мужестве. Она думала об Алексее, сломленном грузом вины и ответственности. Она думала о себе, о своей готовности видеть измену, но не увидевшей крик о помощи в глазах собственного мужа.
Он ждал ее дома. Сидел на том же месте, бледный, с красными глазами.
— Я была у Марины, — сказала Анна, снимая пальто.
Он вскочил.
— Что? Зачем? Аня, прошу тебя, не вмешивай ее...
— Успокойся. Мы поговорили. Она... замечательная девушка.
Алексей смотрел на нее с недоверием и надеждой.
— И... что теперь?
— Теперь мы будем проходить через это вместе, — тихо сказала Анна. — Если, конечно, ты захочешь.
Он не ответил. Он просто подошел и обнял ее. Крепко-крепко, как в день их свадьбы. И на этот раз она обняла его в ответ. Они стояли посреди гостиной, держась друг за друга, как два потерпевших кораблекрушение, нашедшие друг друга в бушующем океане.
Ничто не было прежним. Доверие было разрушено. Но в его руинах они увидели шанс построить что-то новое. Более честное. Более прочное.
Глава 10
Прошел год. Самый трудный год в их жизни.
Анна и Алексей прошли через долгие, трудные разговоры. Через слезы, ссоры и попытки заново научиться доверять. Они посещали психолога. Это было тяжело, но они шли через это.
Марина стала частью их жизни. Анна помогала ей, как могла: готовила еду, которую можно было есть после химиотерапии, сидела с ней в больнице, когда Алексей был на работе. Между ними возникла странная, хрупкая, но настоящая связь. Они были не мачехой и падчерицей, а двумя женщинами, которых свела вместе судьба и которые научились поддерживать друг друга в самое темное время.
Лечение было тяжелым. Были моменты отчаяния, когда казалось, что все потеряно. Но они держались вместе. Втроем.
И однажды, после очередного обследования, врач улыбнулся.
— Ремиссия. Пока не говорим о полной победе, но это огромный шаг вперед.
В тот вечер они праздновали втроем в их квартире. Ели пиццу, смеялись, смотрели старые комедии. Марина, все еще слабая, но с сияющими глазами, смотрела на отца и Анну.
— Спасибо вам, — сказала она просто. — Вы оба.
Поздно вечером, провожая Марину до такси, Алексей взял Анну за руку.
— Я не знаю, как мне искупить свою вину перед тобой, — сказал он.
— Ты уже искупил, — ответила Анна. — Ты позволил мне быть с тобой в твоем горе. Ты перестал лгать.
Они стояли, держась за руки, и смотрели, как огни такси растворяются в ночном потоке машин.
Предательство оказалось не там, где они его искали. Оно было не в объятиях другой женщины, а в молчании между ними. И исцеление пришло не через месть, а через прощение и мужество принять правду, какой бы горькой она ни была.
Их история любви не закончилась. Она просто стала другой. Более сложной. Более настоящей. Со шрамами, но и с новой, выстраданной силой. И это была уже не только их история. Теперь она была на троих.