– Простите, что? – Катя замерла с чайником в руке, надеясь, что ослышалась. Её голос дрогнул, но она попыталась скрыть растерянность за вежливой улыбкой.
Тётя Люба, крупная женщина с ярко-рыжей копной волос, села на стул и скрестила руки на груди. Её муж, дядя Коля, молча снял кепку и повесил её на спинку стула, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Их дочь Ира, двадцатилетняя студентка, уткнулась в телефон, даже не поздоровавшись.
– Ну, мы же не чужие, – продолжила тётя Люба, поправляя массивные серьги. – Приехали издалека, думали, угостите чем-нибудь. А у вас тут… – она обвела взглядом кухню, – пустота какая-то.
Катя поставила чайник на плиту, чувствуя, как внутри закипает не вода, а раздражение. Родственники мужа заявились без звонка, без предупреждения, в субботу утром, когда она только-только позволила себе выдохнуть после рабочей недели. Их с Сашей маленькая двушка в спальном районе города едва вмещала их самих, не говоря уже о трёх незваных гостях. Но традиции гостеприимства, которые Катя впитала с детства, давили тяжёлым грузом: гостей надо встречать, кормить, улыбаться. Даже если они свалились как снег на голову.
– Сейчас что-нибудь придумаю, – выдавила она, открывая холодильник. Там сиротливо лежали пара яиц, полпачки масла и банка варенья. Вчера они с Сашей планировали заехать в магазин, но устали и решили отложить. Кто же знал, что сегодня утром в их дверь постучат родственники?
– Где Саша? – спросил дядя Коля, наконец-то нарушая молчание. Его голос был низким, с хрипотцой, как у человека, который привык больше молчать, чем говорить.
– На пробежке, – ответила Катя, доставая из шкафа заварку. – Скоро вернётся.
– Пробежка, – хмыкнула тётя Люба. – В наше время по утрам картошку копали, а не по паркам бегали.
Катя промолчала, сосредоточившись на том, как засыпать чай в заварник. Ей хотелось сказать, что в их время люди хотя бы звонили перед приездом, но она прикусила язык. Тётя Люба была старшей сестрой Сашиной мамы, и её резкий нрав был семейной легендой. Говорили, что она однажды три часа спорила с продавцом на рынке из-за десяти рублей, и в итоге победила.
– Ир, ну отложи ты свой телефон, – тётя Люба повернулась к дочери. – Поздоровайся с Катей, что ли.
– Привет, – буркнула Ира, не поднимая глаз от экрана.
Катя мысленно сосчитала до десяти. Она знала эту троицу всего пару лет – с тех пор, как вышла за Сашу. Встречались они редко, в основном на семейных праздниках, где тётя Люба всегда громче всех рассказывала истории, дядя Коля молчал, а Ира сидела в углу с наушниками. Но даже эти редкие встречи оставляли у Кати ощущение, будто она прошла марафон. А теперь они здесь, в её доме, и, судя по чемодану в прихожей, надолго.
– Вы… надолго к нам? – осторожно спросила Катя, разливая кипяток по чашкам.
– Да как получится, – тётя Люба махнула рукой. – У нас там в городе дела, надо и тут кое-что уладить. Думали, остановимся у вас на пару дней, а то гостиницы нынче дорогие.
– Пару дней? – переспросила Катя, стараясь, чтобы голос не выдал панику.
– Ну, может, неделю, – небрежно добавила тётя Люба. – Посмотрим, как пойдёт.
– Неделю? Она представила, как тётя Люба критикует её готовку, как Ира занимает ванную на часы, как дядя Коля молча смотрит телевизор на полной громкости. Нет, это невозможно.
Дверь хлопнула – вернулся Саша. Его спортивная футболка была влажной от пота, а лицо светилось привычной беззаботной улыбкой.
– О, гости! – воскликнул он, увидев родственников. – Люба, Коля, Ира! Какими судьбами?
Он обнял тётю Любу, пожал руку дяде Коле и дружески потрепал Иру по плечу, на что та только закатила глаза. Катя смотрела на мужа и не могла понять, как он умудряется быть таким искренне радостным. Неужели он не видит, что их тихая суббота только что рухнула под тяжестью чемодана тёти Любы?
– Да вот, приехали по делам, – тётя Люба улыбнулась . – Решили у вас остановиться, а то в гостиницах дерут три шкуры.
– Отлично! – Саша повернулся к Кате. – Правда, Катюш?
Она выдавила улыбку, чувствуя, как внутри всё сжимается. Саша был таким – открытым, добрым, готовым принять всех и каждого. Именно за это она его и полюбила. Но сейчас эта его черта казалась ей чуть ли не предательством.
– Я чай заварила, – сказала она, стараясь держать голос ровным. – Сейчас что-нибудь к нему найду.
– Да уж, найди, – тётя Люба хмыкнула. – А то приехали к родственникам, а тут даже чаю нормального нет.
Катя глубоко вдохнула, чтобы не ответить резкостью. Она открыла шкафчик, где хранились остатки печенья, и высыпала их на тарелку. Печенье было старым, но лучше, чем ничего.
– Ну, рассказывайте, что у вас за дела? – Саша сел за стол, пододвинув стул поближе к дяде Коле.
Тётя Люба отхлебнула чай и поморщилась – видимо, не тот сорт, которого она ожидала.
– Да беда у нас, Сашенька, – начала она, театрально вздохнув. – У нас с Колей дом под снос идёт. Старый он, ещё от бабки достался. А администрация решила, что на его месте теперь будет какой-то торговый центр. Компенсацию обещают, но ты же знаешь, как это бывает – копейки дадут, и всё.
Катя замерла, держа в руках пачку сахара. Дом под снос? Это серьёзно. Она вдруг почувствовала укол совести за своё раздражение. Может, она слишком резко отреагировала? Всё-таки у людей беда, а она думает только о своём комфорте.
– И что вы планируете? – спросил Саша, нахмурившись.
– Да вот, приехали к юристу, – тётя Люба махнула рукой. – Хотим добиться нормальной компенсации. Или квартиру, если повезёт. А пока суть да дело, решили у вас пожить. Вы же не против?
Саша бросил взгляд на Катю, и она поняла, что сейчас он скажет «конечно, не против». Но она не была готова к этому. Не сейчас, когда их жизнь и так трещала по швам – Саша только что сменил работу, а Катя пыталась совмещать фриланс с мечтой открыть своё ателье. Им бы самим выдохнуть, а не превращать квартиру в перевалочный пункт для родственников.
– Давайте обсудим, – осторожно сказала Катя, перехватывая инициативу. – Мы, конечно, рады вас видеть, но у нас тут… тесновато. Может, поможем найти гостиницу недорогую?
Тётя Люба посмотрела на неё так, будто Катя предложила сдать их в приют.
– Гостиницу? – переспросила она. – Это что, мы теперь для вас чужие? Я Сашиной маме сестра, между прочим!
– Никто не говорит, что вы чужие, – Катя старалась говорить спокойно, но её голос дрожал. – Просто у нас одна комната, диван в гостиной – это наша кровать. И мы с Сашей… мы тоже устаём.
– Устаёте? – тётя Люба вскинула брови. – А мы, думаешь, не устаём? Ехали четыре часа, с чемоданом, с делами этими! А ты тут про усталость!
Дядя Коля кашлянул, явно пытаясь разрядить обстановку.
– Люба, хватит, – тихо сказал он. – Люди не ждали, а мы свалились как снег на голову.
– Снег на голову? – возмутилась тётя Люба. – Это называется семья, Коля! Семья так и должна – помогать друг другу!
Катя почувствовала, как её щёки горят. Она посмотрела на Сашу, надеясь, что он вмешается, но тот только растерянно переводил взгляд с неё на тётю Любу. И в этот момент она поняла: если не взять ситуацию в свои руки, их дом превратится в коммуналку.
– Хорошо, – сказала она, стараясь звучать твёрдо. – Давайте сделаем так. Выпьем чаю, отдохнёте с дороги, а потом вместе подумаем, как лучше всё организовать. У нас правда не так много места, но мы что-нибудь придумаем.
Тётя Люба фыркнула, но промолчала. Дядя Коля кивнул, а Ира, кажется, вообще не слушала – она листала ленту в телефоне.
Катя поставила на стол тарелку с печеньем и разлила чай по чашкам. В голове крутились десятки мыслей: как объяснить Саше, что она не готова к такому нашествию? Как помочь родственникам, не потеряв при этом своё личное пространство?
Пока гости пили чай, Катя украдкой наблюдала за ними. Тётя Люба, несмотря на свою резкость, выглядела уставшей – под глазами залегли тёмные круги, а руки нервно теребили край скатерти. Дядя Коля казался подавленным, будто нёс на плечах весь груз их семейной беды. Даже Ира, обычно равнодушная ко всему, сидела сгорбившись, словно её что-то тревожило.
– Расскажите подробнее про дом, – попросила Катя, решив, что лучше переключить разговор на их проблему. – Что там с этим сносом?
Тётя Люба вздохнула, и на секунду её обычная бравада исчезла.
– Да что рассказывать, – начала она. – Прислали бумагу, что дом наш под снос. Мол, земля нужна под застройку. Обещают компенсацию, но ты же знаешь, как это бывает – дадут три копейки, а на них даже студию не купишь. Вот и приехали к юристу, чтобы разобраться. Завтра встреча.
– А где вы жили всё это время? – спросил Саша, пододвигая к тёте Любе сахарницу.
– У нас в городе, – ответил дядя Коля. – Но там сейчас… сложно всё. Соседи уже съезжают, дома пустые. Жить там некомфортно, вот и решили сюда.
Катя кивнула, чувствуя, как раздражение сменяется сочувствием. Она представила, каково это – узнать, что твой дом, где ты прожил всю жизнь, снесут ради какого-то торгового центра. Но сочувствие не отменяло того, что их собственная жизнь теперь под угрозой вторжения.
– Мы вам поможем, – сказал Саша, и Катя мысленно застонала. Она знала, что он скажет именно это. – Правда, Катюш?
– Конечно, – выдавила она, понимая, что пути назад нет. – Только давайте договоримся, как это всё организовать. У нас правда мало места.
– Да ладно вам, – тётя Люба отмахнулась, словно все проблемы решились одним её жестом. – Мы не привередливые. Спать можем хоть на полу, лишь бы крыша над головой была.
Катя посмотрела на Сашу, и в его глазах мелькнула тень тревоги. Кажется, даже он начал понимать, что их ждёт нелёгкая неделя.
После чая родственники расположились в гостиной, а Катя ушла на кухню, чтобы «приготовить что-нибудь». На самом деле ей просто нужно было несколько минут тишины, чтобы собраться с мыслями. Она открыла холодильник, ещё раз посмотрела на его скудное содержимое и закрыла дверцу. Что делать? Они не могут оставить людей без еды, но и устраивать пир горой из ничего – не вариант.
В этот момент в кухню зашёл Саша.
– Катюш, ты как? – тихо спросил он, обнимая её за плечи.
– Как я расстроена, – честно ответила она, прижимаясь к нему. – Саш, я не против помочь, но… они без предупреждения. И я не готова к тому, чтобы они жили у нас неделю.
– Я знаю, – он вздохнул. – Я тоже не ожидал. Думал, на день-два, максимум. Но они же семья…
– Семья, которая считает, что мы обязаны их кормить и поить, – Катя понизила голос, чтобы её не услышали в гостиной. – И я не хочу ссориться, но мне нужно моё пространство. Нам нужно наше пространство.
Саша кивнул, глядя куда-то в пол.
– Я поговорю с ними, – пообещал он. – Но давай сначала их накормим. Они с дороги, уставшие. Может, после еды будет легче говорить?
Катя посмотрела на него с сомнением, но кивнула. Еда. Может, это действительно поможет разрядить обстановку. Она вспомнила, что в морозилке есть замороженные пельмени – не шедевр кулинарии, но хоть что-то. А ещё где-то в шкафу стоит банка солёных огурцов.
– Хорошо, – сказала она. – Сделаем… чайную церемонию. Из того, что есть.
Саша улыбнулся, и на секунду Катя почувствовала, что они снова Катя стояла у плиты, помешивая пельмени в кипящей воде. Запах солёных огурцов, которые она нарезала в миску, смешивался с ароматом укропа, и это неожиданно создавало ощущение уюта. Но уют был обманчивым – в гостиной сидели тётя Люба, дядя Коля и Ира, и их присутствие давило на Катю, как тяжёлое одеяло. Она бросила взгляд на Сашу, который пытался разрядить обстановку, рассказывая дяде Коле про свою новую работу. Тётя Люба, конечно, тут же вклинилась с комментарием:
– Ну, Сашенька, ты теперь большой начальник, значит? А когда машину новую купите?
Катя закатила глаза, но промолчала. Она выловила пельмени шумовкой и разложила их по тарелкам, стараясь сделать всё аккуратно, чтобы тётя Люба не нашла повода для очередной критики. Саша поймал её взгляд и подмигнул, словно говоря: «Держись, мы справимся». Но Катя не была так уверена.
– Ну, садитесь за стол, – позвала она, стараясь, чтобы голос звучал приветливо. – Пельмени, огурчики, чай. Чем богаты.
Тётя Люба посмотрела на тарелку с пельменями так, будто ей предложили сухарь вместо трюфеля.
– Пельмени? – протянула она. – Из магазина, что ли?
– Ага, – Катя заставила себя улыбнуться. – Домашние пока не успели налепить.
– Ну, ничего, – тётя Люба вздохнула, как будто делала одолжение, беря ложку. – В наше время всё сами делали. Пельмени, пироги, соленья… Эх, молодёжь.
Дядя Коля молча принялся за еду, а Ира, отложив телефон, лениво ковыряла пельмень вилкой. Саша, как всегда, пытался сгладить углы:
– Люба, ты бы научила Катю свои фирменные пироги печь. Помню, как в детстве у вас в пробовал – объедение!
– Да что там учить, – тётя Люба махнула рукой. – Это ж дело привычки. Вот если бы у вас духовка нормальная была, я бы показала.
Катя сжала вилку так, что побелели костяшки пальцев. Их духовка была вполне нормальной – не новая, но исправная. Но тётя Люба, кажется, не могла удержаться от комментариев. Катя бросила взгляд на Сашу, надеясь, что он вмешается, но тот только улыбнулся и продолжил есть. «Поговорить» он явно не торопился.
После ужина Катя убирала со стола, пока тётя Люба разглагольствовала о том, как в их время посуду мыли без всяких моющих средств, а дядя Коля смотрел новости по телевизору. Ира снова уткнулась в телефон, из наушников доносился слабый ритм музыки. Саша помогал Кате на кухне, и она решила, что это её шанс.
– Саш, – тихо сказала она, пока мыла тарелки, – ты собираешься с ними говорить? Про то, что неделю мы не потянем?
Он вздохнул, вытирая полотенцем миску.
– Я попробую, – пообещал он. – Но ты же видишь, какие они… Тётя Люба обидится, если я начну про гостиницу. А у них и правда беда с этим домом.
– Беда – это не повод превращать нашу квартиру в хостел, – Катя старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Я не против помочь, но мне нужно моё пространство. И тебе, между прочим, тоже.
Саша кивнул, но в его глазах было сомнение. Катя знала этот взгляд – он означал, что он опять попробует отложить разговор, надеясь, что всё само рассосётся. Но она уже не могла ждать.
– Хорошо, – сказала она, вытирая руки. – Если ты не хочешь говорить, я сама поговорю.
– Катя, не надо, – он схватил её за руку. – Давай я. Просто… дай мне день. Завтра после их встречи с юристом, ладно?
Она посмотрела на него долгим взглядом, но кивнула. Один день. Она даст ему один день. Но внутри всё кипело – от обиды, от усталости, от ощущения, что её дом больше не принадлежит ей.
Ночь прошла неспокойно. Тётя Люба с дядей Колей заняли диван в гостиной, а Ира устроилась на надувном матрасе в уголке. Катя с Сашей спали в своей комнате, но сон не шёл – каждый шорох из гостиной напоминал, что их дом теперь не только их. Утром Катя проснулась с головной болью и твёрдым решением: если Саша не поговорит с родственниками, она сделает это сама.
Утро началось с сюрприза. Тётя Люба, вставшая раньше всех, уже хозяйничала на кухне, переставляя банки с крупами и громко комментируя:
– Это что за каша? Гречка?
Катя, ещё не успевшая выпить кофе, почувствовала, как внутри закипает злость. Но она только глубоко вдохнула и сказала:
– Доброе утро, Любовь Ивановна. Я сейчас кофе сделаю, хотите?
– Кофе? – тётя Люба фыркнула. – Вредно это. Лучше чай завари, да покрепче. И сахар не забудь, а то вчера какой-то горький был.
Катя сжала губы и поставила чайник. Дядя Коля молча читал газету, а Ира, как обычно, сидела с телефоном. Саша, вернувшись с утренней пробежки, выглядел виноватым – видимо, уже понял, что тётя Люба снова взялась за своё.
– Катюш, я поговорю, – шепнул он, пока она резала хлеб. – После их встречи с юристом, обещаю.
– Лучше бы до, – буркнула она, но кивнула.
День тянулся медленно. Родственники уехали на встречу с юристом, и Катя наконец-то смогла выдохнуть. Она включила музыку, открыла ноутбук и попыталась поработать над эскизами для своего ателье. Но мысли постоянно возвращались к незваным гостям. Что, если они и правда останутся на неделю? Или дольше? Как объяснить Саше, что она не готова жертвовать своим домом ради его тёти, которая даже не считает нужным предупреждать о приезде?
К обеду родственники вернулись, и настроение у них было хуже некуда. Тётя Люба вошла в квартиру, громко хлопнув дверью, и сразу начала:
– Это что за юристы такие? Мошенники, вот кто! Говорят, компенсация – три миллиона, и всё! За дом, где мы тридцать лет жили!
Дядя Коля молча снял куртку и сел на диван, глядя в пол. Ира, как обычно, уткнулась в телефон, но даже она выглядела подавленной.
– Три миллиона? – переспросил Саша, нахмурившись. – Это же копейки. А квартиру не предлагают?
– Предлагают, – тётя Люба бросила сумку на стул. – Где-то на окраине, в новостройке. Без ремонта, без ничего. Как там жить? Мы же не молодёжь, чтобы в голых стенах ютиться!
Катя почувствовала укол сочувствия. Она представила, каково это – потерять дом, где прошла вся жизнь, и получить взамен какую-то коробку на краю города. Но сочувствие тут же отступило, когда тётя Люба добавила:
– Вот поэтому мы у вас и останемся, пока всё не решим. Не на улицу же идти.
Катя замерла. Она посмотрела на Сашу, ожидая, что он наконец-то скажет хоть что-то. Но он только вздохнул и сказал:
– Давайте поедим, а потом подумаем, что делать.
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Она не могла больше молчать. Пора было брать ситуацию в свои руки.
– Любовь Ивановна, – начала она, стараясь говорить спокойно. – Мы с Сашей очень вам сочувствуем. Правда. Но у нас тут… очень тесно. И мы не можем так долго принимать гостей. Может, мы поможем найти недорогую гостиницу? Или квартиру посуточно?
Тётя Люба посмотрела на неё так, будто Катя предложила сдать их в приют.
– Гостиницу? – переспросила она. – Это что, мы теперь для вас обуза?
– Никто не говорит, что вы обуза, –. Это неудобно для всех.
– Неудобно? – тётя Люба вскинула брови. – А нам, думаешь, удобно? Дом теряем, на нервах, а вы тут про свои неудобства!
– Люба, хватит, – тихо сказал дядя Коля, и все обернулись к нему. Он редко говорил, но, когда говорил, его слушали. – Катя права. Мы свалились без предупреждения. Надо было хотя бы позвонить.
Тётя Люба открыла рот, чтобы возразить, но дядя Коля поднял руку:
– Мы найдём, где остановиться. Завтра поедем смотреть квартиры. А сегодня… сегодня давайте просто поедим и отдохнём.
Катя почувствовала, как напряжение слегка отпускает. Она посмотрела на дядю Колю с благодарностью, но тётя Люба явно не собиралась сдаваться.
– Ну, раз так, – сказала она, скрестив руки. – Тогда хоть поесть нормально дайте. А то эти пельмени… даже соуса к ним нет.
Катя глубоко вдохнула, чтобы не сорваться. Она вдруг вспомнила про старую коробку с травами, которую ей подарила коллега. Там был какой-то набор для соусов – может, хоть это спасёт положение?
– Сейчас сделаю соус, – сказала она, стараясь звучать уверенно. – И чай заварю. По особому рецепту.
Она достала коробку, нашла пакетик с сушёными травами и начала импровизировать. Смешала сметану, немного горчицы, добавила травы и щепотку соли. Получилось неожиданно ароматно. Катя разлила чай – тот самый, который тётя Люба раскритиковала утром, но теперь она добавила в заварник пару листочков мяты из банки. Это была её маленькая чайная церемония – попытка показать, что даже из того, что есть, можно сделать что-то хорошее.
Когда она подала соус и чай, тётя Люба скептически принюхалась, но всё же попробовала.
– Ну, это уже лучше, – неожиданно сказала она. – Хоть какой-то вкус появился.
Дядя Коля улыбнулся – впервые за весь день.
– Вкусно, Катя, – сказал он. – Спасибо.
Даже Ира, отложив телефон, взяла вторую порцию пельменей с соусом. Катя почувствовала, как внутри что-то смягчается. Может, она и правда слишком остро реагирует? Может, дело не в пельменях и не в чае, а в том, что все они – и она, и родственники – просто устали и напуганы?
Но этот момент затишья был прерван звонком в дверь. Катя нахмурилась – кто ещё? Она открыла дверь и чуть не ахнула. На пороге стояла Сашкина мама, Галина Ивановна, с огромной сумкой в руках.
– Здравствуйте, Катюша! – радостно воскликнула она. – Люба мне звонила, сказала, что они у вас. Вот я и решила приехать, помочь сестре с делами. А заодно и вас навестить!
Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ещё одна родственница. Ещё одна сумка. Ещё один человек в их квартире. Она посмотрела на Сашу, который выглядел не менее ошарашенным, чем она. И в этот момент она поняла: если они не найдут способ установить границы, их дом перестанет быть домом. Но что-то подсказывало ей, что эта неожиданная гостья принесёт с собой не только новые проблемы, но и ключ к их решению…
– Здравствуйте, Галина Ивановна, – Катя выдавила улыбку, чувствуя, как внутри всё сжимается. – Не ожидали вас так скоро.
Она бросила взгляд на Сашу, который стоял с открытым ртом, явно не готовый к приезду собственной матери. Тётя Люба, сидевшая за столом с чашкой чая, оживилась:
– Галя! Ну наконец-то! А то мы тут с Колей и Ирой одни воюем с этими юристами.
Галина Ивановна сняла пальто, повесила его на вешалку и тут же направилась к сестре, обнимая её так, будто не видела сто лет. Дядя Коля кивнул ей, а Ира, как обычно, только буркнула что-то, не отрываясь от телефона. Катя почувствовала, как головная боль, начавшаяся утром, превращается в пульсирующую бомбу.
– Саш, – тихо сказала она, отталкивая мужа в сторону, пока родственники обменивались громкими приветствиями. – Это уже слишком. Я не справлюсь.
Саша выглядел таким же потерянным, как она.
– Я не знал, что мама приедет, – прошептал он. – Честное слово, Катюш. Она ничего не говорила.
– Но она здесь, – Катя сжала его руку, стараясь не сорваться. – И что теперь? У нас и так тесно, а с твоей мамой… Саш, я не могу. Нам нужно что-то делать. Прямо сейчас.
Он кивнул, но в его глазах было столько растерянности, что Катя поняла: он не знает, как выкрутиться. Она глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Пельмени, соус, чай – всё это было её попыткой сгладить углы, но с появлением Галины Ивановны ситуация вышла из-под контроля. Их дом превратился в проходной двор, и если она сейчас не поставит границы, то потеряет не только покой, но и себя.
– Хорошо, – сказала она, решительно выпрямляясь. – Я поговорю. С ними со всеми.
– Катя, подожди, – Саша попытался её остановить. – Давай я…
– Нет, – отрезала она. – Ты обещал вчера, но не сделал. Теперь моя очередь.
Она вернулась в гостиную, где Галина Ивановна уже рассказывала тёте Любе про свою поездку из Перми. Катя кашлянула, привлекая внимание.
– Любовь Ивановна, Галина Ивановна, Коля, Ира, – начала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Можно вас на минутку?
Все повернулись к ней. Тётя Люба вскинула брови, Галина Ивановна улыбнулась, а дядя Коля отложил газету. Даже Ира вынула один наушник.
– Мы с Сашей очень рады, что вы приехали, – Катя старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось. – И мы правда сочувствуем вашим проблемам с домом. Но у нас тут… очень маленькая квартира. И мы не можем принимать столько гостей сразу. Нам самим нужно место, чтобы жить, работать, дышать.
Тишина повисла такая, что было слышно, как тикают часы на стене. Тётя Люба открыла рот, чтобы возразить, но Катя подняла руку:
– Пожалуйста, дайте мне закончить. Мы хотим вам помочь. Можем поискать недорогую гостиницу или посуточную квартиру. Можем помочь с юристом, с документами, с чем угодно. Но жить всем вместе здесь – это не вариант. Для нас всех.
Галина Ивановна посмотрела на сестру, потом на Катю, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание.
– Катюша, – мягко сказала она. – Мы не хотели вас стеснять. Люба мне рассказала про их беду, и я подумала, что смогу помочь. Но ты права – мы свалились без предупреждения. Это моя ошибка.
Катя не ожидала такой реакции. Она думала, что Галина Ивановна начнёт спорить, как тётя Люба, но вместо этого свекровь выглядела… виноватой.
– Ничего страшного, – Катя почувствовала, как напряжение немного отпускает. – Просто давайте вместе подумаем, как лучше всё организовать.
Тётя Люба фыркнула, но дядя Коля положил руку ей на плечо:
– Люба, Катя дело говорит. Мы не можем тут всемером жить. Это неудобно никому.
– Неудобно? – тётя Люба вскинула голову. – Это называется семья! Семья должна помогать!
– Семья должна уважать друг друга, – тихо, но твёрдо сказал Саша, впервые за весь день вступая в разговор. – Люба, я вас всех люблю. Но Катя права. Мы не можем так жить. И я не хочу, чтобы из-за этого у нас начались ссоры.
Тётя Люба посмотрела на него, потом на Катю, и, кажется, впервые за всё время замолчала. Галина Ивановна кивнула:
– Сашенька, ты прав. Мы найдём, где остановиться. Завтра же начнём искать квартиру или гостиницу. А пока… давайте просто посидим, поговорим.
Катя невольно улыбнулась
. – Сейчас чай принесу.
Она пошла на кухню, чувствуя, как внутри разливается тепло. Не от чая, а от того, что Саша наконец-то поддержал её. И от того, что родственники, кажется, начали её слышать.
Вечер прошёл неожиданно спокойно. Катя заварила чай – тот же, с мятой, который так понравился дяде Коле. Галина Ивановна помогла накрыть на стол, а тётя Люба, хоть и ворчала, всё же похвалила Катю. Ира, к удивлению, всех, отложила телефон и даже рассказала пару историй про свою учёбу. Дядя Коля, как всегда молчаливый, вдруг предложил тост:
– За семью, – сказал он, поднимая чашку с чаем. – И за то, чтобы мы умели не только брать, но и давать.
Катя посмотрела на него с удивлением. Это были самые длинные слова, которые она слышала от дяди Коли за всё время. И, кажется, они задели всех. Даже тётя Люба замолчала, задумчиво глядя в свою чашку.
Когда родственники разошлись по своим временным спальным местам – тётя Люба с дядей Колей на диване, Галина Ивановна на матрасе, а Ира на раскладушке, – Катя с Сашей остались на кухне. Они сидели за столом, допивая остывший чай, и молчали. Но это было комфортное молчание, как в те времена, когда они только начинали встречаться.
– Прости, что я сразу не сказал им, – наконец нарушил тишину Саша. – Я просто… не хотел никого обидеть. Но ты была права. Это наш дом. И мы должны его защищать.
Катя взяла его за руку.
– Спасибо, что поддержал меня сегодня, – тихо сказала она. – Это было важно.
Он улыбнулся, и в его улыбке была та самая искренняя теплота, за которую она его полюбила.
– Знаешь, – сказал он, – я думал, что семья – это когда все вместе, несмотря ни на что. Но ты показала мне, что семья – это ещё и про уважение. Про то, чтобы слышать друг друга.
Катя кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Не от обиды, а от облегчения. Они справились. Вместе.
На следующий день родственники сдержали слово. Галина Ивановна нашла недорогую посуточную квартиру в соседнем доме, и они с тётей Любой и дядей Колей переехали туда к обеду. Ира, правда, осталась ещё на день – ей нужно было забрать какие-то документы из университета. Но даже она, кажется, начала понимать, что их приезд был не самым удачным сюрпризом.
– Катя, – сказала Галина Ивановна, когда они прощались в дверях. – Спасибо за всё. И за чай, и за то, что не побоялась сказать правду. Мы с Любой… мы иногда забываем, что у молодой своей жизни.
– Ничего, – Катя улыбнулась, на этот раз искренне. – Приезжайте ещё. Только, пожалуйста, предупреждайте.
Галина Ивановна рассмеялась, а тётя Люба, всё ещё немного обиженная, буркнула:
– Ладно, предупредим. Но чай у вас всё равно так себе.
Все засмеялись, даже Ира, которая обычно только закатывала глаза. И в этот момент Катя почувствовала, что, несмотря на все сложности, они всё-таки семья. Не идеальная, не без конфликтов, но настоящая.
Когда дверь за родственниками закрылась, Катя с Сашей остались вдвоём. Они стояли в своей маленькой прихожей, глядя друг на друга.
– Ну что, – сказал Саша, обнимая её. – Вернёмся к нашей жизни?
– Ага, – кивнула Катя, прижимаясь к нему. – Но сначала я заварю чай. По моему особому рецепту.
Они засмеялись, и этот смех был как обещание – что они справятся с любыми бурями, если будут вместе. Но в глубине души Катя знала: этот чай, эти пельмени, эти разговоры – они стали чем-то большим, чем просто ужин. Это была их маленькая победа – над хаосом, над непрошеными гостями и над страхом потерять свой дом.
Для вас с любовью: