– Оля, ну что ты начинаешь? – Артём бросил взгляд поверх газеты, которую листал за завтраком. – Это же традиция. Мои всегда собирались вместе по воскресеньям, ты же знаешь.
Ольга сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Традиция. Это слово Артём произносил так, будто оно само по себе всё объясняло. Будто оно оправдывало бесконечные выходные, превращённые в бесконечный марафон готовки, уборки и натянутых улыбок.
– Знаю, – коротко ответила она, стараясь не сорваться. – Но я устала, Артём. Каждые выходные – одно и то же. Твоя мама, твой брат с женой, тётя Света с её бесконечными рассказами. А я потом весь понедельник отмываю кухню и собираю крошки с дивана.
Артём отложил газету и посмотрел на неё с лёгким удивлением, как будто её слова были чем-то новым.
– Ну, не преувеличивай. Они же не каждый день приходят. И потом, тебе что, сложно пару раз в месяц семью принять?
Ольга резко повернулась, чуть не уронив ложку.
– Пару раз? Артём, это каждые выходные! Каждые! Я уже забыла, когда мы с тобой просто вдвоём посидели, без этого… цирка.
Он нахмурился, но в его взгляде было больше непонимания, чем сочувствия.
– Цирка? Это моя семья, Оля. Они тебя любят, между прочим. Мама вчера только хвалила твой борщ.
– Хвалила, – горько усмехнулась Ольга. – А потом полчаса учила меня, как правильно свёклу тереть, чтобы цвет был ярче.
Она отвернулась к плите, чувствуя, как горло сжимается от обиды. Ей хотелось кричать, но вместо этого она молча нарезала морковь, стараясь сосредоточиться на ритмичном стуке ножа. Их небольшая кухня в двухкомнатной квартире пахла уютом – свежесваренным кофе, поджаренными овощами, но для Ольги этот запах давно стал ассоциироваться с бесконечной работой.
Ольга и Артём поженились три года назад. Их квартира в спальном районе Екатеринбурга была их гордостью – маленький, но тёплый уголок, который они обустраивали вместе. Деревянный стол, купленный на распродаже, занавески, которые Ольга шила сама, старый диван, укрытый пледом, чтобы скрыть потёртости. Всё это было их, заработанное их руками. Но с того момента, как они переехали сюда, квартира перестала быть только их домом.
Семья Артёма – большая, шумная, привыкшая собираться вместе – сразу же облюбовала их новое жильё. Его мама, Галина Ивановна, жила в соседнем районе и считала своим долгом каждое воскресенье приезжать с кастрюлей своего фирменного холодца. Брат Артёма, Дима, с женой Леной и их шестилетним сыном Максимкой появлялись с завидной регулярностью, принося с собой хаос и бесконечные разговоры о ценах на машины. Тётя Света, дальняя родственница, приезжала реже, но её визиты были как театральные постановки – с громкими рассказами о её молодости и неизменным бокалом вина, который она тянула весь вечер.
Ольга не возражала против семейных встреч. Поначалу ей даже нравилось – было приятно видеть, как Артём оживает в окружении родных, как он смеётся над шутками Димы или спорит с мамой о политике. Но со временем она начала замечать, что её роль в этих посиделках сводится к одному – быть хозяйкой, которая готовит, убирает и молча кивает на бесконечные советы Галины Ивановны.
– Ты просто не умеешь расслабляться, – как-то сказал Артём, когда она впервые намекнула, что устала. – Это же весело, Оля. Семья – это важно.
Важно. Ольга не спорила. Она выросла в маленькой семье, где были только она и мама, и идея большой, шумной родни казалась ей привлекательной. Но теперь она чувствовала себя не частью этой семьи, а обслугой.
В субботу утром, за день до очередной встречи, Ольга сидела на кухне с чашкой остывшего чая. Артём ушёл на работу – он был инженером на заводе и часто брал подработки по выходным. Она листала телефон, глядя на фотографии подруг, которые проводили выходные в кафе или за городом, и чувствовала укол зависти. Почему у них есть время на себя, а у неё – только кастрюли и пылесос?
Раздался звонок в дверь. Ольга вздрогнула – она никого не ждала. На пороге стояла Галина Ивановна с огромной сумкой в руках.
– Олечка, привет! – бодро воскликнула свекровь, проходя в прихожую без приглашения. – Я тут мимо проходила, решила зайти. Заодно и продукты для завтра принесла.
– Здравствуйте, – выдавила Ольга, глядя на сумку, из которой торчали пучки укропа и пакет картошки. – А что, завтра же собирались…
– Ну да, но я подумала, что мы с тобой заодно холодец сварим, – Галина Ивановна уже снимала пальто. – А то ты в прошлый раз что-то пересолила, я заметила.
Ольга почувствовала, как щёки начинают гореть.
– Я не пересолила, – тихо сказала она. – Это был новый рецепт, с травами.
– Ой, Оля, травы эти твои, – свекровь махнула рукой, направляясь на кухню. – Холодец – это классика, тут без выдумок надо. Пойдём, я тебе покажу, как правильно мясо выбирать.
Ольга молча последовала за ней, чувствуя, как внутри нарастает протест. Она не хотела варить холодец. Не хотела, чтобы её кухня превращалась в филиал кулинарного шоу Галины Ивановны. Но возразить свекрови было всё равно что спорить с ветром – бессмысленно и утомительно.
– А где Артёмка? – спросила Галина Ивановна, раскладывая продукты на столе. – Опять на заводе?
– Да, подработка, – коротко ответила Ольга, доставая разделочную доску.
– Молодец, трудяга, – свекровь улыбнулась. – А ты бы тоже работу нашла, Олечка. Ну, не такую, как у него, а что-нибудь полегче. В магазине, например. А то сидишь дома, скучно же.
Ольга замерла. Она работала фрилансером, оформляла дизайн для сайтов, и эта работа приносила ей не только деньги, но и удовольствие. Но для Галины Ивановны это было не работой, а «баловством за компьютером».
– У меня есть работа, – холодно ответила она. – И мне не скучно.
– Ну, я же не в обиду, – свекровь подняла руки, словно защищаясь. – Просто, знаешь, в наше время женщина должна была и дома всё успевать, и на работе. А ты молодая, здоровая, могла бы…
– Я успеваю, – перебила Ольга, чувствуя, как голос дрожит. – И дома, и на работе. И гостей ваших каждую неделю принимаю.
Галина Ивановна посмотрела на неё с удивлением, потом прищурилась.
– Гостей? Это ты про нас, что ли? Оля, мы же семья, какие гости?
Ольга отвернулась к раковине, чтобы скрыть слёзы, которые неожиданно подступили к глазам. Семья. Почему тогда она чувствует себя чужой в этой «семье»?
К вечеру субботы квартира была готова к очередному нашествию. Ольга вымыла полы, протёрла пыль, нарезала три миски салата и замариновала мясо для шашлыков – Артём настоял, чтобы завтра сделали барбекю на балконе. Она сидела на диване, уставившись в телевизор, но не видя, что там показывают. В голове крутилась одна мысль: сколько ещё она сможет это терпеть?
Артём вернулся поздно, пахнущий металлом и усталостью. Он бросил рюкзак в прихожую и плюхнулся рядом с ней.
– Ну что, готова к завтра? – спросил он с улыбкой, которая обычно её успокаивала. Но не сегодня.
– Нет, – честно ответила она.
Он повернулся к ней, нахмурившись.
– Что значит «нет»?
– То и значит, – Ольга посмотрела ему в глаза. – Я устала, Артём. Я не хочу завтра снова превращаться в официантку в своём же доме.
– Оля, ну перестань, – он взял её за руку. – Это же не так сложно. Они придут, посидят пару часов, поедят и уйдут.
– Пару часов? – она выдернула руку. – Это с часу дня до полуночи! И потом я весь понедельник отмываю квартиру, потому что твоя тётя Света обязательно прольёт вино, а Максимка размажет шоколад по дивану!
Артём вздохнул, потирая виски.
– Ты преувеличиваешь. Они же не специально.
– А мне плевать, специально или нет! – Ольга вскочила с дивана, чувствуя, как всё накопившееся вырывается наружу. – Я хочу хотя бы один выходной, Артём! Один! Чтобы мы с тобой могли просто посмотреть фильм, погулять, да хоть поспать до обеда, а не вставать в семь утра, чтобы резать салаты для твоей семьи!
Он смотрел на неё, явно не зная, что ответить.
– Ладно, – наконец сказал он. – Давай я поговорю с мамой, чтобы они в следующий раз у неё собирались.
Ольга покачала головой.
– Ты уже это обещал. Полгода назад. И ничего не изменилось.
– Ну, я поговорю ещё раз, – он пожал плечами. – Оля, они моя семья. Я не могу просто сказать им: «Не приходите».
– Почему? – её голос сорвался. – Почему ты не можешь сказать им, что нам нужно время для себя? Почему я должна жертвовать своими выходными ради твоей традиции?
Артём открыл рот, но не успел ответить – в кармане у него завибрировал телефон. Он взглянул на экран и поморщился.
– Это Дима. Наверное, про завтра.
– Конечно, – саркастически бросила Ольга. – Ещё один пункт в расписании.
Она ушла в спальню, хлопнув дверью. Впервые за три года брака она чувствовала, что их с Артёмом миры, которые когда-то казались такими близкими, начинают расходиться.
Утро воскресенья началось с привычного хаоса. Галина Ивановна приехала первой, с неизменной кастрюлей холодца и новым советом – на этот раз о том, как правильно чистить картошку, чтобы не тратить лишнюю воду.
– Олечка, ты бы нож поточила, – заметила она, заглядывая через плечо. – А то так картошку портишь, мякоть срезаешь.
Ольга молча кивнула, сжимая нож так, что побелели костяшки.
Следом явились Дима с Леной и Максимкой. Мальчик сразу же бросился к телевизору, включив мультики на полную громкость. Лена поставила на стол бутылку лимонада и начала рассказывать о том, как дорого сейчас всё в магазинах.
– Оля, а ты где мясо берёшь? – спросила она, усаживаясь за стол. – У нас на рынке такие цены, просто грабёж!
– На рынке, – коротко ответила Ольга, не отрываясь от нарезки огурцов.
– Ой, а я думала, ты в супермаркете, – Лена пожала плечами. – Там же дешевле.
Ольга почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. Почему каждый их разговор превращается в экзамен по домоводству?
Тётя Света, как всегда, появилась с опозданием, с бутылкой вина и историей о том, как в молодости она чуть не вышла замуж за какого-то художника.
– Олечка, ты бы попробовала вино с содовой, – предложила она, разливая себе бокал. – Освежает, знаешь ли!
– Спасибо, я не пью с утра, – ответила Ольга, стараясь улыбнуться.
Артём возился на балконе с мангалом, время от времени заглядывая в кухню и подмигивая ей, словно всё было в порядке. Но для Ольги каждая минута этого дня была как натянутая струна, готовая лопнуть.
За столом, как обычно, было шумно. Галина Ивановна рассказывала о соседке, которая развелась из-за «неправильного воспитания», Дима спорил с Артёмом о футбольном матче, а Максимка размазывал кетчуп по скатерти. Ольга сидела молча, механически улыбаясь, когда кто-то обращался к ней.
– Оля, а что ты такая тихая? – вдруг спросила тётя Света, прищурившись. – Устала, что ли?
– Да, – честно ответила Ольга, не глядя на неё. – Устала.
Повисла неловкая пауза. Галина Ивановна откашлялась.
– Ну, Олечка, это нормально, – сказала она примирительно. – Хозяйка дома всегда устаёт. Я в твои годы тоже так крутилась, когда мы с отцом Артёмки гостей принимали.
– Я не хочу крутиться, – неожиданно для самой себя сказала Ольга. Все замолчали, глядя на неё. Даже Максимка перестал возить ложкой по тарелке.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Артём.
Ольга глубоко вдохнула. Она знала, что сейчас скажет что-то, что изменит всё. Но молчать больше не могла.
– Я имею в виду, что устала быть единственной, кто готовит, убирает и принимает гостей каждые выходные, – её голос дрожал, но она продолжала. – Я хочу, чтобы мы чередовали. Чтобы в следующий раз мы собрались у вас, Галина Ивановна. Или у вас, Дима. Или вообще где-нибудь в кафе. Почему всегда у нас?
Галина Ивановна нахмурилась, словно не веря своим ушам.
– Оля, это как-то… не по-семейному, – сказала она. – У нас всегда так было, у Артёмки дома. Все собирались, делились новостями. А ты хочешь, чтобы мы по кафе шатались?
– Я хочу, чтобы это было справедливо, – твёрдо сказала Ольга. – Я не против встреч. Но я не хочу, чтобы наш дом был единственным местом, где они проходят.
– Оля, ты что, против нашей семьи? – Дима отложил вилку, глядя на неё с укором.
– Нет, – она покачала головой. – Я за то, чтобы у нас с Артёмом тоже была своя жизнь.
Артём молчал, глядя в тарелку. Ольга чувствовала, как её сердце колотится. Она ждала, что он скажет хоть что-то, поддержит её. Но он молчал.
– Ну, знаешь, – начала Галина Ивановна, – если тебе так тяжело, могла бы просто сказать. А не устраивать сцены при всех.
– Я пыталась сказать, – Ольга посмотрела на Артёма. – Много раз. Но меня никто не слышит.
Она встала из-за стола, чувствуя, как слёзы жгут глаза.
– Простите, мне нужно выйти.
Она схватила куртку и выбежала из квартиры, оставив за спиной тишину и ошеломлённые взгляды. На улице было холодно, но она не замечала. Она просто шла, не разбирая дороги, пока не оказалась у небольшого парка недалеко от дома. Там, на скамейке, она наконец дала волю слезам.
Почему всё так? Почему она должна жертвовать своим временем, своим домом, своим покоем ради традиции, которую она не выбирала? И почему Артём, её Артём, не на её стороне?
Она не знала, сколько прошло времени, когда услышала его голос.
– Оля?
Она обернулась. Артём стоял в нескольких шагах, с обеспокоенным лицом.
– Прости, – сказал он, садясь рядом. – Я должен был поддержать тебя там.
– Почему ты не поддержал? – её голос был хриплым от слёз.
– Я… не знаю, – он опустил голову. – Это всегда было так. Моя семья, эти встречи… Я думал, тебе тоже нравится.
– Мне не нравится быть невидимкой в своём доме, – тихо сказала она. – Я хочу, чтобы ты это понял.
Он кивнул, глядя на неё с такой искренней болью, что её гнев начал таять.
– Я поговорю с ними, – пообещал он. – Серьёзно. Мы найдём способ, чтобы всем было комфортно.
Ольга посмотрела на него, не зная, верить ли. Она хотела верить. Но в глубине души знала, что этот разговор – только начало. А что будет дальше, она даже боялась представить…
Ольга сидела на кухне, глядя в окно на серый екатеринбургский двор. Прошла неделя с того воскресного обеда, когда она впервые открыто высказала своё недовольство. С тех пор в квартире царила странная тишина. Артём был непривычно молчалив, а его семья, кажется, решила взять паузу. Никто не звонил, не напрашивался в гости, и даже Галина Ивановна, обычно звонившая каждые пару дней с новым рецептом, не давала о себе знать. Ольга должна была бы радоваться – наконец-то покой. Но вместо этого её грызло чувство вины, словно она разрушила что-то важное.
– Ты чего такая задумчивая? – Артём вошёл на кухню, держа в руках кружку с недопитым кофе. Его голос был мягким, но в глазах читалась настороженность.
– Просто думаю, – Ольга пожала плечами, не отрывая взгляда от окна. – Твои, похоже, обиделись.
Артём поставил кружку на стол и сел напротив.
– Я с ними говорил, – сказал он. – С мамой, с Димой. Объяснил, что нам нужно больше личного пространства. Они… ну, не то чтобы обрадовались, но поняли.
– Поняли? – Ольга посмотрела на него с сомнением. – Тогда почему никто не звонит? Даже тётя Света, которая обычно пишет мне про свои сериалы, молчит.
Артём вздохнул, потирая затылок.
– Может, им просто нужно время, Оля. Ты же знаешь, они привыкли, что всё по-старому. А тут ты… ну, взорвала их мир.
– Я взорвала? – её голос дрогнул. – Артём, я просто попросила, чтобы меня услышали! Чтобы наш дом не был вечным местом сбора!
– Я знаю, – он поднял руки, словно сдаваясь. – И я на твоей стороне. Правда. Просто… дай им время переварить.
Ольга кивнула, но в груди всё равно саднило. Она хотела верить Артёму, но что-то подсказывало, что эта тишина – затишье перед бурей.
На следующее утро раздался звонок. Ольга, ещё не успевшая отойти ото сна, вздрогнула, увидев на экране телефона имя Галины Ивановны.
– Алло? – осторожно ответила она.
– Олечка, доброе утро! – голос свекрови был нарочито бодрым. – Мы тут с Димой и Леной решили, что в это воскресенье всё-таки соберёмся. Но не у вас, а у нас! Я уже всё продумала – сделаю свой фирменный холодец, Лена обещала пирог. Ты только картошку с мясом приготовь, хорошо? Артёмка говорил, у тебя это шикарно выходит.
Ольга замерла, сжимая телефон. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит.
– То есть… у вас? – переспросила она, стараясь скрыть удивление.
– Ну да! – Галина Ивановна хмыкнула. – Ты же хотела, чтобы не у вас всё время. Вот, решили попробовать по-другому. Придёте?
– Конечно, – выдавила Ольга, всё ещё не веря. – Мы будем.
Повесив трубку, она почувствовала странное облегчение. Может, Артём был прав? Может, они действительно услышали её? Но где-то в глубине души шевельнулось сомнение – слишком уж легко всё это звучало.
Воскресенье наступило быстро. Ольга с Артёмом стояли у двери квартиры Галины Ивановны, держа в руках противень с запечённой картошкой и мясом. Ольга нервничала – не потому, что боялась встречи, а потому, что не знала, чего ожидать. Будет ли это действительно попытка компромисса или просто новый способ показать ей, что она «не дотягивает» до семейных стандартов?
Дверь открыла Лена, с улыбкой, которая казалась чуть натянутой.
– Заходите, ребята! – сказала она, принимая противень. – Ого, пахнет вкусно!
В квартире было шумно и людно, как всегда. Галина Ивановна командовала на кухне, Дима возился с телевизором, пытаясь настроить футбольный матч, а Максимка носился по комнате с игрушечным самолётом. Тётя Света уже сидела за столом с бокалом вина, рассказывая историю о своём новом соседе.
– Олечка, Артёмка! – Галина Ивановна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. – Ну наконец-то! А то я уж думала, вы передумали.
– Разве мы могли? – Артём улыбнулся, обнимая мать. Ольга выдавила улыбку, но внутри чувствовала себя чужой. Всё было как обычно – шум, суета, запах еды. Только место действия сменилось.
За столом начались привычные разговоры. Галина Ивановна хвалила свой холодец, Лена жаловалась на цены в магазинах, тётя Света вспоминала молодость. Ольга молчала, наблюдая за всеми, как за театральной постановкой. Её картошка с мясом получила сдержанные похвалы, но Галина Ивановна тут же добавила:
– Вкусно, Олечка, но я бы чеснока побольше положила. Для аромата.
Ольга кивнула, проглотив колкое замечание, которое вертелось на языке. Она посмотрела на Артёма, надеясь, что он вмешается, но тот увлечённо спорил с Димой о футболе.
После обеда, когда мужчины ушли смотреть матч, а Максимка убежал играть, Галина Ивановна повернулась к Ольге.
– Оля, поможешь посуду помыть? – спросила она с улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. – А то Лена что-то устала, а мне одной не справиться.
Ольга сжала губы. Вот оно. Место сменилось, а роль осталась той же – обслуга. Она молча встала и пошла на кухню, чувствуя, как внутри снова закипает раздражение.
На кухне, среди горы тарелок и кастрюль, Галина Ивановна начала свой привычный монолог.
– Знаешь, Олечка, в моё время хозяйки умели всё успевать, – сказала она, полоща ложки. – И дом держать, и гостей принимать, и на работе не отставать. А ты что-то совсем раскисла.
Ольга замерла, сжимая губку так, что вода потекла по рукам.
– Галина Ивановна, – тихо сказала она, – я не раскисла. Я просто устала быть единственной, кто всё это делает.
Свекровь посмотрела на неё с удивлением.
– Ну как единственной? Мы же все готовили! Я холодец, Лена пирог…
– А я картошку, мясо, салаты, – перебила Ольга, её голос дрожал. – И убираю. И мою посуду. И это не только сегодня. Это каждые выходные, даже если не у нас. Почему всегда я?
Галина Ивановна нахмурилась.
– Потому что ты молодая, – ответила она, как будто это всё объясняло. – В твои годы я тоже всё на себе тянула. Это нормально, Оля. Семья – это работа.
– А почему только моя работа? – Ольга отбросила губку в раковину. – Почему Лена сидит с вином, а я мою посуду? Почему Дима смотрит футбол, а я таскаю кастрюли? Почему Артём даже не замечает, что я тону в этом?
Галина Ивановна открыла рот, но не нашла, что сказать. Впервые за всё время Ольга видела её растерянной.
– Ты слишком много на себя берёшь, – наконец выдавила свекровь. – Никто тебя не заставляет.
– Заставляет, – Ольга посмотрела ей прямо в глаза. – Ваша традиция заставляет. Вы все приходите и ждёте, что я буду готовить, убирать, улыбаться. А если я отказываюсь, то я – плохая жена, плохая невестка. Я устала, Галина Ивановна. Устала доказывать, что я тоже человек.
Она развернулась и вышла из кухни, оставив свекровь в одиночестве у раковины. В гостиной было шумно – футбол, смех, звон бокалов. Ольга прошла мимо всех, схватила куртку и выскользнула из квартиры.
На улице было холодно, ветер пробирал до костей, но Ольга не замечала. Она шла по знакомым улочкам, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Она знала, что её уход – это почти скандал. Знала, что Артём будет в шоке, что Галина Ивановна, скорее всего, уже рассказывает всем, какая она неблагодарная. Но ей было всё равно. Она больше не могла молчать.
Телефон завибрировал в кармане. Артём. Она сбросила звонок. Потом пришло сообщение: «Оля, ты где? Вернись, пожалуйста, давай поговорим». Она не ответила. Ей нужно было время. Хотя бы час, чтобы собраться с мыслями.
Она зашла в маленькое кафе на углу, заказала чай и села у окна. В голове крутились обрывки разговоров, взгляды Галины Ивановны, молчание Артёма. Почему он не замечает? Почему позволяет своей семье так с ней обращаться? И главное – что делать дальше?
Через полчаса дверь кафе звякнула, и вошёл Артём. Его лицо было бледным, волосы растрепались от ветра. Он увидел её и сразу направился к столику.
– Оля, – начал он, садясь напротив. – Что случилось? Почему ты ушла?
– Потому что я больше не могу, – тихо сказала она, глядя в свою чашку. – Я пыталась, Артём. Правда пыталась. Но твоя семья… они не слышат меня. И ты тоже.
– Я слышу, – он взял её за руку, но она отстранилась.
– Нет, не слышишь. Ты видишь, как я готовлю, убираю, бегаю вокруг всех, но тебе кажется, что это нормально. Что это и есть семья. А для меня это не семья – это каторга.
Артём смотрел на неё, и в его глазах было столько боли, что Ольга чуть не смягчилась. Но она знала, что если сейчас отступит, то всё вернётся на круги своя.
– Я хочу, чтобы всё изменилось, – продолжала она. – Я хочу, чтобы мы чередовали встречи. У твоей мамы, у Димы, в кафе – где угодно, но не только у нас. И я хочу, чтобы ты поддержал меня в этом. Не просто обещал поговорить, а реально сделал что-то.
– Я пытался, – его голос был хриплым. – Я говорил с мамой, с Димой…
– И что? – перебила она. – Они решили собраться у мамы, но я всё равно мою посуду и слушаю, как надо класть чеснок. Ничего не изменилось, Артём. Ничего.
Он опустил голову, и на секунду ей показалось, что он сейчас заплачет. Но вместо этого он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза.
– Ты права, – сказал он. – Я не сделал достаточно. Я думал, что если они соберутся у мамы, то всё решится само собой. Но я ошибался. Прости.
Ольга молчала, не зная, что ответить. Его слова звучали искренне, но она слишком часто слышала «прости», чтобы поверить сразу.
– Что ты предлагаешь? – наконец спросила она.
– Давай сделаем так, – начал он, словно обдумывая каждое слово. – Следующую встречу мы вообще отменяем. Никаких гостей, никаких посиделок. Только мы с тобой. А потом я поговорю с ними ещё раз. Но не один – вместе с тобой. Чтобы они услышали тебя, а не меня.
Ольга посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзно ли он. В его глазах не было привычной беспечности – только решимость.
– Хорошо, – кивнула она. – Но если ничего не изменится, Артём… я не знаю, как мы будем дальше.
Он сжал её руку, на этот раз она не отстранилась.
– Изменится, – пообещал он. – Я не хочу тебя терять. И не хочу, чтобы ты чувствовала себя чужой в нашей жизни.
Они сидели в кафе ещё какое-то время, молча допивая чай. Ольга чувствовала, как напряжение потихоньку отпускает, но в глубине души знала, что настоящий бой ещё впереди. Семья Артёма не сдастся так легко. И что-то подсказывало ей, что следующий разговор будет решающим…
Ольга сидела на диване, нервно теребя край пледа. Сегодня был тот самый день – день, когда они с Артёмом собирались говорить с его семьёй. После её ухода из квартиры Галины Ивановны прошло две недели, и эти две недели были странными. Первая неделя – тишина, как будто все родственники разом решили взять отпуск от общения. Вторая – осторожные звонки от Лены и даже тёти Светы, которая неожиданно написала в мессенджере: «Олечка, ты не сердишься? Я тут вино хорошее нашла, надо бы попробовать вместе». Но от Галины Ивановны – ни слова. Это пугало больше всего.
Артём вошёл в гостиную, держа в руках две кружки чая. Он выглядел собранным, но Ольга заметила, как подрагивают его пальцы, когда он ставил кружки на стол.
– Ты готов? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– Да, – кивнул он, садясь рядом. – Я звонил маме вчера. Сказал, что мы хотим поговорить. Она… ну, не особо обрадовалась, но согласилась.
Ольга глубоко вдохнула. Она не знала, чего ожидать от этого разговора. Согласие Галины Ивановны прийти не означало, что она готова слушать. Но отступать было некуда.
– А Дима с Леной будут? – спросила она.
– Да, и тётя Света тоже, – Артём слабо улыбнулся. – Полный состав. Как ты любишь.
Ольга невольно хмыкнула. Его попытка разрядить обстановку была неуклюжей, но тёплой. Она сжала его руку, чувствуя, как внутри смешиваются страх и надежда.
– Спасибо, – тихо сказала она. – За то, что ты со мной.
Он посмотрел на неё, и в его глазах было что-то новое – не просто любовь, а решимость.
– Мы вместе, Оля. И я не дам этому развалиться.
Квартира Галины Ивановны встретила их знакомым запахом холодца и свежесваренного кофе. На столе уже стояли тарелки с бутербродами, пирог Лены и неизменная бутылка вина от тёти Светы. Максимка носился по комнате, размахивая игрушечным мечом, пока Лена не усадила его за мультики. Дима, как всегда, возился с телевизором, пытаясь подключить какую-то новую приставку. Всё выглядело привычно, но в воздухе висело напряжение – словно все знали, что этот вечер будет не таким, как обычно.
– Олечка, Артёмка! – Галина Ивановна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Её улыбка была чуть натянутой. – Проходите, садитесь. Я тут пирожки напекла, с капустой, как ты любишь, Артём.
– Спасибо, мама, – Артём обнял её, но Ольга заметила, как он быстро взглянул на неё, словно проверяя, всё ли в порядке.
Ольга кивнула, стараясь держать себя в руках. Она не хотела ссоры. Не хотела скандала. Но и молчать больше не собиралась.
За столом начались обычные разговоры – о погоде, о ценах, о новом сериале, который смотрит тётя Света. Ольга молчала, чувствуя, как внутри нарастает решимость. Она ждала подходящего момента, и он настал, когда Галина Ивановна, разливая чай, сказала:
– Олечка, ты бы зашла ко мне как-нибудь, я бы тебя научила пирожки такие лепить. А то у тебя тесто, я заметила, слишком плотное выходит.
Ольга поставила чашку на стол. Все замолчали, словно почувствовали, что сейчас что-то произойдёт.
– Галина Ивановна, – начала она, стараясь говорить спокойно, – я не хочу учиться лепить пирожки. И не хочу, чтобы каждые выходные наш дом или ваш превращался в место, где я должна доказывать, что я хорошая хозяйка.
Свекровь нахмурилась, но Ольга продолжила, не давая ей вставить слово.
– Я люблю вашу семью, – сказала она, глядя на всех по очереди. – Правда. Но я устала быть той, кто всегда готовит, убирает и слушает советы, как мне жить. Я хочу, чтобы мы встречались по-другому. Чтобы это было не только моя работа, но и ваша. Чтобы мы чередовали – у вас, у Димы с Леной, в кафе. Чтобы это было справедливо.
Повисла тишина. Максимка, отвлёкшись от мультиков, смотрел на неё широко открытыми глазами. Дима откашлялся, Лена уставилась в свою тарелку, а тётя Света медленно отхлебнула вина.
– Оля, – наконец сказала Галина Ивановна, и её голос был непривычно тихим. – Ты думаешь, я тебя заставляю? Я же просто помочь хочу.
– Я знаю, – кивнула Ольга. – Но ваши советы, ваши замечания… они не помогают. Они заставляют меня чувствовать, что я всё делаю неправильно. И я устала, Галина Ивановна. Устала быть невидимкой в этой традиции.
Артём взял её за руку под столом, и это придало ей сил.
– Мама, – сказал он, глядя на Галину Ивановну. – Оля права. Мы оба устали. Мы любим эти встречи, но они не должны быть только нашей ответственностью. Если мы семья, то давайте делить всё поровну.
Галина Ивановна открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно вмешалась Лена.
– Знаете, – сказала она, глядя на Ольгу, – я, наверное, тоже виновата. Я никогда не задумывалась, каково тебе, Оля. Мы приходили, ели, болтали, а ты… ты действительно всё на себе тянула.
Ольга посмотрела на неё с удивлением. Лена всегда казалась ей частью этой системы – молчаливой, но согласной с Галиной Ивановной. А теперь в её глазах было что-то похожее на понимание.
– Я тоже устала, – продолжила Лена, нервно теребя салфетку. – У нас с Димой маленькая квартира, но я могла бы иногда звать всех к нам. Или хотя бы помогать больше.
Дима кашлянул, явно не ожидая такого поворота.
– Ну, да, – пробормотал он. – Мы можем попробовать. Только у нас Максимка всё разнесёт, сами знаете.
– А я за кафе! – вдруг воскликнула тётя Света, подняв бокал. – Там и убирать не надо, и готовить. Олечка, ты молодец, что сказала. А то я сама уже устала на эти посиделки ездить, честно говоря.
Все невольно засмеялись, даже Галина Ивановна. Но её смех быстро затих, и она посмотрела на Ольгу долгим взглядом.
– Оля, – сказала она наконец. – Я не хотела, чтобы ты так себя чувствовала. Я думала… думала, что так и надо. Что семья – это когда все вместе, и кто-то один всегда за всё отвечает. У нас с отцом Артёмки так было.
– Я понимаю, – мягко ответила Ольга. – Но времена изменились. И я не хочу быть тем, кто всегда отвечает. Я хочу быть частью семьи, а не её обслугой.
Галина Ивановна молчала, глядя в свою чашку. Потом медленно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Давайте попробуем по-вашему. В следующий раз – у Димы с Леной. А потом, может, и в кафе сходим.
Ольга почувствовала, как напряжение внутри начинает отпускать. Она посмотрела на Артёма, и он улыбнулся ей – той самой тёплой улыбкой, от которой у неё всегда замирало сердце.
Прошёл месяц. Ольга и Артём сидели на балконе своей квартиры, укутавшись в плед. На улице было холодно, но в их маленьком мире было тепло и уютно. Они только что вернулись от Димы и Лены, где прошла первая семейная встреча на их территории. Было шумно, Максимка действительно умудрился пролить сок на диван, но Лена только рассмеялась и сказала: «Ну, хоть не вино, как у тёти Светы». Галина Ивановна принесла свой холодец, но впервые не комментировала, как Ольга режет салат. А тётя Света даже помогла убрать со стола, что вызвало у всех лёгкий шок.
– Знаешь, – сказала Ольга, глядя на огни города, – я думала, они никогда не согласятся. Думала, это конец.
Артём обнял её, притянув ближе.
– А я знал, что они услышат, – сказал он. – Просто нужно было дать им время. И тебе – чтобы сказать всё, как есть.
– Спасибо, что был со мной, – тихо ответила она. – Без тебя я бы, наверное, просто сбежала.
Он засмеялся, поцеловав её в висок.
– Куда бы ты сбежала? Это же наш дом.
Ольга улыбнулась, чувствуя, как последние капли обиды растворяются в этом моменте. Их дом. Их жизнь. И теперь, кажется, их семья – настоящая, где каждый слышит друг друга.
Для вас с любовью: