Седьмого октября прошла церемония награждения победителей первой Всероссийской литературной премии в области научной фантастики, учрежденной Национальным центром «Россия» и Союзом писателей России. Это масштабное литературное событие состоялось в рамках II Международного симпозиума «Создавая будущее». Награду в номинации «Лучший визуальный образ» вручил заместитель начальника Управления Президента РФ по общественным проектам Алексей Жарич. И если что, – а никто, полагаю, не догадался, – «визуальный образ», это комиксы. Здесь награждена была Дарья Конопатова за «Старгейзер 256».
В номинации «Литературные произведения» победителем стал Роман Афанасьев, написавший роман «Звёздный пилот». О книге хочется сказать очень многое, но я воздержусь, поскольку её не читал. Лучше скажу о фантастике, – жанре, публикой часто любимом, но за редкими исключениями не понятым.
Между тем, у фантастики есть миссия. Особая, отличная от обычного для серьёзной литературы посева разумного, доброго, вечного. О литературе на серьёзность не претендующей, развлекательной, и речи нет. Её цели достигаются с равным успехом, как в случае привлечения роботов и драконов, так и без этого. Также и для глубокого произведения отнюдь не принципиально, развивается ли действие в будущем или в прошлом. Или даже в прошлом вымышленном, – с упомянутыми выше драконами. В любом случае, великие книги всегда о людях, а не о иных планетах и не о драконах.
Проще говоря, книги, относимые к жанру научной фантастики или фэнтези по формальным признакам, – применению героями магии или недоступных на данный момент технологий… Просто обычные книги. Они могут быть хорошими или плохими, но отдельного от прочих рассмотрения не требуют. Настоящая фантастика, это другое. Я назвал бы её миссию «поиском вопросов». В отличие от прочих интеллектуалов, фантаст задумывается не над проблемами вечными, – которые ещё титаны античности не решили, – а над такими проблемами, о существовании которых до него никто и не подозревал. Потому что, смертные с ними пока не сталкивались.
Здесь можно вспомнить Айзека Азимова в 1942 задумавшегося над «законами роботехники». Проблема взаимодействия человека с искусственным интеллектом, как её видел Азимов, не актуальна до сих пор. А была бы актуальна, не решалась бы предложенными им методами… Однако, проблема-то существует. Просто, до Азимова её не видел никто.
Фантаст это, прежде всего, философ. Писатель во вторую очередь, ибо писателем он запросто может оказаться плохим. И здесь можно вспомнить Станислава Лема, всё творчество которого следует понимать, как аляповато беллетризированные философские трактаты. В отличие от трактатов, адресованных специалистам и им же только понятных, художественное произведение легче достигает сознания читателя массового.
Романы Лема в публикациях канала упоминаются часто, и обычно в ключе моего несогласия с выводами автора. Но выводы, это ответы, фантастика же – вопросы. Значение имеют только они. Лем рассуждает о человеческом – и о не человеческом – разуме в контексте бесконечной физической вселенной. Мыслит от и до пределов мироздания. Такими категориями оперировал, хотя и на более низком уровне ввиду отсутствия представлений о Космосе, может быть, только Аристотель. Проблематика, поднимавшаяся другими философами XX века, сравнительно с Лемом, – это высота куриного полёта.
Читая Лема, кстати, совершенно не обязательно всё это сознавать и содрогаться. Лем так удачно сбивает собственный пафос, что пафос становится невидимым. Но Лема читают, ибо никто до него не брался посмотреть на человеческий разум со стороны.
