Калитку Анна закрыла на засов еще за светло. Хоть и пообещал Кузьма Ильич, что грабители не посмеют второй раз прийти, но все равно страшно было. Береженого Бог бережет. Хотя кто знает. Если бы надумали грабители попасть в дом, они бы и через забор могли перемахнуть. А с бабами да детьми справиться им бы проблемы не составило. Но так хоть спокойнее самим и то хорошо.
Еще только сереть начало, в ворота постучались. Марья осенила себя крестным знамением, “Свят, свят”... Но в окошко все же поглядела, на улице то еще все видно. Выглянула и пошла открывать.
- Иван, перепугал ты нас. Ладно хоть от ворот отошел, чтоб видно тебя было. А то ведь и не знала, выходить или притаиться.
- А я вот с делами управился, да дай думаю погляжу как вы тут. Да и узнать охота, чё ты выходила.
Переговариваясь, они зашли в избу. Разом спало напряжение в избе.
- А мы вот на заперти сидим. Испугались, так отойти еще не можем. Засветло закрылись. - проговорила Анна, здороваясь с Иваном. Напрочь забыла, что виделись они уже с утра.
Марья рассказала все Ивану, что выходила сегодня. Собой она была неимоверно горда, что сходила, не побоялась. И начальника узнала. И разговаривал он с ней, как с ровней.
- Я вот только думаю теперь, как Роману то это все отписать. Пусть домой приезжает. Говорят, что телеграмму можно отбить, она быстро доходит. Надо у Катерины спросить как это делают.
- Та, Марья, погоди, не турись больно то. Чё тебе Романа то вызывать. Он все одно ничего не сделает. Сдернешь мужика с работы. Он хоть там денег заработает. А здесь то чего, вас только караулить.
Марья задумалась. Она уж настроилась, что вызовет Романа. Рядом с ним ей будет спокойнее и за себя, и за ребятишек, да и за хозяйство. Привыкла она, что Роман все дела знает, все решает, как надо сделать. А тут осталась одна и растерялась.
А с другой стороны Иван дело говорит. Мужик там работает, вон пишет, что заказов у него много. А здесь то чего. Зимой дел по дому меньше. А теперь и скотины у них не стало. Вспомнила про корову, про лошадь, которых у них увели и опять слезы подступили к глазам.
Тут и Анна поддержала Ивана.
- Правильно он бает. Чё мужика с места дергать. Работает и ладно. Деньги то теперь нужны будут. А в марте то приедет обратно. Чё мы, не проживем что ли без него.
Марья даже удивилась словам золовки. Обычно она не встревала в разговоры, особенно с чужими людьми. А тут гляди ка, Ивана поддерживает, да еще и рассуждает.
Марье оставалось только сказать, что подумает она. Торопиться то некуда. Все одно украденное уже не вернешь.
Иван, все выяснив, засобирался домой со спокойной душой. Чего уж скрывать, весь день думал, а ну как придумали по новому середняков раскулачивать. Ночью, да забирать не все, а сколько на возу увезти можно. Правда выглядело это все довольно странно, но страх и неизвестность сидели в крестьянине. Поэтому и думал, что все возможно при новой власти. Все время что то меняется. Жизнь, как конь, скачет галопом.
И снова жизнь пошла своим чередом. Вскоре пришло еще одно письмо от Романа. Писал он, что работа есть, что с других деревень люди приходят с заказами. Сперва рассчитывались и зерном, и мукой. но теперь он только деньгами расчет берет. Только вот что то тревожно ему. Как там Марья с Анной справляются без него. Еще и сон ему намедни нехороший приснился. Совсем тоска взяла.
Вот и решил он, что приедет пораньше. Не в марте, как обещал, а в феврале. Марья отписала Роману, чтоб не переживал. Они, чай, не маленькие, дела знают. Велела написать, пусть работает, как надумал. Потом отписала про детей, а про скотину даже не упомянула. Пусть думает, что забыла. Потом шли поклоны от всех, и от деревенских, кто передавал.
Саня тоже написал две строчки. Упросил учительницу, чтоб помогла , показала как. Старательно вывел. “Тятенька, я учусь хорошо. Меня хвалят. Дома помогаю маме с бабой.”
В школе готовились к празднику Красной армии. Учили песни, стихотворения. Саня старался, как только мог. Хоть и наступил ему медведь на ухо, но пел “по долинам и по взгорьям…”, а потом еще про Красную армию, которая всех сильней. Он и дома извел всех своим пением и обижался, когда мать просила его помолчать.
- Тятенька приедет, я ему тоже спою, - объявил он Марье и никак не мог понять, почему она вместе с Анной, смеялась над его словами.
- Ну ну, вот порадуется отец то, как послушает тебя. - заметила Анна. - Ты лучше стихотворенье выучи, да расскажи ему. Все лучше будет.
Но Сане хотелось петь. Он даже Нину стал учить песне про дивизию., которая шла по долинам. Нина не понимала слова, но старалась запомнить все, что говорил брат. Они же учили песню для отца. Шел февраль. Поэтому и ждали они его каждый день.
Пришел праздник. В школе был концерт. Марья даже сходила на него, посмотрела, как ловко ребятишки поют песни. И ничего, что иногда получается кто в лес, кто по дрова, но ведь как стараются. И голос Санин Марья выделяла из всех голосов. Ей даже в какой то момент показалось, что не так уж и плохо он поет. Другие то тоже не больно далеко ушли.
Домой мать с сыном шли вместе. Саня горевал, что отец не приехал. Месяц то скоро кончится, а его все нет. Уж ладно ли там с ним. Переживания сына передались и Марье. Ей тоже стало тревожно. Скорее бы уж приехал. Время неспокойное. Грабителей тех так и не поймали. Она даже духу набралась и сходила опять в сельсовет. Узнать хотела, что там слышно.
Кузьма Ильич только руками развел. Ничего не известно. Как в воду канули. Одно хорошо, что в районе о таких грабежах больше не слышно. Видно в другое место перебрались. Потом Кузьма Ильич поинтересовался, не приехал ли Роман Иванович с заработков. Сказал, пусть придет, как приедет. Мужик грамотный и по словам Марьи умный да хозяйственный. Такие ох как нужны советской власти.
Месяц заканчивался. Саня, который до этого молча ждал отца, начал каждый вечер вслух спрашивать, что же нет тятеньки.
В то утро погода разненастилась. Еще с ночи снег переметать ветер начал. Поднялся ветер ни с того ни с сего. Хоть снег сверху не сыпался, а дорогу передуло. Марья убиралась со скотиной, вышла на улицу. Подумала про себя, что мятежная дорога сегодня для путников. Вернулась в избу. Анна уже поставила хлеб в печку, сели завтракать. Горка опёкишей на столе, да каша пшенная с каплей льняного масла.
Чуткий слух Марьи расслышал, что возле ворот движение какое то. Разве что к Сане ребятишки пришли, чтоб в школу вместе идти. Ну ничего, калитка не заперта, зайдут.
- Саня, погляди ко, кто там пришел. К тебе чай.
Саня поднялся, подошел к окошку, с минутку присматривался и вдруг закричал.
- Тятенька приехал. Это он снег расчищает у ворот, чтоб заехать во двор.
Все семейство подскочило из за стола. Кто как был, выскочили на улицу. Роман лопатой откидывал снег от ворот. А они то сидят, даже и не слышали, что он во дворе шарахается.
- Чё это у вас от ворот то не отгребено, не заехать, Хотел тихонько зайти, да вот не получилось. - довольный произведенным эффектом, проговорил Роман. И вдруг осекся, увидев глаза сестры и Марьи, в которых так и видно было, что пришла в дом беда.
Улыбка сползла с его лица. Он, все еще обнимая, прижавшегося к нему Саню, спросил.
- Чё такое?
- Ой, Роман, пойдем в избу. Чё на вылюдье то стоять. Там все скажу, - ответила Марья, а у самой глаза, полные слез.
Анна проводила их, сказав, что загонит лошадь во двор.
Увидев спящих малышей, Роман немного успокоился. Слава Богу, все живы. Только дома Марья, обнимая Романа, начала свой горестный рассказ. Марья видела, как вздулись жилы на шее у мужа. Знала она, что так бывает, когда он злится или сердится. А у Романа и вправду внутри все тряслось от злости. Будь его воля, он бы собственными руками прикончил грабителей.
Закончив рассказывать, Марья не удержалась, дала волю слезам. Ведь каждый раз, когда она вспоминала ту ночь, она заново переживала тот леденящий душу страх. Но теперь она ревела в объятиях Романа и страх этот был не таким уж и страшным. Она под защитой. Она не одна.
- А ты то чё, али ночью ехал, не побоялся?
Но Роман успокоил ее. Он ночевал в Санчурске у Сины, а утром по темну еще, выехал. Охота было скорее до дома добраться.
- А мне ведь Сина говорила, что бандиты появились. И про Лису сказала, что кого то ограбили. Я еще с вечера хотел ехать, да она меня не пустила. Уговорила, чтоб в ночь не ехал.
Марья вздохнула. Сестра и не знает, что это их ограбили. А откуда. Сами они в город не ездят, а если кто и бывает деревенские, так ведь не пойдут им докладывать.
В избу вошла Анна. Она уже и воз под крышу поставила и лошадь распрягла. Стоит, родимая, у себя. Чай, тоже по дому соскучилась. Только вот товарки то рядом нету.
Роман посмотрел на своих любимых женщин. Зря он думал, что пропадут они без него. Не пропали ведь. Еще вон какой страх пережили и ничего, устояли, справились. А что обворовали, так это ведь с каждым может случиться. Будь бы он тут, так может все еще хуже было бы. И эту лошадь бы увели. Да и самого бы в живых могло не быть. От бандитов жалости нечего ждать. Главное, что все живы остались. А остальное дело наживное.