— Дрянь ты, Жанна! — заорал Илья, швырнув пульт от телевизора в стену. — Думаешь, я не знаю, что ты там банкирам про меня наплела?
Жанна сидела на краешке дивана, сжимая в руках мятую справку о доходах. Бумага была влажная от пота, буквы расплывались перед глазами. В гостиной пахло дешевым одеколоном и гарью — Илья курил прямо в комнате, несмотря на ее просьбы.
— Я ничего не плела, — прошептала она. — Просто сказала правду...
— Правду? — Он шагнул к ней, и половицы заскрипели под его весом. — Какую еще правду? Что я безработный? Что денег нет?
— Илюш, у нас действительно трудности...
Хлопнула входная дверь. Илья замер, прислушался к знакомому цоканью каблуков по коридору.
— Вот и мамочка явилась, — процедила Жанна сквозь зубы.
Надежда Николаевна ворвалась в гостиную как ураган в шоколадном кардигане, с папками турагентства в руках и сияющими глазами. Волосы уложены свежо из салона, губы накрашены алой помадой.
— Дети мои! — воскликнула она. — Такие новости! Мне менеджер звонила — на круиз по Греции скидка двадцать процентов, но только до завтра!
Жанна почувствовала, как что-то сжалось в груди. Она смотрела на свекровь — на дорогую стрижку, маникюр, золотые сережки — и не понимала, как эта женщина умудряется выглядеть так, словно живет в другом мире.
— Мам, отлично! — Илья оживился. — Жанка оформит кредит, и поедешь отдыхать, как королева.
— Кредит? — Надежда Николаевна нахмурилась. — А что, своих денег нет?
— Временные трудности, — буркнул Илья. — Но Жанна может взять на себя, у нее кредитная история чистая.
— Была чистая, — тихо сказала Жанна. — До ваших просьб о займах.
— Жанночка, милая, — Надежда Николаевна села рядом, положила руку ей на плечо, — ты же понимаешь, мне уже семьдесят. Сколько мне осталось? Может, это последний шанс увидеть мир...
В дверях показалась тетя Лиза. Она стояла, опираясь на трость, и смотрела на эту семейную сцену с выражением брезгливости на лице.
— О, — протянула она ехидно, — опять про круиз разговор?
— Тетя Лиз... — Жанна вскочила с дивана, роняя справку на пол.
— Елизавета Петровна, — натянуто улыбнулась Надежда Николаевна. — Как неожиданно.
— Да уж, неожиданно, — Лиза прошла к креслу, тяжело опустилась. — Слышу крики через всю квартиру. Решила проверить — не убивают ли мою племянницу.
— Никто никого не убивает, — огрызнулся Илья. — Семейные дела обсуждаем.
— Семейные? — Лиза достала из сумочки очки, водрузила на нос. — Это когда мужчина орет на жену матом и заставляет влезать в долги?
— Не ваше дело! — взвился Илья.
— Мое. Очень даже мое, — Лиза открыла сумочку пошире, и Жанна увидела в ней знакомые желтые конверты. — Особенно когда у меня на руках справки из банков о ваших долгах, Илья Владимирович.
Надежда Николаевна побледнела.
— Какие справки? О чем вы говорите?
— О том, — Лиза медленно выложила конверты на журнальный столик, — что ваш сыночек задолжал уже восемь банкам. А теперь хочет жену под кредитное ярмо подвести.
— Откуда у вас... — Илья сделал шаг к столику.
— Не твое дело, откуда. Дело в том, что Жанночка больше не будет расплачиваться за твои прихоти и мамочкины путешествия.
— Кредит оформишь на себя, маму в круиз нужно свозить! И не зли меня, а то получишь! — прошипел Илья Жанне, сжав кулаки.
Лиза поднялась с кресла, опираясь на трость. Маленькая, сухонькая, но в этот момент она казалась выше всех в комнате.
— Получит? — переспросила она почти с интересом. — От кого? От банкрота, который даже на хлеб жене денег не дает?
Илья рванул вперед, но Лиза подняла трость, словно шпагу.
— Стой, герой. Еще одно движение — и весь подъезд узнает про твои походы к Марине Сергеевне из двадцать третьей квартиры.
Жанна вздрогнула. Марина Сергеевна? Та самая разведенка с третьего этажа, что всегда улыбается Илье в лифте?
— Ты что несешь, старая ведьма? — Илья отступил, но голос дрожал.
— Несу правду, милый. Каждый вторник и пятницу, пока Жанночка на работе. Соседи уже языками чешут — мол, зачем это Илья Владимирович к Маринке так часто наведывается? За хлебом, что ли?
Надежда Николаевна схватилась за сердце.
— Илюша, что это она говорит?
— Бред! — Илья метался по комнате, как загнанный зверь. — Завистливая старуха выдумывает!
— Выдумываю? — Лиза достала из сумочки телефон, показала экран. — А это что? Фотография от вчерашнего дня. Ты выходишь от Марины в половине четвертого. Рубашка нараспашку, довольный как кот со сметаной.
Жанна посмотрела на снимок. Размытый, но узнаваемый — ее муж у чужой двери, взъерошенный, с идиотской улыбкой на лице.
— Илья, — прошептала она. — Это правда?
— Жанка, не слушай ее! Она специально...
— Правда это или нет?! — закричала Жанна, и в ее голосе прозвучала такая ярость, что даже Надежда Николаевна сжалась в кресле.
— Ну... ну да, хожу к ней иногда, — пробормотал Илья. — Но ничего такого! Просто поговорить...
— Поговорить? — Жанна подошла к нему вплотную. — В рубашке нараспашку поговорить?
— Жанночка, успокойся, — заворковала Надежда Николаевна. — Мужчины такие, им нужно внимание... Главное, что домой возвращается, к тебе.
— К ней? — Лиза хмыкнула. — Надежда Николаевна, а вы в курсе, что ваш сыночек Марине деньги дает? Те самые, которых у Жанночки на продукты нет?
— Что? — Жанна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Какие деньги?
— А ты у него спроси, — Лиза кивнула на Илью. — Спроси, сколько он Маринке на новую стрижку дал. И на платье к восьмому марта. И на...
— Хватит! — заорал Илья. — Заткнись, проклятая!
— Не заткнусь. Жанночка имеет право знать, куда уходят деньги, которые она зарабатывает. В то время как он по квартирам шляется, она на двух работах пашет.
— Илья, — Жанна села на диван, ноги подкашивались, — скажи, что это неправда.
Он стоял посреди комнаты, тяжело дышал, смотрел в пол.
— Ну скажи же! — она вскочила, схватила его за рубашку. — Скажи, что ты не тратишь наши последние деньги на эту... на эту...
— На гуляку, — подсказала Лиза. — Можешь не стесняться в выражениях, дорогая. Марина Сергеевна к комплиментам привычна.
— Она не гулящая! — вдруг рявкнул Илья. — Она понимает меня! Не пилит с утра до вечера, не считает каждую копейку!
В гостиной повисла мертвая тишина. Только тикали часы на стене да где-то капала вода в ванной.
Жанна отпустила его рубашку, отступила.
— Понимает тебя, — повторила она тихо. — А я, значит, не понимаю.
— Жанка, я не это хотел сказать...
— Нет, сказал именно это. Я не понимаю. Потому что работаю как проклятая, чтобы в доме было что поесть. Потому что считаю копейки, чтобы коммуналку заплатить. А она понимает. За мои деньги понимает.
Надежда Николаевна поднялась с кресла, подошла к сыну.
— Илюша, что же ты наделал? Как ты мог?
— Мам, не ты ли говорила, что Жанка слишком прижимистая? Что на тебя денег жалеет?
— Я... я не это имела в виду...
— Имели именно это, — вклинилась Лиза. — Оба имели именно это. Только теперь, когда всплыло наружу, начали оправдываться.
Жанна смотрела на них — на мужа, на свекровь, на свою тетю — и думала о том, как странно устроена жизнь. Вчера утром она проснулась с мыслями о кредите на круиз. А сегодня вечером узнала, что ее муж изменяет ей с соседкой и тратит на нее семейные деньги.
— Знаете что, — сказала она спокойно, очень спокойно, — идите все к черту.
— Жанночка! — ахнула Надежда Николаевна.
— Идите. Все. К черту. И никакого кредита не будет. На круиз не будет. На Маринкины платья тоже не будет.
Она повернулась и пошла к выходу из гостиной.
— Жанка, стой! — окликнул Илья. — Ты куда?
— За чемоданом, — не оборачиваясь, ответила она. — Собираться.
— Жанна, не дури! — Илья догнал ее в коридоре, схватил за руку. — Куда ты пойдешь? У тебя ни денег, ни жилья!
Она обернулась. Глаза сухие, лицо каменное.
— Отпусти меня. Сейчас же.
— Жанка, я все объясню! Это не то, что ты думаешь!
— А что я думаю? — Она вырвала руку. — Что мой муж спит с соседкой на мои деньги, пока я горбачусь на двух работах? Это не то?
— Не ругайся так! — вмешалась Надежда Николаевна, появившись в коридоре. — Неприлично!
— Неприлично? — Жанна рассмеялась коротко, зло. — Надежда Николаевна, а прилично было требовать от меня кредит на ваш круиз, зная, что ваш сыночек сливает последние деньги налево?
— Я не знала...
— Не знали? А кто мне три месяца назад говорил, что я слишком скупая? Что на себе экономлю? Помните?
Свекровь покраснела, отвела взгляд.
— Я просто хотела...
— Хотели, чтобы я влезла в долги ради вашего удовольствия. А то, что я потом всю жизнь расплачиваться буду, вас не волновало.
Лиза вышла из гостиной, опираясь на трость.
— Жанночка, дорогая, — сказала она мягко, — собирайся спокойно. У меня места хватит.
— Куда она к вам поедет? — взвился Илья. — Это моя жена!
— Была жена, — Лиза окинула его презрительным взглядом. — А теперь неизвестно кто. Жена мужу не изменяет, а ты что делал?
— Я мужчина! Мне нужно...
— Заткнись, — оборвала его Жанна. — Просто заткнись. Я не хочу слышать твои оправдания.
Она дошла до спальни, достала из шкафа старый чемодан. Пыльный, с оторванной ручкой — они купили его когда-то для медового месяца. В Анапу ездили, смеялись тогда, что чемодан развалится по дороге.
Начала складывать вещи. Белье, джинсы, рабочие блузки. Все серое, невзрачное — она давно перестала покупать себе что-то яркое. Зачем, если денег всегда не хватает?
В дверях появился Илья.
— Жанка, остановись. Подумай головой.
— Думаю. Впервые за десять лет думаю головой, а не сердцем.
— Мы же семья! Нельзя так просто взять и уйти!
— Семья? — Она обернулась, в руках мятая футболка. — Илья, а когда ты последний раз спрашивал, как у меня дела? Когда интересовался, устаю ли я? Тяжело ли мне?
Он молчал.
— Не помнишь? А я помню. Никогда. За все эти годы — ни разу. Зато помню, как ты орал, что ужин невкусный. Как требовал денег на сигареты. Как мать твоя намекала, что я плохая хозяйка.
— Мама просто...
— Просто что? Просто хотела внука, а я не рожала? Просто считала меня недостойной своего драгоценного сыночка?
Жанна запихнула в чемодан косметичку. Маленькую, потертую — в ней кроме дешевой помады и крема ничего не было.
— Знаешь, что самое страшное? — сказала она, не глядя на него. — Не то, что ты с Мариной спишь. А то, что я даже не удивилась. Как будто всегда знала.
— Жанна...
— Как будто последние годы просто ждала, когда это всплывет. И вот — всплыло.
Она защелкнула чемодан, поставила его на пол.
— А круиз для мамы? — вдруг спросил Илья. — Она же так мечтала...
Жанна посмотрела на него долго, внимательно. Словно видела впервые.
— Знаешь что? Пусть Марина оформляет кредит. Раз уж она тебя так понимает.
Она вышла из спальни с чемоданом в руке. В коридоре стояли тетя Лиза и Надежда Николаевна, смотрели друг на друга как две наседки, готовые к драке.
— Ну что, Надежда Николаевна, — произнесла Лиза ехидно, — довольны воспитанием? Сыночка в хорошие руки отдали?
— Елизавета Петровна, вы не имеете права...
— Еще как имею. Жанночка для меня как дочь. А дочерей в обиду не дают.
Жанна остановилась у входной двери.
— Илья, — сказала она тихо, — ключи от квартиры оставлю на тумбочке. Когда решишь между мной и Мариной, позвонишь. Если решишь.
— Жанка, не делай глупостей!
— Глупости? — Она повернула ключ в замке. — Глупость была жить с тобой все эти годы. А теперь я наконец поумнела.
Дверь захлопнулась. Жанна стояла на лестничной площадке, держала чемодан и думала о том, что впервые за много лет может дышать полной грудью. Странно — она всегда боялась остаться одна. А теперь понимала: хуже, чем было, уже не будет.
— Жанночка, — тетя Лиза вышла следом, — не стой здесь. Пойдем.
Они спустились на лифте молча. Только на первом этаже Лиза наконец заговорила:
— Дорогая, я должна тебе кое-что сказать.
— Что еще? — устало спросила Жанна. — Еще какие-то секреты?
— Не секреты. Наследство.
Жанна остановилась как вкопанная.
— Какое наследство?
— Твоей мамы. Людмилы, царство ей небесное. Она перед смертью квартиру в центре купила. На твое имя оформила.
— Тетя Лиз, о чем вы говорите? Какая квартира?
— Двухкомнатная, на Невском. Людочка копила всю жизнь, хотела тебе сюрприз сделать. Документы у меня хранились, ждала подходящего момента.
Жанна опустила чемодан на пол.
— Почему вы молчали? Столько лет молчали?
— А зачем было говорить? — Лиза усмехнулась. — Чтобы Илья твой эту квартиру тоже профукал? Или мамаша его там поселилась?
— Но я мучилась! Думала, что мне некуда идти!
— Не мучилась бы, если бы раньше мозги включила. Мама твоя умная была, завещание составляла с хитринкой. Квартира твоя только тогда, когда разведешься.
Жанна присела на чемодан, чувствуя, как кружится голова.
— То есть мама знала, что с Ильей плохо кончится?
— Людочка людей видела насквозь. Твоего Илью за версту чуяла. «Лиза, — говорила, — дочка моя добрая, но слепая. Пока сама не поймет, что он сволочь, не поверит». Вот и ждали мы.
— Ждали десять лет?
— А что делать? Силком счастье не принесешь.
В этот момент из лифта вышла Марина Сергеевна. Высокая, крашеная блондинка в обтягивающем платье. Увидела Жанну с чемоданом, хищно улыбнулась.
— О, Жанна Петровна! Куда это вы собрались? Не в отпуск ли?
— Нет, Марина Сергеевна, — Жанна встала, взяла чемодан. — На новую квартиру переезжаю. В центр. Двухкомнатную.
— Ого! А Илья Владимирович как же?
— А Илья Владимирович теперь свободен. Может хоть к вам переехать. Если, конечно, вы готовы его содержать.
Марина побледнела.
— Что вы имеете в виду?
— То, что он без работы, в долгах по уши, а кредиты скоро платить придется. Но зато он вас понимает. Это же главное, правда?
Жанна пошла к выходу, слышала за спиной встревоженный голос Марины:
— Какие долги? Какие кредиты? Елизавета Петровна, объясните!
На улице был ясный весенний вечер. Жанна остановилась, подставила лицо солнцу. Через месяц ей исполнится тридцать пять. Новая жизнь, новая квартира, никаких долгов и чужих прихотей.
— Тетя Лиз, — сказала она, — а мама точно знала, что так будет?
— Людочка мечтала, чтобы ты училась дальше. Помнишь, хотела на искусствоведа поступать? Так вот, в завещании есть еще один сюрприз. Деньги на учебу отложены.
Жанна засмеялась. Впервые за много лет — от души, искренне.
— Знаете что? Кажется, мама была права. Лучше поздно, чем никогда.
Они сели в автобус. Жанна смотрела в окно на знакомые улицы и думала о том, что завтра утром проснется в своей собственной квартире. Без чужих требований, без криков, без необходимости считать каждую копейку на чужие удовольствия.
А через два дня в местной газете появилось объявление: «Ищу соседку для совместных походов в театры и музеи. Жанна, тел...»
Первой откликнулась учительница литературы на пенсии. Они встретились в кафе, проговорили до вечера о книгах и выставках.
— Знаете, — сказала новая подруга, — у меня есть знакомый. Искусствовед, работает в Эрмитаже. Ему нужен помощник...
Жанна улыбнулась, помешивая кофе. Мама и правда была провидицей. Только она, наверное, не предполагала, что дочь будет так долго добираться до своего счастья.
Зато теперь она точно знала: лучшие решения принимаются не от отчаяния, а от осознания собственной ценности. А иногда для этого достаточно просто взять чемодан и выйти за дверь.