— Твоя мать — чертова дрянь! — Вика швырнула на пол грязную тарелку, и та разлетелась на куски. — Ты слышишь меня, Денис? Твоя драгоценная мамочка превратила мою квартиру в сарай!
Денис поднял голову от телефона, моргнул растерянно.
— Ты что... что случилось?
А случилось вот что. Утром Вика вернулась из командировки на два дня раньше. Ключи в замке провернулись с трудом — что-то мешало. Дверь приоткрылась, и в лицо ударил запах... господи, какой запах! Смесь прокисшего молока, застоявшегося дыма и чего-то еще, от чего хотелось зажать нос.
В прихожей валялись чужие тапочки, размером явно не ее мужа. Женские. Застиранные, с дырками на носках. А рядом — пустые бутылки из-под пива и окурки, просто так, на полу.
— Мам, ты где? — донесся из кухни голос Дениса.
Мам? Какая еще мам?
Вика прошла дальше и замерла. Кухня... ее белоснежная кухня превратилась в декорации к фильму ужасов. На плите — сковородки с засохшими остатками яичницы, в раковине — гора грязной посуды до потолка. По столу расползались жирные пятна, а на подоконнике среди увядших цветов стояли банки с какими-то непонятными соленьями.
— Викуля, ты уже приехала? — В дверном проеме появилась она. Галина Петровна собственной персоной. Свекровь, которая "просто на денек заглянула", пока Вика была в отъезде.
На ней был Викин халат. Любимый, шелковый, который Денис подарил на день рождения. Только теперь на груди красовалось жирное пятно, а рукав был оторван.
— Что это? — Вика показала на халат дрожащей рукой.
— А, это... — Галина Петровна махнула рукой. — Зацепилась за ручку. Ну ничего, зашьешь. У тебя же швейная машинка есть.
Зашьешь. Зашьешь!
— А это что такое? — Вика указала на раковину.
— Ой, да я собиралась помыть. Времени только не было. Знаешь, сколько дел у меня... — свекровь села за стол, раздвинула ноги и принялась ковырять в зубах зубочисткой. — Да ты садись, не стой как истукан. Расскажи, как дела в командировке.
В этот момент в кухню вошел Денис. Помятый, в трусах и майке.
— Мам, а где мои джинсы?
— Да я в стирку закинула. С Викиными вещами. А что, нельзя что ли?
Вика почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Ее вещи. В стиральной машинке с грязными джинсами мужа и бог знает чем еще.
— Денис, — голос ее был спокойным, слишком спокойным. — Объясни мне, пожалуйста. Сколько дней твоя мать здесь живет?
— Ну... она же на денек приехала...
— Сколько дней, Денис?
Он замялся, посмотрел на мать.
— Неделю, — буркнула Галина Петровна. — И что с того? Дом ведь не чужой. Сын мой здесь живет.
Дом не чужой. Дом не чужой!
— Это моя квартира, — сказала Вика тихо. — Моя. Я ее покупала. Я ипотеку плачу. И я не давала разрешения устраивать здесь... это.
— Ну ты даешь! — Галина Петровна фыркнула. — Жадина. А сын твой где жить должен? На улице?
— Мой сын? — Вика повернулась к мужу. — Денис, скажи своей маме, чтобы она собирала вещи. Прямо сейчас.
— Вик, ну не надо так... — начал Денис.
— Не надо?! — Вика почувствовала, как голос срывается на крик. — Не надо?! Посмотри вокруг! Она разгромила мой дом! Она спит в моей постели — да, я видела смятые простыни! Она ест из моих тарелок и даже не моет за собой!
— Я кушаю... — протянула Галина Петровна с обидой в голосе. — Вот как с матерью разговаривают нынче. Денис, ты слышишь, как твоя жена со мной?
— Вика, успокойся, — Денис попытался взять ее за руку, но она отдернулась.
— Не смей меня трогать! Не смей! Ты... вы оба... — она задыхалась от ярости. — Вы превратили мою жизнь в ад!
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Галина Петровна встала, подошла к мойке и спокойно взяла самую большую сковородку.
— А ну-ка, девочка, — сказала она, размахивая сковородой, — поговорим по-другому...
Вика отступила на шаг. Сковородка была тяжелой, чугунной. Такой можно было запросто проломить череп.
— Мама, ты что делаешь? — Денис вскочил, но не приблизился. Трус. Как всегда.
— Делаю то, что давно пора было сделать, — Галина Петровна шагнула ближе. — Учу эту выскочку уважению к старшим. Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как нос воротишь?
— Положи сковородку, — Вика старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное.
— Не положу! — свекровь махнула посудиной в воздухе. — Я тут хозяйка! Понятно? Мой сын здесь живет, значит, и я имею право!
— Какое право?! На что право?!
— На все! — Галина Петровна вдруг заорала так, что соседи наверняка услышали. — Я его двадцать семь лет растила! Одна! Без отца! А ты кто такая? Приехала тут со своими деньгами, квартиркой хвастаешься!
Денис молчал. Стоял у стенки и молчал, как последний подлец.
— Знаешь что, — Вика почувствовала, как внутри поднимается холодная ярость, — я сейчас вызову полицию. Пусть разбираются.
— Вызывай! — Галина Петровна расхохоталась. — Только кого они будут выгонять? Меня — мать семейства? Или тебя — чужую тетку?
Чужую тетку. Чужую!
— Денис! — Вика повернулась к мужу. — Скажи что-нибудь! Скажи хоть слово!
Тот жался к холодильнику, словно хотел в него спрятаться.
— Мам, ну хватит... — пробормотал он. — Давайте мирно...
— Мирно?! — взвизгнула Вика. — После того, как твоя мать угрожает мне сковородкой в моем собственном доме?!
— В нашем доме, — вставила Галина Петровна. — В доме моего сына.
Все. Хватит. Вика развернулась и пошла в прихожую. К телефону. Пусть хоть весь район сбежится, но эта сумасшедшая сегодня же отсюда съедет.
— Куда идешь? — крикнула свекровь ей вслед.
— Звоню в скорую помощь. Пусть приедут, оформят вас в психушку.
— Стой! — в голосе Галины Петровны зазвучали нотки паники. — Стой, я сказала!
Но Вика уже набирала номер. И тут сзади послышался топот. Свекровь бежала за ней с этой проклятой сковородкой наперевес.
— Не смей! — заорала Галина Петровна.
Вика успела отскочить в сторону. Сковородка с грохотом врезалась в дверной косяк, выбив из него щепку.
— Ты спятила? — Вика прижалась к стене. — Ты совсем рехнулась?
— Я тебе покажу, кто здесь спятил! — Галина Петровна подняла сковородку снова.
И в этот момент зазвонил домофон.
Все трое замерли.
— Откройте! Полиция!
Соседи. Кто-то из соседей вызвал полицию на шум.
— Вот теперь посмотрим, — прошипела Вика, — кто из нас окажется правым.
Галина Петровна побледнела, спрятала сковородку за спину. А Денис... Денис вдруг ожил.
— Я открою, — сказал он и пошел к домофону. — Сейчас все объясню.
— Что ты объяснишь? — Вика схватила его за руку. — Что твоя мать чуть не убила меня кухонной утварью?
— Не драматизируй, — буркнул муж. — Мама просто... расстроилась.
Расстроилась. Попыталась размозжить жене голову сковородкой — расстроилась.
Домофон звонил все настойчивее.
— Если не откроете, мы войдем принудительно, — донеслось из динамика.
— Открывай, — тихо сказала Галина Петровна. — И помни: что бы они ни спросили, мы — семья. Дружная семья.
Вика посмотрела на свекровь, потом на мужа. И вдруг засмеялась. Нервно, истерично.
— Дружная семья? — повторила она. — Дружная?
И тут случилось то, что перевернуло всю ее жизнь. В кармане завибрировал телефон. СМС. От неизвестного номера.
"Вика, это Светлана из соседней квартиры. Не открывайте полицейским. Это не они. Проверьте через глазок. И будьте осторожны."
Вика перечитала сообщение дважды. Руки дрожали.
— Денис, стой! — крикнула она мужу, который уже тянулся к кнопке домофона.
— Что еще?
— Посмотри в глазок. Сначала посмотри.
Денис нахмурился, но подошел к двери. Заглянул в глазок и замер.
— Что там? — прошептала Вика.
— Там... там трое мужиков. В штатском. И они не похожи на полицейских.
Галина Петровна выронила сковородку. Та с грохотом упала на пол.
— Кто это может быть? — голос у свекрови стал совсем тихим.
Домофон молчал. Но дверь вдруг содрогнулась — кто-то пытался ее вскрыть.
— Мама, — Денис повернулся к Галине Петровне, — ты кому-нибудь что-нибудь должна?
— Я? Ничего не должна! — но глаза у свекрови бегали.
— Мама!
— Ну... может быть... совсем немного...
Дверь содрогнулась снова. Замок скрипнул.
— Сколько? — Вика схватила свекровь за плечи. — Сколько ты должна?
— Триста... — пробормотала Галина Петровна.
— Триста рублей?
— Тысяч.
У Вики подогнулись ноги. Триста тысяч. Триста!
— За что?! За что триста тысяч?!
— Ну... я... я взяла в долг у Василия... из соседнего подъезда... Сказала, что у Дениса день рождения, нужно помочь с ремонтом... А сама... сама потратила на себя...
Денис схватился за голову.
— Мама, ты что наделала?
— А что я наделала? Хотела красиво жить! Купила шубу, в салон красоты сходила, подружек в ресторан сводила... А эти... эти звери думают, что я не отдам!
Замок щелкнул. Дверь медленно открылась.
— Добрый вечерочек, — в проеме появился мужчина лет сорока, широкоплечий, с золотыми зубами. — Галина Петровна дома?
За его спиной виднелись еще двое. Один держал в руках бейсбольную биту, другой — металлическую трубу.
— Я... я не дома, — пискнула свекровь и попыталась спрятаться за Дениса.
— Не дома? — мужчина усмехнулся. — А кто тогда тут визжал? Соловей?
Вика почувствовала, как по спине струится холодный пот. Это же из-за этой дуры! Из-за этой чокнутой свекрови к ним в дом пришли бандиты!
— Слушайте, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — тут недоразумение какое-то. Мы ничего не должны.
— Это верно, — кивнул мужчина. — Вы не должны. А вот ваша мамаша... — он показал пальцем на Галину Петровну, — должна. И много должна.
— Сколько? — Денис выступил вперед. — Сколько она должна?
— Ну, с учетом того, что из-за нее пострадала наша репутация... что мы потратились на поиски... что нас чуть не взяли менты... — мужчина театрально задумался. — Пятьсот тысяч будет справедливо.
— Пятьсот?! — взвыл Денис. — Мама говорила про триста!
— Мама много чего говорила, — мужчина вошел в прихожую, его спутники следом. — А еще мама обещала вернуть долг месяц назад. И что? Где деньги, мамаша?
Галина Петровна заплакала. Тихо, жалостно.
— У меня нет денег... совсем нет...
— Нет денег? — мужчина оглядел прихожую. — А квартирка-то ничего. И техника есть, и мебель... Все можно продать.
— Это не ее квартира! — крикнула Вика. — Это моя! Моя собственность!
— Твоя? — мужчина внимательно посмотрел на нее. — Значит, ты у нас тут хозяйка?
— Да.
— Тогда с тебя и спросим.
— За что с меня спрашивать? Я вообще не знала, что она брала деньги в долг!
— А теперь знаешь. И знаешь, что долг висит на семье.
— Какой семье? — Вика почувствовала, как внутри закипает ярость. — Я с этой... с этой особой вообще никак не связана!
— Как не связана? — мужчина удивился. — А сын ее где живет? А внуки где будут жить?
— Какие внуки? У нас нет детей!
— Пока нет, — мужчина ухмыльнулся. — А будут. И что, бабушке на улице жить? Нехорошо получается.
Вика посмотрела на мужа. Тот молчал, уставившись в пол.
— Денис, — сказала она тихо, — скажи им правду. Скажи, что мы с твоей матерью не ладим. Скажи, что она здесь временно.
Денис поднял голову. В глазах — растерянность и страх.
— Она... она моя мама, — пробормотал он. — Я не могу ее бросить.
И в этот момент Вика поняла. Поняла окончательно и бесповоротно. Этот слабак, этот маменькин сынок никогда не встанет на ее сторону. Никогда. Даже сейчас, когда из-за его мамочки к ним пришли бандиты.
— Отлично, — сказала она, доставая из кармана телефон. — Тогда решайте свои семейные проблемы сами.
— Ты куда? — спросил мужчина с золотыми зубами.
— Звоню в настоящую полицию. И пусть они разбираются.
— Не советую, — мужчина покачал головой. — Мы же честные кредиторы. Деньги дали по расписке. А вот если их не вернут... это уже неуважение к старшим.
— Какое неуважение? Я с вами вообще дел не имела!
— А кто поверит? — мужчина усмехнулся. — Мы скажем, что вся семейка знала про долг. И молчала. Пособничество называется.
Вика почувствовала, как внутри все холодеет. Эти люди могли наплести что угодно. И доказать свою невиновность будет очень сложно.
— У вас есть неделя, — продолжил мужчина. — Ровно семь дней. Если через неделю денег не будет...
Он не договорил, но двое его спутников многозначительно постучали битой и трубой по стенке.
— А если мы откажемся платить? — спросила Вика.
— Не откажетесь, — мужчина улыбнулся. — У вас тут такая красивая квартирка. Жалко будет, если что случится.
Они ушли. Галина Петровна рухнула на диван и завыла в голос. Денис стоял как оглушенный.
А Вика смотрела на них обоих и думала только об одном: как же она могла связать свою жизнь с этими людьми?
Следующие три дня прошли в какой-то нервной суете. Денис метался по знакомым, пытаясь занять хоть какие-то деньги. Галина Петровна сидела на диване, рыдала и причитала, что "не хотела ничего плохого". А Вика... Вика принимала решение.
Она сидела на работе, уставившись в монитор, но видела не таблицы с цифрами, а лицо мужа. То растерянное, слабое лицо, которое не смогло сказать матери "нет". Которое предало ее в самый критический момент.
— Вик, ты как? — к столу подошла Оля из соседнего отдела. — Выглядишь ужасно.
— Спасибо за честность, — Вика попыталась улыбнуться.
— Что случилось? Проблемы дома?
Вика посмотрела на коллегу. Оля была разведенка, растила дочку одна, но всегда выглядела... свободной. Довольной жизнью.
— А тебе не страшно было? — вдруг спросила Вика. — Когда разводилась?
— Страшно, — кивнула Оля. — Но знаешь что еще страшнее? Просыпаться каждый день и понимать, что живешь не свою жизнь.
Не свою жизнь. Да, именно так это и называется.
Вечером Вика вернулась домой и услышала голоса из кухни. Денис что-то объяснял по телефону, просил, унижался. А из гостиной доносился звук телевизора — Галина Петровна смотрела сериалы, как ни в чем не бывало.
— ...пожалуйста, Сергей, ну хоть пятьдесят тысяч... я верну, честное слово... — голос Дениса дрожал.
Вика прошла в спальню, достала из шкафа сумку и начала складывать вещи. Не все — только самое необходимое. Документы, любимые книги, фотографии родителей...
— Ты что делаешь? — в дверях появился Денис.
— Собираюсь, — спокойно ответила Вика, не поднимая головы.
— Куда?
— К маме. На время.
— На время? — он вошел в комнату, закрыл дверь. — Вик, ну давай поговорим нормально. Мы же семья.
— Семья? — Вика наконец посмотрела на него. — Денис, когда в последний раз ты встал на мою сторону? Когда защитил меня от своей матери?
— Ну... она же мама...
— А я кто? Случайная попутчица?
Денис растерянно моргал. В его глазах не было понимания, только обида.
— Ты хочешь, чтобы я выгнал мать на улицу?
— Я хочу, чтобы ты вел себя как мужчина! — голос Вики сорвался. — Как муж! Чтобы защитил свою семью от... от этого кошмара!
— Мама не кошмар...
— Мама твоя влезла в долги на полмиллиона! Мама твоя разгромила мою квартиру! Мама твоя угрожала мне сковородкой! И ты до сих пор ее защищаешь!
— Она не хотела...
— Заткнись, — Вика застегнула сумку. — Просто заткнись. Мне надоело слушать твои оправдания.
Она направилась к выходу, но Денис перегородил путь.
— Ты не можешь просто взять и уйти! Мы муж и жена!
— Муж и жена? — Вика горько рассмеялась. — Денис, у тебя уже есть жена. Вон она, в гостиной телевизор смотрит. А я так... квартирантка, которая платит за коммуналку.
— Это несправедливо...
— Знаешь, что несправедливо? — Вика остановилась прямо перед ним. — То, что я три года терпела ее хамство. То, что я молчала, когда она критиковала мою готовку, мою одежду, мою работу. То, что я делала вид, будто не замечаю, как ты каждый раз выбираешь ее, а не меня.
— Я не выбираю...
— Выбираешь. Каждый раз. И сегодня тоже выбрал.
Денис опустил руки. В коридоре послышались шаги — Галина Петровна шла в туалет.
— Вика уезжает! — крикнул он матери.
— И правильно делает, — донеслось в ответ. — Нервная какая-то. С такими жить нельзя.
Вика закрыла глаза, сосчитала до десяти.
— Передай своей маме, — сказала она тихо, — что через неделю я подаю на развод. И пусть она найдет другую квартиру для ваших семейных посиделок.
— Вик, ну пожалуйста...
Но она уже шла к выходу. В прихожей споткнулась о те самые дырявые тапочки, которые встретили ее три дня назад. Швырнула их в сторону и хлопнула дверью.
На лестничной площадке было тихо и прохладно. Вика прислонилась к стене и глубоко вдохнула. Впервые за долгое время она почувствовала... облегчение.
Телефон завибрировал. СМС от неизвестного номера. Того самого, что предупреждал о лже-полицейских.
"Вика, это Светлана из 38 квартиры. Видела, что у вас проблемы. Если нужна помощь — звоните. Или просто чай попить зайдите."
Вика улыбнулась. Может, не все соседи равнодушные. И может, не все потеряно в этом мире.
Через час она сидела в кухне родительской квартиры, пила мамин чай с мятой и рассказывала все как есть.
— Давно пора, — сказала мама, гладя ее по руке. — Я видела, как ты изменилась за эти три года. Стала какой-то... погашенной.
— Мам, а если я ошибаюсь? Если надо было терпеть?
— Доченька, — мама посмотрела ей в глаза, — любовь — это когда тебя берегут. А не используют как источник решения чужих проблем.
В эту ночь Вика спала в своей детской комнате. Снились ей не кредиторы с битами, не скандалы со свекровью, а что-то светлое и спокойное. Будто она наконец нашла дорогу домой.
А утром пришло СМС от Дениса: "Мама согласилась съехать к тете Зине. Может, поговорим?"
Вика прочитала сообщение и удалила его. Некоторые мосты лучше сжечь окончательно.
Прошло две недели
Вика подала документы на развод, сняла однушку рядом с работой и начала новую жизнь. Странно, но без постоянного стресса она даже помолодела — коллеги говорили, что у нее появился блеск в глазах.
В пятницу вечером, возвращаясь домой с продуктами, она увидела знакомую фигуру у подъезда. Светлана из 38 квартиры — та самая соседка, которая предупредила о лже-полицейских.
— Привет! — женщина помахала рукой. — Как дела? Слышала, ты переехала.
— Привет, — Вика подошла ближе. — Да, решила начать сначала. Кстати, спасибо тебе за тот вечер. Если бы не твое СМС...
— Не за что, — Светлана улыбнулась. — У меня для тебя новости. Хочешь услышать?
— Какие новости?
— Про твоих бывших домочадцев.
Вика напряглась. Она старалась не думать о Денисе и его матери, но любопытство взяло верх.
— Что случилось?
— Помнишь тех троих с битами? — Светлана хитро прищурилась. — Так вот, оказывается, это были не кредиторы.
— Не кредиторы? А кто?
— Актеры, — Светлана расхохоталась. — Самые обычные актеры из местного театра. Галина Петровна наняла их, чтобы разыграть спектакль.
У Вики отвисла челюсть.
— Что?!
— Ага. Моя подруга работает в том театре. Говорит, к ним пришла женщина, заплатила десять тысяч и попросила изобразить бандитов. Мол, хочет проучить невестку, показать, к чему приводит жадность.
— Но... но долг-то был настоящий?
— Какой долг? — Светлана покачала головой. — Галина Петровна никому ничего не должна. У нее накопления приличные — пенсия умершего мужа, плюс продала дачу в прошлом году. Она просто хотела остаться жить в твоей квартире и придумала эту схему.
Вика медленно опустилась на лавочку у подъезда. Голова шла кругом.
— То есть... все было подстроено?
— Все. И слезы, и истерики, и даже сковородка. Правда, с битьем посуды она перестаралась — не рассчитала на твою реакцию.
— А Денис? Он знал?
— А вот тут самое интересное, — Светлана села рядом. — Он не знал. Мать ему ничего не сказала. Он действительно верил, что она в долгах, и бегал по друзьям, деньги занимал. Даже телевизор твой хотел продать.
Вика сидела молча, переваривая информацию. Значит, муж не предавал ее сознательно. Он просто был таким же обманутым, как и она. Но разве это что-то меняло?
— Знаешь, — сказала она наконец, — в каком-то смысле я благодарна этой старой ведьме.
— Серьезно?
— Серьезно. Если бы не ее спектакль, я бы еще долго терпела. Думала бы, что проблема во мне. А так... — Вика встала и улыбнулась. — А так я поняла главное: неважно, настоящая угроза или фальшивая. Важно, кто рядом с тобой встает, а кто прячется за твою спину.
— И что теперь будешь делать?
— Жить, — просто ответила Вика. — Жить своей жизнью.
Через месяц Денис нашел ее новый адрес и пришел со слезами на глазах. Рассказал, что узнал правду о материнской затее, что прогнал мать, что готов начать все сначала.
Вика выслушала его спокойно, напоила чаем и сказала:
— Знаешь, Денис, твоя мать оказала мне огромную услугу. Она показала мне тебя настоящего. И знаешь что? Мне не понравилось то, что я увидела.
— Но я же не знал! Я тоже был обманут!
— Да, но когда пришли "бандиты", ты не загородил меня собой. Ты не сказал матери, что она перегнула палку. Ты спрятался и молчал. А это... это характер, Денис. Это не меняется.
Он ушел, хлопнув дверью. А Вика осталась одна в своей маленькой, но такой уютной квартире, где можно было громко смеяться и не бояться, что кто-то скажет: "Что за истерика?"
И впервые за много лет она почувствовала себя дома.
Через год на корпоративе коллеги спросили, не жалеет ли она о разводе. Вика подняла бокал и сказала:
— Знаете, иногда лучшее, что может случиться в жизни — это когда кто-то показывает свое истинное лицо. Даже если это больно. Потому что только тогда ты можешь принять правильное решение.
А дома, засыпая в своей постели, которую никто не захватывал и не портил чужими тапочками, она подумала: "Спасибо тебе, Галина Петровна. Ты хотела меня проучить, а проучила своего сына. И освободила меня."
И улыбнулась во сне.