Мария Степановна замерла в коридоре своей квартиры, глядя на старое зеркало в потёртой деревянной раме. Сегодня у неё юбилей – семьдесят лет. Круглая дата. Сколько раз она представляла этот день – как соберутся дети и внуки, как накроют стол в большой комнате, как будут произносить тосты.
Седые волосы были тщательно уложены, на шее – янтарные бусы, подарок покойного мужа. Платье тёмно-синее, праздничное, немного тесноватое в талии, но она не решилась надеть новое. Берегла для особого случая. И вот он настал, этот случай.
Ровно в три часа дня раздался звонок. Мария Степановна встрепенулась и бросилась открывать. На пороге стояли сын с дочерью. Оба нарядные, с цветами и коробкой торта.
– С юбилеем, мама, – сын Виктор чмокнул её в щёку, протянул букет пионов и неловко переступил с ноги на ногу.
– Мамочка, поздравляем тебя! – дочь Наталья обняла её и добавила. – Юля с Максимом чуть позже подъедут. У них какие-то дела.
Юлия и Максим – внуки Марии Степановны. Они всегда опаздывали. В этом они пошли в своих родителей – Виктора и Наталью.
Когда-то давно, ещё при жизни мужа Николая Петровича, в этой трёхкомнатной квартире на первом этаже сталинского дома кипела жизнь. Шумели дети, приходили гости, Николай Петрович ворчал, что тесно, но Мария Степановна видела, как светились его глаза, когда все собирались вместе.
Теперь же квартира казалась огромной. После смерти мужа десять лет назад в ней поселилась тишина. Дети давно разъехались. Виктор жил в новостройке на другом конце города, Наталья – за городом, в коттеджном посёлке.
Мария Степановна провела гостей на кухню. Стол уже был накрыт – салаты, мясо по-французски, любимый винегрет Натальи. Всё как полагается.
– Чай пока? Или сразу накрывать в большой комнате? – спросила хозяйка, суетясь вокруг стола.
– Давай пока тут посидим, – сказала Наталья, переглянувшись с братом. – Мы поговорить хотели.
Что-то в её голосе заставило Марию Степановну насторожиться. Она медленно опустилась на табуретку.
– Случилось что-то?
– Да нет, – Виктор отвёл взгляд. – Просто мы тут подумали...
– Решение приняли, – перебила его Наталья. – Мам, давай начистоту. Тебе тяжело одной с такой квартирой справляться. Плати за неё много, убирать тяжело. Да и от центра далеко, если что, мы не сразу доедем.
– К чему ты клонишь? – Мария Степановна почувствовала, как похолодели пальцы.
– Мы решили продать квартиру, – твёрдо сказал Виктор. – Мы продаём дом, а ты найдёшь где жить.
– Что? – Мария Степановна решила, что ослышалась.
– Не переживай, – поспешила добавить Наталья. – Мы уже всё продумали. Тебе купим однушку в новостройке. Современную, с ремонтом. Рядом с Виктором. Или со мной. Как захочешь.
– А квартира... – Мария Степановна запнулась. – Моя квартира?
– Ну, формально она же наша общая, – Виктор пожал плечами. – После смерти отца ты же не переоформила документы? А мы с Наташей были вписаны ещё при приватизации. Помнишь?
Помнила ли она? Конечно, помнила. Начало девяностых, всеобщая приватизация. Они с Николаем Петровичем решили вписать детей, чтобы потом не мучиться с наследством. Но мысли, что дети выгонят её из собственного дома, у неё никогда не возникало.
– Послушайте, – Мария Степановна выпрямилась, – я никуда не поеду. Это мой дом. Мы с отцом здесь всю жизнь прожили.
– Мама, не начинай, – поморщилась Наталья. – Мы же о твоём благе заботимся. Тебе будет удобнее в маленькой квартире. И деньги останутся – положишь в банк под проценты. На старость.
– Я никуда отсюда не уеду, – повторила Мария Степановна, чувствуя, как внутри нарастает гнев. – И на старость у меня уже отложено. И вообще, что это за разговоры в мой день рождения?
– Мы думали, что это самое подходящее время, – пробормотал Виктор. – Мы же всё равно собрались.
В дверь снова позвонили. Наталья вскочила, чтобы открыть, а Мария Степановна осталась сидеть, пытаясь осознать случившееся. Неужели её собственные дети решили выставить её из дома? Да ещё и преподнести это как заботу?
В кухню вошли внуки – Юлия и Максим. Они по очереди обняли бабушку, вручили подарки – какую-то безделушку и коробку конфет. Раньше им хватало фантазии на что-то более личное. Внуки переглянулись с родителями, и Мария Степановна поняла – они тоже в курсе плана.
– Значит, вы все заодно, – тихо сказала она.
– Ба, ты о чём? – спросил Максим, но глаза его бегали.
– О том, что вы хотите меня выселить из моего дома, – Мария Степановна встала, опираясь о стол. – В мой юбилей. Вместо подарка.
– Мы хотим, чтобы тебе было удобнее! – возмутилась Наталья. – И деньги будут. За эту квартиру хорошо дадут – центр всё-таки, сталинка. А тебе зачем такая большая?
Мария Степановна молча вышла из кухни. Прошла в спальню, открыла ящик комода, достала папку с документами. Вернулась к застывшим в ожидании родственникам.
– Вот, – она положила папку на стол. – Посмотрите.
Виктор недоуменно раскрыл её и стал просматривать бумаги. Лицо его вытянулось.
– Что это? – прошептал он.
– Пять лет назад я переоформила квартиру, – спокойно сказала Мария Степановна. – Она полностью моя. Я выкупила ваши доли.
– Как выкупила? – Наталья выхватила бумаги у брата. – Когда? Почему мы не помним?
– Помните, когда Максиму нужны были деньги на учёбу? А тебе, Наталья, на ремонт дома? И тебе, Виктор, на бизнес, который прогорел через полгода? – Мария Степановна говорила тихо, но каждое слово било как хлыст. – Вы подписали отказ от долей. В обмен на деньги.
– Не может быть, – пробормотал Виктор. – Я бы запомнил.
– Вы запомнили деньги, – Мария Степановна вздохнула. – А бумаги подписывали не читая. Как всегда.
В кухне повисла тишина. Юлия и Максим переминались с ноги на ногу, не зная, куда деваться. Виктор листал документы, словно надеясь найти в них ошибку. Наталья сидела, поджав губы.
– И что теперь? – наконец спросила она. – Мы так и будем жить по-старому?
– Нет, – Мария Степановна покачала головой. – По-старому не будем. Я попрошу вас уйти. Праздник отменяется.
– Мама! – возмутился Виктор. – Мы же с добрыми намерениями!
– Хотели как лучше, – поддержала его Наталья.
– Выметайтесь, – тихо сказала Мария Степановна. – Все. Сейчас же.
Они ушли, бормоча извинения и обещания позвонить завтра. Хлопнула входная дверь. Мария Степановна осталась одна в пустой квартире с накрытым столом. Она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками.
В ту ночь она не сомкнула глаз. А утром позвонила старой подруге Татьяне Николаевне, с которой когда-то вместе работали в библиотеке.
– Танечка, помнишь, ты рассказывала про эту юридическую контору? Дай мне их телефон.
Через две недели Мария Степановна пригласила детей на чай. Они пришли настороженные, с виноватыми улыбками и коробкой дорогих пирожных. Наталья принесла букет, который Мария Степановна даже не поставила в воду.
– Я подумала над вашим предложением, – сказала она, когда все устроились за столом. – Вы правы, мне тяжело одной в такой большой квартире.
– Мам, мы понимаем, что погорячились, – начал Виктор. – Если ты не хочешь...
– Я решила переписать завещание, – перебила его Мария Степановна. – Вот, ознакомьтесь.
Она протянула им копию документа. Дети, переглянувшись, стали читать. По мере чтения их лица вытягивались.
– Что значит "завещаю квартиру городскому приюту для бездомных животных"? – воскликнула Наталья. – Ты шутишь?
– А похоже, что я шучу? – Мария Степановна посмотрела дочери прямо в глаза. – Там пригодится помещение под ветеринарную клинику. Они давно ищут.
– Но мама! – Виктор вскочил. – Это же... Это же наследство!
– Уже нет, – спокойно ответила Мария Степановна. – И ещё кое-что. Я продаю дачу.
– Дачу? – ахнула Наталья. – Зачем?
– Чтобы купить небольшую квартиру, – Мария Степановна улыбнулась. – Прислушалась к вашему совету. Мне действительно нужно жильё поменьше. Нашла симпатичную студию на юге. В Сочи.
– В Сочи?! – хором воскликнули дети.
– Да, там тепло. И море рядом. Всегда мечтала. А здесь останутся кошки, – она кивнула на пушистую трёхцветную кошку, дремавшую на подоконнике. – И ещё несколько возьму из приюта. Буду приезжать проведывать. Пока не перееду насовсем.
– Ты не можешь так поступить! – Наталья хлопнула ладонью по столу. – Мы твои дети!
– Именно, – Мария Степановна кивнула. – Мои дети, которые хотели выгнать меня из дома в семидесятилетний юбилей.
Виктор попытался что-то сказать, но она жестом остановила его.
– Я тоже хочу как лучше. Для себя. И для бездомных животных. А вам разве нужны деньги? У вас же всё есть. Своё жильё, работа. Вы взрослые самостоятельные люди.
Они ушли, хлопнув дверью. Наталья плакала, Виктор мрачно молчал. Мария Степановна знала, что они позвонят. Будут просить, уговаривать. Может быть, даже пригрозят признать её недееспособной. Но у неё уже была медицинская справка о полном здравии рассудка. И хороший юрист.
Вечером ей позвонила Татьяна Николаевна.
– Ну как прошло? Сказала им?
– Сказала, – Мария Степановна вздохнула. – Они в ярости.
– А ты серьёзно насчёт Сочи? – спросила подруга.
– Конечно нет, – Мария Степановна усмехнулась. – Куда мне в моём возрасте переезжать? Но пусть понервничают. А там посмотрим.
– И что, правда кошкам квартиру оставишь?
– Почему бы и нет? – Мария Степановна погладила мурлыкающую кошку. – Они хоть не предадут.
Через месяц дети снова появились на пороге. С цветами, тортом и бутылкой хорошего коньяка.
– Мама, мы подумали и поняли, что были неправы, – начал Виктор, опустив глаза.
– Мы очень любим тебя, – подхватила Наталья. – И хотим, чтобы ты была счастлива.
– И чтобы не уезжала в Сочи, – добавил Виктор.
Мария Степановна молча смотрела на них.
– Мы будем чаще приезжать, – пообещала Наталья. – И внуков привозить. И помогать по хозяйству.
– И завещание... может быть, ты пересмотришь? – осторожно спросил Виктор. – В конце концов, мы твоя семья.
– Семья, говоришь? – Мария Степановна усмехнулась. – Вот и будьте семьёй. А завещание я не изменю.
– Но мама!
– Никаких "но". Я не шутила насчёт приюта. Это мой окончательный выбор. А теперь – или заходите пить чай, или уходите. Только без нытья.
Они остались. Пили чай, рассказывали новости, неловко шутили. Когда прощались, Наталья обняла мать и шепнула:
– Я правда буду приезжать. Чаще. И не из-за квартиры.
– Посмотрим, – ответила Мария Степановна, но в голосе её впервые за долгое время мелькнула теплота.
Она закрыла за ними дверь и прошла в гостиную. Достала из шкафа старый фотоальбом, раскрыла. На первой странице – она с Николаем Петровичем, молодые, счастливые, с маленькими Виктором и Натальей на руках.
– Видишь, Коля, как они выросли, – прошептала она, проводя пальцем по фотографии. – Но ничего, я их ещё воспитаю. Даже с того света.
Она улыбнулась и закрыла альбом. Завещание осталось без изменений.
Конец.