Анна взбежала по лестнице на четвертый этаж, отдышалась немного у двери и позвонила. Никто не открыл. Она позвонила еще раз, постучала костяшками пальцев по обшарпанной деревянной двери, но за ней по-прежнему было тихо.
— Мама! — крикнула она. — Я знаю, что ты дома! Открывай!
Она достала из сумочки ключи. Старый, еще с советских времен, ключ провернулся в замке с трудом, но все-таки замок поддался.
В прихожей квартиры было темно и сыро. Анна поморщилась от запаха кошачьей мочи. Сколько раз она говорила матери избавиться от этих тварей, но та и слушать не хотела. Теперь пять кошек были полновластными хозяевами квартиры, а ее мать, Нина Сергеевна, их бессловесной служанкой.
— Мама? — позвала Анна, проходя вглубь квартиры.
Нина Сергеевна обнаружилась на кухне. Она сидела за столом, устало сгорбившись, и что-то писала в тетради.
— Мама! — возмутилась Анна. — Ты что, оглохла? Я звоню, стучу, а ты не открываешь.
Нина Сергеевна медленно подняла голову.
— А, это ты, — сказала она без особой радости. — Что-то случилось?
Анна окинула взглядом кухню — грязная посуда в мойке, кошки повсюду, на холодильнике пыль. Она плюхнулась на табурет напротив матери.
— У меня все нормально. А вот у тебя, как я вижу, все по-прежнему, — она брезгливо отодвинула кошку, которая терлась о ее ноги. — Мам, мы же договаривались. Ты обещала подумать.
— О чем? — Нина Сергеевна закрыла тетрадь.
— О том, чтобы перебраться в однушку, — терпеливо напомнила Анна. — Тут трешка, она тебе совсем ни к чему. Большая, старая, тебе тяжело убираться.
Нина Сергеевна промолчала, глядя в окно.
— Ты посмотри, во что ты превратила квартиру! — продолжила наседать Анна. — Вонь, грязь, хлам везде. Петя говорит, тут ремонт под снос, все менять надо.
— Петя? — Нина Сергеевна прищурилась. — При чем здесь твой муж?
— А при том! — Анна нервно постучала ногтями по столу. — Мы с ним поговорили и решили — хватит тянуть. Я знаю, ты мне не веришь, но эта квартира для тебя как капкан. Здесь все старое, опасное. А ты уже немолодая...
— Мне всего шестьдесят пять, — перебила ее Нина Сергеевна.
— Да, но у тебя артрит, давление. Помнишь, как ты в прошлом месяце в обморок упала? А что, если бы соседка не зашла?
Нина Сергеевна продолжала молчать.
— Мам, пойми, — Анна попыталась говорить мягче, — мы с Петей нашли для тебя чудесную квартирку, маленькую, уютную, на первом этаже. Лифт не нужен, во дворе садик. И от нас недалеко, всего три остановки на автобусе. Тебе там будет намного удобнее.
— А вы, значит, сюда переедете? — наконец спросила Нина Сергеевна.
Анна вздохнула.
— Нет, мам, мы здесь жить не будем. Мы просто продадим эту квартиру, а тебе купим ту, поменьше. Разницу отложим тебе на лечение, на отдых. И нам на ремонт в нашей квартире немного останется.
— Так значит, — Нина Сергеевна медленно поднялась с места и подошла к окну, — вы хотите, чтобы я отдала вам трехкомнатную квартиру, переехала в однушку, а разницу поделила с вами?
— Мам, ты же понимаешь, что иначе нельзя. Эта квартира слишком большая для тебя. А у нас своя теснота, Маша растет, ей скоро в школу, ей нужна своя комната.
Нина Сергеевна горько усмехнулась.
— А помнишь, как твой папа всю жизнь копил на эту квартиру? Как мы с ним на заводе вкалывали, чтобы ее получить? Знаешь, сколько очередей нужно было отстоять?
— Мам, ну при чем тут это? — раздраженно сказала Анна. — Сейчас другие времена. Бессмысленно держаться за эти стены.
— Для тебя, может, и бессмысленно, — тихо ответила Нина Сергеевна. — А для меня тут каждый угол памятью пропитан. Здесь твой папа жил, здесь ты выросла. Отсюда я его хоронила…
Анна закатила глаза.
— Опять ты за свое. Стены — это просто стены. Да и Маше будет полезно иметь свою комнату, все-таки твоя единственная внучка.
Нина Сергеевна посмотрела на дочь долгим взглядом.
— Если бы ты хотела, чтобы я видела свою внучку почаще, ты бы ее ко мне привозила хоть иногда. А то я ее только на праздники и вижу. И то если напомню.
— Мам, ну ты знаешь, сколько у нас дел, — Анна нетерпеливо взглянула на часы. — И потом, Петя против, чтобы Маша приезжала сюда. Тут грязно, кошки эти… Она может аллергию подхватить.
— А, ну конечно, Петя против, — с горечью сказала Нина Сергеевна. — И ты сразу становишься шелковой. Как отрезало.
Анна резко поднялась.
— Я не собираюсь это слушать. Петя — прекрасный муж, он заботится о нас. И о тебе тоже. Кто тебе таблетки покупает? Кто продукты привозит, когда ты болеешь?
— Твой прекрасный муж просто хочет заполучить мою квартиру, — Нина Сергеевна тоже повысила голос. — Думаешь, я не понимаю? У вас ипотека, денег не хватает, вот и решили на мне наживиться. А как помирать буду — так в дом престарелых сплавите!
Анна побагровела.
— Как ты смеешь! Петя вкалывает как проклятый, чтобы мы нормально жили. А ты тут сидишь в своем кошачьем питомнике и думаешь, что весь мир тебе должен.
— Никто мне ничего не должен, — отрезала Нина Сергеевна. — И я тоже. Это моя квартира, я в ней жила всю жизнь и буду жить дальше. И никуда переезжать не собираюсь.
— Да хорошо, ради бога! — Анна схватила сумку. — Сиди тут, пока не околеешь. Но потом не жалуйся, что тебе одиноко и плохо!
— Не буду, — спокойно ответила Нина Сергеевна. — Иди, твой Петя, наверное, заждался.
Анна, хлопнув дверью, выбежала из квартиры. Нина Сергеевна тяжело опустилась на табурет и погладила кошку, запрыгнувшую ей на колени.
— Ох, Мурка, — прошептала она. — Вот и дожили мы с тобой. Родная дочь квартиру делить пришла.
Прошла неделя. Анна снова позвонила матери.
— Мам, я погорячилась тогда, — сказала она в трубку примирительным тоном. — Давай встретимся, поговорим спокойно.
Они встретились в кафе — нейтральной территории. Нина Сергеевна выглядела осунувшейся и уставшей.
— Ты заболела? — спросила Анна, глядя на мать с тревогой.
— Нет, просто не выспалась, — отмахнулась Нина Сергеевна. — Ты хотела поговорить. Я слушаю.
Анна заказала им обеим чай и пирожные.
— Мам, я долго думала о нашем разговоре, — начала она. — Мы с Петей все обсудили. Понимаешь, нам правда нужна твоя помощь. Маша растет, ей нужно пространство. Петя работает без выходных, чтобы платить ипотеку, а мне тяжело одной с ребенком.
Нина Сергеевна молча слушала.
— Мам, я предлагаю другой вариант. Ты перепишешь квартиру на нас, но мы никуда тебя не будем переселять. Ты будешь жить там, как и раньше, до конца своих дней. А когда... ну, когда придет время, мы въедем туда с Машей.
Нина Сергеевна посмотрела дочери прямо в глаза.
— То есть, ты хочешь, чтобы я отдала вам квартиру сейчас, а вы милостиво позволите мне в ней доживать? — ее голос звучал спокойно, но Анна знала этот тон. Так мать говорила, когда была особенно зла.
— Не так, конечно, — поспешила заверить ее Анна. — Просто мы бы могли быть спокойны, что потом не будет проблем с оформлением наследства, с налогами...
— А вы уже и со смертью моей все распланировали? — Нина Сергеевна покачала головой. — Нет, Аня. Квартира моя, и что с ней будет после меня — решать тоже мне.
Анна вспыхнула.
— Но я твоя единственная дочь! Кому еще ты можешь ее оставить?
Нина Сергеевна пожала плечами.
— Может, я ее кошкам завещаю. Или благотворительному фонду. Или соседке Марье Петровне. Она хоть котов моих не гоняет.
— Мама! — возмутилась Анна. — Как ты можешь! После всего, что мы для тебя делаем!
— А что именно вы для меня делаете? — Нина Сергеевна поднялась, оставив чай нетронутым. — Ты уже семь лет живешь отдельно. Приезжаешь, когда тебе что-то нужно. Внучку не привозишь...
— Завещание? Всё внукам, ты получила своё, когда вышла замуж, — сказала мать, и Анна замерла, не веря своим ушам.
— Что? — переспросила она. — Маше? Но ей всего шесть лет!
— Когда придет время, будет совершеннолетняя, — спокойно ответила Нина Сергеевна. — В завещании будет указано, что квартира достанется Маше, когда ей исполнится восемнадцать. А до тех пор будет храниться в трасте. И ни ты, ни твой Петя к ней не прикоснетесь.
— Ты с ума сошла, — прошептала Анна. — Мы твои родственники, а ты... ты...
— Я предпочту, чтобы мое имущество досталось моей внучке напрямую, — твердо сказала Нина Сергеевна. — А не ушло на ваши с Петей прихоти.
Анна вскочила на ноги.
— Ты пожалеешь об этом, — бросила она. — Мы найдем способ оспорить это завещание!
— Не сомневаюсь, что попытаетесь, — Нина Сергеевна направилась к выходу из кафе, даже не обернувшись.
На следующий день Нина Сергеевна отправилась к нотариусу. Она не была наивной старушкой. Она понимала, что дочь и зять сделают все возможное, чтобы отобрать у Маши наследство. Поэтому она тщательно продумала план.
Нотариус, седой мужчина в очках, внимательно выслушал ее пожелания.
— Значит, вы хотите, чтобы квартира перешла к внучке, когда той исполнится восемнадцать, — повторил он. — А до тех пор?
— До тех пор она будет в доверительном управлении, — твердо сказала Нина Сергеевна. — Я доверяю Ивану Петровичу, моему соседу. У него юридическое образование, и я знаю его уже тридцать лет.
Нотариус кивнул.
— Хорошо. Но учтите, что ваша дочь может оспорить это завещание, если посчитает, что вы были недееспособны или подвергались давлению.
— Пусть попробует, — Нина Сергеевна улыбнулась. — Я прошла медицинское освидетельствование на прошлой неделе. Вот результаты. Абсолютно вменяема, никаких проблем с памятью или психикой.
Она положила на стол папку с документами. Нотариус просмотрел их и уважительно кивнул.
— Вы очень предусмотрительны, Нина Сергеевна.
— Жизнь научила, — просто ответила она.
В тот же день Нина Сергеевна оформила завещание. А еще через день к ней в дверь позвонил Петр, ее зять.
Он выглядел непривычно скромным и даже принес букет.
— Простите за вторжение, Нина Сергеевна, — сказал он, протягивая цветы. — Анечка мне все рассказала. Это какое-то недоразумение.
Нина Сергеевна пригласила его на кухню. Она никогда особо не любила зятя — слишком самоуверенный, слишком хитрый. Но выбор дочери нужно уважать.
— Присаживайся, Петя, — сказала она. — Чаю?
— Нет, спасибо, — он сел за стол и сложил руки. — Нина Сергеевна, я пришел поговорить начистоту. Нам с Аней тяжело. У меня зарплата нестабильная, кредиты...
— Я знаю, что у вас тяжело, — прервала его Нина Сергеевна. — Но я уже все решила.
— Нина Сергеевна, это несправедливо, — Петр понизил голос. — Мы с Аней вас всегда поддерживали, помогали...
— Петя, — устало сказала Нина Сергеевна. — Давай не будем. Я знаю, что ты хочешь продать мою квартиру. И ничего не имею против того, чтобы помочь вам. Но не так.
— А как? — быстро спросил он. — Мы готовы на любые условия.
Нина Сергеевна задумалась.
— Мне нужно, чтобы вы привозили Машу хотя бы раз в неделю. Чтобы я могла с ней общаться, учить ее, передавать ей что-то важное.
Петр заметно напрягся.
— Но, Нина Сергеевна, у Маши школа, секции...
— Один день в неделю, Петя, — твердо сказала она. — Это мое условие. Выполняете его — я подумаю о том, чтобы переписать завещание. Нет — все остается как есть.
Петр скривился, но быстро натянул улыбку.
— Конечно, Нина Сергеевна. Мы будем привозить Машу. Начнем прямо с этих выходных, хорошо?
Они договорились, что в субботу Петр привезет внучку. Нина Сергеевна накупила сладостей, приготовила Машину любимую запеканку. Но в субботу никто не приехал. Петр позвонил и сказал, что Маша заболела.
Через неделю ситуация повторилась — теперь у них якобы сломалась машина. Еще через неделю у Маши оказался важный утренник в детском саду.
Нина Сергеевна все понимала. Они не собирались выполнять уговор. Они просто тянули время, надеясь, что она сдастся или... не доживет до совершеннолетия внучки.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла заплаканная Анна.
— Мама, — выдохнула она. — Пожалуйста, помоги.
Оказалось, что Петр крупно задолжал каким-то бандитам. Ему дали неделю на возврат денег, иначе грозились расправой.
— Сколько? — спросила Нина Сергеевна.
— Два миллиона, — прошептала Анна. — Мам, у нас нет таких денег. Нам некуда идти. Помоги, прошу тебя!
Нина Сергеевна смотрела на дочь и видела в ней испуганную девочку, которой когда-то так часто вытирала слезы. Но теперь что-то изменилось.
— А что говорит Петр? — спросила она.
— Он в отчаянии, — Анна всхлипнула. — Говорит, что единственный выход — продать твою квартиру. Она стоит около пяти миллионов. Мы бы отдали долг и купили тебе жилье поскромнее...
Нина Сергеевна покачала головой.
— Аня, ты еще не поняла? Он вас обманывает. Нет никаких бандитов. Он просто хочет заполучить мою квартиру.
Анна яростно замотала головой.
— Нет! Ты не понимаешь, мама! Петя просто попал в беду, он хороший человек...
Но в ее глазах промелькнуло сомнение.
— Пошли, — вдруг сказала Нина Сергеевна. — Я хочу тебе кое-что показать.
Она отвела дочь в маленькую комнату, которую они раньше использовали как кладовку. Там стоял старый компьютер.
— Петя думает, что я старая и глупая, — сказала Нина Сергеевна, включая монитор. — Но я умею пользоваться интернетом. И я наняла частного детектива.
На экране открылась папка с фотографиями. Петр, обнимающий молодую блондинку. Петр, выходящий из ювелирного магазина с подарочным пакетом. Петр, садящийся в дорогую машину, которую Анна никогда не видела.
— Это его коллега, — пробормотала Анна, но ее голос дрожал.
— Это его любовница, — мягко сказала Нина Сергеевна. — Он встречается с ней уже полгода. И тратит на нее деньги, которые вы якобы откладываете на ремонт.
Анна смотрела на фотографии, и ее лицо становилось все бледнее.
— Не верю, — прошептала она. — Это подделка.
— Можешь проверить, — спокойно сказала Нина Сергеевна. — Частный детектив все еще работает. Вот его номер телефона.
Она протянула дочери визитку.
— И что мне теперь делать? — Анна опустилась на стул, ее плечи поникли.
— Это решать тебе, — Нина Сергеевна положила руку ей на плечо. — Но знай, что ты всегда можешь вернуться домой. С Машей. Без Пети.
Через месяц Анна подала на развод. Нина Сергеевна помогла ей нанять хорошего адвоката, и Петру не досталось почти ничего. Анна с Машей переехали к Нине Сергеевне.
Вечерами они втроем сидели на кухне, пили чай, и Нина Сергеевна рассказывала внучке истории из своей молодости. Анна слушала и понимала, как много потеряла, когда отдалилась от матери.
Через полгода Нина Сергеевна изменила завещание. Теперь квартира должна была отойти и дочери, и внучке в равных долях.
— Но с одним условием, — сказала она Анне. — Никогда не забывай, что важнее всего не стены, а люди, которые в них живут.
Анна обняла мать и заплакала от стыда и благодарности.
А Петр так и не смог простить бывшей теще свое разоблачение. Он пытался отсудить часть имущества, шантажировал Анну, даже угрожал. Но против женской солидарности трех поколений — бабушки, матери и внучки — он оказался бессилен.
Когда годы спустя Нина Сергеевна тихо ушла во сне, Анна и Маша не стали продавать квартиру. Они сделали в ней ремонт, оставив нетронутой комнату Нины Сергеевны. А на стене повесили ее портрет — женщины, которая научила их, что семья — это не только кровные узы, но и умение прощать, понимать и поддерживать друг друга.
Конец.