Милослава замерла с коробкой фотографий в руках. Снежана стояла в дверях их с Женей квартиры — та самая Снежана, которую она считала лучшей подругой последние восемь лет. Только теперь в её глазах больше не было привычного тепла. Вместо этого — холодная уверенность победительницы.
— Что ты сказала? — Милослава медленно поставила коробку на журнальный столик.
— Ты прекрасно слышала. Женю ОТПУСТИ. Он УЖЕ мой. Просто пока сам этого не понимает.
Снежана прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. Её каблуки отбивали чёткий ритм по паркету — словно отсчёт времени до взрыва. Села в кресло напротив Милославы, закинула ногу на ногу. В движениях — абсолютная уверенность в собственной правоте.
— УБИРАЙСЯ из моего дома, — Милослава говорила спокойно.
— Твоего? — Снежана рассмеялась. — Квартиру покупал Женя. Мебель выбирал Женя. Даже эти дурацкие фотографии в рамках — его идея. Что здесь ТВОЕГО, Мила?
Милослава молчала. В горле застрял ком — не от обиды, от злости. Восемь лет дружбы. Восемь лет доверия. Снежана была свидетельницей на их свадьбе, крёстной их сына Елисея. И всё это время...
— Как давно? — только и спросила она.
— О чём ты?
— НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ! Как давно вы... встречаетесь?
Снежана откинулась в кресле, довольная произведённым эффектом.
— Мы не встречаемся. Пока. Но это вопрос времени. Женя просто ещё не готов признать очевидное — что рядом со мной ему будет лучше.
— Ты с ума сошла.
— НЕТ, дорогая. Я просто открыла глаза. Знаешь, сколько раз за последний год Женя жаловался мне на тебя? Двадцать три. Я считала. Двадцать три раза он приходил ко мне домой, пил виски и рассказывал, какая ты холодная, равнодушная, зацикленная на ребёнке.
Милослава вцепилась в подлокотники дивана. Женя действительно часто задерживался последнее время. Говорил — совещания, переговоры, корпоративы. А оказывается...
— Он просто выговаривался. Это нормально — делиться проблемами с друзьями.
— С друзьями — да. Но я больше не друг, Мила. Я женщина, которая готова дать ему то, чего не можешь дать ты. Восхищение. Поддержку без упрёков. Страсть без условий.
— У нас с Женей семья. Сын. Семь лет брака.
— Семь лет рутины, ты хотела сказать? Когда вы последний раз были вдвоём? Без Елисея, без твоих родителей, без его коллег? Когда последний раз смотрели друг другу в глаза не через экран телефона?
Милослава хотела возразить, но слова застряли. Действительно, когда? Месяц назад? Два? Дни сливались в бесконечную череду: работа, детский сад, готовка, уборка, уроки с Елисеем, снова работа...
— Это не даёт тебе права...
— Права? — Снежана встала, подошла к окну. — Какие ПРАВА нужны, чтобы полюбить? Я не виновата, что Женя тянется ко мне. Что ему со мной интересно. Что он смеётся над моими шутками, а не закатывает глаза, как с тобой.
— ХВАТИТ!
— Правда режет глаза? Знаешь, что он мне вчера сказал? Что жалеет о свадьбе. Что поторопился. Что если бы не Елисей...
— Врёшь!
— Позвони ему. Спроси. Он сейчас на совещании — так тебе сказал? На самом деле он в кафе на Цветном бульваре. Ждёт меня. Мы собирались пообедать вместе, но я решила сначала поговорить с тобой. По-честному.
Милослава схватила телефон. Набрала номер мужа. Гудки. Один, два, три...
— Алло, солнышко, я на совещании, перезвоню позже.
— Женя, где ты?
— Я же сказал — совещание. Что-то случилось с Елисеем?
— Нет. Просто... Снежана у нас. Хочет с тобой поговорить.
Пауза. Долгая, тягучая пауза.
— Я перезвоню, — коротко бросил Женя и отключился.
Снежана улыбнулась.
— Видишь? Он даже врать толком не умеет. Слишком честный для этого. Поэтому и мучается. Не хочет делать тебе больно, но и жить во лжи больше не может.
Милослава смотрела на подругу — нет, уже не подругу — и не узнавала. Где та милая, застенчивая Снежана, которая плакала у неё на плече после очередного неудачного романа? Которая клялась, что никогда не станет разлучницей, потому что сама пережила уход отца к другой женщине?
— Зачем ты это делаешь? После всего, что между нами было?
— Между НАМИ? Мила, очнись! Не было никакого «нас». Была ты — успешная, красивая, с мужем и ребёнком. И была я — вечная подружка невесты, плечо для слёз, бесплатный психолог. Знаешь, как я устала слушать о твоём идеальном Жене, идеальном Елисее, идеальной жизни?
— Я никогда не хвасталась...
— НЕТ, ты просто жила. А я смотрела со стороны. Но потом Женя начал приходить ко мне. Сначала просто за советом — что подарить тебе на годовщину. Потом — пожаловаться на ссору. Потом просто так, поговорить. И я поняла — он несчастлив. По-настоящему несчастлив.
— И ты решила его осчастливить? Какое благородство!
— Не ёрничай, Мила. Это не идёт женщинам за тридцать. Мы с Женей подходим друг другу. У нас общие интересы — он обожает джаз, как и я. Общие взгляды — мы оба не хотим жить по расписанию. Общие мечты — путешествовать, видеть мир, а не сидеть в четырёх стенах.
— У него есть сын!
— Елисей прекрасный мальчик. Я буду хорошей мачехой. Лучше, чем мать, которая вечно устала и раздражена.
Это было слишком. Милослава встала, подошла к Снежане вплотную.
— Послушай меня внимательно. Ты можешь строить любые иллюзии, фантазировать о Жене, даже пытаться его соблазнить. Но Елисея не смей трогать. НЕ СМЕЙ даже думать о моём сыне!
— Твоём? Насколько я знаю, у ребёнка два родителя. И отец имеет такие же права...
Дверь хлопнула. Обе женщины обернулись. На пороге стоял Женя — растрёпанный, с красными пятнами на щеках. В руках — букет белых хризантем. Любимые цветы Милославы.
— Что здесь происходит?
Снежана первой пришла в себя. Подошла к нему, положила руку на плечо.
— Женя, милый, мы просто разговариваем. Пришло время всё прояснить.
Он отстранился от её прикосновения.
— Прояснить что?
— Наши отношения. Наше будущее.
— Какие отношения? Снежана, ты о чём?
Она замерла. В глазах мелькнула растерянность, тут же сменившаяся упрямством.
— Не притворяйся. При Миле можешь не играть. Она всё знает.
— Что я должен знать? — Женя повернулся к жене. — Мила, объясни!
Милослава молчала, глядя то на мужа, то на бывшую подругу. Картина начинала складываться, и она была... странной.
— Снежана говорит, что вы с ней... что ты приходил к ней жаловаться на меня. Что вы...
— Я приходил, — кивнул Женя. — Три раза за последний год. Когда мы ссорились из-за твоей мамы, помнишь? Снежана единственная, кто знает Алевтину Борисовну так же хорошо, как я. Мне нужен был совет, как с ней ладить.
— Три раза? — Снежана побледнела. — Ты был у меня двадцать три раза!
— Откуда такая точность? Ты вела дневник?
— Я... я помню каждую нашу встречу!
Женя нахмурился.
— Снежана, ты путаешь. Мы виделись на днях рождениях, праздниках, когда ты приходила к нам в гости. Но чтобы я приходил к тебе один... Три раза, не больше.
— Ты врёшь! — голос Снежаны сорвался. — Ты говорил, что я понимаю тебя лучше! Что с Милой тебе скучно! Что если бы не ребёнок...
— СТОП! — Женя поднял руку. — Я никогда такого не говорил. Никогда! Мила — моя жена, мать моего сына. Да, у нас бывают проблемы, как у всех. Но чтобы я обсуждал это с тобой... Снежана, что с тобой?
Она отступила к окну. Лицо исказилось, превратилось в маску боли и злости одновременно.
— Ты просто боишься! Боишься признать правду! Но я знаю — ЗНАЮ! — что ты любишь меня!
— Снежана, послушай...
— НЕТ! Это вы послушайте! Семь лет я наблюдала вашу «идеальную» семью. Семь лет притворялась подругой, улыбалась, поздравляла с годовщинами. А внутри умирала! Потому что с первого дня, с вашей свадьбы, я знала — Женя должен быть моим!
Милослава ахнула. Женя застыл.
— Ты что, влюблена в меня? Всё это время?
— Влюблена? — Снежана рассмеялась. — Я ОДЕРЖИМА тобой! Каждый день думаю о тебе. Представляю, как мы могли бы быть вместе. Строю планы...
— Снежана, это нездорово...
— Нездорово? НЕЗДОРОВО?! А то, что вы делаете со мной — здорово? Приглашать в гости, делать крёстной вашего ребёнка, просить помочь с выбором подарков друг другу? Вы втёрлись ко мне в доверие, заставили полюбить вашу семью, а потом... потом я поняла, что никогда не буду частью неё!
Глаза блестели нездоровым блеском.
— Но я придумала план. Идеальный план! Подружиться ещё больше, стать незаменимой. А потом потихоньку, незаметно влюбить в себя Женю. Намекнуть, что Мила ему не пара. Что она слишком правильная, слишком скучная...
— И для этого ты врала про наши встречи?
— Я не врала! Я... я была уверена, что ты придёшь. Каждый раз, когда у вас были проблемы, я ждала. Готовила твой любимый виски, надевала то платье, которое ты похвалил на Новый год...
— Какое платье? Снежана, я не помню никакого платья!
— Синее! С открытой спиной! Ты сказал, что оно мне идёт!
— Это... это Мила сказала. Я вообще не замечал, во что ты одета.
Удар. Прямой, беспощадный удар по самолюбию. Снежана пошатнулась.
— Ты врёшь...
— Зачем мне врать? Снежана, ты друг семьи. Была другом. Я никогда не смотрел на тебя как на женщину.
— Потому что эта... — она ткнула пальцем в Милославу, — заморочила тебе голову! Но я открою тебе глаза! Знаешь, что она про тебя говорила? Что ты разбрасываешь носки! Что храпишь! Что забываешь о годовщинах!
— Это правда, — спокойно сказал Женя. — Я действительно разбрасываю носки. И храплю, когда сплю на спине. И про годовщину нашей первой встречи забыл в прошлом году. И что?
— Как что?! Она не ценит тебя!
— А ты бы ценила? За что? За то, что я оставляю грязные тарелки в раковине? Засыпаю во время фильмов? Забываю купить молоко?
— Ты прекрасен!
— Я обычный мужчина со своими недостатками. И Мила любит меня таким. Вместе с носками и храпом.
Милослава подошла к мужу, взяла за руку.
— Снежана, тебе нужна помощь. Профессиональная помощь.
— НЕ СМЕЙ меня жалеть! — взвизгнула та. — Ты! Именно ты во всём виновата! Если бы не ты, Женя увидел бы меня! Полюбил бы!
— Снежа, — Милослава говорила мягко, как с больным ребёнком. — Дело не во мне. Женя не полюбил бы тебя, даже если бы я не существовала. Нельзя заставить полюбить.
— МОЖНО! Нужно просто правильно всё организовать! Я читала книги, изучала психологию! Есть техники, методики...
— Это манипуляция, а не любовь.
— Какая разница?! Главное — результат!
Женя покачал головой.
— Снежана, уходи. И больше не приходи. Никогда.
— Ты... ты гонишь меня? После всего, что я для вас делала?
— Что ты делала? Лгала? Строила иллюзии? Пыталась разрушить мою семью?
— Я ЛЮБИЛА тебя!
— Нет. Ты была одержима идеей. Выдуманным образом. Ты не знаешь меня, Снежана. Настоящего меня.
Она смотрела на него, и в глазах медленно гасло что-то важное. Словно рушился карточный домик, который она строила годами.
— Вы... вы ещё пожалеете. Оба! Вы потеряли лучшее, что было в вашей жизни — меня!
Развернулась и вышла, хлопнув дверью. Милослава и Женя остались вдвоём. Молчали долго, переваривая случившееся.
— Прости, — наконец сказал Женя. — Я должен был заметить. Понять.
— За что прости? Ты не виноват в её... фантазиях.
— Но я правда приходил к ней. Три раза. Жаловался на твою маму.
— Моя мама — это отдельная история, — Милослава слабо улыбнулась. — Я бы тоже на неё жаловалась, если бы было кому.
— Мила... Насчёт носков...
— Женя, я замужем за тобой семь лет. Думаешь, я не знаю про носки? Про храп? Про то, что ты ешь бутерброды над раковиной, чтобы не мыть тарелку?
— Ты знала?
— Конечно. Как и ты знаешь, что я крашусь в ванной по часу, пою в душе фальшиво и прячу шоколад за книгами.
— Так вот где он!
Оба рассмеялись. Нервно, с облегчением. Обнялись.
— Знаешь, что самое жуткое? — прошептала Милослава. — Я ей верила. Когда она говорила про двадцать три раза, про твои жалобы... Я верила.
— Почему?
— Потому что мы правда отдалились. Когда мы последний раз разговаривали? Не о Елисее, не о работе, не о бытовухе. Просто разговаривали?
Женя задумался.
— Давно.
— Вот и Снежана это заметила. И решила использовать.
— Но у неё не вышло.
— Не вышло. Хотя... Женя, а если бы? Если бы ты правда приходил к ней все эти двадцать три раза?
— Не приходил бы. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что когда мне плохо, я иду домой. К тебе. Даже если мы в ссоре. Даже если я злюсь. Дом — это где ты и Елисей. Всегда.
Милослава уткнулась ему в плечо.
— Нам надо поговорить с Елисеем. Объяснить, почему тётя Снежана больше не будет приходить.
— Скажем, что уехала. В длительную командировку.
— Врать нехорошо.
— А правда — что его крёстная помешалась на папе — лучше?
— Тоже верно.
Помолчали.
— Мила?
— Да?
— Давай сегодня отвезём Елисея к твоей маме. И проведём вечер вдвоём. Поговорим. По-настоящему.
— Мама будет в восторге. Она давно намекает, что мы совсем внука не даём.
— Зато у нас будет время... поговорить.
— Только поговорить?
— Ну, может, ещё и посмотрим фильм. Я постараюсь не уснуть.
— Герой!
Засмеялись снова. И в этом смехе было больше близости, чем за последние месяцы. Снежана ошиблась — их брак не был идеальным. Но он был настоящим. С носками, храпом, тёщей и фальшивым пением в душе. И именно это делало его крепким.
***
Прошло три месяца. Милослава встретила Варвару — общую знакомую — в магазине.
— Слышала про Снежану? — спросила та, понизив голос.
— Нет. А что случилось?
— Кошмар полный! У неё навязчивое расстройство диагностировали. Эротомания называется. Когда человек уверен, что в него влюблён кто-то недоступный.
— Серьёзно?
— Абсолютно! Оказывается, она не только в твоего Женю была влюблена. Ещё в своего начальника, в фитнес-тренера, даже в соседа сверху! Представляешь? Везде видела знаки внимания, строила иллюзии...
— Ужас. Она лечится?
— Пытается. Но это сложно. Врачи говорят, могут быть рецидивы. А самое страшное — она работу потеряла. Когда начальник узнал, что она считает их отношения романтическими, хотя они виделись только на планёрках... В общем, попросил уволиться. Деликатно, но настойчиво.
— Бедная Снежана.
— Ты её жалеешь? После всего?
— Она больна, Варя. Это не совсем её вина.
— Святая ты женщина, Мила. Я бы на твоём месте...
— На моём месте ты бы радовалась, что всё закончилось относительно мирно. Могло быть хуже.
— Это да. Слышала, был случай — женщина с таким же диагнозом преследовала объект одержимости годами. Письма, звонки, слежка...
— Надеюсь, до этого не дойдёт.
— Надеюсь. Хотя... Мила, а ты уверена, что она не будет пытаться вернуться?
Милослава задумалась. Уверена ли? Женя сменил номер телефона, они усилили замки, предупредили консьержку. Но достаточно ли этого?
— Время покажет, — наконец ответила она.
И время показало. Через полгода Снежана попыталась подойти к Елисею возле школы. Сказала, что она его крёстная, хочет поздравить с днём рождения. Елисей — умный мальчик — сразу позвал учительницу. Снежану задержали, вызвали родителей, составили протокол.
После этого случая ей назначили принудительное лечение. И запретили приближаться к семье ближе чем на сто метров.
Милослава иногда думала о бывшей подруге. Где она сейчас? Как живёт? Смогла ли победить свою одержимость? Но ответов не было.
Только однажды, через два года, она увидела Снежану в метро. Та сидела в конце вагона — похудевшая, с потухшими глазами. Читала книгу. Милослава хотела подойти, но передумала. Некоторые истории лучше оставить в прошлом. Некоторые раны лучше не тревожить.
А дома ждали Женя и Елисей. И младшая дочка Мирослава, которая родилась через год после той истории. Семья. Настоящая, не идеальная, но своя.
И никакая одержимость не могла это разрушить.
***
Ещё через год Милослава узнала от той же Варвары финал истории Снежаны. Та вышла замуж. За пациента той же клиники, где лечилась. У него был схожий диагноз — патологическая влюблённость. Два больных человека нашли друг друга и решили, что это судьба.
— Представляешь, — рассказывала Варвара, — они уверены, что их встреча — знак свыше! Что они предназначены друг другу! Живут в выдуманном мире, но счастливы!
Милослава только покачала головой. Что ж, каждому своё счастье. Даже если оно построено на иллюзиях.
Но через полгода пришла новость — брак Снежаны распался. Причина была трагикомичной и страшной одновременно. Оба супруга влюбились... в своего лечащего врача. Одного и того же. И каждый был уверен, что врач отвечает взаимностью именно ему.
Дело дошло до взаимных обвинений, скандалов и даже драки прямо в кабинете психиатра. Снежану госпитализировали в тяжёлом состоянии — обострение основного заболевания плюс глубокая депрессия.
Больше новостей о ней не было. Словно она растворилась, исчезла из жизни всех, кто её знал. Только иногда, в моменты семейного счастья, Милослава вспоминала бывшую подругу. И думала — как тонка грань между любовью и одержимостью. Как легко переступить черту и потерять себя в погоне за иллюзией.
Но это были мимолётные мысли. Жизнь шла своим чередом. Елисей рос, Мирослава делала первые шаги, Женя всё так же разбрасывал носки и засыпал во время фильмов. И это было настоящее счастье. Не идеальное, не книжное, но настоящее.
А Снежана осталась в прошлом. Предупреждением. Напоминанием о том, что нельзя строить счастье на чужом несчастье. Нельзя любить того, кто не любит тебя. И нельзя жить иллюзиями — рано или поздно они разобьются о реальность.
Жестоко? Возможно. Но справедливо. Каждый выбирает свою дорогу. Снежана выбрала путь одержимости и обмана. И пришла к логичному финалу — одиночеству в четырёх стенах психиатрической клиники, где единственным собеседником был придуманный образ очередной «любви».
КОНЕЦ истории. Но не конец урока. Милослава иногда рассказывала эту историю близким подругам — как предостережение. НЕ ПУТАЙТЕ любовь с одержимостью.
Автор: Владимир Шорохов © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН